Грибной эффект

Люди шли в темноте бетонного туннеля. Около полусотни грузных фигур, разодетых в такие разношёрстные, но в чем-то схожие серо-зеленые комбинезоны. Явный прогресс. Это больше не были кустарные костюмы, сделанные из мусора. Старая броня, призванная защищать, она однако не производила впечатление чего-то, что может защитить. Конечно, это было лишь ложное впечатление. Во многом это была надёжная форма. Но от пуль она бы вряд ли защитила, да и от клыков тех же гулей. Подобной крепостью из всех элементов защиты старых костюмов обладал лишь хитиновый панцирь, и то не каждый. К сожалению даже редкие образцы, особо толстые и способные защитить от пуль, были представлены в довольно скудном количестве. В отличие от новых броневых плит и пластин, защищающих торс и конечности, соответственно. Их можно было сделать столько, сколько нужно. Новая форма для боевых миссий. Смешение высоких технологий и безумия постапокалипсиса. Научного рационализма и нехватки ресурсов. Издали всё выглядело как калька с тяжёлой тактической брони солдат середины двадцать первого столетия: бронежилет, наплечники, защита шеи, бронированный корсет, защита ног, бронированная юбка и шлем. Но стоило присмотреться, и можно понять, качество, было ниже среднего, да и во многом мелкие элементы одежды, отличались в чем-то. Не было унификации, общий стиль и тон да, но не единообразие. Впрочем, даже такое, было большим прогрессом для этого мира. Глубины земли гудели в туннелях, словно радуясь, и предвкушая приход старого мира, в лице моих солдат. С шлемами кстати, была отдельная история. Так как у меня были сильные трудности с приданием формы синтезируемому материалу, то я решил схитрить, допетрил до другого. Этот способ я в будущем использовал почти везде. Дело в том, что в своих многочисленных попытках манипулировать молекулярной структурой веществ и в попытках синтезировать новые материалы я достиг определённого мастерства. То есть манипуляции на микроуровне у меня проходили намного лучше, чем на макро, в разы лучше. Из-за этого я в какой-то момент решил прекратить упрямо пытаться придавать своим заготовкам какую-то форму, вместо этого полностью сосредоточился на более тонких структурах. В конце концов, я много чего не мог, и это нормально, просто нужно смириться, что во многих вещах теперь мне в буквальном смысле надо будет полагаться на других. Больше, чем когда-либо до этого, в моей жизни. Снова началась долгая череда проб и экспериментов. На несколько недель я застопорил поставку многих материалов, почти все мои усилия шли на расчёты и внутренний анализ. Пока в один прекрасный момент местные химики не достали из резервуаров круглые керамические болванки. С помощью щипцов они вынули разноцветные гладкие шарики, по ним стекала тёмная жижица. Это смесь из моих колоний и "первичного бульона", из которого можно было сделать всё, что угодно. Собрав со всех резервуаров эти болванки, мои люди сгрузили их на дрезины, которые к этому моменту, кстати, уже были оборудованы моторами и выглядели как небольшие вагончики. Внутри вагоны были освещены, а их окна застеклены. Ещё одно достижение химического цеха — производство стекла и зеркал. Оно, кстати, со временем было перенесено в отдельный кластер гражданской промышленности. "Кластер", конечно, громко сказано, это было объединение нескольких новых станций, которые я захватил недавно и специализировались они на производстве сложных продуктов ремесленных продуктов. Мои люди сгрузили сырье на дрезину, и дальше она поехала по туннелю в сторону оружейного цеха. Доставив их, я начал плавить каждую заготовку. Это был своего рода эксперимент. Я хотел узнать, какая из них быстрее начнёт плавиться. Дело в том, что я, экспериментируя с молекулярной структурой керамики для бронежилетов и шлемов, хотел сделать ее более плавкой, но при этом сохранив ее исключительную прочность. Только я не знал, как именно этого добиться. Поэтому я слегка менял расположение некоторых молекул и атомов, их общую конфигурацию, добавлял новый элемент в цепочку, комбинировал методы. Было сложно. Ведь я хотел, чтобы люди сами могли придавать форму моим заготовкам, самый очевидный способ это правда и литье формы. И в конечном итоге было создано несколько десятков образцов, и сейчас я выяснял, какой из них самый удачный. Плавил я их кстати в больших муфельных печах, которые нашёл во время очередного рейда по окраине промышленного района, который примыкал к нашему складскому району. Поскольку многие объекты и здания, в которых могли быть ценности в своём районе, я обыскал. Переход на другие локации был лишь вопросом времени. Там, в первые же дни, я нашёл в одном из предприятий эти муфельные печи и другие металлургические аппараты. В какой-то момент, на территории военного цеха, я организовал небольшое металлургическое производство. Конечно крейсеры мы здесь не производили, да и танков тоже не могли делать, но более обширное производство боеприпасов, к уже имевшемуся огнестрельному оружию, мы развернули. И вот, в этих печах я плавил болванки. По большей части все из них было возможно расплавить, конечно же, правда, почти у всех температура плавления была близка к отметке в две тысячи градусов, что было чертовски много, непозволительно много. Обрадовал лишь средний экземпляр: температура его плавления была на отметке в полторы тысячи градусов. Что было тоже немало, но, по крайней мере, я знал, куда работать. Так что, остальные образцы были забракованы, я же работал теперь только с ним, и на этот раз понадобилось лишь несколько дней, чтобы я достиг нужных результатов. Температура плавления в районе тысячи градусов. На этом было решено остановиться, новый материал пошел в серию. К концу недели было выплавлено несколько сотен килограмм нового сырья в виде круглых болванок. Дальше они шли на переплавку, литье и в производство боевой экипировки: шлемы обшивались толстым слоем арамита, особенно внутри, а плиты и пластины шли на бронежилеты и защиту конечностей. Маленький подвиг для нас, особенно с учётом наших ограниченных возможностей, но он был необходим, жизни людей были очень ценны. В руках каждый боец держал ружье, карабин или иное типичное охотничье оружие. Это было все максимально серьезное оружие, которое смогли откопать со всей округи мои люди. За последнее время, из-за небольшой промышленной революции мы смогли себе позволить производить патроны в больших объемах, так что с недавнего времени появился резон пользоваться огнестрелом, по крайней мере, под землей. Тем не менее на поясе у каждого бойца все еще висела железная рогатка, мешок с запасом свинцовых шариков, дробящее или рубящее одноручное оружие, а у некоторых за спиной болтались большие щиты и небольшие копья. Впрочем, сзади тянулся защищенный обоз с более обширным арсеналом, в который входили и длинные пики. Нынешние реалии не следовало игнорировать, пока у нас не появится автоматическое оружие, тактика фаланги все еще виделась актуальной. У каждого на ружье был прикреплен мощный фонарь. Так что темноту туннеля разрезало множество лучей света, вырывающихся из линз, электронных приспособлений. Помимо них источником света иногда были пучки пламени, которыми стреляли огнеметчики со своих мощных ранцевых установок. Более усовершенствованной и надежной модификацией самой первой модели огнемёта. Весь этот яркий свет и шум от большого скопления людей отпугивал мелких хищных обитателей нижних уровней метрополитена. Под крепкими сапогами солдат хлюпала грязная вода, ее было немного, она едва достигала уровня щиколоток. Это действительно было громко, плюс к этому многие твари знали мой запах и запах моих людей. На инстинктивном уровне они чувствовали опасность, поэтому убегали куда подальше. Хотя иногда, несмотря на это, вылезали стаи крупных хищных насекомых, которые, сломя голову, атаковывали нас. В ответ, на большом расстоянии, их уже встречал массированный и фактически безостановочный залп из ружей. Свинцовый ливень жестоко их косил, вдобавок к этому самых удачливых, кто смог пробиться сквозь заслон, получали прямо в лицо раскаленную огненную смесь, выпущенную из мощных огнеметов. Единый залп из них превращал атакующих в плохо пахнущий пепел. Затем, под самый конец их ждала стена из щитов и копий. Те немногие, кто все-таки, несмотря на все, добегали, в конечном итоге забивались в скоротечной рукопашной схватке. И так могло быть несколько раз на дню. Чаще всего, кстати, такая агрессия не была не мотивированной. Всегда, после такой стычки, мы находили их гнезда или логово матки, в таком случае нам приходилось задерживаться, чтобы уничтожить такие места. Опасные виды насекомых хорошо себя чувствовали на такой большой глубине. Собственно, ничего удивительного, что помимо больших групп, так называемых социальных насекомых, мы встречали крупных хищников-одиночек. В основном это были многочисленные виды гигантских скорпионов, пауков или подземные сколопендры. В отличие от своих надземных сородичей, они были меньше, но от этого их опасность никуда не девалась. Правда, расправа над ними в силу сложившихся обстоятельств была даже проще, чем с предыдущими их сородичами. Дружный, координированный огонь в одну слабую точку пробивал даже самый крепкий панцирь. Залп, и внутренности твари украшали бетонную стенку сзади. Люди здесь больше не были легкодоступным источником питания. И твари это чувствовали, они стали дичью, лёгкой мишенью, со временем ареал их обитания стал смешаться, подальше от мест, заселённых людьми. Дикие станции населенные монстрами, соседствующие с нашими поселениями, постепенно пустели, создавалась буферная зона вокруг моего подземного государства. Что также упростило процесс колонизации, мы перестали сталкиваться с таким отчаянным сопротивлением. Но сейчас я был занят немного другим мероприятием. В течение нескольких дней мы пробивались всё глубже и глубже к подземному хранилищу, которое здесь, скорее всего, оставило правительство на случай глобального катаклизма. Но к счастью или к сожалению, оно не помогло или им не успели распорядиться. По крайней мере, я надеялся на это. Никто толком не знал, что там может быть, я в общем то тоже. Может быть, съестные припасы в огромном количестве, запасы топлива или библиотека с ценными знаниями всего человечества. В конце концов, обширный склад с оружием и военной техникой, а может всё вместе. Выяснить это я смогу только добравшись туда и открыв дверь в хранилище. Добирался я туда ещё несколько дней, перебив по дороге ещё кучу всякой мерзости. Ближайшее хранилище находилось в одном из самых глубоких мест метрополитена. Соответственно, живности тут было довольно много. Было убито так много насекомых и мутантов, что их трупы ещё долгое время служили нам сырьём. Ещё долго мы варили из них топливо и прочие нужные нам вещи. Долгим и опасным был этот путь. Люди были измождены и сильно напряжены, а от того ещё сильнее уставали. Но в конечном итоге мы дошли до заветных ворот, и... они были уже открыты. Кто-то уже побывал тут до нас, причём это было настолько давно, что пыль, осевшая первой, давно покрылась несколькими слоями другой пыли. Мы осторожно вошли в пустой зал, он был огромен, размером с несколько футбольных полей, весь обставлен рядами громадных стеллажей, правда пустых по большей части. К счастью, кое-какие припасы здесь остались. В основном, комплектующие к электронике – чипы, платы и прочее. В общей сложности, я насчитал порядка нескольких сотен ящиков с разнообразными расходниками, в том числе и с обычной техникой, плюс ещё много по мелочи – от съестных припасов до ящиков с лекарствами и алкоголем. Но больше всего было ящиков с электроникой. Несколько сотен, это кажется очень много, но это ничто по сравнению с десятками тысяч ящиков, которых тут уже не было – капля в море. Было видно собирались в спешке, даже погрузочную технику бросили. Да и брали всё по приоритетам, комплектующие к технике тоже брали – я ничего не говорю. Но видимо в последнюю очередь, приоритеты были на предметы первой необходимости. Чипы и прочая электроника туда, очевидно, не входила. Что ж, мне же лучше. Сами чипы и прочие припасы хранились в крепких стальных ящиках, так что местная фауна не смогла добраться до содержимого. Они даже и не понимали, скорее всего, что внутри них лежит что-то ценное. Это позволило за многие годы содержимому ящиков уцелеть и добраться до этого времени в целости и сохранности. Перенос груза на территорию жилых станций, а затем – на наши склады – занял целый день. Параллельно с этим мы пошли дальше по туннелю и обнаружили обвал, предположительно его взорвали, чтобы закрыть доступ с нашей стороны. Что страннее, на всех картах, которые у меня были, здесь должен быть тупик. По крайней мере, через несколько десятков метров впереди – тупик. Но он зачем-то взорван и перекрыт обломками. Какой в этом смысл? И следы протекторов от колесного транспорта вели в эту сторону. Очевидно, очередная проделка правительства, и этот путь вёл на секретные уровни, не обозначенные на обычных картах. Во всяком случае, надо будет этим заняться, но позже. Сейчас я установил камеры у прохода, мало ли, что оттуда может прийти, и поставил кирпичное ограждение на всякий случай. Тем временем мы полностью вынесли всё ценное из хранилища, и поместили на собственные склады. Что ж, если этот полупустой склад мы опустошили, ближайший резервный склад правительства был довольно далеко. За неизведанными станциями метрополитена, куда очень давно не ступала нога человека. К тому же, мы не могли быть уверены в том, что и тот склад будет не разграблен. Для расширения в поселениях и опорных пунктах, в ту сторону у меня просто не хватит людей. А пробиваться с боями слишком рискованно, потери в живой силе для меня непозволительная роскошь, пока мой максимум – это несложные военные операции с минимальными затратами, и желательно приносящие много бонусов при достижении успеха. Поэтому следующая цель – это повысить численность населения. Первый и самый очевидный вариант – это запереться под землей, потихонечку увеличивать количество и в один прекрасный момент вырваться наружу и начать экспансию. Поначалу такой вариант даже был принят в исполнение. Снова возобновились рейсы до большого склада, только уже в составе колонны бронированных автомобилей. Правда уже через несколько дней пришел вариант получше. Отправить рейдовые группы на север Нижнего Новгорода. Там в лесах жили семьи вольных крестьян, до недавнего времени платившие харадж (налог с неверных) за пользование землей местному эмиру. Это были большие семьи и общины. Занимались они фермерством. По последним сведениям, которые были известны беженцам, эти фермы могли выжить в силу географического положения. Гули особенно старались не лезть на север, тем более скоро зима, а значит будет еще холоднее. При таких раскладах они будут рваться в теплые города или бежать на юг. Кстати, гули понимали о своей слабости, так что умные твари, когда вошли в предместья города, сразу же отрезали его от северной дороги, чтобы люди не смогли сбежать в сторону Торжка, Камня и других великих городов севера. Так что учитывая все нюансы, мы могли бы прибрать немногочисленных фермеров к себе, а потом уже заняться вызволением людей из осажденного города.