Un papillon dans une toile d'araignée

Март тяжело дышит, губу закусывает, к Кафке прижимается. Женщина криво ухмыляется, пурпурные нити на бледной коже затягиваются. Март вскрикивает, но к выпирающим ключицам губами прикасается. Страсть и похоть окутали неокрепший разум, все мысли её заполнены только ей одной — обворожительной, хитрой Охотницей за Стеллароном. Словно бабочка попала она в её паутину, но вместо того, чтобы убить, Кафка с жертвой своей играет, дразнит, позволяет собой упиваться. Март теплом её обжигается, с наслаждением чужую грудь ласкает, засосы на коже оставляет. Её ли это чувства, или, быть может, Кафка так воздействует на её разум, заставив подчиниться её воли, но отказать девушка ей не может. Даже если это лишь эфемерное желание, она жаждет насытиться им, испить всё до последней капли. — Хорошая девочка, — низкий голос женщины по телу дрожь заставляет пройти. Март в экстазе в Кафку пальцы вставляет, а чужая рука крепче нити сжимает. Она чувствует, как ей не хватает воздуха, тяжело хрипит, но темп набирает. С лица Кафки не сходит эта мерзкая ухмылка, Март хмурится и резко её целует. Поцелуй получается мокрым, смазанным, женщина другой рукой за розовые волосы тянет, но девушка только его углубляет. Тонкие пальцы двигаются всё быстрее, старательно исследуют женщину изнутри. Март неуклюжа, неопытна, но Кафка её направляет, бёдрами двигает, насаживаясь на чужие пальцы, сладостно на ухо шепчет. Март связь с реальностью теряет, шею Кафки в беспамятства кусает, оставляя на коже красные следы. Кафка глаза закатывает от удовольствия, плечо девушки царапает. На белоснежной коже тонкие следы от ногтей остаются. Март темп увеличивает, лбом ко лбу её прижимается, от каждого «хорошая девочка» в безумство впадает. Голова её пуста, в ней не осталось места ничему, кроме Кафки. Все проблемы и страхи ушли куда-то далеко-далеко, спрятались на задворках разума. Только Кафка, только её Кафка и больше ни о чём думать Март не желает. Наконец хватка на шее становится слабее, женщина в последний раз издаёт низкий стон и на мягкие подушки откидывается. Девушка на грудь к ней падает, её учащённое сердцебиение гулом в ушах отдаётся. Кафка тяжело дышит, игриво ухмыляется и Март по голове гладит. — Мне бы хотелось ещё как-нибудь развлечься с тобой, щеночек, — шепчет Кафка, а на Март внезапная сонливость накатывает. — Ты была хорошей девочкой, а сейчас отдохни. Девушка просыпается от раздражающего звона будильника. Она не помнит, когда успела заснуть, но место рядом с ней уже пустовало. Март выключила будильник, сладко потягиваясь. На щеках появился небольшой румянец от воспоминаний о прошлой ночи. — Надеюсь, никто не слышал, как мы с ней кувыркались, — смущённо шепчет Март. После вчерашних плотских утех кожа на плечах ныла, исчерченная розоватыми следами ногтей, а фиолетовые полосы на шее только дополняли эту картину. Уж если плечи можно было скрыть под одеждой, то объяснить природу следов на шее будет намного сложнее. Март что-то раздражённо пробубнила, встав с кровати и направившись к столику с зеркалом. К своему удивлению, девушка обнаружила на нём алую розу. — И это вся твоя благодарность? Вот же гадина, — фыркнула Март, прижимая нежный цветок к груди.