Если хочешь умереть раньше, чем другие,
Добро пожаловать в души моей обитель
Работа над собой часто требует далеко немалых усилий, в особенности если изменения эти кардинальные. Меняешься ли ты ради кого-то другого или же ради самого себя? На этот вопрос ответить зачастую достаточно сложно, но лишь в том случае, если душа человека не погружена в одиночество. Однако назревает уже другой вопрос: что можно назвать одиночеством? Ответ до смешного прост: одиночество — это всё, что человек самостоятельно таковым считает. Каждый сам может решить, одинок он или же нет, ведь даже если остаётся один, у него всегда есть он сам.
Считается ли это одиночеством?..
Жизнь — это очень странное и несправедливое порой явление. Ибо как иначе объяснить то, что человек, который трудится, не покладая рук, может всё равно остаться ни с чем? Как же печально бывает людям наблюдать за проходящими мимо парочками или компаниями друзей, осознавая, что они никогда не будут среди них.
Нельзя купить настоящее отношение к себе. Забавно: у некоторых людей может быть множество друзей, знакомых, а другие будут готовы платить деньги даже не за секс, а за простые объятия.
Фальш
Этим словом можно охарактеризовать всю жизнь одного юноши, который уже давно потерял своё истинное «я», ломаясь самостоятельно и ломая других. Любовь у него бракованная, ровно так же, как и все остальные взаимоотношения. На него самого можно было бы повесить ярлык с одним-единственным словом: «
брак». Другие люди обычно таким шансов не дают, но здесь совершенно иная ситуация:
Тьма дала ему шанс он сам себе дал шанс, выиграв у судьбы право на жизнь.
Блейзер понимал, что просто так его никто не примет с распростëртыми объятиями после совершëнного. Он бы и сам себя не принял, но судьба сложилась иначе, поэтому необходимо было оправдать своё существование, ведь решение его уже было неоспоримым: он изменится. Прошёл далеко не один день и даже не неделя с Нового года: улица всё ещё была укрыта белоснежным покрывалом, но уже местами оно имело дыры: природа отходила ото сна, неумолимо прожигая насквозь снег и давая свободу новой жизни. Улица пестрела различными красками, словно бы художник отчаянно пытался разбавить серость будней чем-нибудь новым, добавляя всё больше и больше цветов, смешивая их в своей палитре… Время прошло, но кое-что было неизменным: своеобразной палитрой можно было назвать и тело юноши, только краски варьировались от желтоватых до фиолетовых, расплываясь порой причудливыми узорами.
Хотелось бы, чтобы они не причиняли боль.
Но постоянно появлялись новые. Казалось, что к этому можно было бы привыкнуть, но разве к такому можно привыкать? С другой же стороны, а что ещё оставалось делать, если даже всё могло быть идеально, то в любом случае те, кто имеет больше прав, кто являлся небом, нагло пользовались этим, срывая свой гнев, требуя ещё большего идеала.
Блейзер не имел права их позорить. Однако о какой жизни могла идти речь, если человек представлял из себя лишь марионетку. Не больше и не меньше. И в Новый год ему был преподнесëн воистину превосходный подарок — жизнь и возможность отказа. Разве ему было что терять, если уже всё, что могло, было потеряно, канув в лету далёких воспоминаний? Пойти против системы, установок, навязанных ещё с детства, это дело далеко нелёгкое, но оно явно стоило того. Корабль, изменив курс всего на один градус, мог доплыть до совершенно другого места, но, после внесения кардинальных изменений, как сильно бы отличался курс? Вопрос этот останется пока что без ответа, ибо Блейзер находился ещё даже не на середине пути. Однако, он отказывал. Он отказывал своему небу — родителям — так часто, как мог, пусть для него это и никогда не проходило без последствий. Но когда-нибудь же им надоест, не так ли? Его солнцем были деньги, и сейчас юноша отчаянно пытался ставить их не на первый план, пусть выходило и плохо. Он всё ещё часто соглашался на различные авантюры, но держать себя в руках с каждым разом получалось всё лучше. Единственным, чему он никогда не отказал бы, была луна. Луна, подарившая ему всё
, ведь где была луна, там же всегда находилась и Тьма.
Сегодня он вновь не вернётся домой к ужину, но в этот раз последствия его ожидать могут гораздо серьёзнее: в конце концов, на юбилей его отца приедут несколько чиновников. Двойная угроза. Однако же, Блейзера это уже совершенно не заботило: давно пора двигаться дальше. Нужно было уйти как можно тише, но если у кого-нибудь возникли бы вопросы, ответ долго выдумывать бы не пришлось: подарок же явно необходим к юбилею, не так ли?
Ухмыльнувшись своему ходу мыслей, парень наносил завершающие штрихи в своей подготовке к выходу: консилер уже заканчивался, но его хватило, чтобы закрасить свежие синяки. После этого, правда, пустой тюбик полетел в мусорную корзину, так удачно расположенную прямо под массивный столом из красного дерева. Некоторые детали были выделены позолотой, но всё это меркло на фоне того, чего ему стоила вся эта дорогущая мебель. Да к чёрту все эти побрякушки и пустую дороговизну, ничто из этого никогда не сможет сделать Блейзера хотя бы чуточку лучше в глазах других, ведь его проступки и грехи не смыть даже водой. А маскировать? Зачем?
Белая отглаженная рубашка спокойно легла на тело юноши, но в такой аккуратности всё равно не было смысла: сверху на неё он накинул чëрную плотную толстовку, которая заметно выручала в холодные дни. Пусть время и близилось к потеплению, но низкая температура всё ещё неприятно резала воздух, так что порой бывало тяжело и дышать. Такая себе смесь: тающий снег и резкий холод. Стоит ли говорить, что количество людей со сломанными конечностями заметно росло в такое время?
Хоть сейчас солнце с каждым днём всё дольше держалось на своём небосводе, темнело всё равно куда раньше, чем в апрельские деньки, так что стоило поторопиться, пока небо ещё не было окрашено лучами закатного солнца. Тем более, сегодня у Блейзера должна была состояться встреча, которая, вероятно, повлияет на него в той или иной степени.
«Кстати об этом, куда делся этот чëртов телефон?»
Даже такие мелочи были способны вывести его из себя, в особенности в том случае, если время было ограничено. На пол с глухим стуком и шелестом полетели бумаги, ноты, несколько клавиров — всё, что попадало под горячую руку. Наверное, Блейзер так и продолжил бы крушить всё подряд, если бы не послышалась характерная для звонка вибрация где-то в кармане брюк.
«Как же бесит!»
Голос по ту сторону экрана был немного уставшим. В нём можно было легко прочесть некоторые нотки настороженности, так как быстро люди не меняются, и это известно каждому. Стоило ли давать шанс так скоро после произошедшего? Прошло ведь всего ничего с тех пор, как Клементине пришлось отчислиться из университета, и Шеймуса это всерьёз беспокоило, но до сих пор ему не удавалось забыть тот диалог, состоявшийся в новогоднюю ночь. Парень был готов поклясться, что никогда бы не подумал, что позвонит ему Блейзер, так ещё и в том состоянии, в котором он пребывал. Шеймус бы не удивился, если бы в его адрес или адрес возлюбленной посыпались угрозы, да и даже уже мысленно готовился к тому, что молчать он не будет, но первым, что он услышал было даже не поздравление. И, как бы ни было удивительно, не угроза или ругательство. Извинения, прозвучавшие из уст того, кто, казалось, просто плевать хотел на других, были сравнимы с громом среди ясного неба.
Почему Шеймус вообще согласился участвовать во всём этом, было сложно сказать. При личной встрече первым же порывом было желание выбить из «папенькиного сыночка» всю дурь, ну или хотя бы прописать один, но крепкий удар, однако же ему удалось подавить это в себе. Быть может, действительно решил дать шанс? Посчитал, что так будет лучше для Клементины? Или же ему просто стало жаль этого придурка? Наверное, всё вместе взятое. Тем не менее, ожидать от него можно было всё, что угодно: мало ли, какова была вероятность того, что у него на уме может быть далеко не самая здравая мысль, и если бы тогда Шеймусу сказали, что он решит помочь тому, кто довёл Клементину до того состояния, в котором она пришла к нему, то он просто покрутил пальцем у виска да может даже послал бы этого смельчака далеко и надолго.
И вот, он здесь и сейчас разговаривал по телефону с тем, кого не собирался подпускать и на километр ближе к девушке. Сошёл ли он с ума? Всё могло бы быть.
— Только будь готов к тому, что тебе явно не будут рады. — Сразу же после того, как была произнесена эта фраза, Шеймус переключил своё внимание на висевшие часы, чтобы рассчитать, сколько примерно времени оставалось до встречи. О, он был уверен в том, что это — настоящее безумие.
— Без разницы, — Блейзер чуть ли не просто выплюнул это словосочетание. Защитная реакция? — Хуже уже явно не будет.
Что же, для него явно была разница. Он был
обязан искупить вину и заслужить прощение, иначе данный ему второй шанс более не имел бы смысла. Конечно, позже он ещё дошёл бы до Вейпоры и, наверное, даже оплатил бы ей новый ноутбук, однако на данный момент его цель была ясна, и отходить от неё он не собирался ни на шаг. Чего-чего, а вот упрямства ему не занимать.
— Как знаешь. — Шеймус просто пожал плечами. Его задачей было предупредить, а что будут делать с предупреждением Шеймус уже узнавать не собирался.
— Ты что-то сказал? — Из дверного проёма выглянула девушка, обратившая внимание на доносящийся из комнаты голос, хотя она была готова поклясться, что парень был там один. На её лице читалось явное замешательство, так как она не понимала: обратились к ней, и она не расслышала, или же Шеймус устал настолько сильно, что начал разговаривать сам с собой.
— Просто разговаривал по телефону, касаемо сегодняшней встречи, всё в норме. — Тëплая улыбка на лице, никакого обмана. Для вранья не было места в любых здоровых отношениях. Почему именно в любых? Что же, официально парой они себя ещё не объявляли, но, с другой стороны, отношения у них явно ближе, чем у среднестатистических друзей. Передружба или недоотношения?
«Надо будет обсудить это в ближайшее время»
С того самого дня, так кардинально изменившего жизнь как Шеймуса, так и Клементины, прошло уже так много времени, хотя казалось, что это было всего пару дней назад. За это время Клементина если и уходила с ночевой к себе домой, старалась всё равно поддерживать связь с Шеймусом, не позволяя себе оставаться наедине с самой собой. Вероятно, это должно было произойти рано или поздно, но парень сам шёл ей навстречу в этом плане и чаще всего сам предлагал остаться у него, а девушка и не собиралась отказываться. Вся неловкость исчезла, словно её и не было, но полностью ли была разрушена между ними стена? Очень вряд ли. Клементина не хотела наступать на одни и те же грабли столько раз подряд, поэтому так скоро подпустить к себе другого человека не могла, пусть он и был её
очень близким другом. Или не другом всё-таки?
Девушка помотала головой со стороны в сторону, словно стараясь вытряхнуть из головы эти мысли. Все её предыдущие отношения не заканчивались ничем хорошим, поэтому она всей душой желала оттянуть этот момент, выбросить все эти ненужные мысли из головы и просто наслаждаться их взаимоотношениями, пусть со временем это и начало бы вызывать вопросы у окружающих. Что уж говорить, даже у неё самой. Но что, если всё вновь повторится? Если её сердце выдерут из грудной клетки голыми руками, оставляя лишь зияющую пустоту и капли крови на полу? Оно будет до последнего биться, чувствуя тепло некогда столь нежных и уже родных рук. То, чем Клем жила сейчас, когда-то она могла назвать лишь пустой мечтой маленькой девчонки, но эту самую пустую мечту так не хотелось сломать своими собственными руками…
Она готова бороться за то, что сейчас было у неё. Защитить это хрупкое счастье, которое так страшно потерять… Но если прошлое нагрянет, что тогда? Сердце застучало быстрее, отбивая ритм заморской тарантеллы. Такое сравнение заставило девушку улыбнуться: забавное сходство в звучании слов «тарантелла» и «тарантул». Да уж, хотелось думать о чём угодно, даже о всяких глупостях.
Шеймус предупредил её, что сегодня кто-то там с ней хотел встретиться, чтобы взять парочку уроков самообороны. Что же, уроки Збалтазара уже множество раз показывали себя в самых разных ситуациях, возможно, даже помогут немного подзаработать. Конечно, Клементина могла бы и бесплатно показать несколько приёмов, но раз уж этот некий ученик выразил самостоятельно желание заплатить, то кто она такая, чтобы отказываться, не так ли?
Из затянувших вновь в свою пучину мыслей девушку вырвала короткая вибрация, доносившаяся из комнаты.
«Опять он поставил беззвучный и не слышит!»
Но, заглянув в комнату, Клементина не обнаружила Шеймуса ни сидящим за столом и делающим какие-то зарисовки, ни дремлющим на диване. Единственными живыми существами в этой комнате были лишь цветы, которые девушка как раз собиралась полить. Лучи солнца пробивались сквозь полупрозрачный тюль, освещая окружающее пространство: ясное или же местами облачное небо присутствовало всё чаще и чаще, что не просто символизировало, а уже просто кричало о приближении весны. Уже никто не хрустел снегом под окнами, не было танцующих брейк на льду людей, лишь весенняя капель да пение птиц с утра пораньше.
Тем не менее, телефон настойчиво продолжал вибрировать, и отвечать на чужой звонок было бы неприличным, именно по этой причине девушка, сделав всего несколько шагов, легонько постучала по двери, давая понять, что она рядом. Они с Шеймусом явно не перешли ещё на тот уровень отношений, когда можно было бы спокойно зайти в ванную, да и личные границы нужно же уважать как-никак. По ту сторону отчётливо был слышен непрерывный стук капель о поверхность ванной, который приглушился сразу же, стоило парню услышать стук. Со скрипом уменьшив напор воды, Шеймус на всякий случай протëр уши полотенцем, чтобы было лучше слышно. Потемневшие от большого количества влаги волосы бесцеремонно лезли в глаза, налипали на лоб, не давая спокойно сосредоточиться и уже, наконец, задать вопрос, мало ли, вдруг что-то важное?
Капли воды маленькими ручейками стекали по оголëнному телу, которое покрылось мурашками из-за холода: вода сейчас не давала особо много тепла, а на улице было далеко не лето, и пусть с отоплением проблем не было, никто не отменял законы физики и биологии. Потянувшись за махровым полотенцем для лица, чтобы, наконец, непослушные пряди перестали липнуть ко лбу, Шеймус сделал шаг вперёд, но это и сыграло с ним злую шутку: мокрое покрытие самой ванны было скользким.
Казалось, что всё происходило долго, но прошло всего несколько секунд с момента стука в дверь ванной комнаты, и уже за этот промежуток времени Шеймус успешно снëс несколько баночек с шампунем и ещё какими-то средствами для душа, а вишенкой на торте стал упавший карниз со шторкой, валяющийся сейчас где-то рядом с самой ванной, пока эта самая шторка укрывала шокированного, но целого и невредимого бедолагу. Так как ухватиться особо не было за что, шторка с карнизом и стали спасательным кругом.
«Было бы так глупо умереть в ванной просто потому, что потянулся за полотенцем, так ещё и голышом. Другие призраки меня бы не поняли. Интересно, я был бы извращенцем в их глазах? Ну да, самое время подумать об этом, конечно, отличная идея, Шеймус!»
Услышавшая грохот, а затем и поток мата, Клементина, напряглась, уже нарисовав в своём воображении не особо утешительные картины, однако одно радовало точно: матерится — значит, жив. Однако, пораниться он точно мог, поэтому рефлексы сработали чуточку быстрее, чем разум успел сообразить, поэтому уже в следующее мгновение девушка оказалась внутри столь крошечной, но, видимо, проблемной комнатки. Тем не менее, картина, которую застала Клементина, заставила её прыснуть со смеху: Шеймус просто сидел под накрывшей его шторкой, где, к сожалению или к счастью, было видно только его немного растерянный взгляд. Уж очень удачно он приземлился, но в данную минуту был похож на беззащитного щенка, который запутался в собственной игрушке и не понимал, что пошло не так.
— Эй, ты либо помоги, либо выйди! — Что же, Шеймус явно был озадачен такой реакцией, пусть и сам понимал, что вышло всё действительно очень глупо, а у Клементины был такой заразительный смех, что уголки его губ словно непроизвольно поползли вверх. Да, удержаться было сложно, так что он и сам не заметил, как начал смеяться вслед за ней.
— Как тебя угораздило-то? — Девушка подала руку, чуть наклонившись, в другой руке держа полотенце. Кудрявые рыжие пряди немного лезли в глаза,
но Шеймус был готов поклясться, что они особенно прекрасно смотрелись с этой милейшей улыбкой, но поправить их не было возможности, так что приходилось терпеть.
— Не поверишь, но во всём виноваты волосы, — парень произнёс это, всё ещё смеясь с этой ситуации и с того, как же глупо звучало это. Приняв протягиваемую руку, а второй рукой придерживая шторку, чтобы не смущать девушку, он твёрдо встал на ноги. Заменой шторке послужило тёмное полотенце для тела. — А ты зачем стучала? Случилось что?
— Тебе звонил кто-то, не стала смотреть, кто. — Девушка пожала плечами, наматывая прядь волос на палец. — Тебе подать телефон?
— Знаешь… — Шеймус обвëл глазами комнатушку, отмечая, какой хаос смог здесь воцариться в считанные секунды. Его душа перфекциониста не могла терпеть такое! — Я тут приберусь, а ты пока можешь написать звонившему, что я чуть позже перезвоню.
Кивнув, Клементина поспешила ко всё ещё вибрирующему телефону, и, дождавшись, когда тот перестанет подавать признаки входящего вызова, перевернула телефон экраном вверх, однако её рука разомкнулась непроизвольно, как только она увидела имя звонившего. Телефону повезло: он приземлился прямо на мягкий ковёр, не повредившись, но в данный момент совсем не это волновало девушку.
«Как этот урод посмел? Он собрался и его впутать в свои дела? Или он хочет так подобраться ко мне? Быть может, Блейзер добивается того, чтобы мы просто лишились всего, прознав, где и с кем я сейчас? Давай же, возьми себя в руки, Клем! Ты выпутывалась и не из таких передряг!»
На смену растерянности, а затем и злости пришла твёрдая решимость завершить то, что осталось без какого-либо решения в тот далёкий зимний день. Клементина не чувствовала никакого страха по отношению к Блейзеру, она была не из трусливых, и если дело касалось её самой, она ещё могла стерпеть, но вот когда кто-то создаёт неприятности её близким — это уже было последней капелькой, опрокинувшей чашу весов.
На лице девушки появилась едва заметная хитрая улыбка. Клементина не была из тех, кто предпочитает месть, да и то, что она задумала, тяжело было назвать местью.
«Я бы сказала, что просто действую на опережение. Сегодня мы раз и навсегда закроем этот вопрос, но только после встречи с тем спонтанным учеником. О да, это будет весело!»
Сообщение так и не было отправлено.
***
Глубокий вдох отдавался болью после прошлой «беседы» с отцом, но не вдыхать воздух, насквозь пропахший приближающейся весной, было тяжело. Порой говорят, что стоит бить по рёбрам, если не хочешь оставить следы, но чуть ниже виднелись фиолетовые отметины, постепенно начавшие желтеть. Замазывать их не было необходимости: сейчас не лето, а задирать его рубашку уж тем более никто не собирался. Да уж, демона в своей голове он частенько называл богом, но что двигало им сейчас, когда он просто решил не приходить на юбилей? Столь важная дата, столь важные люди… Для кого? Не для Блейзера уж точно.
Если вдохнуть ртом, жуя при этом жвачку со вкусом морозной мяты, будет приятный отрезвляющий холодок, словно глоток столь желанной прохлады в летний день: не слишком холодно, но в то же время помогает собрать мысли в кучу. Таков высок был соблазн заставить кого-то из «должников», которые, если так подумать, ничего ему должны и не были, заставить купить шоколад подороже, но всё же тратить собственные деньги тоже бывает полезным. Смысл из копить, если за них искреннее человеческое отношение не купить?
Наверное, Блейзер поймёт, если Клементина просто уйдёт. Или врежет и уйдёт, что ещё более вероятно, зная её характер.
«Да уж, характер у неё, конечно, огонь. Да и внешность… Огненная девчонка, целым сокровищем может стать для кого-то»
А что тогда? Как заново найти страсть в самом себе, если он не стоил ни гроша? Пытаться дальше? Повезёт, если после сегодняшнего у него ещё останется крыша над головой, хотя стоит ли оно вообще того? Он выиграл новый шанс, но как его использовать правильно? Так много вопросов, которые словно проедали дыры прямо в голове, даже не давая возможности насладиться моментом спокойствия. Всё начинает оживать на улице, просыпается и воскресает природа, воскреснет ли его прогнившая насквозь душа? Или она уже принадлежала тьме?
тьма её же и сохранила
Встреча должна была состояться в отдалённом уголке местного парка, чтобы вводить в заблуждение мирных прохожих да зевак, желающих посмотреть на стычку, которой даже не будет… Наверное. Урок самообороны — это интересный предлог для встречи, который хорош по-своему: если повезёт, то Блейзер и бесплатный урок самообороны получит, и вроде как сделает первый шаг навстречу своей новой жизни, но с другой стороны, что мешало Клементине, да и тому же Шеймусу просто врезать Блейзеру и уйти? Что же, он заслужил, и, наверное, будь он на их месте, то так бы и сделал.
Под ногами трещал совсем не снег, а уже ломающаяся корка льда, которая всю зиму служила своеобразной опорой, полностью перекрыв асфальт. Ничто не вечно, жизни спокойно можно было сравнить с этой самой коркой льда: сначала она формируется, с течением времени укрепляется и становится очень прочной, после чего к весне просто тает или же ломается под тяжёлыми шагами каких-то чужаков, проходящих мимо. Есть два конца, и никогда никто не может знать наверняка, какой именно будет ждать его.
Мимо пролетела стайка птиц, которая по пути щебетала что-то на своём языке, игнорируя прохожих. Со своей короткой в сравнении с людьми жизнью, они всё равно продолжали двигаться вперёд, однако знали ли они, что долго не проживут? Быть может, неведение и было двигателем, заставлявшим жить? Или это было что-то более банальное вроде обычного голода?
«Однозначно хорошая идея сейчас идти и думать о птицах, а не о встрече, да, Блейз? Да ты гений, я погляжу»
Время близилось к вечеру, поэтому рыжее солнце всё чаще скрывалось за светло-серыми тучами, уже практически полностью заслонившими небосвод. Ещё пока что голые ветви деревьев были таким себе укрытием, но место находилось хотя бы чуть дальше, где обычно ходили простые прохожие. Температура была пусть и выше нуля, но к завершению дня всё равно уже холодало, так что Блейзер немного поëжился от холода, чуть недовольно фыркнув: «парочка» задерживалась всего на несколько минут, но мëрзнущий человек готов придраться к чему угодно, а худощавое тело не так устойчиво к холодному.
Однако, не прошло и нескольких минут, как чуть отчëтливее стали слышны голоса, и если прислушаться, можно было различить, что идущих было двое: мужчина и женщина. По пути они шли, смеясь то ли над какой-то шуткой, то ли над какой-то произошедшей ситуацией, и с каждой секундой голоса становились всё громче и ближе, а сердце Блейзера застучало чуть быстрее. Он волновался? Так на него не похоже.
Когда уже можно было чëтко разглядеть лица людей, сомнений не оставалось: совсем скоро состоится урок, ведь Клементина пришла. Нельзя было не отметить, что она похорошела, пусть и прошло совсем немного времени с того самого момента, который наверняка запомнится им троим на всю оставшуюся жизнь. Создавалось ощущение, что его всё ещё не замечают, и, наверное, судя по отсутствию какой-либо реакции, так и было, поэтому Блейзер решил пойти на опережение. Лучше уж первым заявить о себе?
— И давно вы встречаетесь? — Решил пойти с козырей? Плохая идея, очень плохая идея, но в его характере. Всё-таки полностью человек измениться не может за такой короткий срок, но вот пересмотреть свои взгляды на жизнь — вполне. Остаться стоять на месте или пойти навстречу? Такой маленький выбор, но даже от этого могло зависеть то, как всё пройдёт.
Либо решал он слишком долго, либо же к девушки были другие планы, но Клементина первая сократила расстояние между ними, в считанные секунды преодолев его широкими уверенными шагами, и, даже не собираясь здороваться или останавливаться, приблизившись вплотную, схватила Блейзера за грудки и с силой впечатала его спиной в ближайшее дерево, не отпуская. Парень поморщился от неприятного удара: бывшие на спине синяки давали о себе знать, тем не менее слабость свою показывать он не собирался.
Было ли это его защитной реакцией или же простой привычкой, ответить Блейзер не смог бы, но «фирменный» и столь узнаваемый хитрый прищур вместе со слабой ухмылкой появились на лице. Он смотрел на девушку сверху вниз, пусть она и была совсем немного ниже его, однако останавливать её не собирался. Всё-таки интересно было, чем же это всё-таки обернётся.
Шеймус предусмотрительно не ввязывался, понимая, что сейчас он здесь явно был третьим лишним, и так как Клементине ничего не угрожало, то просто наблюдал со стороны, скрестив руки на груди. Его лицо было таким же недовольным, как и обычно… Или это просто расслабленное выражение лица?
— Смотри на меня, — девушка процедила это сквозь зубы. — Не смей даже взгляд отводить! — Следом за её словами последовала обжигающая пощëчина, оставившая красноватый след на достаточно симпатичном лице, но не убравшая ухмылку. Создавалось впечатление, что эти двое сейчас поменялись местами. В глазах девушки горела лишь слепая ярость, и кроме врага она не видела в лице Блейзера больше никого. — Какого чëрта ты здесь делаешь?
— А Шеймус разве не говорил тебе? Я же пришёл на урок. — Попытка сделать интонацию максимально дружелюбной успехом не особо увенчалась.
— Шеймус?.. — Нет, он точно её не подставлял, это она вычеркнула в первую же секунду. Но почему тогда он согласился на всю эту затею? Клементина повернула голову в его сторону, в её глазах ясно читался так и не заданный вопрос: почему?
— Он был готов оплатить тебе урок, я предупреждал, что ты не будешь в восторге от этой затеи. — Шеймус даже поднял руки в «примирительном» жесте. В его словах чистая и абсолютная правда, но всё-таки кое-что он не сказал: он искренне надеялся, что эта встреча поможет девушке окончательно оправиться после произошедшего тогда. Клементина даже не сомневалась в правдивости его слов.
— А, так ты хотел урок самообороны? — Эта интонация явно не предвещала ничего хорошего. Клементина же попыталась сменить выражение лица на «дружелюбную» улыбку, хотя было понятно, что подразумевала она вовсе не её. Отойдя всего на несколько шагов от Блейзера, она приблизилась вновь, но лишь для того, чтобы замахнуться. — Так защищайся.
Следом за этими словами последовал удар, заставивший парня отшатнуться. Высокий болевой порог порой действительно выручал, может, только за счёт этого он и устоял на ногах или это было уже дело привычки?
— Ну чего же ты? Уже не такой смелый, да? — Девушка, войдя во вкус, занесла руку для следующего удара, но обрушить его не смогла: кто-то держал её.
— Клем, не стоит, — Шеймус произнёс это максимально мягким голосом, глядя прямо ей в глаза, чтобы немного успокоить. Будь его воля, он и сам с радостью ударил бы того, но они собрались здесь не для этого. Скорее всего, это всё могло бы вылиться в обычное уличное избиение, не останови он её. — Ему есть, что сказать.
Нахмурившаяся девушка уставилась на едва стоящего на ногах парня. Не могло же его так подкосить с одного слабого удара? Это действительно озадачило Клементину. Однако только сейчас она заметила маленький твёрдый подарочный пакет с каким-то незатейливым рисунком, который сжимал в руке парень, пусть хватка и стала чуть слабее. Установив зрительный контакт с девушкой, Блейзер, наконец, решился.
— Ты и раньше давала мне много шансов, хотя я тебя об этом не просил, — он начал тихо, следя за мимикой той, кому он адресовал все эти и следующие слова. — Сейчас же прошу впервые. — Короткая, но очень важная для него пауза. — Я не стану сейчас здесь ныть, рассказывать, что я какой-то там бедный-несчастный, нет. Есть обстоятельства, которые во многом на меня повлияли, но сейчас я преследую одну цель: отвернуться от своей прежней жизни. — Смешок. — Знаешь, я хотел покончить с собой прямо в Новый год. Так сказать, сделать вам всем подарок и избавить даже от вероятности пересечься со мной. Я зарядил револьвер практически полностью, не вставив всего один патрон, чтобы шансы были сведены к минимуму, но здесь уже сработала злая шутка этой жизни. И я своё желание не исполнил, и вам придётся меня ещё немного потерпеть. Но той ночью я всё-таки вышиб кое-что тем выстрелом, пусть это и были не мозги, но дури стало как-то поменьше. Раз уж дан второй шанс, им стоит воспользоваться по полной, всё равно сегодня домой я возвращаться явно не собираюсь. Жду ли я, что ты меня простишь? Не-а, я уверен, что стал для тебя кошмаром… Да и не только для тебя. Я хотел сказать только это и вручить этот шоколад, говорят, он вкусный, я не пробовал. — Блейзер протянул руку Клементине, не ожидавшей не только того, что пакет предназначался ей, но и того, что весь этот монолог принадлежал тому же человеку, который как будто просто вывел её из строя. — Думаю, сегодня наша последняя встреча, так что я пойду, пожалуй. Наверное, спасибо, что выслушала, хрен знает, что говорить в таких ситуациях. — Пожав плечами, парень развернулся, чтобы уйти. Весна пусть и близилась, темнело всё равно довольно-таки рано. Наверное, какие-то из родственников его уже подозревают что-то неладное.
Вдох вновь отозвался болью, но в этот раз не только она помешала насладиться свежим воздухом: спазмы в грудной клетке, какая-то странная щекотка изнутри, всё это просто заставило его зайтись сильным кашлем, чуть ли не сгибаясь пополам. Не мудрено, всю прошлую ночь он проспал на сквозняке.
«Ну да, прямо перед ними, давай, унижайся!»
Из-за резкого кашля тело болело ещё сильнее, на глазах выступили неконтролируемые слëзы, заставляющие мёрзнуть: холод на улице никто не отменял. Что-то мягкое коснулось его плеча, и он даже сначала не поверил своим ощущениям. Тем не менее, рядом с ним стояла Клементина, явно ещё не лишённая совести, да и вопросов к нему у неё было чересчур уж много. Чуть вперёд вышел Шеймус, протягивая руку, чтобы помочь выровняться.
«Какого хрена происходит?
— Ты закончил? — Возможно, вопрос прозвучал слишком резко, но Шеймус не собирался быть слишком приветливым, всё-таки он ничего не забыл, хотя Клементина и имела свойство прощать слишком быстро и слишком легко тех, кто хоть как-то ранил её, раз за разом наступая на одни и те же грабли. Может, с этого года всё действительно будет по-другому?
— Урок самообороны ещё состоится, но явно не сегодня, в таком состоянии ты просто загнëшься, сейчас предлагаю согреться, а то холодно что-то. — Девушка протянула ему вторую руку. — Вставай давай. Ты чем думал, идя больным сюда? Мозги точно себе не вышиб? А то незаметно как-то.
Возможно, раньше гордость ему бы не позволила сделать ничего подобного, но сейчас Блейзер, засомневавшись всего на долю секунды, принял протягиваемые ему руки. Значит, он не зря всё-таки получил второй шанс?
— Так всё-таки давно вы встречаетесь? — Поблагодарить за помощь он как-то не подумал, но вот выпутаться из неловкости попытался. Похоже, ему это удалось, только теперь двое других были озадачены этим вопросом.
Первым нарушил неловкое молчание Шеймус, бросив всего одну-единственную фразу.
— Будешь много болтать, домой не пущу.
***
По всей квартире разлетелся аромат свежей выпечки и корицы, казалось, что воздух был насквозь пропитан этим. Квартира же олицетворяла собою одно слово: уют. Она была далеко не такой большой, как особняк, в котором уже доводилось жить Блейзеру, но в отличие от всех тех поместий с мраморными лестницами, хрустальными люстрами да позолотой везде, где только можно было, здесь действительно хотелось жить. Не существовать, а именно жить. Новый год давно уж прошёл, но пока Шеймус хозяйничал на кухне, Клементина подключила гирлянду в виде шторы, светившую тёплым жёлтым светом.
— Хватит думать, что ты один против всего мира, — Клементина произнесла эту фразу достаточно внезапно, пока Блейзер рылся у себя в телефоне, читая какую-то очередную новость, но это застало его врасплох.
— О чём ты? — Он даже не пытался притвориться дурачком, он просто не понимал.
— Я видела твои синяки, пока ты там сгибался от кашля, и что-то мне мало верится в то, что ты просто поскользнулся где-то, сам же упоминал какие-то обстоятельства. — Она вздохнула, легонько массируя прикрытые глаза, уже уставшие за день. — Если захочешь что-то скрыть в следующий раз, не забудь заправить одежду в брюки, но обращаться за помощью не стыдно. Хуже уже явно не будет, разве нет?
— В любом случае, можешь не переживать, твоя тайна останется тайной, но обращаться к нам ты можешь. Было бы гораздо проще, если бы ты сделал так сразу без всего того, что было в минувшем году, — подошедший Шеймус не мог упустить возможность сказать это, и, не желая дать вставить хотя бы слово, продолжил. — Там чай уже заварился, улитки с корицей тоже готовы, обсудим остальное за едой.
За окном было уже совсем темно, тьма окутала улицы города, местами лишь поддаваясь свету фонарей. Прохожих на улице уже практически не осталось, однако был один человек, появляющийся в этом дворе неизменно в один и тот же временной промежуток с рыжим котом, выглядывавшим из приоткрытой курточки, в которую его заботливо посадили, придерживая на руках, чтобы лапки не мëрзли.
