«интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. забыть эту истину означает потерять своё лицо, стать безродным космополитом.»
первая жертва. первая проба крови. он смотрит в его серебряные, мелочные глаза, и не видит в них ничего библейски мудрого и правильного, ни капли священной крови в жилах. через свою узкую скептическую призму видит гадкого змея, совратившего еву. змея, что проскользнул в его ряды, дабы посеить смуту. змея, что своим ядом поит доверчивую душу. змея, что злорадствует над его могилой. он закажет блюдо холодное. желает мести.«вы слепцы, котята, что же будет без меня — погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов!»
он ослеп. коррозия ржавчины ножа, воткнутого в спину, поразила его несмолкающей болью инфекции. раковой клеткой она добралась до чистого разума. он верил также чисто, как и в свои идеи. он не верил в Бога, но верил в дружбу. а почувствовал лишь вкус неблагодарности, хотя и не слышал никаких обещаний быть рядом до последнего вздоха товарища. — дешевка, — рычал сквозь зубы, да и только. не мог повлиять ведь. выбор стороны сыграл явно не в его пользу. — предатель. холод спокойного блеска серебра, расслабленного и даже несколько снисходительного, обжигал сильнее самого яркого огня войны. лезвием упирался в самую грудь. — называй как хочешь, — он убирает руки в карманы тёмного пальто, совсем нового и тёплого, особенно по сравнению с бывалой советской шинелью, прошедшей и сталинград, и курск, и берлин... — но я не собираюсь быть чьей-либо марионеткой. не было никакой клятвы в верности, мои интересы превыше. крепкое бетонное изваяние рассыпалось в песочную пыль. он не осознавал, что это был всего лишь карточный дом, не имеющий под собой никакой опоры и поэтому поддавшийся одному взмаху ветра. их общее судно разбилось о скалы по воле каждого из них. по воле их разветвлённых дорог, ведущих в совершенно разные концы расширевшегося мира. сокровища утянуло в морскую пучину, где они и будут похоронены. но, видимо, он все-таки верил в него гораздо больше, чем наоборот. ведь помнит толпу рядом с московской синагогой по приезду голды меир, как и растущее самосознание. его улыбку, словно у всепрощающего сына Божьего, что спустился с небес в ответ на искренние мольбы о спасении. но он ведь знал, какой он гад ползучий. «никакого самосознания в условиях дружбы с западом.» вчерашние друзья с удивительной резвостью превратились в сегодняшних врагов. даже у интернационалов есть свои любимчики/враги. чувствует, что оказался в дураках из-за несбывшихся — как оказалось, — слишком наивных надежд. что его подачки были бессмысленны и не встретили никакой взаимной отдачи. чувствует какую-то брошенность тем, кто был достаточно близок к нему не так давно, но уже повернут к нему спиной. раз так неверен, то продолжит портить жизнь уже с вражеской стороны. никакого антифашистского комитета. никакой американской разведки в его рядах. никаких евреев-врачей среди советских граждан. змеиное око над мордором наблюдает за ним ежечасно> ежеминутно> ежесекундно. они сознаются в своём злодействе любой ценой, под страхом смерти и переломанными пальцами. ни одна змея не ускользнет настолько быстро, чтобы её не сумели раздавить тяжёлой подошвой, как жалкого муравья. он знает про его гнусные сионистские планы.«каждый еврей в советском союзе — это националист, агент американской разведки. еврейские националисты — а все они полностью националисты, — думают, что еврейскую нацию облагодетельствовали сша. вот поэтому они считают своим долгом помогать американским империалистам.»
еврейская снисходительность странным образом смогла взбиться ядовитой, зелёной пеной и вызывать лишь отвращение, вставшее поперёк горла, к такому предательскому поступку. а он явно не жалел о содеянном. почувствовал прохладу на языке от поданного блюда, столь долгожданного. даже злорадство смогло совратить его душу, едва он заставил почувствовать вкус боли. Эти крошки ржавчины на спине и растущую раковую опухоль. «справедливость... вот же она, справедливость.» и ни капли товарищеской, даже человеческой жалости. с ним ведь поступили также... . жирная точка в конце, после которой напевает свою песню ветер перемен. разбитая сакральная дружба и смерть вождя перелестнула на следующую чистую страницу. уже ничего и никогда не будет прежним, к прошлому уже никто не вернется. вернутся лишь врачи на полную реабилитацию, но которые никогда уже не забудут. лишь «дело врачей» осталось не кончено... «13 января 1953 года, в газете «правда» вышли редакционная статья «подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» и сообщение тасс «арест группы врачей-вредителей». в этих материалах рассказывалось о раскрытом органами госбезопасности заговоре террористической группы врачей, которые были агентами иностранных разведок и хотели убить руководителей ссср. после публикации по стране прокатилась волна арестов медработников разного уровня. на допросах врачей пытали, заставляя признаться в шпионаже в пользу капиталистических стран, покушении на соратников иосифа сталина и прочей вредительской деятельности. многим арестованным крупно повезло: сталин в это время тяжело болел, и до его смерти 5 марта 1953-го их не успели осудить. после похорон вождя «дело врачей» резко свернули, арестованных выпустили на свободу и полностью реабилитировали. но не все они смогли оправиться от того, что пережили в застенках органов госбезопасности.»