Однажды в лифте

      Польша взглянул на часы, устало выдыхая. Пригладив волосы, парень поднялся с кресла и принялся приводить стол в более менее опрятное состояние, делая две стопки из бумаг. Завтра доделает, сейчас хотелось наконец уйти из этого проклятого здания собраний и упасть дома на кровать, не просыпаясь желательно пару дней.       Выйдя из кабинета, поляк зашёл в кафетерию, направляясь к буфету. Быстро достав оттуда кружку, Польша подошёл к кофемашине и, быстро приготовив для себя бодрящий напиток, сделал глоток, слегка жмурясь от удовольствия. С утра ему в горло не попадало ни капли, стоило устранить проблему, на которую он может повлиять.       Расслабленно допив кофе, парень отправился на выход. Так как спускаться по лестнице с девятого этажа желания не возникало, Польша решил воспользоваться лифтом. По пути он уставился в телефон, рассматривая графики и совершенно не замечая ничего вокруг. Зайдя в лифт, он не заметил стоящих в нём двух не самых приятных для него личностей. Двери закрылись и Польша, наконец, убрал телефон, устало проведя рукой по лицу и тут же чувствуя резкий толчок.       Кое-как удержавшись с помощью уже не видимой… поручни, поляк оглядел тёмное помещение, а по спине пробежал холодок. Руки судорожно нащупали кнопку вызова администрации. Но не успел он на неё нажать, как на его пальцы опустились чьи-то другие. Большие и более сильные.       Они надавили на кнопку и та слегка загорелась жёлтым. Польша одёрнул руку, надеясь вжаться в угол, но сзади стоял кто-то ещё, от чего парень тут же отпрыгнул обратно, молясь всем, кого только знал, чтобы их было хотя бы только двое.       — Не мельтеши, — до ужаса знакомый голос ударил по ушам, от чего поляк испуганно прижался к противоположной стене.       Только не говорите, что второй…       — Und wie komme ich jetzt wieder raus?! — злобно спросил второй, от шипения голоса которого бело-красный почувствовал себя в клетке с двумя разьярёнными тиграми без возможности выйти из неё. В принципе, это было не далеко от правды, в его-то ситуации.       — Так, ну теперь понятно, что я застрял с одним не очень стабильным индивидумом, — хмыкнул Союз, стараясь взглядом найти скрючевшуюся от страха фигурку третьего. — А второй кто?       — P-Рolska, — сказал парень так тихо, как только мог, вжимаясь в угол сильнее. Как он вообще ещё может говорить?       — Ясно, — пробормотал Совет. — Угораздило же тебя, — сочувственной хмыкнул мужчина после этого, глядя в сторону дверей и пытаясь их раздвинуть собственными силами.       Рейх в свою очередь раздражённо что-то забормотал на немецком (предположительно маты), глядя на поляка, неуверенно приподнявшего голову от дрожащих колен.       — Ich verstehe, dass es nutzlos ist, — Польша достаточно плохо понимал немецкий, пусть и часто контактировал с Германией, однако примерный смысл до него дошёл. Да уж, не лучшего Рейх о нём мнения. Главное, не пытается что-то с ним сделать, уже хорошо.       Они ведь не захотят как-то с ним… развлечься? Верно…?       СССР, устав принимать бесполезные попытки раздвинуть двери, сел рядом с замеревшим поляком. Парень всё ещё боялся сделать лишнее движение при ком-то из них, поэтому даже не пытался принять более удобную позу. Грудь едва двигалась, а воздух поступал с большим недостатком. Было страшно. Множество мыслей и возможных исходов проносилось в голове, однако враги не предпринимали никаких попыток его тронуть. Это из-за чего-то, или он больше не интересует их как территория? Есть надежда, что это так.       Совет положил руку на плечо дёрнувшегося от неожиданности Польши. Бело-красный осторожно взглянул на мужчину, нервно сжав пальцами джинсы.       — Мы не тронем тебя, можешь не жаться к этому углу, будто он бы спас тебя, — шепнул он, сжав футболку на его плече и заставив задрожать, как осиновый лист.       — Du musst es nicht versuchen, Union, wir haben seine Psyche zu sehr geschädigt, — хмыкнул Рейх, также садясь на пол и откидывая голову назад.       Польша замер, в голове пронеслась мысль, он он отговаривает Совета от благосклонного отношения к нему, но слова мужчины заставили выдохнуть.       — Не хочешь налаживать отношения со странами, которые пострадали от тебя — не надо. Но я сидеть без дела не собираюсь, — СССР демонстративно обхватил испугавшегося Польшу и прижал его к себе в намёке на объятья.       — Ich werde das bereuen, — мрачно пробормотал Третий, подползая к ним с другой стороны от парня и слегка сжимая того в своих руках.       Поляка била дрожь, он думал, что сейчас может отключиться. Справа его обнимали большие руки Союза, а слева — тонкие и цепкие руки Рейха. В таких своеобразных тисках он испытывал смешанные чувства. С одной стороны ему хотелось выбраться, но с другой… они ведь просто обнимают его, так? Что может случиться…?       — Отпускай, ты его пугаешь, — рыкнул Совет, обхватывая Польшу сильнее и пытаясь вырвать его из рук нациста, который в свою очередь возмущённо что-то прошипел на немецком.       Бедняга старался не подавать признаков жизни, надеясь, что это её и спасёт и ему не придётся умереть в этом проклятом лифте.       Двери стали медленно раздвигаться и страны отпустили свободно вдохнувшего поляка. Встав самым первым, он выбежал из лифта, стараясь прийти на лестницу быстрее своих невольных спутников и уйти поскорее домой.       Так сильно Польша не пугался со времён Второй Мировой…