***
– Хайтам, у тебя точно проблема с моторикой рук. – Возмущается блондин, строя недовольную моську на каждую кривую снежинку. И не сказать, что аль-Хайтам делает очень сложную подделку - она абсолютно обычная! Такие вырезают дети! – Ты ведь эту снежинку просто режешь пополам, а не делаешь узоры. Посмотри на Сайно, у него вон какие красивые снежиночки. Конечно не без изъянов, но хотя бы что-то. Секретарь действительно старался сделать красивое украшение, но, кажется, для него это непостижимая задача. Возможно, сложнее всех счетов, что копятся на работе. Это уже четвертый лист бумаги, который испортился в руках сероволосого и вроде бы это должно расстроить, но на чужие возмущения хочется лишь хитро улыбнуться и начать кусать румяные щеки, что дуются с каждым разом сильнее и сильнее. Впрочем, подобное желание с ним разделяет и Сайно, которому тоже частенько делают замечания, хотя похвалу получает намного чаще, чем сероволосый. – Вырезать снежинки совершенно не Ваше, да, генерал? – Язвительно произносит Кавех, подходя к краю стола и из-за плеча смотря на неровные узоры. И что, что он похвалил его? Всё равно же видно недочёты. Сайно поворачивает голову в сторону своего возлюбленного. Взгляд наполнен игривостью и явным задором от слов блондина. Уж слишком мило язвит архитектор и это никак не выходит из чужой головы. К сожалению, недобрые нотки в любимых глазах Кави уловил лишь в последний момент, когда его щеки коснулись острые клыки, оставляя маленькие, но довольно больные отметины. Парень тут же нахохлился, как настоящий павлин, и попытался сбежать от кровожадного вампира в другой конец комнаты, но сзади поджидал ещё один, не менее опасный, убийца, орудие убийства которого являются его же длинные пальцы на рёбрах Кавеха. Он в западне, держат с обеих сторон. Через мгновение слышится смех с периодическим айканьем – щеки будут гореть всеми красными оттенками, а ребра болеть. Но зато получил по заслугам, не нужно было так возмущаться.***
Завтрак прошел также быстро, как и сборы. Аль-Хайтам сварил своим возлюбленным какао, а Кавех разогрел вчерашние блинчики с шоколадной начинкой. Сайно же сидел на стуле, ровно, не двигался, наблюдал за чужими действиями. Возможно, со стороны казалось, что ему не хочется помогать. Но нет, все совсем наоборот. Желание помочь и поухаживать в таком плане переполняет, но Сайно просто не подпускают, ведь генерал является поваром с довольно специфичным подходом к блюдам. Обычные завтраки, как яичница например, мужчина мог переделать полностью под свой лад и приходилось есть собственные произведения в кулинарии самому. Кавех и Хайтам, конечно, не решались притрагиваться, когда однажды увидели ингредиенты, с помощью которых белобрысый готовит. В тот день Сайно попытался обидеться на них за то, что они так оскорбили его вкус, но как-то не срослось - улыбку сразу же вызвал блондинчик, что устроил свои ладони на смуглых щеках, со своими слащавыми извинениями и аль-Хайтам с крепкими объятиями сзади. Ну ведь правда невыносимые! А вот на улице с самого их выхода было все не так хорошо: ветер дул прямо в лица парней, от чего щеки начинали болеть и краснеть. Шарф, натянутый до носа, не очень помогал. Кавех признаёт - нужно было отложить прогулку до следующего дня, но тогда бы его все равно съело любопытство насчёт атмосферы в Сумеру. Все ли были готовы к снегу? Всё ли успели украсить? Это неизвестно! Наверное, поэтому архитектор так и плещет энтузиазмом, чего нельзя сказать о его любимых. Тем абсолютно всё равно идёт этот снег или нет - ничего ведь в принципе и не поменялось, верно? Так, просто земля под ногами стала белой, а с неба падают белые «хлопья». Всего лишь природные изменения, что совершенно не влияют на перемены в жизни этих двоих. То от дело Кавех. Ему этот снег поднимает настроение, вызывает лучезарную улыбку и, наверное, именно она даёт немного порадоваться Сайно и аль-Хайтаму, прочувствовать все то, что чувствует их парень. Поэтому они поддаются его настроению и направляются на Большой Базар, что полностью отличается от города своей красочностью и разнообразием – везде рождественские украшения и выпечка, местная сцена, на которой обычно танцуют и играют разные артисты, расположила на себе что-то наподобие макета комнаты сказочного героя детских книжек – Германубиса. Тот, по рассказам из детских книжек, якобы имеет своё жилище далеко-далеко от людей и детям, что хорошо себя вели, дарит подарки. Конечно, перед этим малыши должны писать письма в волшебную страну Селестию со своими пожеланиями и тогда в ночь Рождества получают самым волшебным образом подарки, что оказывались под ёлкой. Хотя, по правде говоря, эта выдумка о Германубисе действительно остаётся выдумкой. Она появилась прямиком из соседнего региона – Пустыни – и изначально Германубис являлся символом божественной справедливости. Именно благодаря ей он получил свою славу и родители своего чада, чтобы улучшить их поведение, сложили байку о том, что если дети будут хорошо себя вести, то Германубис отблагодарит их хорошими подарками в конце года. Эта «легенда» положительно поддерживается в Пустыне. Там Германубиса уважают и помнят, делают множество украшений под его стиль, совсем не приукрашивая его историю. Но в Сумеру, к сожалению, правила совсем другие. И все бы ничего, если бы в это не верил Сайно. Кавех и аль-Хайтам совершенно не понимают почему их генерал так уверен в существование мужчины, который за просто так дарит дорогущие вещи незнакомым детям. Это же очевидное враньё, созданное для того, чтобы дурить малышей и мотивировать хорошо себя вести. Неужели с этой сказкой Сайно в детстве не наигрался? – Каждый год комната Германубиса становится всё красочнее и красочнее. Это не похоже на него. – Доносится знакомый голос с нотками недовольства до парней и оба хихикают. Начинается. – Я уверен, что они не удосужились даже взглянуть на него. Он ведь не такой цветастый. Зачем они добавляют это ужасное красное кресло? Точно не его стиль! – За стиль здесь отвечает Кавех, не так ли? – Отпив только что купленное горячее кофе, говорит Хайтам, а после почти сразу же обращается к блондину. – Скажи, действительно это кресло здесь не к месту или наш дорогой генерал просто придирается? Это точно не в его репертуаре. Кажется в Сайно вселился этот занудный и вредный Германубис, раз уж он решает что подходит ему, а что нет. Архитектор прыскает в плечо аль-Хайтама, не сдерживая свои смешки. Хотя стоило бы – Сайно может обидеться и тогда Кави не с кем будет дразнить своего второго душного парня. – Снова ты начинаешь. – Дуя губы, Сайно поворачивает голову в сторону сероволосого, и тяжелый кулак встречается с мягким бедром, что скрыто под толстым слоем куртки и штанов. Аль-Хайтам только успевает шикнуть, чуть ли не роняя пластиковый стаканчик. Кавех вынужденно молчит. Правосудие дело серьезное. Особенно с их парнем. – В следующий раз не пожалею и твоё кофе вылью на асфальт, уяснил? Хайтам закатывает глаза. Он устал осознавать то, что в их отношениях псевдоабьюз никогда не стихает и касается лишь его бедного тела, совсем-совсем не задевая Кавеха – блондин вообще купается в роскоши, получая от Сайно редкие укусы и словесную брань. И это называется отец справедливости?***
Гуляя по базару, Кавех понял одно: его парни являются маленькими детьми, что ни минуты не могут существовать без конфликтов. Их приходится вести за руки и это ужасно неудобно. Где серьёзность? Почему они ведут себя так по-детски в этот прекрасный день? – Если вы сейчас же не успокоитесь, то я придушу вас двоих той гирляндой на столбе. – И все разом замолкают. – Ругаетесь как малыши из детского сада. – Просто Сайно смешно бесится. – Оглядываясь на возлюбленного, говорит аль-Хайтам. Укоризненный взгляд со стороны генерала не заставляет себя долго ждать. – Если тебе так хочется посмеяться, то я могу и шутку рассказать. Кавех устало выдыхает. – Давай. – Знаешь почему охранники на рынках такие вежливые? – Почему же? – Следят за базаром. – С невозмутимым лицом говорит Сайно. – В отличие от тебя, секретарушка. Секундное молчание и от аль-Хайтама слышится звонкий смех. Сайно окончательно довёл его. Действительно остроумная шутка с двумя, а то и тремя концами, которую Кавех смог понять и даже мельком улыбнуться на последние слова генерала. – А мне кажется, что они просто почувствовали твоё присутствие и из огромного уважения вмиг поменяли отношение к окружающим. – Заключает архитектор свои доводы насчёт охранников, наблюдая за милым румянцем на смуглых щеках. Тот действительно замолчал, укутываясь в красный шарф у себя на шее, что когда-то подарил Кавех. Этот элемент одежды хорошо подчеркивает цвет глаз любимого.***
Бóльшую часть прогулки они шли молча, изредка перебрасываясь фразами по типу: «Нам надо это купить» или же «Это бесполезная вещь, она точно будет лишней». Кавех обошёл, кажется, все прилавки и тащит второй пакет с разными вкусностями и рождественскими безделушками, хотя, если честно, последнего в их доме слишком много. Архитектор и генерал уже с начала зимы напокупали множество вещей, что аль-Хайтаму, если честно, были не так интересны. То, ради чего он все это терпит – улыбка его возлюбленных. Она приносит удовлетворение и спокойствие. Ему хорошо при виде радостных парней. Наверное, по этой причине он сейчас и толкает их в сторону рождественского поезда, что едет по украшенной территории Базара, давая рассмотреть все красоты этого места. Впрочем, ни один из них на такое предложение не дал отказ, а Кавех в принципе и планировал сводить сюда любимых. – Как мне нравится смотреть на вас, когда вы нежничаете. – Хихикая, говорит блондин, когда видит то, какие поцелуи в щеку дарит Хайтам Сайно. И это, на самом деле, действительно радует Кавеха. Он любит своих парней и настроение зависит лишь от них. Поэтому сейчас архитектор чувствует то самое яркое и желанное счастье, что особенно сильно греет душу. Его он испытывает чуть ли не каждый день с момента начала отношений с этими двумя. Раньше блондин и подумать не мог, что встретит в своей жизни таких ярких лучиков, что буквально осветили его жизнь. Жизнь Кавеха до этих чудиков – кошмар, который было трудно перебороть. Но у него получилось. Благодаря им. Кавех вообще не мечтал о таком счастье, ведь вроде и знал, что подобного ни за что не заслуживает. Но видимо ошибался, иначе бы сейчас он чувствовал на своих губах мягкие чмоки с примесью горького кофе и утреннего какао?