Царевна

      Зовут меня Миленой, вот такое имечко получила я от дорогих покойных родителей, значит. Девушка я красивая, отбоя от мужиков нет, благо вокруг меня их всегда довольно много. Я особистка, в военной контрразведке работаю, а в свободное время фанфики пишу. Очень мне нравится это занятие — писать не рапорты, а фанфики, хотя работа, конечно, сказывается, в том числе и на фанфиках. Несмотря на счастливый конец, героям в них отнюдь не весело. Особенно мне нравится «попадать» в героев разных сослуживцев — от прапорщика из хозроты до великого и могучего «Грома». Это позывной командира разведчиков.       Иногда думается, что было бы, если бы и я попала, но, честно говоря, мне в своих героев попадать откровенно жалко. Себя жалко, а их чего жалеть? Их уже автор канонного произведения так обидела, что у меня вряд ли получится их сильнее, значит. Впрочем, сейчас вопрос не о фанфиках, а о работе, на которую я как раз собираюсь. Работа у меня интересная… да кого я обманываю! Занудная у меня работа — бумажки перекладывать. Иногда в расследованиях участвовать, ну и все. Спасибо разведчикам, хоть иногда меня «в поле» вывозят, а то был бы совсем мрак. Так и захирела бы, как лютик от речи прапорщика из хозроты.       Тяжело вздохнув, надеваю бушлат и выхожу из своей комнаты офицерского общежития. Я живу одна, ни парня, ни мужа у меня нет, несмотря на красоту. Кому застит глаза красота, не принимают мой ум, а тех, кто смотрит не на попу, я пока не видела. Я сирота. Родители погибли, когда мне было три, ну и «безрадостное детство». Не потому, что плохо было, хотя бывало, конечно, но просто не хватало мне… Хотелось выплакаться, чтобы обняли и погладили. И доченькой чтобы назвали, хотелось. Ладно, отставить саможаление, здоровая кобыла вымахала, недавно старлея вот дали за красивые глазки, потому что больше, по-моему, не за что.       Спускаюсь по лестнице, чтобы вывалиться затем в морозный воздух военного городка. Можно транспорт подождать, но не хочется. На улице каких-то минус десять, одета я тепло, чего б не прогуляться? Белый снег лежит повсюду воспоминанием о детстве. О, как же я завидовала тем, кого обнимали, возили на санках, да и ругали даже! Зима — это мое время. Время, ставшее символом всей жизни, — лед, холод, снег. В точности как и все, что меня окружает — лед отношений, холод в душе, снег несбывшихся надежд.       Вон ребята на службу идут, у каждого второго — жена, дети… Я бы, наверное, все на свете отдала за эту толику тепла, но овощ мне, хоть стреляйся. Этого я делать, разумеется, не буду. Сморгну слезы, благо макияжа нет — не положено мне — и пойду дальше. Помню, в детстве меня с лестницы столкнули — все думали, сдохну, а я ничего, даже без последствий отделалась. Так и не узнала, какая гнида это сделала. Наверное, потому и стала я тем, кем стала. Вариантов-то…       Сейчас поверну направо, а там и ворота наши. Комендатура, контрразведка, хозрота опять плац подметает не предназначенными для этого инструментами. Значит, скучно товарищу прапорщику. Часть у нас особая, и задания бывают особые, расспрашивать о которых не положено. Впрочем, мне-то что до этого. Мне сегодня надо бы рапорты разобрать, подшить их в соответствующие папки да передать архивным крысам. То есть занятие нудное, скучное и никому на… фиг не нужное. Просто положено так.       Ну положено и положено, мы люди военные, наше дело маленькое: «Есть», «Так точно» и «Виновата». Мимо склада иду — ребята из разведки кладовщика за пуговицу взяли, значит, хотят весь склад с собой унести, а он не дает. То есть у разведчиков задача какая-то, везет им, не то что мне. Краем глаза вижу Грома, делаю независимое лицо и прохожу мимо походкой «от бедра». А хочется… Хочется, чтобы он обнял и сказал, что я самая-самая, но такого не будет. Я отлично знаю: не будет и надеяться не на что.       Вот и дошла. Здание военной прокуратуры типовое, такое же, как в каждом гарнизоне, а наш вход слева. Вот туда я сейчас, пожалуй, и залезу, потом погреюсь чаем и займусь делами. Открыв дверь, некоторое время смотрю на своего начальника, не понимая, что он тут делает.       — Ага, Ершова! — радуется товарищ майор. — Отлично! Бегом к Грому, прикрепляешься к его группе на все время выполнения задачи.       — Есть… — ошарашенно отвечаю я. — Разрешите идти?       — Беги отсюда! — хмыкает он. — Тебя недели на две разведка отжала.       Интересно девки пляшут. Только что о них думала, ну и две недели рядом с тем, кто так мил сердцу, — это мука и подарок одновременно. Жалко, фанфик не допишу, придется читателям потерпеть, ибо работа прежде всего. А там у меня Гарри в девочку превратили, и он в шоке от того, что с ним собрались делать. Ржака, короче, но довольно интересная, по-моему. У меня часто главный герой девочка, так что это нормально. Вот и разведка…       — Товарищ майор, — рука к шапке, тут не до игр, работа не игрушки. — Старший лейтенант…       — Отставить, — реагирует он. — Мила, мы летим в далекую жаркую страну, потому твоя задача получить все, что нужно, у этого доброго дядечки, который тебя не обидит.       Интендант аж вздрагивает. Ну да, Гром — это Гром, тут без вариантов. Мне сразу же выдают «все что нужно» в двух баулах, я грустно думаю о том, как это все поволоку, но затем до меня доходит, как он меня назвал. Немного неправильно, но ласково, и от осознания этого факта сердце затрепетало где-то в горле. Захотелось дать себе по морде, но пока нельзя — «дикари-с, не поймут-с». Пока надо попытаться выяснить, что мы забыли в далекой жаркой стране и чего нам на базе СпН не сидится.       Впрочем, это может подождать. А вот что не может подождать — трусы, носки и прочие радости современной женщины. Значит, нужен чемоданчик из моего кабинета, а то…       — Гром, мне бы до кабинета сгонять, — отпрашиваюсь я.       — Твой чемодан нам отдали, — информирует меня командир. — В шишиге стоит, так что не дергайся. Сейчас упакуемся и поскачем на борт. Там и переоденешься, и поспишь.       Заботливый он… Я как-то раньше не замечала, чтобы Гром был таким заботливым. Неужели он что-то чувствует ко мне? Да нет, не может быть, с чего бы вдруг?

***

      — В общем, дело такое, — объясняет Гром, как только самолет взлетает. — Машка заболела, а у тебя же с медициной все в порядке?       — Смотря, что порядком считать, — замечаю я, потому что квалификация у меня фельдшерская.       — Ну там забинтовать или пристрелить, — шутит командир группы армейской разведки. — Мы и решили взять тебя, все равно ты над бумагами пылишься.       — Впервые особист в качестве медсестры выступать будет, — вздыхаю я, а потом поднимаю голову. — Спасибо, Сережа.       — Только осторожненько, Милена, хорошо? — неожиданно мягко произносит он, а у меня от скрытой, почти незаметной ласки в его голосе встает ком в горле, поэтому я просто киваю.       Ребята организовывают мне уголок переодеться, чем я и занимаюсь, потому что термобелье и все то, что на мне надето, при плюс тридцати — это перебор. А там, куда мы летим, время летнее, жаркое, и дикие аборигены с автоматами. Видать, случилось чего интересное за это время, раз дернули наших. Вопрос только в том, отчего нашу группу, но этот вопрос задавать вредно и никому не нужно.       Лететь нам долго, вполне можно и поспать, но мысли одолевают разные, поэтому для самоуспокоения я перебираю Машкину сумку. Судя по набору, готовилась она именно в этот рейд, потому, получается, заболела случайно. Ну и такое бывает, время нынче такое, что ни год — новый вирус и не самый добрый, так что понять можно. Зато меня ребята взяли с собой, значит, недели две не буду предоставлена своим мыслям о бренности бытия. На задании всегда есть чем заняться.       — Мила, — обращается ко мне Змей, мы уже на позывные переходим потихоньку, только меня пока по имени. — Тебе ствол обычный?       — Да, Змей, — улыбаюсь я. — Привычное как-то больше по руке.       — Отлично, — кивает он.       Ребята хорошие, все сделают для того, чтобы я выжила, ну и командир их… Тоска моя их командир. Даже обидно, что не светит. Ладно, о чем я думала только что? О, точно, по фанфику вопрос у меня был же!       — Ребята, а можно отвлеченный вопрос? — интересуюсь я у них.       — Вот прямо так? — удивляется Змей. — Ну жги!       — Вы же в Британии были? — вижу согласные кивки. — Там действительно есть склады «народных мстителей», о которых мы в курсе?       — Ну, во-первых, — начинает Гром. — «Народные мстители» там часто именно из-за Союза и появились, потому мы в курсе, где там склады. Во-вторых, в той же Британии продается и покупается все, нужно только иметь деньги. Мы же не с вагоном патронов путешествуем.       — А в окрестностях Лондона такое есть? — спрашиваю я более предметно.       — О, ты себе не представляешь, — хихикает Змей.       И ребята начинают мне рассказывать, как найти склады «народных мстителей», что и где можно купить на складах, и где конкретно они находятся. Даже кодовые фразы известны, хотя они, как оказалось, просто сочетают не меняющиеся никогда слова. Это значит, что мой герой в фанфике вполне может и обмундироваться по-людски, и оружием обзавестись. Интересно…       — Мальчики, а с каким стволом западным пацана одиннадцати-двенадцати лет в лес отдачей не унесет? — интересуюсь я.       — Штейр, скорей всего, — немного неуверенно отвечает мне Гром. — А тебе зачем?       — Сказку пишу… — смущенно отзываюсь я, но, против ожиданий, смеяться ребята не спешат, а, напротив, начинают очень подробно расписывать мне реалии Великобритании.       Я мотаю на ус, которого у меня нет, потому что пригодится, не последний же фанфик. Так мы и коротаем время до прилета. Стоит самолету, однако, начать снижение, и группа преображается. Собирают оружие, рюкзаки, тем же самым занимаюсь и я. Все, шутки кончились, начинается работа.       — Нас вертолетом подкинут километров на тридцать, может больше, как выйдет, — сообщает командир. — Места там дикие, так что ходим аккуратно. Милу бережем, другого врача у нас нет.       — У нас вообще врача нет, — комментирую я. — А змеиный яд отсасывать сами будете.       Это я на шуточки по поводу того, почему медработник обязательно женщина. Во-первых, не обязательно, во-вторых, до туда змея не достанет, но шуточек, конечно, полно, куда же без них. Змей привычно хихикает, мы усаживаемся поудобнее и ждем посадки.       Самолет садится довольно штатно, насколько я могу судить. Ну прыгает несколько раз, конечно, но оно и понятно — места дикие, качество полосы так себе. Но на месте удержалась, в боулинг собой не сыграла — и хорошо.       Медленно открывается аппарель, теперь надо бежать, и довольно быстро — к вертолету. Вон он, виден немного в стороне. Сейчас поднимет и понесет нас. Нам сегодня много чего сделать надо, поэтому я стараюсь, бегу вместе со всеми, хоть и отстаю, физподготовка у меня все-таки не на том же уровне. Вот пояс по самбо — да, разряды по пулевой стрельбе и не пойми зачем по фехтованию. Ну это как раз понятно: лишь бы в детдоме не сидеть, а чувствовать себя хоть как-то живой.       Машина сразу же идет на взлет, едва не оставив меня на земле. Но ребятам очень нужна медицина, так что меня затаскивают внутрь. Вертолет летит куда-то, куда, мне не видно. Часа полтора летит, я от звука его двигателя чувствую себя, как внутри барабана. Голова гудит, ничего уже не соображаю. Но вот и он идет на посадку, мы выскакиваем, и… Зеленые насаждения типа «пальма» и «какая-то хрень» наблюдаются куда ни кинь взгляд. Взгляд кидать не хочется, хочется сдохнуть, но не дадут.       — Мила, вперед! — приказывает Гром, и тут до меня доходит: «Мне позывной сменили. Ла-а-адно».       Послушно очень быстро бегу вперед. Нам сегодня долго бежать, потому надо беречь дыхание и чередовать шаг с бегом. Десантура регулирует дыхание за счет задорной песенки о Винни-Пухе, а мы бежим молча. Молча, но быстро, потому что севший вертолет привлечет аборигенов, как открытая банка меда не скажу кого.       Аборигены тут не только с луками и палками, хотя стрела в задницу — то еще удовольствие. Они еще и с автоматами, гранатометами и прочей гадостью встречаются, то есть могут наделать много противных дырок, что никому понравиться, разумеется, не может. Потому и бежим.       — Стоп, привал! — командует Гром. — Милу уложите покомфортней.       Действительно, заботится. Интересно, почему? И еще интересно — я так реагирую, потому что это Гром или потому что мне просто тоскливо без ласки?