тяжко ли сойтись

Обычный вечер. Всегда в такое время выходили гулять вампиры, потому-что под солнцем всем таким существам нельзя было быть: и старшим, и младшим, и ещё младенцам. Но были те, кто нарушали свой режим: обычно это были оборотни. Оборотням был выделен дневной час, дабы не было конфликтов между двумя разными народами — отчего то вампиры и они не могли никак поладить, и все сводилось к конфликтам. Обычно это было, когда вампиры вот-вот собирались выпить крови. Дети всегда были вынуждены ходить с родителями, вот только у маленького Сарукавы родителей не было. В его роду мама была, кажись, оборотнем, но той и след простыл после рождения ребёнка. Теперь восьмилетний Кэй живёт только с бабушкой, которая часто не давала ему возможности свободно выражаться: «ты оборотень, так нельзя». Да плевать ему на ваше нельзя и можно! И вот сейчас мальчик сидел рядом со своей бабушкой, пока они гуляли в парке. Его явно что-то раздражало, и не произнеся ни слова, он рванул к качелям вдалеке, пока бабушка тяжело вздохнула. Она сама была человеком, и её слова, в этом случае, не имели бы никакого смысла. С другой стороны парка Иори шел, а его мама руку сжимала крепко, — было больновато, но он слова не скажет. Послушный девятилетний вампирёнок, и любит свою семью больше, чем кого-либо. Его семья была кровными вампирами, оттого и вылизаны, будто сделаны из идеальности, и проблем не видали. Теплая, искренняя улыбка светила на его лице, а черные глаза светились бликами, и иногда он даже смеялся. У Мотохаши были аккуратно причесанные волосы и послушный нрав, указывающие на другой мир. Его отец рассказывал забавную историю, и мальчик внимательно слушал. Направляясь к качелям, Иори не мог устоять перед искушением присоединиться к веселью. Он посмотрел на мать с умоляющим взглядом, словно хотев что-то сказать, но женщина лишь странно глянула на него. Слова всегда ценились больше. — Мам, позволь мне пойти покачаться на той качеле неподалёку. Старшая вампирша сначала будто дар речи потеряла, но после вздохнула, и улыбнулась. Даже согласилась, хотя и с условием, что будет следить за каждым шагом и движением дитя. Для ребёнка это была маленькая цена за радость качания «свободно», по крайней мере, на данный момент. Именно в этот момент Сарукава, всё еще носивший свою злость как знак отличия, сел на ближайшую качелю. И вот, Иори подошёл ближе, сел на соседнюю, и уставился на лицо, как он заметил, оборотня. Что-то в нём было красиво. Может, растрепанные волосы, загорелая кожа, или… серые, как сталь, глаза? — Эй, не пялься ты так, крип. — Ох, простите меня, уважаемый. Не хотел. На такой ответ Кэй лишь бровь поднял, и удивленно посмотрел. Похоже догадался, что Мотохаши вампир из-за выпирающего клыка? Но бежать, или нападать он не спешил; девятилетний ребенок, заинтригованный этой загадочной фигурой, задумался о том, чтобы протянуть руку дружбы. — Хотите дружить? —… Молчание Сарукавы, казалось, только углубляло его внутренний мир, — Иори подумал, мало ли, вдруг незнакомец интроверт. Когда оборотень встал с качели, и направился к горке; вампир не растерялся, пошёл за ним следом! Чем стал раздражать сильнее. Раздражение Кэя только усиливалось. Дружелюбный налет в Иори только раздражал его еще больше. — Да не иди ты за мной, идиот! — Но я подружиться же хочу! — А я — не хочу! Тем не менее, настойчивость Мотохаши и его решимость завести нового друга толкали его вперед, и он не уходил, надеялся, что Сарукава треснет. Правда единственное, от чего Кэй может треснуть, это от злости! Вот только стал успокаиваться от слов о семье, как тут этот идиот появился! Мать Иори все ещё наблюдала, и не могла остаться равнодушной к необычному выбору своего сына в компании; особенно то, как их было слышно даже издалека. А вдруг её прекрасное дитя запятнают? Лишат его покорности, и вежливости? Нет, она не могла это так оставить, — пошла прямо к ним. — Почему ты за ним идешь, сынок? — его мать спросила, удивленная его решением. — Он кажется крутым! Но он даже не сказал мне свое имя… — И не скажет! — Какой грубый мальчик. Ещё и оборотень. — женщина была явно разочарована, и даже отвращена, как тут обернулась к Иори, — кажется, будто она ангел во плоти, — хотя это было далеко не так. — Иори, ты действительно не должен тратить свое время на оборотня. Он тебя разочарует. Мама расстроена твоим выбором. — Но… Сарукава ответил на это язвительным фырканьем. Эта драма и обсуждение прямо перед его лицом раздражали, да и женщина кажется неадекватной. Кто вообще будет говорить про недовольство выбора собственного ребёнка? Каждый волен выбирать то, чего он хочет, а не подчиняться кому попало. — Просто потому что он вампир, не значит, что он лучше, и не достойный общения с кем либо. Вампиры все такие высокомерные и самовлюбленные. Улица воспитывает всех, даже таких расфуфыренных дамочек, как Вы. Сказать, что вампирша была удивлена, это поставить перед фактом. Как этот малец смеет с ней общаться в таком неуважительном тоне?! Разве он забыл свое положение — оборотень, чью кровь вампиры пьют? Женщина сделала вдох, но явно была раздражена не меньше, чем мальчик перед ней. — Вот раз тебя улица растила, то и иди общаться с такими же шавками блошастыми. Увижу ещё раз с Иори рядом — последствия будут велики. — Но, мам!... — С радостью. Алидиверчи. Иори почувствовал смешанные чувства разочарования и надежды, посмотрев на Кэя, молча просив его что-то сказать. Но тот, что верный своей упрямой натуре, просто развернулся, и ушел куда-то вдаль, оставив вампира за собой. Бабушка Сарукавы подошла к матери семейства Мотохаши и извинилась за непослушание своего бунтарского внука — к счастью, женщина приняла такие извинения. Это был момент, который оставил след как в душе Иори, так и в Кэе, задавший тон их первому знакомству. Неудачное однако. С того дня стало ясно, что миры оборотней и вампиров редко пересекаются. Девятилетнему покорному вампирёнку и восьмилетнему непослушному оборотню суждено оставаться на противоположных сторонах сверхъестественного спектра; так все говорят, так всегда быть должно. Никто не перечит, уж тем более Мотохаши. Тем не менее… Иори не мог забыть серые глаза Сарукавы, как сталь. *** Три года прошли с тех пор, как произошла их первая встреча в парке. Теперь Иори, уже двенадцатилетний, был немного выше, но всё так же боялся ходить без мамы, и без ощущения крепко сжатой руки. Видимо пришло время учиться самостоятельности. Однако он почти что спокойно гулял по школе для людей, не беспокоясь о чем-либо. Хотя школа предназначалась для детей людей, ему особо не составляло труда вписаться. Клыки, которые свидетельствовали о его вампирской природе, легко могли объясниться как генетической особенностью. А у кого такого не было? В одиннадцать лет Сарукаве пришлось проявлять больше осторожности, и он осознал это самостоятельно. Потому носил капюшон, скрывающий его уши оборотня, — и если Мотохаши ещё мог списать это на человеческое, то уши с шерстью вместо обычных никак уж не объяснить. Да, будет бунтовать, но лучше в капюшоне. И вот, среди толпы людей в коридоре, Иори заметил узнаваемое лицо, спрятанное под капюшоном, несмотря на его попытки спрятать его. А ещё вспомнил серые глаза. И бурную ссору в парке. И как мама злилась. Нет сомнений, это тот самый мальчик. С вопросительным выражением лица он подошел к Кэю, который, похоже, всеми силами хотел избежать обнаружения. Что же, сегодня не тот день. — Извини, но я тебя знаю, — прошептал Иори, заставив Сарукаву вздрогнуть от неожиданности. — Ты тот оборотень из парка, правда? С какого хера у него хорошая память такая?! Кэй пугается первые две секунды, а потом злобно смотрит, натягивая капюшон сильнее. Фыркает от боли в ушах, но терпит: чего он хотел то? Чёлка смешно спадает на глаз, пока вторая сторона никак не может уложиться. Засовывает руки в карман толстовки, и отворачивается от нежеланного гостя. — Забудь, что ты меня видел. Это лучше для нас обоих. Но судьба распорядилась иначе. В классе учитель попросил Сарукаву снять капюшон в соответствии с правилами школы, и всё такое; — неинтересная херня, в общем. Он колебался мгновение, затем, раздраженно сжав кулаки, сопротивлялся приказу. Строгий взгляд учителя не предоставлял места непокорности. Когда ситуация показалась безысходной, Иори встал с места и спокойно обратился к учителю, чем заставил десятки глаз обратить на него внимание. Отвага то какая, заступаться за совершенно неизвестного тебе человека! И плевать, что ты его видел. Раза два от силы правда. — Уважаемый учитель, у него серьезные проблемы с ушами. Вот почему он носит капюшон. Это помогает ему с его состоянием. Преподаватель, который, на удивление, заботился о благополучии учеников, обдумывал рассказ Мотохаши. Эта проблема казалась вполне вероятной, и вежливое отношение не вызвало никаких сомнений. Учитель кивнул и позволил Кэю оставить капюшон. Тот же, ошеломленный неожиданным замечанием вампира, задумчиво прикусил губу. После урока он осторожно подошел к Иори. Не то чтобы он собирался благодарить, всего лишь то предупредить: Кэю Сарукаве не нужна ничья помощь, и он всегда справляется сам! В конце концов, он одинокий волк (оборотень), и никто не сможет его приручить: он уверен. — Ты… ты не обязан был это делать, — прошептал он. Вот только вместо враждебности получилась какая-то слабость. Иори посмотрел на Сарукаву, и на этот раз в его глазах не было злобы. Его серые глаза светились уязвимостью, а взор их был устремлен в пол, будто он пытался их скрыть. Кэй не сентиментальный слабак, и одна защита от идиота его не расплавит. — Я знаю, что мне не стоило, да и ты сам по себе, но я хотел помочь. Теперь мы в этом вместе. Сарукава колебался мгновение, затем вздохнул, и посмотрел в черные глаза собеседника. Жутковато, без бликов, и пустые совершенно. А ещё Иори повыше его самого будет. Об их дружбе не должен быть кто-либо знать; и отчего то захотелось дать этому парню шанс. Да, девятилетный он раздражал, но сейчас ему уже не девять. Может не такой бесячий. — Я Кэй. Кэй Сарукава. Тебя как? Иори улыбнулся в ответ. — Я Иори. Рад официально познакомиться. — Тогда ты будешь Ио. — А ты будешь Сару-чан! — Я тебе чё, обезьяна, блять? *** Средняя школа была своего рода убежищем, местом, где они могли смешаться с толпой, свои секреты безопасно скрывая под маской нормальности и обычности. Хотя было очевидно, кажется, что они не из «нормальных». Но это убежище разрушилось. И разрушилось, когда один из их одноклассников, в момент бездумной любопытности, сорвал капюшон с Сарукавы, раскрыв его истинную сущность. А Иори… Просто выдал себя. Не оставлять же друга. Последствия были быстрыми и беспощадными. Их обоих исключили, а секреты легли на виду у всех людей. Мотохаши было уже 14 лет, и он, с опытом, возможно, чуть мудрее стал. На себе понес большую часть вины, выслушивая обвинения, даже несмотря на то, что ничего не сделал, чтобы предать секрет Кэя. Хотя он знал, почему так. Он был вампиром, и все быстро склонны были предполагать худшее. Сарукаве же было всего 13 лет, — он остался бродить по улицам, а опека его бабушки и вовсе была под вопросом из-за раскрытия его истинной природы. Она человек, он — нечто странное и не понятное обычным. Иори хотел помочь, предложить Сарукаве место в своем доме, но его мать была непреклонна. — В моём доме оборотню не место! В ее доме не будет места для оборотня. Несмотря на происходящий в жизни кошмар, два мальчика находили утешение в компании друг друга. Они часто встречались в уединенной поляне, подальше от посторонних глаз. Именно там они могли быть собой, свободными от суждений взрослых и страхов окружающих. Что, конечно же, Кэй очень ценил. Именно там Сарукава начал чувствовать к Мотохаши что-то большее, чувство, которое он упорно игнорировал. Вампиры и оборотни не предназначались для того, чтобы ладить друг с другом, не говоря уже о каких-либо более глубоких чувствах. Но сердце редко слушается разума. Не так ли? Что касается Иори, то он разрывался между двумя мыслями. Ему небезразличен был Кэй, — даже больше, чем он хотел бы признать. Но он был вампиром, а друг его был оборотнем. Их миры не предназначались для столкновения. Тем не менее, он не мог не чувствовать тягу к младшему мальчику, тягу, которой он находил все труднее сопротивляться. Он был слугой по природе, всегда ставя других выше себя; в его сердца была пустота. А Сарукава, со своим бунтарским духом и скрытой уязвимостью, нуждался в том, чтобы за ним присматривали. Ну, он конечно отрицает. — Сару-чан, а почему ты всё ещё так часто сюда ходишь? — спросил сегодня Иори, посмотрев на друга. Приятно было называть его так, но одна мысль долго ходила кругами в голове. — Ты же всегда можешь отказаться. Вдруг я тебе докучаю? — Не неси хуйню, Ио. Докучал бы — я бы не давал тебе никакого шанса. Нюни тут только не распускай. И всё же, Кэю на него далеко не плевать. *** Старшая школа принесла новое начало для восемнадцатилетнего Иори и семнадцатилетнего Сарукавы. Во первых, они уже жили вместе по некоторым обстоятельствам, связанным с семьёй обоих. Во вторых, они стали ещё ближе. И доверили друг-другу ценные секреты. Новое заведение, на удивление, нашло решение для их «проблемы», разделяя классы на основе их сверхъестественных идентичностей. Один класс для вампиров, другой для оборотней. Это было, правда, не совсем идеальное решение, но оно позволяло продолжать образование без страха перед раскрытием или исключением. Помимо этой проблемы была, к сожалению, ещё одна. Существование блядской влюблённости. Мотохаши не мог поверить в такое, Кэй просто отрицал это всеми силами — как обычно. Вот только поверить придётся, а в отрицании не прожить жизни. Ежегодный школьный бал предоставил им возможность, — нет, — шанс столкнуться со своими чувствами. Когда были объявлены кандидаты из противоположных классов, оба парня, в момент нехарактерной смелости, предложили себя друг другу. — Сару-чан… — Ио… — Хочешь пойти со мной на бал? Стоп, они сейчас это в унисон сказали? Оба парня смотрели на друг-друга в удивлении пару минут, а затем решили обдумать: что сейчас, блять, произошло? Мало того, что они предложили друг другу пойти на бал, так ещё и вовремя это сказали? Слово за собой поднял Иори. — Ты уверен, Сару-чан? Знаешь ведь, что будут говорить. — Тебя это не волновало пару секунд назад. Иори почувствовал, как румянец залился на щеках, но теперь он был недоволен. Или хотя бы пытался сделать вид, что таковым являлся. — Не игнорируй вопрос! — А, мне похуй, чё будут пиздеть, — ответил Сарукава, вернувшись к своей обыденной настойчивости. — Хочу пойти, и всё. Что же, настойчивости Кэя, как и настойчивости Мотохаши, равных не найти. *** Ночь бала окутала всех вихрем эмоций и магии. Зрелище было великолепным: зал украшен был роскошными тканями, сверкающими светильниками и бархатными шторами, создавая атмосферу изыска и изобилия. Гости в своих вечерних нарядах, будто персонажи из сказок, сияли яркими цветами и блеском драгоценных украшений. В ожидании главного события вечера, танца, напряжение и тревожность были ощутимы. Нервозность и возбуждение создавали напряженный звук, словно мелодию, в которой каждый страстно ждал своей пары. Все чувствовали приближение чего-то великого. Бал преображал школьный зал в магическое царство. Величественные люстры, сверкающие светящиеся шары и украшения в виде звезд создавали небесную атмосферу. Зал мигал множеством световых отражений, словно звездное небо внутри помещения. Музыка, исполняемая оркестром, наполняла воздух нотами страсти и романтики, приглашая пары на танцпол. Пары в элегантных нарядах кружились по залу, создавая пленительные пейзажи движения и грации. Улыбки и смех наполняли вечер, как горячие вихри страсти. Именно в этой атмосфере Иори и Сарукава решили признаться. Отойдя в сторону, конечно же; непривычно, что по инициативе оборотня. Хотя, так вампиру даже больше нравилось, знаете ли… — Так вот… — Кэй кашлянул, привлекая внимание Мотохаши без остатка. Убедившись, что его слушают, он начал. — Я люблю тебя. — Что?! Но… Я думал?! — Что ты думал, балда клыкастая? — Что ты любишь ту девочку из вашей банды! Вы же… ну… общались хорошо, и всё такое… — Ты понимаешь, что говоришь, идиот?! Это она что-ли в девять лет за мной по площадке гонялась, чтобы друзьями стать? Я тебя, дурака, люблю! И когда ты в младшей школе за меня заступился, и когда ты ушёл со мной из средней, потому что не хотел меня оставлять! И когда ты рассказал мне о своей маме, и когда мы начали искать выход, и когда мы, блять, в конце концов, начали вместе жить! Сказать, что Иори был в шоке, это ещё мягко будет. В этом моменте, в самом эпицентре вихря эмоций, Мотохаши ощутил, как сердце его замирает. Слова Сарукавы пронзили его, словно молния, раскрывая новую реальность перед его изумленными глазами. Неожиданность была ошеломляющей: обычно он был тем, кто хорошо взвешивал каждое слово и действие, но сейчас он стоял потрясённый, смешанный и вне себя от сюрприза. Переполняющая гамма чувств — от удивления до искреннего трепета — завладела его внутренним миром. Он ощутил, как эмоции Кэя проникают сквозь его защитные стены, оставляя его словно беззащитным перед этим признанием. Сердце билось с необычной силой, пытаясь осознать и принять этот внезапный поворот событий. Иори был ошеломлён и одновременно тронут этой неожиданной и искренней демонстрацией чувств со стороны Сарукавы. Он впервые за долгое время почувствовал, как его рациональный и расчетливый мир раскололся перед волнением и неожиданным искренним признанием любви. — Я… Я тоже тебя люблю, Сару-чан. Я всегда просто думал, что ты не любишь парней, и, знаешь, страшно. Мама была против любого общения. Да вот только моё сердце, ахаха, оно даже мою пустоту не видит… Ты заполнил мою пустоту своей нежностью, своим смехом и улыбкой. Ты заполнил её собой. — Встречаемся значит? — Ага… Вообще, удивительным было признание Кэя. Его новые друзья (и та самая девочка) всячески предупреждали его об этом, говоря, что отношения с вампиром обречены на провал. Но этот оборотень всегда был бунтарем, всегда выбирал свой собственный путь, независимо от последствий. И, не признавая того, его путь был направлен к Иори. С другой стороны, Иори был более осторожен. Его признание было результатом тщательных размышлений, решения, принятого после взвешивания плюсов и минусов. Ведь он был стереотипным вампиром, и его действия всегда были рассчитанными и обдуманными. Но его чувства к Сарукаве были далеки от рассчета. Они были яркими, интенсивными и полностью ошеломляющими. Его признание было скачком веры, шагом в неизвестность, побужденным надеждой на что-то прекрасное. Их признания стали поворотным моментом в их отношениях. Они больше не были просто друзьями, а что-то большее. Было неловко это признать… — Ты не представляешь, как я счастлив, Сару-чан. — Только не начинай, а! Но на лице Кэя была улыбка. *** Прошли годы с тех пор, как они учились в старшей школе, и Иори и Сарукава выросли. Морально, физически, это было не столь важно. Мотохаши было теперь двадцать три, а Кэю — двадцать два. И повзрослев, они поняли одну правду: оборотень и вампир могли сойтись. Они встречались уже несколько лет, переживая множество ссор и разногласий, но всегда находили способ вернуться друг к другу. А мир, — нет, — те, кто яро доказывал свою правоту, просто не могли найти способ принять свои ошибки раньше. Теперь же они делили дом с пятью другими мистическими существами, и каждый был удивительным по-своему. Был Амахико, мумия с извращённым сердцем; Оосе, призрак, что был напуганнее большинства живых существ; Терра, кицунэ с самовлюблённой натурой; Фумия, баку с подстёбывающей душой; и Рикай, тэнгу с острой приверженностью к порядку. Они были странной компанией, но они были семьей. Что флиртующий мумия Амахико, который Рикая соблазнить пытался, что призрак Оосе, коего Терра вечно надурить пытался, что баку Фумия, который их в этот дом завёл — все так уже привычно. Ни на что не променять. Однако было кое что, о чем резко вспомнили оба мужчины. На протяжении всех отношений между ними Иори всегда был осторожен, чтобы не укусить Сарукаву. Это была черта, которую он обещал никогда не пересекать, обещание, данное себе и Кэю. Но что-то изменилось. Оборотень был готов. Он доверял Мотохаши, доверял ему свою жизнь, свое сердце, свое все. Уже не так, как в девять лет. Сегодня обычная ночь Хэллоуина, ночь шалостей и волшебства. Дом был полон смеха и бесед, воздух наполнился ожиданием. Иори и Сарукава находились в своей комнате, вдали от хаоса вечеринки. — Эй, Ио, — окликнул тот, а голос был уверенным, — Я готов. Упомянутый хлопнул глазами, и посмотрел на него, его глаза наполнились удивлением, и бликами. Глаза Мотохаши стали чуть светлее после Кэя в его жизни, но замечал это далеко не каждый. — Готов к чему, Сару-чан? — Ты прекрасно знаешь. Ах, да… Голод… Который Иори успешно удовлетворял всем чем угодно, лишь бы близкого человека не тронуть. Но теперь, когда он сам предлагает, в голову закрались некоторые сомнения. — Погоди… Ты уверен, Сару-чан? Сарукава кивнул, его решимость была непоколебимой. — Я доверяю тебе, Ио. Ты так долго терпел, да? Не упирайся, и сделай это уже. «Я доверяю тебе». Этих слов было достаточно. Да и он был прав. С этими мыслями Иори приблизился, его клыки коснулись шеи Кэя, на что тот издал слабый стон, но этот звук был скорее от предвкушения, чем от страха. Когда Иори пометил оборотня, они оба знали, что это был лучший Хэллоуин. Для них. И празднуя их любимый праздник, они знали, что им не хотелось бы ничего менять, пока-что. Они были счастливы, они были влюблены, и они были дома. Со всеми проблемами, с пятью идиотами, но они были рядом. — Счастливого Хэллоуина, Сару-чан. И серые, как сталь, глаза Сарукавы засветились спокойствием.