Они всегда были и будут друзьями. Или всё же?..

Они всегда были и будут друзьями. Дверь в особняк Миллс распахнулась, и тёмный, заснеженный вечер был разбавлен ярким и тёплым светом, исходящим изнутри дома. — Эмма! — удивлённо воскликнула Реджина, разглядывая раскрасневшегося от мороза и завешанного цветастыми пакетами шерифа. — Счастливого Рождества! — голосом, приглушённым толстым слоем шарфа, произнесла мисс Свон. Боком, стараясь не задеть мешками дверной проём, она зашла внутрь, затем поставила мешки на пол, неловко расставляя руки в стороны, словно в попытке обнять брюнетку. — Да, взаимно, — женщина решительно подтолкнула гостью к порогу и принялась отряхивать снег с её шапки и плеч. Эмма зарделась, чувствуя себя ребёнком-переростком. — Вот теперь добро пожаловать, — улыбнулась мэр. — Да, спасибо, — смущённо ответила Эмма, сбрасывая куртку с плеч и открывая всеобщему обозрению ярко-красный свитер с оленями. — Мам! С Рождеством! — Генри, весь обмотанный мишурой и в шапке Санты выскочил навстречу и кинулся к Эмме в объятья. — С Рождеством, милый, — Эмма улыбнулась с лёгкой печалью, вспоминая, как всего год назад он мог обнять её лишь за талию, теперь же доставал до шеи… — А что это? — хитро сощурившись, спросил Генри при виде ярких мешков. — Санта передал, — серьёзно ответила Свон. — Подарки хорошим мальчикам и угольки Злым Королевам. — Поосторожнее, мисс Свон, сегодня на десерт яблочный пирог, — хмыкнула Реджина. — Ваше Величество, только не в Рождество! — с притворным отчаянием воскликнула Эмма. Постепенно перекочевали на кухню, до завтрашнего утра забыв подарки под елью. Дальше последовал ужин. Реджина в этот раз превзошла саму себя, Эмма подумала даже, что не отказалась бы от этих блюд, будь они и вправду отравлены. — Да ладно тебе, Реджина, немножко можно. — Молвил шериф, — мэр закатила глаза, недовольно наблюдая за тем, как Свон наливает шампанское в стакан сына. — Алкоголизм в раннем возрасте чреват последствиями. — Скажешь тоже, полбокала — не алкоголизм, — усмехнулась Эмма, украдкой вплёскивая в стакан хитро улыбающегося Генри явно чуть больше половины. Бросив на блондинку убийственный взгляд, Реджина вернулась к остывающей лазанье, решив, очевидно, что в Рождество можно позволить сыну ощутить вкус взрослой жизни. Разговор не умолкал ни на миг. Говорили про алкоголизм, про сказки, горячо спорили и искренне радовались, и Эмме подумалось вдруг, что, наверное, это её самый-самый первый семейный ужин на Рождество. Семейный... Да, она давно стала называть их семьёй, Реджину и Генри. Казалось естественно сидеть с ними за одним столом, и ни разу с тех незапамятных пор, когда Спаситель и Злая королева были врагами, ей не показалось, что она приходит в этот дом исключительно ради сына. Нет, она здесь для них обоих. Она не чувствовала себя больше «второй матерью», как не чувствовала себя и «первой». Она и Реджина не делят больше сына, они стали для него настоящими родителями, но... Кем стали они друг для друга? Эмма украдкой подняла взгляд на брюнетку. В тёплом сиянии свеч в форме ангелов особенно прекрасно было её лицо, наполнялись особенным смыслом её улыбки, ироничный изгиб брови и движения рук... И Спасительнице в голову вдруг пришла одна из тех мыслей, которые со стыдливым и одновременно шаловливым взглядом прячут обычно на самом чердаке сознания. А что, если бы они и правда стали настоящей семьёй? Если бы жили в одном доме, каждое утро завтракали вместе, а Реджина... Реджина была бы не просто матерью сына Эммы, но и её. Женой? Не способная сдержать смешок, Свон поперхнулась шампанским под укоризненным взглядом Миллс. Бред какой-то, госпожа мэр права — алкоголь и правда приводит к серьезным последствиям. Они с Реджиной просто друзья, и будут ими всегда. В конце концов то, что она удочерила сына Эммы, совершенно не обязательно судьба или Провидение, а лишь совпадение или умелая игра шахматиста-Голда. Но одно остаётся бесспорным — мисс Свон считает Реджину привлекательной, искренне смеётся над её столь редкими шутками и любит даже её регулярные вспышки гнева. Любит, как друг, разумеется. — Ну, что будем делать дальше? — спросил Генри, откидываясь на спинку стула. Мальчик только что прикончил кусок яблочного пирога с ванильным мороженым и теперь чувствовал приятную сонливость. — Предлагаю посмотреть фильм, — мгновенно отреагировала Эмма. — Скажем, «Один Дома». Классика, не страшащаяся времени! — «Один Дома»? Никогда не слышал, — нахмурился Генри. Настала очередь Эммы перевести убийственный взгляд на госпожу мэра. — Мисс Миллс, то есть вот так вы растили нашего сына?! — Я его хотя бы растила, — колко ответила Реджина. — И потом, я и сама понятия не имею, о чём вы говорите. Брови Эммы поднялись так высоко, что казалось, они скоро «доползут» до линии волос. Едва не опрокинув стул, она помчалась в гостиную, и спустя минуту здесь сидело уже всё семейство, с интересом наблюдая за разворачивающимися на экране событиями. Предлагая посмотреть фильм, Свон и подумать не могла, насколько тяжело делать это с Реджиной. Женщина один за другим отпускала едкие комментарии в сторону любого не понравившегося ей слова и действия. Каждый персонаж казался ей примитивным, любой сюжетный поворот — банальным, а каждая шутка — пошлой. — Топорный юмор, — закатила глаза она. — Падения двух имбецилов могут рассмешить лишь им подобных. — Знаешь, Реджина, ты самый настоящий тухломуд, — наконец не выдержала Свон. — Что, прости? — вскинута брови Реджина, переводя взгляд с экрана на блондинку. Эмма прикусила было язык, но, к сожалению, слишком поздно. — Я говорю, — собрав всю оставшуюся храбрость, продолжил шериф. — Я говорю, что ты тухло… Но договорить ей не дали. Чёрная подушка, обычно аккуратно покоившаяся на диване, прилетела прямо ей в лицо, со скоростью, явно усиленной магией королевы. Беззвучно смеясь, Эмма скатилась с дивана едва не до самого камина, а затем резко запустила ту же подушку в госпожу мэра, на лице которой успел отразиться мимолётный испуг, прежде, чем в неё впечатался снаряд. Генри долго в стороне не оставался. Твёрдо вознамерившись отомстить за маму, мальчик кинулся на Эмму с очередной подушкой наперевес, но девушка, за свою жизнь побывавшая не в одной потасовке, ловко скрутила его в плед и оставила, обездвиженного и задыхающегося от смеха, на ковре. У неё был враг посерьёзнее. Однако у врага было преимущество — самая тяжёлая подушка всё ещё в руках брюнетки, чем она и воспользовалась незамедлительно. Стоило Эмме приблизиться на пару шагов, её огрели этим оружием сначала по рёбрам, а затем по голове, а затем снова по рёбрам. В отчаянной попытке прекратить избиение себя, Свон кошкой бросилась на Реджину, из-за чего обе они потеряли равновесие, приземлившись на диван. Лишь спустя несколько секунд Эмма со смущением обнаружила, что всё ещё лежит чуть ли не НА женщине, удерживая её запястья, а лица их находятся на расстоянии каких-то пары дюймов. Улыбки погасли, словно обе они внезапно вспомнили, что давно не дети… — Предлагаю объявить мир, — прохрипел Генри, всё ещё напоминающий недоеденное буррито.

***

Спустя пару часов Эмма, которая по первоначальному плану давно должна была уехать, располагалась к диване, готовясь ко сну, ведь Генри настоял на том, что принесённые ею подарки он станет открывать с утра лишь в её присутствии. В это Рождество мальчик был по-настоящему счастлив, ведь тоже впервые почувствовал себя частью полноценной семьи, которую его мамы никогда не смогли бы создать по отдельности… Из-за спонтанности ночевки, Эмма не захватила с собой ни пижамы, ни постельного белья из дома Прекрасных, поэтому и то, и другое пришлось позаимствовать у Реджины. И вот теперь полусонная Миллс несла гостье мягкий плед, одновременно мановением руки гася в доме лампы, свечи и камин. — Укроешь меня, как Генри? — усмехнулась Эмма, уже лежащая на диване в одной из любимых пижам мэра. — А ещё что вам сделать, мисс Свон? Колыбельную спеть? — язвительно поинтересовалась Реджина. — Пожалуй, не стоит, — буркнула Эмма, разворачивая плед и укрываясь им самостоятельно. — Что? — брюнетка всё ещё стояла рядом с ней, пристально наблюдая за каждым её движением. — Просто хотела сказать, — Реджина присела на край дивана, и Эмма мгновенно сделала то же самое — перспектива смотреть на брюнетку снизу вверх ей совсем не нравилась. — Спасибо, что пришла. Генри был нужен такой праздник. — Да, — Эмма улыбнулась и нервно сглотнула, досадуя, что не может выдавить ничего более содержательного. — Да, наверное. — И нам надо почаще собираться вот так, — уверенно заявила Реджина. Даже в темноте Эмма видела, как настойчиво сверкнул её взгляд. — В конце концов, мы же… Семья. Свон вздрогнула, внезапно почувствовав, как рука, её рука, рука Реджины, на мгновение сжала ладонь Спасительницы, а затем так же быстро её отпустила. — С Рождеством, Эмма, — необыкновенно тепло прошептала женщина. — С Рождеством, — эхом повторила Свон. — И да, — брюнетка собиралась было уходить, но затем несильно, но чувствительно запустила в Эмму принесённой ею же подушкой. — Это за тухломуда. Спокойной ночи, мисс Свон. Спасительница долго ещё лежала, широко улыбаясь в брошенную мэром подушку. Да, в одном Реджина точно ошибалась — этот вечер, этот праздник нужен был не только Генри… За окном кружились пушистые хлопья снега на фоне холодного тёмного неба, а на душе Эммы Свон было, как никогда, тепло и спокойно. Они с Реджиной друзья, были ими и остаются… Но кто знает? Может однажды на Рождество «Санта» принесёт королеве не элегантный браслет и скромную открытку, но обручальное кольцо и такое желанное «долго и счастливо»?..