"Как подтолкнуть хозяина на признание в любви" – Гайд от Тени

Росс носился по квартире как умалишеннный, сосредоточенно нашептывая что-то про себя. Сначала завалился в кухню, в которой Белка колдовал салаты взмахом ножа, потом заглянул в комнату нагло дрыхнувшего эстонца. Подойдя ближе, сорвал с младшего одеяло. Тряхнув только приготовившегося ругаться Эстонию, спросил: — Ты часом не помнишь, куда Казах запихнул ёлочные игрушки? — Эмм. В кладовку, а что? Так и не ответив, Росс выскочил в коридор, повернув направо. В кладовке слой пыли был высотой с мышей, проживавших под сломанным комодом. Росс вертел головой, припоминая, куда же они в предыдущем году запихнули коробку. Найдя пропажу, потащил добычу добычу в гостиную. В углу стояла распушившаяся ёлка, щедро осыпав ковёр отсохшими иголками. Зарывшись в коробку с елочными угрушками, выудил большой синий шар и повесил на ближайшую ветку. Занятый украшением ёлки, он не заметил упавшую на него тень. Когда заметил, то стремительно обернулся на Совка. Тот пристально смотрел на гирлянду, обмотавшую руку сына. — Бать, мы тут решили начать готовиться к Новому Году! … Хочешь с нами? — Спасибо. Откажусь. Развернувшись на пятках, побрел к своему кабинету. Росс раздраженно фыркнул. Убрав волосы, лезущие в глаза, уже без прежнего энтузиазма нашарил последние несколько пластиковых шишек на дне. Семейный праздник, говорили они, консерватизм выветривается из организма, говорили они. Будь это реальным, отец не смотрел бы на них как сторожевой пёс на внезапных гостей зимним вечером, пришедших отпраздновать конец года. И отгрыз бы им руки на будущее–пьяные песни сторожем не приветствуются. Советам не нравился праздник, да и праздники впринципе: обычный день, примечательный лишь давним событием по которому его назначили власти, либо у людей не нашлось повода опрокинуть рюмку. И ни одной душе не удалось переубедить Совка в несуразности картинок на открытках, подаренных из чистой вежливости, в том, что скупающие пиротехнику не до конца тронулись умом, а отравления салатами происходят не из-за конкуренции за продукты в магазинах. Животные орут от души, стоит петарде схлопнуться где-то над крышами, резко возраставшее число спящих на лавках алкашей у итак оплеванного по всем углам подъезда. Спасибо за подарки, я ценю ваше внимание и потраченное на выбор подходящего презента, но сделайте одолжение, в следующий раз эти носки окажутся у вас в глотке. Книги? Прекрасно, но дети не будут углублённо познавать авторскую мысль, а просто закинут её за диван до лучших времен. Совок любит зиму. Зимой у тебя минимум шансов повстречать знакомого на улице, когда все лицо обмотано шарфом в несколько слоев, а у носящих очки перед глазами туман от собственного дыхания, оседающего на стёклах. Никаких надоедливых насекомых, жужжащих над ухом, а случаи драк с голубями за еду шли на понижение. Каждый спешит в тёплую квартиру к семье, пригнувшись пониже, чтоб не получить снежком по затылку от взбесившейся детворы. Машины были щедро посыпаны птичьим пометом, ибо какого черта деревья с их гнездами обвешаны гигантскими светящимися снежинками, тратящими половину электричества всей страны. Последнее Совок отмечал в списке «Упущения по части реквизита». Кстати о квартирах, особенно тепла. Совок мысленно похвалил власти за горячие батареи, и одновременно проклинал сухой воздух, которым дышать невозможно. Такое ощущение, что они дышат гребанным песком из Сахары, забивающим лёгкие по самое бронхиальное древо. Поэтому Совок ходил и открывал нараспашку окна и балконные двери, попутно ругая детей: — Зачем закрыли все, я специально окна открыл, духота ужасная! Ничего не продувает всеми ветрами, Литва, не придумывай! Закаляться надо, сколько раз говорил, потом сопливите под самое начало! Свежий воздух, без сомнений, полезен для здоровья, а спорить с Совком очень вредно, потом будет жопа болеть от ремня. Сколько не проветривай, а от пыли и аромата пережаренного шашлыка откуда-то со стороны не поможет. Совок спасался на балконе, становившемся островом спасительной прохлады. Ещё он имел привычку гулять где вздумается, никого не предупредив о своем уходе. Совок незаметно выскальзывал на улицу и бродил, бродил до утра. Искать его не имело смысла, никакими доводами его не загнать обратно, если вам повезёт найти беглеца: он ходит быстро, практически со скоростью бегущего человека. Как это растолковывал Росс, Совок не хочет слушать поздравления от президента и чокаться бокалами, он просто хочет побыть один, подальше от муравьиной суеты. Он ещё ни разу не провел вечер с ними. Что поделаешь? Будут отмечать без него. И по традиции, Росс в девять часов вечера обошёл все комнаты, заглянул под мебель, полез в кухонный шкаф, аккуратно стащил кусок вареной картошки из миски по пути, подвинул руками собаку, удивлённо посмотревшую на него. Подводим итоги: Совок снова ушёл. — Нету! — Тогда иди помогай стол накрывать, стол ломиться должен! От стенки до стенки, и чтоб на телевизоре тоже пара салатниц стояли! Лучше не попадаться на глаза человеку, настругавшему ведро оливье на одном дыхании, поэтому решил проверить сонь. Скоро будут тосты говорить, да и функции тамады надо распределить. Попросив Укропа помочь поставить спящих на ноги, Росс пошёл будить Армению. — Твой стал? — крикнул из спальни Латвии Укроп — Встал! — донеслось в ответ. — На Снегурочку вставать будет, а я проснулся! — раздражённо бросил бесцеремонно разбуженный Армения, швырнув подушку в след уходящему Россу. Тем временем Совок без задней мысли завернул в парк, бесцельно виляя меж голых деревьев. Носком сапога разворошил снег, тупо уставившись в сугробы. Резко раздался громкий хлопок, прокативившийся по словно застывшему во времени сплетению тропинок, пролегающих по засыпанным газонам. Обернувшись на звук, заметил россыпь желтых искр в вышине. Ерунда. В поисках чего-нибудь поинтереснее побрел вглубь опустевшей посадки. На ёлке, растущей в центре, висела табличка, запрещающая кормить голубей. Тихо хмыкнув, побрел дальше. Все засели по домам, весело, сплоченно, единым организмом переключая каналы в поисках комедии, болтали без умолку с нагрянувшими родственниками, пока он копался в заброшенной сторожевой будке. Несколько банок из под пива, покрытая пылью паутина, потертый стульчик и заевшее окошко, открывавшееся с противным скрипом. Мало-мальчики ценным предметом оказалась фигурка серой лошади. Единственный встречный в парке представлял из себя рыжего кота, бренчавшего колокольчиком на ошейнике. Завидев приближающегося Советов, кот побежал к нему в ноги. Потираясь клиновидной головой о сапоги, вертел хвостом. Слабая улыбка появилась сама собой. Как любитель кошек, он не мог не наклониться и не погладить пушистого. — Глупый! У батареи бы грелся, зима как-никак. Кот поднял голову, заглянув ему в глаза. Совок качнул головой, немым жестом спрашивая у кота причину прогулки отдельно от хозяев. Немного постояв рядом, пушистый развернулся и медленно пошагал в том же направлении, откуда пришёл. Видать нагулялся по холоду. Идёт, на ходу лапы поочерёдно отряхивает. Совок прошелся вдоль забора, покрывшегося тонким инеем. Никого. Один протаптывает дорожки в нетронутом белом слое. Сильный порыв ветра иногда налетал сверху, собирая горсти снежной пыли, бросал их в глаза одинокого ходака. Отвернувшись от ветра, Совок направился к ёлкам. Ладонью пригладив место у подножия ствола, сел под ёлку. Колючие ветви неплохо защищали от свирепствующего хулигана, лихо свистящего у верхушек в серой возвышенности. Руки онемели от холода, пальцы сгибались с трудом, несмотря на тёплые перчатки. Сняв их, подышал на ладони, стараясь разогнать кровь. Вскоре по пальцам прошлось легкое покалывание. Подтянув ноги к телу, уткнулся лицом в колени. Здесь хорошо. В этой тишине — без голосов, без визга шин, без звона стекла — приходило умиротворение. Мерно дыша, вслушивался в цикличное биение сердца. Вокруг правила нарастающая метель, готовая заморозить жизнь в ледяных оковах. Тот кот вовремя ушёл. Сколько времени прошло? Пару часов точно. Так не хочется идти назад. Остаться бы здесь, в приятном уединении одиночества. Немного отодвинувшись назад из-за вихрей, достававших его из-под пушистых ветвей, спиной оперся о ствол. Сквозь вой метели до Совка доносился хруст наста под чьими-то шагами. Лениво подняв голову, прищурился, еле различив растущий силуэт незнакомца. Отчасти помогла яркая одежда, выделявшаяся на фоне зимнего бесцветия. Совок отвернулся, зажмурившись. Только бы его не было видно. Нет настроения заводить разговор с неожиданно появившимся гулякой, тем более отвечать на вопросы. Только нарушит безмолвную идиллию. Звук поглотила воющая метель, встретив гостя непроглядной далью. Совок довольно хмыкнул, решив, что тот сдался и теперь уходит прочь. Крепче обняв ноги руками, практически задремал под колыбельную мороза. Но незнакомец был упрям, продолжая идти вперёд, прикрыв лицо рукой. Незнакомец остановился у убежища Советов, несколько раз моргнув. Щёки были как два помидора, изо рта клубьями валил пар. Отдышавшись, присел на корточки, чуть не завалившись набок. Через тёмные стекла невозможно разглядеть что-либо в свете, что говорить о густой тьме? Сняв очки, вгляделся в темноту. Там вырисовывалась сидячая фигура, которая никак не отреагировала на наблюдателя. Аме, скажу честно, удивился. Кому может взбрести в голову забраться под ёлку и уснуть там? Есть вариант где человек спасался от метели, но для кого создали прогноз погоды? Устало выдохнув, Аме глубоко вдохнул. Совок как был любимцем зимы, так и остался верен ей. — Кхм, эй! Union, вставай, ко мне пойдешь погреться, замерзнешь ведь! Фигура пришла в движение: вздрогнув, повернулась к окликнувшему её гостю, бесцеременно заглянувшего в её укрытие. Застыв на несколько секунд, фигура раздумывала над предложением. Отрицательно покачав головой, кивком указал на выход из парка. — Не упрямься, или сам достану оттуда — предупреждающе произнесли в ответ. Немного поупрямившись, Совок молча вылез наружу, отряхиваясь от налипших иголок. Аме взял Совка за локоть, потащив за собой. Пошарив в карманах куртки в поисках ключей, нащупал связку и вставил в замок, провернув два раза. Аме ввалился внутрь, за ним вошёл гость. Переодевшись, Аме ушёл хозяйничать на кухне. Совок сел на диван, подперев щеку ладонью. — Рассказывай, зачем на ночь глядя пошёл искать приключения? — Зачем ты пошёл меня искать? — Говоришь так, будто я тебя не знаю. У тебя традиция постоянно уходить без предупреждения, а если ты себе отморозишь что-нибудь, то не будешь замечать этого до самого конца. — Резонно. — И я, как принц на белом коне, спас тебя от возможной пневмонии, не благодари. — А конь куда делся? — Пришлось пожертвовать, — отмахнулся Аме, сняв чайник с плиты. Налив кружку горячего чая, протянул Совку. Тот взял кружку, повертел её и выпил залпом. Аме чуть не подавился, пораженный таким поворотом событий. — Не обжегся хоть? — Обеспокоенно спросил Штаты. — Не кипишуй, я в порядке. — Усмехнулся Совок, довольный удавшейся выходкой. Аме невольно залюбовался представленной картиной: домашний Советы, не плюющийся желчью, прожигая тяжелым взглядом напротив сидящего. Аме про себя отметил, что так и не привык к его виду без фирменной шинели, составляющей основной колорит. Тонкий зелёный свитер под низ, на удивление, ему подходил. — Итак, раз ты тут. Поможешь украсить все? До полуночи ещё осталось время. — Нет-нет, я в украшениях не силён. ‐ Совок опустил взгляд на кружку, рассматривая принт с полярным медведем в шапке Санта Клауса, скрестив руки на груди. «Обороняется» — пронеслась мысль. — Не стесняйтесь, Ваше Краснейшество, эта гирлянда должна потерпеть поражение! — Дурак! — добродушно бросил Совок, встав из-за стола. Когда с созданием нужной атмосферы было покончено, Совок отошёл на два шага, наблюдая за то потухающими, то загорающимися лампочками, с виду облепившими зелёное деревце. Совок все равно не понимал смысла рубить дерево и тащить домой чтобы постояла денек, а потом на помойку. Что особенного в конце года? Закончился и закончился, а суеты поднимают как собачья свора вокруг теннисного мячика. Маленький круглый предмет, комично отскакивая от пола, приводит свору в детский восторг, а на деле ничего сверхъестественного из себя не представляет. Затем стали появляться мысли из рода: «То есть с детьми он усидеть не мог, а с врагом — пожалуйста!» Вообще-то, нашептывал разум, не с врагом. Дофамин с серотонином и окситоцином утверждали, что это любовь. Мозг, сбагрив работу на попечении коварных молекул, методично переваривал информацию, посылая железам сигнал на выработку новой порции гормонов, потому рядом с Аме становилось неловко стоять, сидеть, существовать и остальное, присущее живым существам. Хорошо кода изначально красного цвета, спасает от появления ненужного румянца. Почему телу необходимо вздрагивать при случайном прикосновении кожа к коже? Как подросток в переходном возрасте, Ярило помилуй! Раз Совку действительно нравиться быть у Аме, к чему этот цирк? Уверенно взял бы и заявился на пороге, мол, у тебя партнёр зашёл на огонёк. Ага, и потом сгорел бы от стыда. Совку просто нравится гулять, ему просто нравится зима, ему просто хочется чтобы побыть с Аме вместе. Но ничего просто не бывает, должно быть объяснение, диктовала условия адекватная часть личности, не успевшая потонуть в водовороте из чувств, запутавших Совка окончательно. Аме, догадываясь, что послужило началом внутренней борьбы по канонам романтизма «долг превыше чувств» принёс пузырчатой плёнки, пока он был занят важными делами из раздела сюрпризов. Через пять минут Совок шарился по полкам, ища новый моток плёнки. Увы, плёнки не оказалось, нервам пришлось восстанавливаться самостоятельно. В раздумьях Совок не заметил, что на его пути находился Аме, стоящий к нему спиной. На полном ходу уткнувшись носом тому меж лопаток, кошкой отскочил на пару шагов к стене, ускользнув за первую попавшуюся дверь. Советы бранил себя на чем свет стоит. Разуй глаза, черт возьми! Занятый отчитанием своей неуклюжести, лезущей на поверхность на автопилоте, Совок пнул ножку кровати. Осторожно выглянув в коридор на предмет опасности, точнее неприятного столкновения, Совок почувствовал сильный толчок в плечо. — Знаю я, Тень, не выедай мозги, будь добр! Сощурив белые глаза, Тень демонстративно отвернулся, игнорируя слова хозяина. Присев на кровать, Совок вдохнул побольше воздуха, потому что предстоял разговор с этим чёрным ослом, хотя в плане упрямости он и зебрам даст фору. И не только с ним. Совок терпел злобное рычание, без перерыва доносившее от Тирана вперемешку с отборнейшей бранью, которой он поливал все живое и мёртвое, теребя когтями лохмотья рукавов шинели. Они будто сговорились, дружно выливая ураган дерьмового настроения на Совка. Тиран был против нахождения на дому у врага, ге свыкнувшись с нынешним статусом отношений между хозяином и полосатой хуетенью, посмевшей нарушить их прекрасные посиделки в парке. Ладно, будем честны, он ненавидит всех. Даже кошек. С какого бодуна ему начать мило относиться к американскому мудаку? С большей вероятностью, не уследи Советы за бешеным зверем под боком, тот бы устроил техасскую резню бензопилой и ни на секунду не пожалел бы об отнятых зазря жизнях. С Тенью повезло больше: он более дружелюбный, но тоже умеет выкидывать фокусы Тираньего профиля. Бросив уничижительный взгляд на хозяина, раздумававшего над весьма грубыми, но от того отрезвляющими словами извечного садиста, сам садист ударом когтей содрал шторы. Предоставится момент потери внимания к его персоне, здравствуй пиздец. Совок оперативно подскочил, принявшись вешать шторы на место. Отчитывая подопечного за выходки, словил смеющийся взгляд Тени. — Так и будем жить в неопределённости? Помнится, ты ее крайне не любил. Нравы меняются? — Или чужак теперь ближе, чем родные наследники? Променяй хваленую верность Родине этому придурку, плевка не стоит! Домашний декоративный пёсик, не больше. Поскули еще, авось услышит как воет от страха его крохотный щеночек! — Прекрати, это слишком. — Немного растаяв к хозяину, но не перестав злиться на его нерешительность, Тень приостановил набирающий обороты спор. Безжалостно посмеявшись над жалкими душевными страданиями Совка, Тиран всем видом показывал, что наедине их ждёт настоящая словесная экзекуция. — Тошно смотреть, разве ты не понимаешь? Великое государство, нагнувшее полмира, позорно подсел на нефтяную иглу, и распался с концом, теперь ходит, блудный сын, вчерашний день ищет. И с этим цепным псом я живу! — Завали пасть, скот! — О, кто голос подал, уж думалось, команду произнести понадобиться, — картинно поразился Тиран, скаля бурые от крови клыки. — Отвали уже, — заебавшимся тоном произнёс Тень, — ничего нормально делать не умеешь, так сиди тише воды ниже травы. Прорычав что-то крайне оскорбительное, Тиран удалился в угол комнаты, понемногу сдирая со стен обои. — Я вынужден признать, но он прав. Сколько ты уже бегаешь по кругу, никак не найдёшь выход. Либо прекрати корить себя за побеги с семейных посиделок и пилит со Штатами на попугаев лад, либо в лесу будем волков кормить! Я не могу уже краснеть за тебя, делаешь ты, а хочется провалиться сквозь землю в чертоги Сатаны мне. Что сложного в этом выборе? Чувство долга? Ты долг Родине отслужил семьдесят с лишним лет назад, ветеранов толком не осталось, а с Холодной войны так ни один не вышел. Семейный долг отдал лет тридцать назад, все с партии благополучно кормят червей, а проклятую Конституцию мыши проели! — Стыдно ему за Афганскую, чего муссолить? — Цыц! Ну? В чем проблема? — Я не могу! — Ооо, началось! — мученически протянул Тиран в тон Тени, хлопнувшим ладонью по лбу. — Что ты не можешь? Мы и космическую гонку и гонку вооружений выиграли, что ещё для счастья надо? Оставь Ленина, Сталина, Троцкого, Голощекина, Аксельрода, или как там их звали, в прошлом! Им насрать с кем ты сосешься, конец коммунизму пришёл еще при Гражданской войне! Мы изначально проиграли, успокойся уже! Болезненно поежившись, Совок уставился в ковёр. Он много думал о том, не предательством ли будут считаться эти отношения, держа в тайне переживания по поводу неверности идеологии, сконцентрировавшейся в нем после смерти большевистской партии с распадом. Если и он оставит идеологию всей жизни, она умрёт бесповоротно. Коммунизм сейчас — кровавое нарицание потомкам, заезженная шутка о глупых революционерах, наивно бросивших столько душ на умершее в зародыше дело, о стариках, родом из «Империи зла», полной бед и несчастий народа под руководством жадно до самоутверждения власти. Никаких ценностей, кроме кино, бесплатного образования и цензуры. Победа над нацистами, с чьей идеологией, втянувшей мир в четырехлетний Ад наяву, сравним коммунизм тех лет по исследованиям учёным. Сказать, что он чуть приступ не схватил после прочтения, ничего не сказать. Его существование шутка? Труды Маркса шутка? Надежды двести с лишним миллионов людей дешёвый анекдот! Есть ли смысл продолжать верить тому, что кануло в лету с полным крахом? – Нет! - решительно вставил слово Тень. Ему жаль хозяина, разрывающегося меж двух огней, но раз самому не удаётся прийти к очевидному выводу, ну или перестать игнорировать обреченность ситуации, то иногда нужно надавить. Тиран, нехотя поднявшись с места, взял Совка когтистой рукой за запястье, дернув, поднял на ноги. – Иди признавайся ему, либо сам явлюсь и скажу! – Не надо, поседеет со страху. Мы.. то есть я?.. А есть ли у меня право так выражаться за всех? Сам скажу? - Потоптавшись на пороге комнаты, провернул ручку и пошёл на чистосердечное. Присев у кровати, Тень взволнованно загибал пальцы. Тиран, обложив матом бесячую стеснительность хозяина, Купидона, Афродита и всех-всех богов, отвечающих за пресловутую любовь, стал скидывать с подоконника цветочные вазы. Тень на цыпочках вышел в коридор, осмотревшись, прошёл к гостиной, где разворачивалось целое представление. Совок заплетающимся языком объяснялся Аме, словно то, что он его любит это болезнь, сравнимая с кошачьим коронавирусом*. – Сказал? - Поинтересовался Тиран, разбив все цветочные горшки в доме. – Сейчас.. Момент! Совок, матерясь на всех известных ему языках, ждал окончательного вердикта. Аме погрузился в раздумья. Минуты издевательски долго сменяли друг друга, закапываясь в нервную почву дождевыми червями. Тень подумал, что придётся прятать труп американца совместными усилиями, так как тот прикрыл рот ладонью, беззлобно рассмеявшись. Кажется, беззлобно. Совок слегка дернулся, ожидая что его высмеят, а не тихонько поржут, но также опустил взгляд в пол. – Утопим? - Спросил Тиран, нетерпеливо скребя когтями по дверным петлям. Тень сосредеточенно читал движения Аме, паранойей угадывая в них насмехательство над стоящим напротив Совком. Видимо, признаться напрямую было плохой идеей.. Ладно, перед хозяином извинится попозже, надо от звездного нахала избавиться. – Утопим. - Согласился Тень, разминая запястья. Отсмеявшись, Аме утёр скупую слезу. Поддавшись вперёд, притянул застывшего в переживаниях Совка за талию и поцеловал. Застыв в замешательстве, Совок не верил в происходящее. Тиран, решив запить провал хозяина кровью пойманной из окна синицы, поперхнулся. Тщетно отплевываясь, матерился между приступами кашля под громкий ржач Тени. Повернувшись к хозяину, Тень скользнул к нему, оперевшись рукой о его плечо. Аме притянул ахуевшего от жизни Совка, стиснув в объятиях. Наклонившись к густо покрасневшему Совку, Тень тихо прошептал: – Порядок? – Д-да.. - помирая от счастья, пролепетал Совок, смущенный своим положением : пара сантиметров разлеляли лица коммуниста и демократа. Так бы стоять до полуночи. аааАаАААААА, так неловко и приятно! Просунув руки под мышки Аме, обнял со спины, уткнувшись лицом ему в грудь. Прикрыв от блаженства глаза, довольно мурлыкал. – Что ж, давай признаем очевидное. - Начал Тиран, разглядывая чайный сервиз в кухонный шкафу. Хмм, китайский фарфор. Тут обычное стекло, керамика, пластмасса, фаянсовые блюдца.. Тогда будем бить фарфор об стены в честь проявления недюжинной храбрости хозяина в признании. – Дай угадаю: это пиздец? – Именно. – Но, - заговорщеским тоном начал Тень, в душе угорая от восторженного визга Советов, стоило Аме признаться в любви в ответ, - кавалер неплох. Умен, богат, игрок не промах, в общем красавица, комсомолка и просто молодец по-американски. Меня устраивает. Помолчал пару минут, Тиран выудил стеклянную салатницу, повертел и поставил на место. – Если эта сука разобьёт хозяину сердце, я сломаю ему все кости до единой. – А пока? – Пока что, - притворно грустно вздохнул Тиран, - есть только посуда. Подкинув чайное блюдце над головой, разбил его об потолок. Осколки посыпались на ковёр, отскакивая под шкафчики и стол, снежинками поблескивая под тусклым светом люстры. – На счастье. - Посмеялся Тень, пнув табуретку. Та свалилась бы с лишним грохотом, если бы не зацепилась за штору, оттягивая ткань на уровень плинтусов. – Помимо новогоднего чуда, чем он примечателен? - удобно устроившись на плече новоявленного суженного, спрашивал Совок. Оказалось, рассказ о персонажах по типу Крампуса был увлекательным, но его больше интересовало, как проходит Рождество в Штатах. – Ну, это единственный день в году, когда я могу тебя нежно поиметь под Jingle Bells. – Аме, заебал уже! На кухне раздался звон бьющейся посуды точно в такт упомянутой песни. Совок отчётливо слышал скандировавших Тень и Тирана : – Тра-хай-тесь!