Главное не сдаться

      Эти странные отношения начались уже давно. Многие считали, что Польше нужна помощь и его насильно заставили принимать участие в этом всём, однако ничего такого не было. Он был свободен, мог выходить из дома, не беспокоясь, что по приходу его будут ждать избиения вместо поцелуев и объятий со словами "мы так скучали, где ты так долго был?".       Польша был счастлив... с одной стороны. С другой он ужасно боялся обоих своих партнёров. СССР и Третий Рейх по какой-то неизвестной ни одному из этих трёх причине любили его и где-то полгода добивались взаимности, решив, что вместе смогут сделать парня более счастливым, чем он есть.       Однако они его ужасали. По началу. После он привык, иногда думая о том, как приятно будет вновь оказаться в тёплых объятьях четырёх рук и слушать тихий шёпот, гласящий о любви. А потом и вовсе понял, что влюбился в этих двух.       Пусть они и были самыми заботливыми, лучшими и тёплыми, поляк не мог забыть Вторую Мировую Войну, когда они едва не лишили его жизни. Даже говорили, что ненавидят его. В моменты, когда он это вспоминал, его била дрожь. Тело начинало колотить. А вспоминал он об этом достаточно часто, причём некоторые разы были из-за того, что он видел двух мужчин. Даже если они просто с улыбкой встречали его где-нибудь.       И Рейх с Союзом знали об этом, стараясь не показывать своей общей жестокости и ради Польши ссорились намного реже, чем могли бы. Парень видел напряжение между ними, чувствуя себя ребёнком, со скрывающими холодность друг к другу родителями. Однако они всё делали только для него, периодически старались проводить время вместе ради возлюбленного.       Но страха это не убавляло, он всё ещё до смерти боялся тех воспоминаний, с ужасом думая о том, что все эти ухаживания — просто игра, которая закончится сразу же, как только обоим надоест. Однако он гнал эти мысли, но липкий страх удерживался, и у страны случались срывы. Очень часто рядом с Рейхом и Советом.       Как и сейчас.       Польша испуганно дрожал, пытаясь уговорить себя не бояться. Да как он может не бояться?! Ему те годы в кошмарах снились, не может он просто взять и перестать бояться этих двух, практически убивших его!       — Польша, успокойся, посмотри на меня, — уговаривает Союз, пока Рейх осторожно обнимает и поглаживает по волосам.       Поляк трясётся, хватаясь за пальто СССР и чувствуя слёзы страха, катящиеся по лицу. Как он успокоится, когда рядом две почти убивших его личности?! Чувствует большие руки у себя на спине и его прижимают к груди. Стройные руки Рейха также обнимают уже за грудь, а сам немец прижимается к поляку со спины, искренне желая успокоить трясущегося возлюбленного.       — Чшш, — тихо говорит нервный из-за его слёз фашист, стараясь скрыть нотки дрожи в голосе. — Всё в порядке, мы рядом. Не плачь.       Троица села на диван, тесно прижавшись друг к другу.       — Мы оба с тобой, не бойся, — гладил парня по волосам СССР, мягко целуя в лоб. — Чего хочешь?       Польша, собравшись духом, осторожно говорит:       — Н-не знаю, — приступ не закончился, способность нормально разговаривать не вернулась. — Н-не хочу больше бояться... х-хочу быть с-с вами, х-хочу перестать с-срываться, — поляк тихо завыл, уже от стыда за свой страх.       Приступ прошёл, оставляя за собой опустошённость, от которой парень трясся и всхлипывал. В груди росло чувство вины, страх уже отступил, с издёвкой наблюдая за душевными метаниями бедного Польши.       — Всё? — тихо спросил Рейх и парень кивнул.       Троица ещё несколько минут посидела в тишине. Мужчины медленно гладили поляка, не зная, как завязать разговор. После такого никогда не хотелось говорить. Просто сидеть в нарушаемой тихим прерывистым дыханием тишине, обнимаясь и молча.       Однако Польша встаёт, спускаясь с дивана, и идёт на кухню, чтобы сделать себе чай. Рейх перехватывает его руки, мягко забирая кружки и пакетики, передавая в руки Союза. Парень утыкается в грудь Совета, а его волосы заправляют за ухо.       Никто не улыбается. Здесь такой способ приободрить не работает, и мужчины давно это поняли, поддерживая объятьями и помощью в мелких вещах.       Кружка с ароматным зелёным чаем была поставлена на стол перед Польшей, который дрожащими руками взял горячую кружку, делая слишком смелый глоток, от которого тут же закашлялся и едва не выплюнул жидкость на стол. Рейх метнулся к крану, наливая стакан холодной воды, которую поляк тут же выпил наполовину.       Чувство собственной беспомощности давило вместе с виной, взявшейся из-за необоснованного страха перед любимыми людьми.       — Простите, — тихо сказал Польша, хмурясь и вставая изо стола.       Оба вздохнули.       Не подумайте, они не всегда ведут себя так. У них есть счастливые моменты, когда они проводят время вместе или по отдельности. У Польши не всегда случаются срывы, просто иногда плохие воспоминания всплывают не в тот момент.       Пусть с такими трудностями, но эти двое до сих пор не бросили его, а это значит, что он, как-никак, дорог им. Они ставят его на ноги каждый раз, как он падает, всегда рядом в трудные моменты. Со временем их станет меньше, Польша уверен. И хорошие воспоминания вытеснят собой плохие, а троица сможет по-настоящему радоваться совместному времяпрепровождению.       Главное не сдаться.