страшно

это все не правильно. зубы сжимаются до треска каждый раз, когда кто-то кроме него к дане прикасается. это все не правильно. сердце стучится бешенно, когда рыжий улыбается так тепло, кажется, только для него. только для руслана. это все не правильно. но сейчас в голове слишком мало места для предрассудков. все мысли до единой приводят к считай маниакальному желанию поцеловать кашина. вокруг темно и до безумия красиво. но зеленые очи красивее любых пейзажей ночного петербурга. даня всегда ездил быстро, давил педаль газа чуть ли не в пол, как только удавалась возможность, а шатен ловил дичайшее удовольствие, сидя на переднем сидении. не от скорости, не от завывания мотора. машины руслана никогда не интересовали. но зато интересовал кашин. сука, какой же это бред. узнал бы веснушчатый, какой кайф получает шатен, рассматривая колоски рыжих волос и сосредоточенное лицо музыканта за рулем - точно высадил бы прямо посреди трассы. не осознанно, рука с татуировкой розы тянется к веснушчатому. не зная, какой реакции он ждёт, руслан молча запускает пальцы в рыжие патлы. кашин дергается от неожиданности, но руки держит ровно. все таки, отвлекать его в дороге своими касаниями - очень плохая идея. но битмейкер улыбается. очень устало, но все так же нежно. именно так, как руслан любит. -дань, -тихо окликивает тушенцов, не выпуская из пальцев пряди светлых волос. - сколько еще ехать осталось? -минут пятнадцать наверное. я так и не понял, ты ко мне едешь или домой? - парень не сводит глаз с дороги. кажется, отвлечь его не может ничто -а можно к тебе? - в ответ даня смеется, кивая. вопрос звучал непривычно вкрадчиво и вежливо для тушенцова. - ты же мише отказал, сказал что музыку писать будешь? -тебе можно. кажется, все нутро у шатена после этих слов сотряслось. он особенный. сердце начало все быстрее качать кровь, а ладони затряслись. хотелось вжаться в сиденье, зажать лицо руками и молча кричать. видимо, рыжий заметил тремор в руках, ведь на лице его снова растеклась улыбка. город за окном убегает от карих глаз, что так внимательно пытаются ухватить мельчайшие детали из горящих окон. здания-великаны за малыми исключениями погрузились в сон, а на ели-ели синеватом небе рассыпались зведвезлы. хотелось утонуть в этом пейзаже, растворившись в глубинах переулков и широких улиц. район кашина всегда эпилептику нравился больше своего. здесь было так спокойно и уютно, словно попал именно туда, где всегда и должен был быть. выходя из машины, блогер цепляется носком обуви за землю, чуть ли не падая. алкоголь дает о себе знать. из-за спины раздается звонкий смех -бля, русь, дойди до квартиры целым, пожалуйста. -теплая ладонь касается плеча, затем беря тушенцова под руку. эта забота ведь и в правду не значит ничего «лишнего», но щеки розовеют на славу. тело нагревается, словно кипятком окатили, и в моменте кажется, что на местах прикосновений рыжего останутся ожоги. вместе они на лифте поднимаются, затем проходя в уютную квартиру. с тяжестью стягивая обувь, руслан швыряет ее куда то в угол прихожей. рыжий всегда возмущался, когда парень так делал, но в этот раз решил вежливо промолчать. все таки, спорить с пьяным шатеном просто отвратительная идея. в нос бьет свежий, холодный воздух. даня снова забыл закрыть форточку. шатающимися движениями, руслан шаркает в спальню. в глазах все плывет разводами, а ноги слово проваливаются сквозь пол. все происходящее не кажется реальным не на секунду. зайдя в комнату, глазам бросился царящий там беспорядок. пепельница, что они вместе покупали когда-то, стоит на подоконнике, обрамленная всякого рода бумажками, упаковками и контейнерами от еды. хотелось все сгребси в одну кучу и выкинуть прямо в окно. но даня всегда ругался, когда кареглазый пытается наводить порядки у него в квартире, а тем более в спальне. обезсиленно падая на заправленную кровать под звуки тихих шагов, парень прикрыл глаза. -ты в уличном на кровать не ляжешь! - дергая руслана за рукав толстовки, возмутился битмейкер. на это шатен что то фырчит, зарывшись в постельное белье. но под напором осуждающего взгляда кашина, все же, принимается решение стянуть с себя хотя бы худак. тушенцов был бы не тушенцовым, если-бы не повыебывался перед тем как выполнить просьбу голубоглазого. черная толстовка падает замертво на пол, дополняя картину общего «творческого беспорядка». кашин томно вздыхает, матерясь себе под нос. прекрасно знает, что руганью переодеться он парня не убедит. -ты же будешь не против если я с тобой посплю? - все-таки соизволя наконец привстать с кровати и вытянуть свое лицо из так приятно пахнущего пастельного, проговорил тушенцов. это был совсем не вопрос, руслан уже сам все решил, но поинтересоваться для приличия нужно было. в ответ тишина. лицо веснушчатое приняло очень задумчивый вид: глаза в пол, нижняя губа поджата, а брови напряженно сжаты к переносице. увидев лицо музыканта, в голове моментально промелькнула идея извинится за глупые вопросы и убежать рысью спать на диване. а лучше даже домой такси вызвать. но ни того ни другого тушенцов не успел, потрескавшиеся губы распахнулись, наполняя комнату звуком столь приятного ушам голоса. -можно. - прозвучало всего одно слово, но в голове у кареглазого оно тягуче расплылось,замедляясь и заставляя застыть на месте. вроде обычное дело, они не раз спали на одной кровати в турах, на каких-то тусовках, но почему-то именно сейчас одна лишь мысль лежать бок о бок с рыжеволосым казалась до безумия интимной. он же сам предложил, что вообще происходит? сердцебиение ускорилось. врать себе о том что на него так влияет алкоголь, руслану не в новинку. он всегда находил «влияющие» факторы, и объяснения из вне тому, что такие базовые моменты тактильности с кашиным вызывают столь бурную реакцию внутри. не заметив в трансе как рыжеволосый уже успел улечься рядом, эпилептик испуганно вздрогнул от прикосновения к своему плечу -ты чего застыл? - тихо спрашивает парень, устраиваясь на кровати поудобнее. ответа у него не было, так что тушенцов решил лишь молча залезть под одеяло, пристраивая голову на холодную подушку. сон, по непонятным причинам, не шел у обоих. поерзав еще немного на светлого, наверное, цвета простыне, руслан повернулся лицом к лежащему рядом парню. хлопая ресницами, он разглядывал мягко очерченный лунным светом профиль, старясь разглядеть в темноте каждую черту родного лица, запомнив ее по новой. по непонятным причинам, именно сейчас кашин казался особенно красивым. бесспорно, он безумно красивый всегда, но вид растрепанных светлых прядок и расслабленно прикрытый глаз вызывал по спине табун мурашек. -поцелуй меня, дань. - сам не понимая, что сморозил, вымолвил шатен, легонько тягая за рукав оверсайз футболки. -дурак что ли? иди проспись. - старательно скрывая смущение от странной просьбы, вкрадчиво отозвался музыкант. руслан когда пьян особенно настойчив, по этому дотянувшись ладонью до бледной щеки, он повернул лицо кашина к себе. стремительно сокращая расстояние между ними, парень остановился лишь когда начал цепляться своим носом за чужой. пелена подступающего сна мешалась с алкоголем в крови, затмевая какой либо стыд и страх. почувствовав быстрое дыхание на своих губах, тушенцов снова зашептал. -ну пжа-а-алста.. - глотая, и растягивая гласные, блогер рассматривал солнечное лицо, пытаясь распознать смену эмоций на нем. щеки веснушчатые загорелись, а пронзительный взгляд голубых глаз забегал вверх-вниз по лицу и телу, слово сканируя. соблазн поддаться руслану усиливается понимаем того, что кареглазый на вряд ли вспомнить хотя бы что-то с момента пробуждения.по этому уложив руку на слабо очерченную талию, битмейкер подался вперед. поцелуй выходит влажный и смазанный, тушенцов словно котенок жмется к груди, пьяно толкаясь губами. решив, что если достался шанс, нужно использовать его по полной, рыжий приоткрыл чуть рот, пытаясь протиснуться языком сквозь разжимающиеся под напором зубы. по ротовой полости растекся привкус спирта и нескольких недавно выкуренных сигарет. шатен стараясь не потерять хватку, растворившись под теплыми, любимыми руками, начинает кусаться в поцелуе, чем провоцирует недовольное мычание. даня легонько толкает во вздымающуюся грудь, совсем слегка отстраняясь -не наглей. - шепчет, со строгостью глядя в угольки чужих очей. руслан виновато улыбается, уводя глаза. -можно еще? - не дождавшись ответа, блогер чувствует, что губы его снова накрывают, вовлекая в поцелуй. все планы по поводу незаконченного трека у дани провалились, утопая в припухших красных губах шатена. но сказать, что он сильно расстроен по этому поводу - наглое вранье. утро встречает головной болью и сухостью во рту. в виски что-то вонзается, заставляя тело вздрогнуть, жалко согнувшись от боли. под боком слышаться очень слабые звуки из каких-то тик токов. даня уже проснулся. вместе с головной болью, в мозг стреляют воспоминания прошлой ночи. застывая на месте, тушенцов пытается понять, не приснилось ли ему странное продолжение вечера? -доброе утро, пьянь. - раздается нежный, чуть хриплый от сна голос. по одному лишь звуку можно распознать улыбку на лице в веснушках. развернувшись на звук, шатен все так же потерянно осматривает друга(?), пытаясь даже по его выражение лица понять степень правдивости воспоминаний. губы покалывает и жжет. видимо, не сон. по торсу легкой струйкой пробегается прохладный ветерок, заставляя покрывшись мурашками вздрогнуть. он голый. глаза расширяются, стараясь оббежать все происходящее в комнате: футболка руслана вместе с массивным худи валяются на полу, рыжий парень под боком тоже без верха. взгляд цепляется за бордово-красные пятна, коими украшены все светлые ключици кашина. хочется сгореть со стыда, провалится прямо сейчас сквозь пол и не появляться больше рядом с битмейкером никогда. исчезнуть из его жизни, лишь бы убежать от этого дикого чувства стыда. перед лицом все плывет. может это похмелье, а может слишком много эмоций в один момент, самой кошмарности ситуации это никак не меняет. следующая часть утра проходит в тумане. судорожные оправдания перед даней за быстрый уход из квартиры: «перепил вчера». в голове крутится лишь страх. это точно конец. больше никакого кашина в его жизни, битмейкер же сто процентно не захочет общаться с каким-то пидором. уже сидя на заднем сидении такси, тушенцов чувствует, что дыхание его начинает сбиваться, а руки обхватывает дрожь, что быстро начинает распространяться по всему телу. страх только усиливается. дышать становится все сложнее, грудную клетку сжимает словно тисками. вдохи становятся до жути рваным и тяжелыми, и видимо, таксист это замечает, но виду старается не подавать. тактично молчит, лишь изредка поглядывая в зеркальце.