Зима, ты что слепой?

      Щелчок открываемой двери неожиданно раздавшийся в тишине квартиры, вырвал из плена Морфея вынуждая резко подняться с кровати и напрягать сонные глаза вглядываясь в темноту. Вряд ли это воры, и дураку понятно, что в квартире сироты — студентки нечего красть. Да и слишком уж тихо открылась дверь, как будто ключом открывали. А с учётом того, что искомый предмет помимо тебя есть только у одного человека, все ещё вглядываясь в темноту ты произнесла всего лишь одно слово:       — Вахит?       Грохот от тяжёлого предмета упавшего на пол заставил тебя резко подскочить и подбежать в сторону выключателя нажимая на него. Зажмурившись от резкой смены яркости и прикрывая глаза рукой ты выглянула в коридор, в полутьме наблюдая за растянувшимся на полу парнем.       — Что случилось? Зима, слышишь меня? — видя, что парень совершенно не реагирует, ты быстро подошла к нему, присаживаясь на корточки, совершенно не заботясь о задравшейся ночной рубашке, которая от такого действия поднялась выше приличного, оголяя мягкие, молочные бедра.       Оглядев его более внимательным взглядом, ты заметила, что он прижимает к себе окровавленную левую руку, пальцы которой нервно подергивались. Разбитые костяшки на обеих руках для него совсем не ново. Ссадина на челюсти и разбитая губа, кажется сильнее всего пострадала его рука, хотя с другой стороны ещё не понятно что там с его торсом.       Судя по грязной одежде его явно добивали когда он уже лежал на земле, и как бы громко универсамовские не настаивали на том, что пацаны ногами не бьют, они явно ошиблись.       Встав ты отправилась обратно в спальню вытаскивая из-под кровати большую коробку с лекарствами и позвякивая баночками принялась перебирать их, выискивая нашатырь.       Взяв в руки заветный бутылек ты подошла к шкафу, стараясь делать все как можно быстрее понимая, что нужно срочно привести его в сознание, иначе дотащить до дивана совершенно точно не получится.       Выудив из шкафа ещё одну коробку и взяв оттуда небольшой шарик ваты, ты направилась обратно к Вахиту, который продолжал лежать в том же положении, приглушённо дыша.       Намочив шарик и сморщившись от резкого запаха, ты поднесла к носу парня, придерживая его за плечо, чтобы он резко не вскочил и не поранился ещё больше.       — Что за ебанная вонь…- поморщившись и попытавшись отодвинуть твою руку в сторону, Зима быстро заморгал пытаясь сосредоточить фокус на твоём лице, и когда судя по всему у него получилось, улыбнулся разрывая запекшуюся кровью рану на губе шепотом произнеся, — привет, Лиса.       — Привет. Давай аккуратно поднимайся надо перенести тебя на диван, чтобы я обработала все. С рукой осторожно, — перекидывая его правую руку через свое плечо, ты медленно поднялась, сильнее напрягая ноги, чтобы не свалиться вместе с парнем обратно на пол. И кто бы мог подумать, что стройный подтянутый Вахит, будет таким тяжёлым. Хотя с учётом того, сколько он ест, это не удивительно.       Усадив его на низкий диван (который по словам Вахита унижает само слово диван, ибо не понятно для каких карликов его делали), ты не поднимая глаз на его лицо схватилась за края расстёгнутой куртки слегка скидывая ее с плеч, а после аккуратно вытащив сначала правую руку и гораздо более медленно левую руку ты отбросила куртку в сторону.       После внимательно осмотрев свитер покрытый где — то кровью, а где — то грязью, ты ухватилась за правый манжет, слегка оттягивая его, чувствуя как парень понимая, что ты хочешь сделать, стал помогать тебе вытягивать руку из рукава.       Приподняв свитер немного вверх, стараясь как можно меньше тревожить больную руку, ты аккуратно стащила свитер через голову, а после и с левой руки все также не поднимая взгляд на Зиму.       Поднявшись на ноги ты прошла к шкафу, вытаскивая оттуда чистое полотенце и бросив его на диван направилась в ванную, набирая в тазик теплой воды.       Вернувшись к нему, ты опускаешься перед ним на колени и обмакнув полотенце в воду, слегка отжав его, принялась легонько нажимая протирать его руку от грязи, стараясь, как можно мягче проводить по краям раны.       — Даже не спросишь, что случилось? — тихий голос раздавшийся так неожиданно, заставил тебя напрячься и плотно сжать губы, чувствуя как от привычного сердцу мягкого произношения, внутри все сжимается.       — Я спрашивала, ты просто был в отключке и не ответил. И я решила, что ты просто не хочешь мне говорить. Хриплый смешок последовавший за твоими словами, сменился шипением от боли, когда ты слишком сильно надавила на больной участок.       — Только ты могла обвинить меня в том, что я молчал пока был в отрубе.       Ты молчала не желая продолжать разговор, чувствуя, как с каждой минутой проведенной вместе, сдерживать слезы становится все тяжелее и тяжелее.       Молчать и не развивать разговор с тем, с кем семь лет были не разлей вода действительно сложно.       Но пять лет безответственно любить его и понимать, что он даже не видит в тебе девушку гораздо сложнее.       Сейчас, когда ты уже отдалилась от него, казалось бы целую вечность назад (хотя на деле прошло всего две недели) можешь с уверенностью сказать, что вела себя как тряпка. Хотя это довольно грубое слово, но другого придумать не можешь.       — Ты ходишь с кем то? — вскинув голову от неожиданного вопроса, ты уставилась на Зиму, который глядел на тебя из-под опущенных бровей, совершенно не мигая, внимательно оглядывая твое лицо в надежде уловить хоть малейший признак лжи.       Не то чтобы Вахит действительно думал, что у тебя появились отношения, но придумать другой причины такой резкой перемены он не мог.       Вспоминая сейчас тот день, будь он проклят, когда ты пришла и внезапно заявила, что хочешь перестать на время общаться с ним, он не чувствовал ничего кроме внезапно нахлынувшей на него боли, и возможно немножечко, совсем капельки обиды.       Несомненно в силу разных взглядов на какие то вещи, у вас бывали ссоры, но вы всегда приходили к компромиссу, всегда решали проблему разговорами, хоть Зима и предпочитал действия болтовне. Но сколько бы он не пытался тебя разговорить и объяснить причину такого решения, ты ни в какую не соглашалась, отмахиваясь от него бурча что — то по типу:       «Прекрати издеваться надо мной Зималетдинов. Даже скорлупа ваша все понимает, а ты делаешь вид, что ничего не знаешь»       И вот после этого дня, началось пожалуй самое тяжёлое время для него. Он стал для тебя Зимой. Не Вахитом, не Зималетдиновым, не сотней других прозвищ и слов которыми ты его называла, всегда только Зима.       Конечно, если честно говорить вы виделись не так уж и часто, случайно (а возможно и не очень) встретились во дворе поликлиники где ты проходила практику и бросив холодное «Привет Зима, Турбо.» Забежала в здание в котором отыскать тебя так и не получилось.       И казалось бы, заебывается он из-за какой то хуйни (по словам Турбо), но это ведь важно! Взять к примеру Валеру, с которым ты познакомилась в то же время, что и с Зимой, потому что редко встретишь одного без другого.       Валерой, он для тебя был первый год знакомства, но после вступления в группировку, он стал Турбо и лишь в редкие моменты, когда он начинал вести себя как маленький ребенок которому шило в задницу засунули, он становился опять Валерой: «Валера, если ты ещё раз кинешь меня в снежок, я засуну тебе в задницу гребанную хлопушку» «Валера, будешь много пиздеть отхватишь по голове своей».       Ну и как понять, что ты натворил, если она даже не хочет говорить с тобой об этом?       — Что? С чего ты взял? — отвернувшись от него в сторону аптечки выискивая там перекись и бинты ты прикусила губу желая поскорее закончить перевязку, да и весь этот абсурдный разговор в целом.        Оставалось лишь надеятся, что после того как ты закончишь, он действительно соберётся домой, а не останется, чтобы выяснить ваши отношения.       — Я не знаю. У меня нет больше идей, почему ты захотела прекратить общаться. И ты сама ничего не говоришь, что я ещё могу подумать? — раздражённо взмахнув руками ответил Вахит, не отрывая от тебя взгляда, — ты можешь мне просто объяснить, что я сделал? Ты же сама всегда хотела решать все разговорами, а сейчас, что поменялось? Турбо говорит, что я долбоеб раз не понимаю, и за это не раз получал в фанеру. Адидас сказал, что не станет лезть в наши дела, потому что слишком уважает тебя и если ты посчитаешь нужным скажешь мне сама. Так что скажи уже, что я пизданул или сделал, чтобы я мог исправить это и вернись ко мне.       Раздражённо вскочив так и не обработав лицо, ты отвернулась от него, намереваясь уйти на кухню и успокоиться.       Но предугадав твои действия Зима схватил тебя за руку, развернув обратно к себе, и прижался лбом к твоему животу, обнимая больной рукой за бедра.       — Не уходи. Я скучаю. Каждый ебанный день без тебя такой охрененно долгий…       — Прекрати издеваться надо мной Зима. Ты не слепой и не глухой, чтобы не понимать…       — Я тупой! Ты разве этого не знаешь? Я не издеваюсь над тобой, разве делал так когда нибудь? Просто скажи и все. Я всё исправлю, только не молчи, — сильнее прижавшись к тебе, он медленно выдыхает чувствуя, как от нахлынувших эмоций его мелко трясет. Хотя это может от потери крови, кто знает.       Вырвавшись из его хватки ты отталкиваешь его от себя за плечи, сжав зубы в попытке заглушить злобный рык, так и наровивший выйти наружу. Правду хочет. Хорошо, он ее получит. И если посмеет хоть лёгкую усмешку выдать, останется без гребанных зубов.       — Я влюблена в тебя! Доволен? Гребанных пять лет я жду когда ты наконец поймёшь это. А ты в упор не замечаешь меня. Точнее не так, ты замечаешь меня. Но как ещё одного пацана с района, просто более хилого и мелкого. И я заебалась, понятно?! Весь универсам это видит и непременно пользуется, а ты, казалось бы тот кто должен знать меня лучше других, этого не видел хочешь сказать? Я на все эти дискотеки ходила ради тебя, каждый раз в ожидании, что вот он, тот самый день когда ты увидишь во мне девушку, и наконец-то пригласишь на медляк. Но нет, ты каждый раз звал кого угодно, но не меня. И теперь все! Я устала безответно любить тебя! Я не согласна быть твоим запасным вариантом, или невидимкой. Я тоже хочу, чтобы меня любили. Чтобы на танцы звали, за руку держали, обнимали и целовали. Надоело мне каждый раз утешать свое больное сердце глупыми надеждами! Доволен?       Смотря на тебя широко распахнутыми глазами, Зима казалось бы перестал дышать.       Это, блядь, какой-то сон? Ты влюблена в него?       Что значит весь универсам пользовался, он ничего такого никогда не замечал.       И тут как кинопленка перед глазами пробегают воспоминания, подкрепляя правдивость твоих слов.       «Вахит! А мне тут ребята сказали, что тебе нужна помощь с плакатом. Вот я и пришла вся такая помощница для тебя»       «Турбо сказал, что ты голодать удумал, вот я и решила вас покормить. А то скоро ветром уносить тебя будет. Где ж я ещё такого лапочку найду.»       «Лампа сказал, что вы с Адидасом с разъездом встретились, пришла вас лечить»       И ещё сотни воспоминаний в которых так или иначе ты абсолютно не скрываясь показывала ему, насколько он важен.       Но Зима видимо действительно туповат и воспринимал это, как заботу о друге. Ему действительно и в голову не приходило, что ты можешь в него влюбиться.       В Турбо? Ну это было бы естественно. Хоть и грубый «плохишь», но о тебе бесспорно заботился.       В учтивого и внимательного Адидаса? Тоже вполне естественно.       Но он? Не особо симпатичный, в большинстве случаев молчаливый. Ну такой себе предмет для влюбленности.       — Что ты замолчал? Не нужна мне твоя жалость! Одевайся и проваливай из моей квартиры, найди свою подружку и пусть она обрабатывает твои раны!       .....       Ключи от квартиры, которые ты дала только ему. Турбо долго тогда возмущался, мол почему только ему, если дружите вы одинаковое количество времени.       Его вещи в верхнем ящике твоего комода, которые он оставлял у тебя после каждого «лечения» напрочь забывая об этом, и как на следующий раз ты всегда ему их отдавала, чтобы он не пачкал чистые бинты грязной одеждой.       Блестящие глаза устремлённые на него, когда он начинал поддразнивать тебя, специально картавя сильнее чем обычно, зная, что это всегда поднимает тебе настроение.       Мягкое, успокаивающее поглаживание по спине, когда его бабуля в очередной раз оказалась в больнице с высоким давлением и нежный шепот о том, что ты рядом.       Ебанный пиздец. Он что блядь, действительно НАСТОЛЬКО тупой, что не понимал этого всего?       — Я… — громкий стук в дверь заставил вас подскочить на месте, резко поворачивая голову в сторону входной двери, — ты ждёшь кого то? — переведя взгляд на тебя, он нахмурился ожидая ответа. Получив отрицательное качание головы, подтолкнул тебя в сторону спальни проговаривая, — надень, что нибудь на себя, я посмотрю кто там. А потом мы поговорим.       Не дожидаясь твоего ответа, он встал с дивана намереваясь хорошенько избить человека стоящего за дверью, а после вернуться к тебе и наконец то все прояснить.