Focus time

      Жизнь омеги и так не была прогулкой по парку с постоянным натиском запахов, феромонов и альф, бездумно гоняющихся за тобой (или, что еще хуже, когда они не гонятся за тобой, и ты начинаешь думать, что с тобой что-то не так), но жизнь неженатого омеги, решившего усыновить маленького ребенка после трагической смерти родителей, была ещё хуже.       Внезапно у каждого появилось своё мнение о твоей жизни, каждый почувствовал, что у него достаточно легитимности и знаний, чтобы вынести суждение, никто не пытался помочь, по сути, и, что ещё хуже, ты был полностью исключён из рынка знакомств и потенциальных спариваний. Неспаренная омега с ребенком? Действительно слишком много работы.       Однако Шан Цинхуа не возражал. Что касается Ло Бинхэ, он с радостью принял бы это и даже больше.       Когда биологические родители Ло Бинхэ скончались в результате ужасной автомобильной аварии вместе со своим старшим двоюродным братом, который был за рулем, Шан Цинхуа был опустошен. (В то время он также присматривал за Ло Бинхэ, и это было нелегко осознать.)       Он знал их по работе, проходя стажировку у Су Сиянь, матери Ло Бинхэ, которая была для него чем-то вроде названной старшей сестры.       Ни у кого из них не было живых родственников, но в своем завещании они доверили ему опеку над Ло Бинхэ, если он примет это. Как он мог этого не сделать?       Логично, что Шан Цинхуа знал, что на самом деле он не был готов стать родителем, особенно одиноким. Он был молод, не имел пары, незрелый, и его хобби заключалось в том, чтобы писать преувеличенную гетеросексуальную порнографию за деньги, продвигая ее как фэнтезийный роман. Он также не был уверен, умеет ли он готовить что-нибудь, кроме лапши быстрого приготовления.       Однако ради Ло Бинхэ он был готов научиться.       Поначалу это действительно было непросто. Ло Бинхэ был сбит с толку, он не привык проводить так много времени без своих родителей — и особенно матери – и даже успокаивающих феромонов, которые выпускал Шан Цинхуа, не было достаточно, чтобы заставить его плакать меньше.       Конечно, не помогло и то, что Ло Бинхэ привык к грудному вскармливанию. Шан Цинхуа, несмотря на то, что он был омегой, сам никогда не был беременен, а это означало, что он не был полностью подготовлен к кормлению грудью.       Хотя он бы делал это, если бы мог. Он бы действительно делал это.       Однажды ему сказали, что это возможно.       — Это определенно возможно, — Сказала ему однажды одна из медсестер в кабинете педиатра. — Если он все ещё так требователен к молочной смеси, возможно, Вам стоит подумать о стимуляции лактации.       Так он и сделал. Несколько месяцев спустя, когда Ло Бинхэ уже начал вводить в свой рацион другие виды продуктов, помимо молока, он, наконец, добился успеха. Возможно, он был измотан, невероятно эмоционален из-за гормонов, которые ему нужно было принимать, и, возможно, понял, что на самом деле грудное вскармливание не было чем-то особенным — но на самом деле оно было определенно более болезненным, чем он себе представлял — он невероятно гордился собой за то, что смог обеспечить Ло Бинхэ эту единственную вещь, это единственное утешение.       Конечно, он не думал, что это станет большой проблемой, пока не прошел год после того, как он усыновил Ло Бинхэ и решил вернуться к работе.       Ло Бинхэ к тому времени стал старше — на самом деле ему было полтора года — и Шан Цинхуа, наконец, почувствовал себя достаточно стабильным в своих отношениях с приемным сыном, чтобы он мог принять возможность оставить своего ребенка в детском саду.       Он провел своё исследование! Он читал отзывы! Его лично рекомендовали! Казалось бы, действительно хороший детский сад! Конечно, он все ещё был невероятно взволнован тем, что ему пришлось оставить сына со случайными незнакомцами, пока он приступил к своей новой работе в фирме «Северная Пустыня» в качестве менеджера по логистике.       — У нас есть приложение, — сказал ему старший учитель, желая его успокоить, — через него вы можете получить несколько обновлений, посмотреть фотографии, поговорить с нами…       — Но он очень чувствителен, — бессмысленно настаивал он, даже наблюдая, как его крошечный малыш сразу же нашел общий язык с другим малышом и забыл о его существовании. — Его родители…       — Мы знаем, — незло прервал его учитель. — Это трудный процесс для вас обоих, но если вы не начнете сейчас…       Итак, Шан Цинхуа оставил Ло Бинхэ позади, чувствуя, как его сердце невероятно сжимается в груди, и направился к своей новой работе.       Всё было бы хорошо. Просто замечательно! У него был гибкий график, и HR знал о его обстоятельствах, он мог уйти в любой момент, чтобы побыть со своим сыном и… Прекрасно! Так хорошо.       Первые несколько дней были ужасными. Ло Бинхэ был более суетливым, чем обычно, Шан Цинхуа был эмоционален, но в то же время он чувствовал себя очень разгоряченным из-за привыкания к своей новой работе, и, к сожалению, всё это означало, что он столкнулся с проблемой кормления грудью в неурочное время, без стимуляции от кормления Ло Бинхэ в конце дня.       Однажды кто-то заметил.       Мобэй Цзюнь был руководителем операций в компании «Северная Пустыня», он был на три или четыре года моложе Шан Цинхуа, типичный альфа, известный своим холодным поведением и серьезным отношением во всей компании, что объясняется только тем фактом, что он был единственным сыном генерального директора компании, и он, несомненно, был во вкусе Шан Цинхуа.       К сожалению, он также был начальником Шан Цинхуа.       Впервые они встретились во время звонка в Zoom. Мобэй Цзюнь ненавидел проводить собеседования у людей, но предыдущего менеджера по логистике уволили после того, как появились доказательства того, что он передал свою работу трём случайным людям без ведома компании (что, очевидно, было серьёзным нарушением безопасности и этики), и ему нужно было убедиться, что они наняли действительно компетентного человека.       На бумаге у Шан Цинхуа были все навыки и квалификация, но во время собеседования он казался немного нервным. Тем не менее, когда Мобэй Цзюнь задал ему те же пять технических вопросов, которые он задавал всем остальным, вся его нервозность исчезла и сменилась откровенно пугающим рвением.       Мобэй Цзюнь в тот день отменил остальные собеседования. Если он мог избежать ненужных разговоров, когда уже нашел вполне хорошего кандидата, то с ним было бы все в порядке.       Три недели спустя оставшиеся собеседования были завершены, и процесс найма завершился, а через две недели наконец пришло время приступить к работе Шан Цинхуа.       Во второй раз они встретились лично, и Мобэй Цзюнь был заинтересован.       Шан Цинхуа был таким же нервным, как и в случае с Zoom, и к тому же он был не имеющим пары омегой с очень специфическим запахом. У него есть сын, как ему сказали в отделе кадров до того, как они отправили официальное предложение Шан Цинхуа, и ему понадобится гибкий график, чтобы при необходимости забрать его раньше.       Это было прекрасно.       Конечно, затем он действительно столкнулся лицом к лицу с Шан Цинхуа, который, как он предполагал, был счастливой омегой, родившей сына всего несколько месяцев назад, только для того, чтобы обнаружить, что его предположения были совершенно неверными.       Тем не менее, непарные омеги с детьми были не редкостью, поэтому он не осмелился ничего сказать. Он подумал, что этот специфический запах, вероятно, был связан с ребенком. Шан Цинхуа пах бумагой, дыней и чем-то… ещё. Что-то, что он не мог понять.       И все же, как бы он ни старался не думать об этом, он обнаружил, что просто не может.       Запах Шан Цинхуа вторгался в его чувства каждую неделю во время их еженедельных встреч 1:1, и чем больше он пытался заставить себя игнорировать его, тем больше он понимал, что не может.       Омега был тёплым, дружелюбным и очень, очень не заботился о маскировке каких-либо своих феромонов, и с каждой проходящей неделей Мобэй Цзюнь медленно сходил с ума, не понимая, что именно в его запахе так привлекло его.       Каждый день, когда Шан Цинхуа проходил мимо него, постепенно становился пыткой, но он охотно подписывался на нее снова и снова, следя за тем, чтобы каждый день разговаривал с омегой или, по крайней мере, проходил мимо него.       Однажды он наконец понял это. Или… ладно, может быть, «разобрался», но это слишком громко. На самом деле, однажды Мобэй Цзюнь вошел в момент, который явно должен был стать интимным.       У Шан Цинхуа был свой собственный кабинет, как и у всех остальных менеджеров в этом зале, и Мобэй Цзюнь часто пользовался тем, что он находился рядом с ним, чтобы заходить без предупреждения всякий раз, когда ему что-то нужно (или всякий раз, когда он был готов к своим пыткам ароматом Шан Цинхуа трижды в день).       Он всегда проверял календарь Шан Цинхуа, чтобы убедиться, что тот не прерывает ни одной встречи или запланированного перерыва.       Это произошло в неприметный день вторника, Шан Цинхуа заблокировал час в своем расписании, чтобы сосредоточиться, и Мобэй Цзюнь очень хорошо знал, что это его «Я прямо сейчас работаю над этими отчётами, и если вы меня прервёте, я позабочусь о том, чтобы ни один из ваших запросов в ближайшее время не был одобрен», очевидно, что Мобэй Цзюнь просто ввалился прямо в свой кабинет, даже не постучавшись, потому что, конечно, ему нужно было очень быстро, двухминутную беседу с Шан Цинхуа о…       На самом деле он уже не помнил, о чём речь.       На самом деле он даже забыл, что именно он делал в корпорации «Северная Пустыня», когда вошел в дверь офиса Шан Цинхуа, потому что… потому что…       Потому что Шан Цинхуа снял пиджак и галстук, расстёгивал классическую рубашку и Мобэй Цзюнь мог видеть, на самом деле очень ясно, что его грудь была слишком опухшей, а соски были очень соблазнительного темно-коричневого цвета, и они казались — лактация —       — Мобэй Цзюнь! — Шан Цинхуа вскрикнул, слегка подпрыгнул на своём месте и попытался прикрыться. — Что вы здесь делаете?       Застигнутый врасплох, наверное, впервые в жизни, Мобэй Цзюнь потерял дар речи.       — Я… ты… я мог бы спросить тебя о том же! — Наконец возразил он, вспомнив, что на самом деле он был боссом Шан Цинхуа.       — Это мой офис! — Огрызнулся Шан Цинхуа, сумев снова застегнуть рубашку. К сожалению, Мобэй Цзюнь мог очень ясно видеть два влажных пятна там, где, как он теперь знал, находились его соски, и если он немного прищурился, то смог различить два больших темно-коричневых пятна: — Мобэй Цзюнь! — Шан Цинхуа снова вскрикнул, прервав его очень отвлекающие мысли. — Мои глаза здесь!       — Ты сцеживал молоко, — защищался он, слабо глядя на Шан Цинхуа. — Тебе не следует раздеваться в офисе во время лактации.       Шан Цинхуа знал это, большое спасибо! К сожалению, как он объяснил, у него явно была гормональная реакция на все изменения в его жизни и предстоящую течку и… ну, и он больше не мог по-настоящему контролировать своё тело.       — Мне очень жаль, что Вам пришлось это увидеть, — сказал Шан Цинхуа, покраснев. — Могу я чем-нибудь помочь?       Мобэй Цзюнь очень хотел бы сказать, что ему удалось вспомнить, зачем он изначально пришел в офис Шан Цинхуа. К сожалению, мокрые пятна на груди Шан Цинхуа только становились больше, как и что-то ещё в штанах Мобэй Цзюня.       По крайней мере, подумал он про себя, пытаясь немного утешить, теперь он знал, что именно он учуял в запахе Шан Цинхуа и что так долго сводило его с ума.       Молоко. Грудное молоко.       Он не знал, что ему это нравится, но… ну, похоже, Шан Цинхуа все же сумел его удивить.       — Мобэй Цзюнь? — Шан Цинхуа спросил еще раз, с необычной терпеливостью, хотя ему удалось эффективно вывести Мобэй Цзюня из транса, связанного с молоком. — Я могу чем-нибудь вам помочь?       — Нет, — сказал он слегка хриплым голосом, отчего глаза Шан Цинхуа расширились от удивления. — Кажется, я могу чем-то тебе помочь? — спросил он, все еще не отрывая глаз от груди Шан Цинхуа.       Шан Цинхуа помедлил, прежде чем ответить. — Я не думаю, что это разрешено. Вы мой босс…       Мобэй Цзюнь запер за собой дверь кабинета Шан Цинхуа и двинулся к омеге, наконец сумев поднять взгляд на более респектабельное место.       — Тогда я ухожу, — сказал он, прекрасно понимая, что на самом деле он не собирается уходить, и Шан Цинхуа, если уж на то пошло, не собирался этого делать. — Этого достаточно?       Шан Цинхуа сглотнул. Возможно… работать в офисе так близко к альфе было не очень разумной идеей. Однако теперь, когда Мобэй Цзюнь так хищно смотрел на него, он не мог сказать, что возражает.       Спустя два часа, одно время на сосредоточение и одну пропущенную встречу с одним из их поставщиков, грудь Шан Цинхуа благополучно вернулась в свое нормальное состояние, Мобэй Цзюнь был сытым, а Шан Цинхуа думал, что не сможет ходить по улице на следующий день.       — Как насчет того, чтобы я отвёз тебя домой? — Предложил Мобэй Цзюнь, помогая Шан Цинхуа снова надеть пиджак и поправляя его так, чтобы никто не мог видеть мокрые пятна на его рубашке.       — Сначала мне нужно забрать ребенка, — сказал Шан Цинхуа, не особо отказываясь.       — Всё в порядке, — сказал Мобэй Цзюнь, и так оно и было. В конце концов, если он планировал в конечном итоге нанести новый укус на шею Шан Цинхуа, что ж, ему нужно было начать налаживать отношения с ребёнком. Даже если, к сожалению, они оба боролись за одно и то же.       — Мобэй, пожалуйста, — отругал Шан Цинхуа несколько часов спустя, когда Мобэй Цзюнь косо посмотрел на спящего Ло Бинхэ, который заснул, когда сосал сосок, — Вас обоих более чем достаточно.       Там было. Это не означало, что он был готов поделиться. Во всяком случае, ненадолго.