Сложный выбор

Нечаев терпеть не мог задерживаться на работе, особенно по такой, казалось бы даже надуманной причине. Вообще не его дело, следить, чтобы персонал лабораторий вовремя уходил домой, это же учёные, мать вашу, с ними же только время терять, на все эти споры и то что им надо эксперимент закончить, и в журнале не отмечено что-то. И так каждый раз — с ними даже Рафики не справляются. А дома его ждут ужин и Дима, вернее Дмитрий Сергеевич, Серёжа не собирался называть его как-то по другому. Он обращается к своему мужу на вы и по имени отчеству, хотя для альфы такое поведение нетипично. Его любимая бета, которая и послала, послала так послала, сюда, разгонять эту камарилью. И скорее всего это снова Петров, а больше и некому, а может и эта шлюха фриц. Которые используют свои кабинеты и лаборатории для личных встреч. Развели здесь вертеп, прямо на рабочем месте, а Сеченов позволяет. Ни разу не созвал комиссию по обсуждению недостойного проведения Михаэля Генриховича, покрывает своего зама, да и Петрова вместе с ним. Да собственно так и есть. Михаэль сидит на лабораторном столе, раздвинув свои стройные и изящные ноги, между которыми пристроился не менее стройный, но не такой изящный Петров. Странный альфа, ему бы омегой родиться — физических сил мало, берёт хитростью, а не агрессией, женат на женщине-бете — для альфы, более чем спорный союз. И тут же ей и изменяет с коллегой по работе. Вот зачем ему вся эта грязь? Надо попросить Диму отправлять сюда Вовчиков, они сраму не имеют. — Привет, красавчики, вы в курсе, что после двадцати одного часа, в лабораториях запрещено находиться персоналу, кроме охраны? Петров лениво оторвался от раскрасневшегося немца, аромат феромонов в комнате просто душил Нечаева, но он не зря был одним из лучших бойцов и к таким провокациям был готов. — А, пёс явился, кыш отсюда, не видишь, мы делом заняты. Немец притянул Виктора обратно, кладя свою кудрявую голову на его плечо. Выглядел он максимально блядски, с этим ванильным феромоном, алыми губами и яркими глазами. Шток был одним из самых красивых омег Предприятия, за ним гонялись не только альфы и женщины, но даже мужчины-беты не оставались к нему равнодушными. Ну кроме товарища Захарова, который на эти подкаты не реагировал. — Может товарищ майор тоже хочет? — Михаэль смотрел на него этими своими блядскими глазами — высунув кончик языка он призывно облизнулся — Присоединитесь к нам? — Нет, спасибо, я в отличие от Виктора не изменяю своему мужу… — Много ты знаешь, пёс… — А Лариса знает, как ты проводишь свои вечера на работе? Виктор, в отличие от Штока, свободного и никем не меченого, был женат на талантливом хирурге Ларисе Филатовой. Ирония заключалась в том, что изначально с ней встречался Михаэль, но в случае с женщинами, альфе ничего не стоит отбить понравившуюся даму, даже у самой красивой омеги. Что собственно Виктор и сделал. А теперь вовсю предавался адюльеру со своим бывшим соперником и даже не особо прятался. — Лариса женщина умная и знает, что бета для альфы проходной вариант, пока он не встретит ту самую омегу, которая его. Думаешь, ты с Сеченовым на всю жизнь?! Нечаев сделал шаг к влюблённой парочке, и одной рукой просто оторвал Петрова, как нашкодившего кота за шкирку, от явно наслаждающегося этой сценой Михаэля. Зубы Виктора клацнули и с его фирменного комбинезона посыпались пуговицы. — Ты что такое сказал сейчас, а?! — Нечаев тряхнул тело младшего альфы в воздухе — Ты что себе позволяешь?! Михаэль счастливо разлегся на столе в максимально развратной позе: — Какой сильный и красивый альфа, может не будете упрямиться и присоединитесь к нам? — Меня не интересуют шлюхи, — Нечаев ещё раз тряхнул Виктора, наслаждаясь звуком клацанья зубов — Чтоб я не слышал здесь никаких гадостей в адрес Дмитрия Сергеевича, ты сечёшь, сука?! — Я п-п-поняллл… от-т-тпусти меня… Сергей грубо откинул от себя альфу, который не удержавшись на ногах, встретил пол своей пятой точкой. — А ну валите по домам оба! Чтоб духу вашего здесь не было! Михаэль шутливо поднял руки, с его лица так и не слезла блядская ухмылка: — Какой грозный товарищ майор, сдаюсь-сдаюсь, — его глаза блестели, как звезды, он словно невзначай наклонил голову к плечу, призывно показывая Сергею свою, нетронутую меткой альфы, железу — Как можно отказать такому красивому мужчине, а Виктор? Виктор явно не разделял его энтузиазма — ещё бы, он только что проиграл более сильному альфе, перед свободным омегой. По правилам, после подобного, омега могла уйти к победителю. Но не в этом случае. Нечаев стоял сложив руки на груди, ожидая когда парочка приведёт себя в порядок и наконец покинет территорию. Но этот блядский феромон Михаэля, сладкий, словно вместе сплелись ваниль и бобы тонка, аромат самых изысканных десертов, для самой привередливой публики, будоражил и отвлекал его. Любовь к сладкому играла сейчас не на стороне Серёжи. К тому же Шток прекрасно видел, как он влияет на товарища майора. — Хотите понюхать меня, а? Не стесняйтесь, я же вижу, как вам хочется… Поднявшийся Виктор пытался отыскать на полу остатки пуговиц. — Чёртова псина, думаешь, если женат на шефе, то тебе всё можно? — Поговори мне тут, — парочка действовала ему на нервы, но Михаэль, видимо устав от затянувшейся сцены, изящно спрыгнул со стола и потянулся выставляя на показ свою тонкую талию и подтянутую задницу. Оба альфы уставились на это зрелище, а Штокзаузен, покачивая бёдрами, просто прошёл между ними исчезая за дверью. Следом за ним, чертыхаясь и придерживая свой комбинезон, выбежал и Петров. Нечаев облегчённо выдохнул — теперь можно и домой, но сначала надо переодеться, ему казалось, что он насквозь пропах чужими феромонами — сладким Михаэля и смолистым Петрова. Он спустился на лифте на этаж, который занимал Аргентум, направляясь в общие душевые. Смыть с себя эти ароматы блядства и не приносить их домой — да, Сеченов не мог учуять на нём чужой феромон, потому что беты их и не чувствовали, но Сергей всё равно считал это неправильным. Он разделся, отправляя свою форму в корзину для грязного белья, и зашёл в кабинку включая воду погорячее. Под струями горячей воды его феромон начал активно раскрываться, но так как Сергей был один на этаже, то его не сильно это беспокоило. — Так, так, так, что тут у нас? При звуках чужого голоса, агент подпрыгнул оборачиваясь и резко встал в боевую стойку. — Какого хрена ты здесь делаешь?! Михаэль, абсолютно голый, стоял на пороге душевой, его тело гладкое и чистое, не имеющее шрамов и повреждений, словно сияло. Никогда Нечаев не видел столь красивого тела. Димино было покрыто небольшими ожогами от хим реактивов, мелкими царапинками от игры с кошкой Мусей, шрамиками от операций. На омегах же, всё заживало за сутки, их тела были созданы для обслуживания агрессивных альф и конечно, беты проигрывали им по полной программе. — Я просто решил принять душ, а тут вы, товарищ майор, — фриц невинно улыбнулся своей белозубой улыбкой — Можно я составлю вам компанию, Серёжа? Сергей словно проглотил язык, как и любой альфа, он легко поддавался манипуляциям омег, а Михаэль был просто мастером манипуляций. — Дима не знает, что вы пахнете горьким миндалём? Обворожительный аромат сладости и яда. Сергей пропустил момент, когда руки Штокхаузена мягко легли на его плечи, а лицо оказалось непозволительно близко. — Я пахну бобами тонка, и это тоже аромат сладости и яда… Разве мы не созданы друг для друга? Сергей чувствует слишком много ароматов на коже Михаэля, здесь феромон Петрова, ещё альф с Предприятия, чувствуется знакомый запах, одного из его коллег по Аргентуму, туда же вплетаются тонкие отголоски женских духов. Словно коллекционер, Штокзаузен собирает свои любовные победы и следующим ценным призом, будет альфа Нечаев. Шток открывает своё горло давая доступ к омежьей железе: — Пометьте меня, товарищ майор, сделайте своим, — глаза Михаэля болото покрытое тиной и в этом болоте Нечаев тонет, вязнет, теряет волю. Эти глаза совсем не похожи на янтарные и спокойные глаза Димы, в этих глазах явно водятся черти, или что похуже. И они предлагают ему абсолютно всё, отменяя своё прошлое, всех этих Петровых, всю эту грязь, которая к омегам и не липнет. Если он сделает этот шаг, его жизнь навсегда изменится, ему будет принадлежать лучшая омега их Предприятия, а он будет принадлежать ей. И это никому не исправить — он, безродная псина, заинтересовал эту элиту, которая и не взглянула бы на него, будь он свободен. Его муж конечно подвинется и отойдёт в сторону, не смотря на все свои регалии, Дмитрий Сергеевич всего лишь бета и этого тоже не исправить никогда. «Сынок, ты если встретишь кого, омегу, которая может дать тебе больше чем я. Ты не смотри ни на что и не жалей меня. Не теряй своё настоящее счастье». Кожа Михаэля гладкая и приятная на ощупь, под горячими струями воды их ароматы переплетаются, плывут по тесному помещению душевой. Губы Михаэля ванильный сироп, самая ядовитая сладость. Михаэль вскрикивает, закрывая ладонью нос, из которого течёт кровь, прямо на пол душевой и на его красивые губы, окрашивая их в блядский цвет кровавой помады. — Отвали от меня! — Нечаев ударил не сильно, завтра и следов не останется, но фриц ошарашен, его никогда не били, да ещё в такой ситуации. — Я пожалуюсь Дмитрию Сергеевичу. — И на что же? На то, что ты пытался увести его мужа? Они смотрят друг на друга в упор, но первым не выдерживает Сергей: — Извини, — он отводит взгляд и опускает голову, он чуть не совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, а чарующий аромат продолжает обволакивать и звать его за собой. Требует и кричит альфа, запертый без прав на действия, только огромной силой воли Нечаева. — Без обид, — Михаэль шмыгает носом — Я просто ошибся. Штокхаузен больше не улыбается, разбитый нос совсем не портит его красивого лица, но он послушно исчезает, оставляя агента одного. Он всегда чувствует, когда действительно стоит свалить. Кровь тонкой струйкой стекает в слив, а Нечаев устало сползает по кафельной стене на пол, костяшки его пальцев в крови и он не думая, слизывает её, пробуя на вкус. И кровь немца такая же сладкая, как и он сам. Сергей чувствует, что больше не любит сладкого, он сплевывает и полощет рот — спасибо, он наелся сладостей до конца дней своих. Дима встретил его в прихожей, он видимо ждал и волновался. Даже дома Сеченов ходил в брюках и рубашке, но сейчас верхние пуговицы и манжеты расстегнуты, словно совсем недавно Дмитрию Сергеевичу не хватало воздуха. Нечаев замер на пороге, глядя на своего такого домашнего и милого мужа. Он был слишком маленьким по сравнению с крупным альфой Сергеем, слишком тонким, всё слишком. И не пах ничем, кроме запаха собственной кожи и этих химозных одеколонов, которыми он пользовался с утра. А в кровати, во время секса, пахнет острым ароматом обычного пота, но этот естественный запах тела, для Нечаева, был приятней любых омежьих феромонов. Его стоны в постели, то как он захлебывается собственными словами и выкрикивает имя альфы, когда Сергей раскрывает внутри его тела узел, вовсе не предназначенный для тела беты, никто и никогда не сможет перекрыть. И не знал он, что Серёжа пахнет миндалём сладко и ядовито и никогда и не узнает. Но у Нечаева дико щемило сердце, при одной мысли, что этот человек уйдёт из его жизни, отдаст без боя, любой цветущей омеге, даже если это будет его собственный заместитель. Наверное с его лицом, что-то было не так, потому что Сеченов с беспокойством в голосе спросил: — Мой мальчик, что-то случилось? И на это Нечаев просто заграбастал его всего в свои руки, отрывая от земли и прижимая к себе, как можно крепче. Никогда он не сможет пометить эту кожу, никогда он не сможет показать этого человека всему миру, как своего, но он продолжает повторять снова и снова, снова и снова: — Я люблю тебя, и я никому не позволю встать между нами.