Снотворное

      Я не помню, когда это случилось в первый раз, зато отчетливо помню первый раз, когда я не выдержала.        Из непродолжительного сна меня выбило давящее ощущение в груди, такое, будто на живот прилег очень большой и теплый кот. Шея болела от твердой подушки, а прижатая к телу рука ощущалась как нечто инородное. В сознание проникал спертый запах дерева и пыли, давая понять, что я лежу в своей кровати, в мансарде, однако атмосфера домашнего комфорта отсутствовала напрочь. Я попыталась изменить положение тела и улечься поудобнее, но отчаянные попытки увенчались провалом. Я стала полностью обездвижена. Полностью.       Сперва я подумала о призрачном захвате. Вполне логично, если вспомнить что меня чуть ли не убил призрак Анни Вард в этой же комнате. Такой исход был невозможен, с тех пор все источники надежно и безопасно хранились в недрах дома. Единственное, что отличало призрачный захват от моего состояния в ту ночь, это гребаная жара.       Мне хотелось содрать с себя одежду, сбросить пуховое одеяло на пол, или стать под ледяной душ, чтобы освежить свою горячую кожу, но я могла только двигать глазами и анализировать обстановку в комнате. Свет от призрак-лампы периодически заливал стоящую мебель, отбивая свое сияние в белой приоткрытой двери. Почему дверь открыта?       Я отчетливо услышала шорох на лестнице, глухой звук прикосновения ботинок к дереву. Дверь со скрипом открылась и в комнату непринужденно вошел Локвуд. Он никогда не входил без стука или предупреждения. Все происходящее казалось довольно странным, и только спустя мгновение я поняла, что он не замечает моего присутствия. Испытав неожиданность вперемешку с радостью, я попыталась окликнуть его, привлечь внимание, но мой голос звучал почти как спичка. Точнее, никак.       Я не понимала, зачем он явился среди ночи, но все стало более очевидно, когда он присел на краюшек кровати и медленно, отточенными движениями начал расстегивать пуговицы на белой рубашке, демонстрируя мне глубокий кровоточащий порез, тянущийся от правой ключицы до левого ребра. Его лицо, бледное и тощее, не выражало эмоций, а глаза смотрели строго прямо. Ужас забарабанил в моей грудной клетке, в то время как из опухших глаз градом полились слезы. Я бы бросилась ему на помощь, сделала все, чтобы остановить кровь и облегчить страдания, но все что я смогла сделать, просто закричать.       И это сработало. Проснулась я в холодном поту, от чего моя майка прилипла к телу, а мокрые волосы спутались в колтуны. Ужас все еще продолжал отдавать бой на сердце, и мне потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя и осознать, что это был сонный паралич – спонсор моих бессонных ночей и отсутствия сил вот уже как пару месяцев.        Такие эпизоды разнообразных кошмаров не являлись для меня чем-то новым, чаще всего это случалось после долгих смен, либо контакта с особо сильными призраками. Джордж оправдывал сонный паралич эмоциональным перенапряжением, а Локвуд любезно предлагал взять короткий отпуск. Я же отмахивалась, ссылаясь на «пройдет само». Но так или иначе, само оно не проходило.       В ту ночь я сразу попыталась успокоиться, объяснить себе что все нормально и что кошмар не должен забирать у меня ценные часы отдыха, но как только мои глаза закрывались, картинка не менялась. Локвуд с перерезанной грудью. Опять и опять. На прикованных часах зеленые цифры рисовали три часа ночи, и я решила, что так продолжаться больше не может. Утром нас ожидала поездка в ДЭПИК, нужно подготовить отчеты и выглядеть, как минимум, посвежее чем обычно. Я в очередной раз глубоко вздохнула, зачесала свои волосы ладонью и решила спуститься в гостиную.       Спать в гостиной – определенно не лучшая моя идея, с утра она может вызвать массу вопросов у моих друзей, однако смена обстановки всегда хорошо влияла на мое эмоциональное состояние. Я пообещала себе, что проснусь как только встанет солнце. Схватив подушку, я босиком вышла из комнаты.        Мне потребовалось меньше минуты, чтобы спуститься по лестнице, и еще около тридцати секунд, чтобы бесшумно пройти мимо комнат Джорджа и Локвуда. Я абсолютно не удивилась знакомому оглушительному храпу, звучащему по всему дому, однако одна вещь все же заставила меня насторожиться. В гостиной, над любимым креслом Локвуда, горела лампа. В условиях жесткой экономии на коммунальных услугах, оставленный свет приравнивался к убийству средней тяжести. Зачастую я спала в темноте, но кошмары настолько сильно замучили меня, что я решила оставить лампу включенной. Пару фунтов перерасхода не сделают особой погоды, а мне так будет спокойнее. Стянув плед с дивана и устроившись поудобнее, я прикрыла опухшие глаза и попыталась вернуться к отдыху.       Я думала, что сплю. Я думала, что глухой звук шагов мне сниться, что звук поставленной чашки это тоже часть сна. Но я поняла, что проснулась, когда прохладная ладонь опустилась на мой лоб.       – Локвуд? Почему ты не спишь? – Я приподнялась на локтях и вгляделась в блестящие карие глаза. Тревога снова пробралась в мое сознание, и я судорожно приложила одну ладонь к его груди, надеясь что кошмар не вернулся ко мне. Свет лампы хорошо освещал обеспокоенность и непонимание на лице Локвуда. В своем хозяйском синем халате поверх пижамы он выглядел как мефистофель на отдыхе.       – Я страдаю от бессонницы, ты же знаешь. – Факт: Энтони Локвуд способен спать пару часов в сутки и выглядеть сногсшибательно. – Я подумал, что у тебя жар.       – Это лишь сонный паралич. – Я подтянула ноги к груди и Локвуд присел рядом. Он молча передал мне чашку с чаем и обнял одной рукой мои колени, попутно щупая голые стопы и убеждаясь, что я не заболела. Такие прикосновения не являлись чем-то новым для нас. Мы держались за руки, когда удирали от злых духов, обнимались после тяжелых заданий и засыпали друг на друге в такси. Но этот момент стал чем-то необычным, приправленным заботой и чем-то еще…       – Я тоже не могу находиться у себя в комнате, когда нападает бессонница. Я засыпаю чаще в своем кресле, чем в своей кровати. Холли страшно ругается, когда находит меня по утрам в гостиной.       – Я тебе не мешаю? Если гостиная это твое место, чтобы отдыхать…       – Нет. Останься. Я понимаю, как тяжело тебе приходится. Не все могут общаться со злыми духами и оставаться при этом в здравом уме. – Его глаза сверкнули нежностью. Это определенно мой любимый взгляд. – Но тебе нужно поспать. Хочешь, я тебе почитаю?       Довольно странно слышать такие предложение от своего босса ака друга, но я не смела отказываться. Когда я была маленькой, старшие сестры читали вслух, чтобы побыстрее уложить меня спать. Приятный тембр знакомого мужского голоса мог убаюкать меня на раз-два, поэтому я коротко кивнула и Локвуд открыл близлежащий детектив на случайной страничке и тихо начал читать . Моя тревога медленно плавилась словно горящая свечка, а чтение подействовало как снотворное.       В следующий раз, когда это случилось…       Помню как я, рыдая и всхлипывая, вывалилась из кровати и помчалась прочь из своей комнаты. Мне приснилось, что я стою возле семейной могилы Локвуда. Совсем одна. Я пытаюсь найти моих друзей, позвать кого-то или выискать Локвуда рядом. И я его нашла, точнее его имя на четвертом надгробии.       Сонный паралич оставил меня той ночью, однако подобные сновидения действовали в сто раз хуже. Спустившись на первый этаж, и приблизившись ко входу в гостиную, я увидела знакомый приглушенный свет желтой лампы. Мои руки судорожно сжимали предплечья, а легкие жадно глотали воздух, дабы успокоиться и выровнять дыхание. В последнее время Локвуд начал беспокоиться сильнее, окутывая меня вниманием и заботой. Я не хотела доставлять неудобств своими проблемами, и делать его жизнь более напряженной. Стоя в темном коридоре перед гостиной, я так и не смогла взять себя в руки, зная, что он увидит меня в таком состоянии.       Послышался шорох тапочек об ковер, и я узнала хозяина этого звука. На мгновение промелькнуло желание вернуться в комнату, но мысль так и не имела своего завершения и канула ко дну, когда сильные руки обхватили меня, и я смогла дать выход эмоциям. Локвуд не задавал глупых вопросов, не спрашивал меня о том, что мне приснилось и почему я плачу, он просто молча гладил меня по спине, в то время как я заливала слезами синий халат. В теплых объятиях я чувствовала себя спокойно, и больше всего на свете я не хотела возвращаться в комнату.       – Ты хочешь поговорить об этом? – Он поднял мое лицо и начал вытирать слезы подушечками больших пальцев. От такого теплого жеста табун мурашек пробежался по позвоночнику. – Джордж может смастерить тебе железный шлем, и кошмары не будут проникать в твою светлую головку.       – Было бы неплохо. – Я шмыгнула носом и улыбнулась. Локвуд ответил мне тем же.        Спустя несколько мгновений моя голова покоилась на его плече, а по коленям с претензией на хозяйство бегала большая ладонь с длинными пальцами. Диван под нами казался самым мягким местом на свете, но его прикосновения были определенно мягче. Я вслушивалась в его рассказы, а его бархатный голос ласкал затылок и макушку.       – Ты лучше, чем любое снотворное. – Я отвлеклась от попыток заснуть и всмотрелась в его красивый профиль, освещенный светом желтой лампы. Мне хотелось запомнить его таким. Теплым, домашним, моим.       – Ну, чтение вслух и рассказы это не единственный способ тебя успокоить.       – Что еще у тебя припасено? – Я надеялась услышать про тяжелые одеяла или успокоительный чай, но вместо этого он повернул голову и оставил короткий поцелуй на моих соленых губах. Стоит отметить, что с тех пор кошмары меня не преследовали, а засыпали мы только в обнимку.