Заснеженный Петербург

— Знаешь, — Ворон внимательно присматривается к жующему картошку Саше, — из тебя бы получился отличный Буратино. — И хлопает по спине, когда тот заходится кашлем. Джокеру плохо до слёз. Утыкается лбом в стол и пытается отдышаться. Слыша, как тихо посмеивается отчим, он поднимает голову и смотрит недовольно. — Если ты хочешь послать меня развлекать детсадовцев, то я увольняюсь. — Да не волнуйся ты так, не отдам я тебя на растерзание детям. — И добавляет чуть тише: — А-то не вернут ещё. Просто Василиса хочет устроить костюмированную вечеринку, а кто у нас организатор? «Очередная твоя баба со своими хотелками меня эксплуатирует, — молча злится Комолов. — И какой был смысл шило на мыло менять? На помоложе потянуло?» — Понятия не имею, — резко отвечает ему Саша, сразу догадываясь, на кого собираются спихнуть планирование и реализацию мероприятия. И ему это, откровенно говоря, надоело. Стоило один раз организовать день рождения, как в трудовом договоре появились дополнительная должность и несколько десятков лишних страниц. Зарплата же осталась прежней, а «спасибо» и «молодец» Джокер как вознаграждение не рассматривает, но даже это не каждый раз перепадает. — Ни одного предположения. — Он смотрит на наручные часы. — Ох, сколько времени. Работать пора. — Ну-ка сидеть! — приказывает Воронов, продолжая улыбаться, когда Саша слишком быстро встаёт из-за стола. — Окунева попроси. У него как раз агентство. То есть у жены его. — Серьёзно? — Да. Могу договориться, — моментально добавляет Джокер, очень сильно надеясь, что это спасёт его от участи организатора и в целом участия в предстоящем балагане. Ему недавнего Хэллоуина хватило, когда ещё Аня верещала от радости, запивая печенья в виде пальцев бутафорской кровью с водкой. Саша ещё долго будет с грустью вспоминать те дни, когда радовался их расставанию, сулившему в некотором плане спокойную жизнь. А потом появилась Василиса, и всё пошло по накатанной. — У них там всё на высшем уровне, детям вроде твоей мал… девушки нравится. — Её двадцать три, — напоминает Ворон и ловит скептический взгляд пасынка. — Да неужели? Ты паспорт проверял? Или может Телец? Вениамин Сергеевич только глаза закатывает — ему эту тему развивать в очередной раз совершенно не хочется, как и слушать тысячи аргументов в пользу того, что Джокер вообще-то бандит и убийца, а не тамада на все случаи жизни. И аргументы все отличные, любой другой бы согласился и отправил Комолова заниматься его непосредственными обязанностями, а не организацией шабаша с разбрасыванием шариков по округе и песенками, под большинство из которых хочется не веселиться, а в петлю лезть. Но Ворону всё это до балды, потому что Василисушка, которую Джокер мысленно и в телефоне именует исключительно как «ВасилиСучку», хочет праздник. А он этим обязан заниматься, хотя бы потому что Ворону лень устраивать проверку десяткам агентств и разочаровываться в каждом по очереди. У сыночка же талант, о котором до недавних пор не знал даже он сам, и Веня им в наглую пользуется. — Я уверен в твоих способностях. — Ворон качает головой и разоряется на парочку слабеньких комплиментов. — И в том, что ты меня не подведёшь. Ты обязательно справишься, я в тебя верю. Саша же бурчит под нос парочку проклятий, которые Вениамин Сергеевич непременно должен услышать. Но цель его подразумевает не только исполнение желаний новой пассии, но и внесение яркости в бандитские будни пасынка, потому Ворон упорно игнорирует «я из тебя Санту сделаю, гад» и продолжает обед. Он, видимо, абсолютно уверен, что лапки Комолова до его тушки не доберутся, иначе моментально изменил бы своё решение и оставил его в покое. Но Джокеру покой только снится. И за это он отыграется и на отчиме, и на его очередной зазнобе, возомнившей себя центром вселенной, которой подчиняются все, кто на Веню работает, в том числе и он сам. Саша не хочет, но в голове уже возникает план новогоднего веселья и страшной мести за все те праздники, которые на него спихнули за последние несколько лет. — А всё из-за его баб, — бросает он, выходя на морозный воздух, и сразу же запрыгивает в подъехавшую ко входу машину. — Ну я им устрою Новый Год! — Кому это ты так агрессивно угрожаешь? — человек на месте водителя усмехается и отъезжает. Джокер отмахивается. — Да Ворон опять со своими праздниками. Достали уже. Будто кроме меня этим заниматься некому! Зато потом начнётся: «Александр, а не соизволите ли вы объяснить, почему конкурентов развелось, как собак нерезанных? Где двадцать миллионов, выделенных на благоустройство Васинькиных магазинов? Откуда у Сквирского фингал в полрожи?» — И скалится, глядя на водителя. — А я этим даже не занимаюсь! — Адвокатом тоже? — А нечего было предъявлять гопникам, что они Пушкина без выражения читают.