В Снежном снег

В Снежном тихо. Тише, чем было еще вчера. Сяо Сэ просыпается, встревоженный этим безмолвием, но достаточно пары шагов и распахнутого окна, чтобы понять: всего лишь падает первый в этом году снег. Мягко, безветренно. Даже единственный фонарь, который едва освещает побелевший двор, замер, не скрипит. Если прислушаться, пожалуй, можно уловить кошачье урчание воды, но сердце стучит громко, раздражая своим норовом. Так что пускай будет хотя бы вокруг тишина. Сяо Сэ вытягивает руку и рассматривает упавшие на нее снежинки, одну за другой. Изысканные, свежие, они удивляют и тревожат. Послезавтра снова в путь, к чему это беспокойство? — Чего не спишь? — Лэй Уцзэ слетает с кровати — Сяо Сэ не видит, но точно знает — и садится рядом, тоже высовываясь наружу. — Ты пойдешь со мной? — А? Конечно, мы же собирались вместе. Или ты хочешь, чтобы я задержался? — Лэй Уцзэ тараторит еще сонно, а потом говорит медленнее. По темпу и оттенкам его речи всегда можно понять, как шевелятся мысли в его голове. — Ты про какие-то дела тут вспомнил? — Нет, — Сяо Сэ понижает тон, хотя кому они тут посреди ночи и на краю мира нужны. — Ты… Пойдешь со мной? — Пойду. Всегда и куда угодно. Звонкий обычно голос Лэй Уцзэ делается густым, ласковым, как тьма вокруг фонаря. Левая рука ложится на плечо Сяо Сэ, правая обхватывает его ладонь под снегом. Он всегда одинаково, хоть и разными словами, отвечает на этот вопрос. Легко, спокойно, будто не надоело ему — из раза в раз, год за годом. Его дружба надежней земли, а любовь смелее ветра, так с чего волноваться, пусть все реже? Сяо Сэ не знает. Просто спрашивает. Еще иногда ворчит. — Что делает столь изящная снежинка на моей руке? — Лежит, — недоуменно отвечает Лэй Уцзэ. — Ну, скоро растает. — Зачем? Могла бы упасть на что-нибудь, соответствующее ее красоте. Он не впервые наблюдает нечто прелестное на своей исхудавшей и морщинистой руке, но сегодня его это бесит. — Знаешь, Сэ-Сэ, мне повезло. Помнишь, на последнем постоялом дворе мы слышали, как хозяин жаловался, что его приветливая в юности жена превратилась в сварливую старуху? — И? — Мне жаловаться не на что! У меня никогда не было послушной жены, мне сразу досталась вечно всем недовольная старушенция. Сяо Сэ пытается убить двух зайцев разом: и не выскользнуть из объятия, и стукнуть потерявшего страх супруга. Но на полпути его рука меняет планы и осторожно гладит волосы Лэй Уцзэ, стараясь не вспугнуть спорхнувшие на них снежинки. Ему идет седина. Она оттеняет сияние прекраснейших глаз. — Сэ, между прочим, когда мы впервые встретились, тоже валил снег! А теперь наши волосы побелели. Как думаешь, может, все же то была судьба? — Лэй Уцзэ кокетливо склоняет голову на бок. Прежде от подобного движения качался его рыжий хвост, а еще он очаровывал неосознанно. Теперь его волосы спадают на плечо, в пучке хитро сверкает шпилька — и строит глазки этот нахал вполне с расчетом. Например, на поцелуй. — Нет, — говорит Сяо Сэ, отрываясь от теплых губ. — Даже самая безжалостная судьба не приговорит человека к жизни с таким недоразумением, как ты. Никакой судьбы. Я ушел вместе с тобой сам. Лэй Уцзэ довольно смеется, и они, обнявшись крепче, вновь смотрят на снег, как два сентиментальных, глупых старика. Собственно, почему как? Сяо Сэ совершенно не может понять, почему изысканные снежинки кажутся уместными и даже необходимыми на трех ярких параллельных венах на руке его мужа.