Формальности

Темнота охватывает операционную, есть только двое людей. Точнее ранее их было трое. Но двое слились воедино, так поэтично звучит, но на деле они сшиты, весь стол в крови. Малоприятное зрелище, свежие надрезы кровоточат, кажется его творение уже не жилец, врач стоит нависая над своим новым существом, которое кажется уже обречено на муки до конца своей и без того короткой жизни в пару минут или в лучшем случае часов, на удивление это заставляет его нервничать. Опять ничего не вышло, этот хлам снова не работает, хотя он сам ощущает себя таким же, кажется кроме этого через чур противного места он никому не нужен. Конечно мужчине до ужаса нравится проворачивать разного рода кровавые эксперименты, но способен ли он вообще на что-то большее. Он кажется слишком расчувствовался и начал жалеть себя, но так ли это плохо. Что ждёт его в будущем. Он же все равно умрет. Они обречены на проигрыш, его уже никто не защитит, никто не поможет выбраться из тьмы бытия, в которую он себя загнал. Он осознает, что сам и виноват в своих провалах, но не признает этого. Ему не нужны лучи славы, ему нужно лишь иллюзорное чувство контроля над ситуацией, которое кажется ускользает из его рук с каждым днём всё быстрее и быстрее. Это пугает до мурашек, он будто стоит перед темной бездной, в которую ему только предстоит погрузиться. Или он уже в ней? —все ещё пытаетесь создать нечто новое — раздается до мурашек знакомый голос, который сейчас он не в силах узнать. Какое-то дежавю, от этого только жутко, он не может показаться слабым прямо сейчас, в этот момент всем остальным хуже, у всех свои проблемы. Перчатки запачканные кровью и все остальные вещи, которые к сожалению пострадали от жидкости красного, моментами бордового цвета, все это летит на пол. По итогу мужчина остаётся лишь в как казалось тогда повседневной одежде. Белая рубашка, штаны и так далее. Сегодня на нем даже галстука нет. Он кажется ощущает себя не в своем теле, ему нет дела до таких мелких деталей как галстук. Врач будто разрушает сам себя изнутри, так противно, от осознания, он будто самоубийца, хотя так и есть. —ничего не получается, эти отбросы не хотят нормально функционировать будучи связанными — бормочет мужчина, подходя, почти вплотную к его гостю. Понимает, что несёт почти полный бред, он хочет оправдаться в чужих глазах, это не поможет, никогда не помогало. Он чувствует на себе чужое теплое и такое родное дыхание, какое давно не ощущал на своей коже, оно такое живое, кажется горячее его самого, оно обжигает, как и их отношения, которые не совсем вписываются в формальные рамки работы. Что между ними? Кажется они сами того не понимают, что-то среднее между предсмертным, до ужаса переполненным страстью поцелуем двух юных влюбленных, мечтающих о более интимной связи и танцем двух бывших партнёров, которые стремятся сделать друг другу больней с каждым их взглядом друг на друга. —вы так долго пытались создать, что-то новое, разве вы не устали — вопрошает совершенно спокойный и такой же будто холодный голос, он заставляет чувствовать контраст на фоне дыхания, будто его кидают то в лёд, то в пламя. Мужчина кажется никогда не научится понимать, что чувствует этот человек. Это будто невозможно. Всегда он с ним такой, холодный. Не сон ли это, все что видит врач вокруг себя. Разве это реальность, такая противная и слизкая на ощупь, будто лягушка или что похуже. В это не хочется верить, разве он мог так далеко зайти. Он же держал все под контролем, почему все так быстро ушло от него. Но кажется уже ничего не обнадёживает, чужие руки на его теле, так мерзко, но кажется это просто внезапные объятия без какого либо подтекста. Разве по нему всё так легко прочитать. Разве он показал то что реальность уходит от него. Видимо да. Он открылся ему, это было ошибкой. Теперь он вновь чувствует себя ребенком, опять что-то не получается, он снова на втором месте, разве такое может быть, разве он кому-то нужен такой, самый слабый среди сильнейших. Сейчас он жалкая и маленькая жертва в руках огромного и кровожадного хищника. Так тревожно, так хочется расплакаться, но он не должен показывать слабости, иначе он вновь ощутит, тот будто могильный холод со стороны человека. —я устал до гроба, но все ещё не мертв — отвечает мужчина, он не сдерживается. Он проиграл, опять. Щеки обжигают слезы. Как он мог. Сейчас явно не до него. Его не защитят, не помогут, он все должен сделать сам. Перед глазами все расплывается. Тишину комнаты разрывают всхлипы. А чужое дыхание все так же звучит аккомпанементом под этот чудный концерт чужих страданий. Касания теплые, они не успокаивают, они прожигают плоть. Зачем он так сделал, почему тогда согласился. Всего бы этого не было. Одна ошибка. Летальный исход. —в таком случае позвольте мне стать вашей смертью — отвечает все такой же невозмутимый голос.