Наедине друг с другом

Вигго сидел за своим столом, нетерпеливо ожидая. Он уставился на дверь своей каюты со смесью предвкушения и страха. Это было ужасное сочетание, от которого его подташнивало. Он не мог не задаться вопросом, было ли это то же самое чувство, которое он сам вызывал так много раз раньше. Вой зимнего ветра только еще больше вывел его из себя. И поделом мне, подумал он. В конце концов, какое еще могло быть объяснение? Он не был религиозным человеком, но не мог отделаться от мысли, что его нынешнее положение было наказанием богов — если такие существа существовали и заботились о делах смертных. Но опять же, как могли такие существа позволить такому человеку, как он, так долго жить такой порочной жизнью? Возможно, боги были жестоки. По правде говоря, если это и было наказанием, то оно оказалось относительно легким, учитывая его действия. Это было что-то среднее между наказанием и наградой. Ведь он многим пожертвовал, чтобы помочь Иккингу сбежать от охотников, едва не погибнув в процессе, когда пещера обрушилась вокруг него. Он был спасен только с помощью Навыка(знаю странно,но оно так переводиться) Дракон стал его единственным компаньоном, за исключением случайных визитов единственного другого человека, который искал его общества... единственного другого человека, который фактически настаивал на этом. На бумаге его нынешнее положение казалось наградой — его прошлое было прощено, и он со скриллами жил на склоне небольшого необитаемого острова в нескольких часах езды от Олуха. До тех пор, пока он полностью удалялся от мира охоты на драконов, его проступки были полностью прощены. За одним исключением. Наконец раздался стук в дверь, и Вигго вскочил со стула с такой силой, что чуть не упал. Он оперся о стол и сделал несколько глубоких вдохов. Его равновесие было уже не тем, что раньше, после обвала. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он добрался до двери. Он протянул дрожащую руку, чтобы открыть ее, и вздрогнул, когда пронизывающий зимний ветер занес снег в его хижину. В дверном проеме стоял и махал рукой Иккинг, закутанный в зимние меха и окутанный ночной тьмой. В нескольких футах позади Беззубик растапливал снег, прогревая землю под собой, чтобы немного отдохнуть. У Вигго пересохло во рту, когда Иккинг вошел внутрь, на ходу оставляя следы на снегу. Он оценил небольшое помещение, которое видел уже дюжину раз: убогое жилище — пустое, если не считать нескольких книг, сваленных стопкой на полу, маленькой кровати, камина, кладовой и двух табуретов у стола с незаконченной игрой в булавы и когти. Вигго играл сам с собой. “Как прошел твой полет?” Вигго наконец справился. “Надеюсь, не слишком тяжелый. Похоже, начинается шторм”. Иккинг пожал плечами, движение было едва различимо сквозь слои одежды. Его голос звучал приглушенно из-за шарфа. “Все было в порядке. Ветер на самом деле не усиливался, пока мы не были почти на месте. И Беззубику хорошо на холоде, так что.” “Мм”, - рассеянно промычал Вигго. “Это хорошо”. Без предисловий Иккинг начал раздеваться, позволяя своим зимним вещам падать на землю одно за другим: перчаткам, шапке, шарфу, пальто, ботинкам... Затем он добрался до туники и брюк.... и продолжил. Он раздевался медленно, но без страсти. Это был не акт соблазнения, а требование — понуждение. Вигго сжал и разжал руки. Он осторожно спросил. “А ты...…тебе не холодно, моя дорогая? Давай немного посидим у огня.” Иккинг ухмыльнулся. Возможно, ему удалось бы одурачить кого-нибудь еще, заставив думать, что он счастлив. Вигго знал лучше. “Ну, мне немного холодно. Но я знаю, что мы можем кое-что сделать, чтобы согреть меня”. В его глазах было мертвое выражение. Его голос был низким и глухим. Вигго прочистил горло. “Не лучше ли нам сначала поболтать? Или поесть? У меня есть немного копченого мяса, и, ах, может быть, мы поиграем в Булавы и когти? Я разработал новую стратегию, думаю, вам хотелось бы увидеть—” - Мы можем заняться всем этим позже, - тихо сказал Иккинг. Он продолжал раздеваться, пока не остался полностью обнаженным. От того, как он смотрел на Вигго, у того по спине пробежал холодок. Это были те же красивые зеленые глаза, но что-то в них было другое. Что-то холодное и безжизненное. Как будто кто-то воскресил его из мертвых, и он вернулся не тем. “Иди сюда”, - тихо сказал Иккинг. “Я скучал по тебе”. Вигго отвел взгляд. Он теребил вырез своей туники. Было время, когда это привело бы его в восторг. Сейчас он просто чувствовал себя больным. “Почему... почему это всегда то, чего ты хочешь в первую очередь?” Это был глупый вопрос. Он знал ответ. “Это то, чего ты всегда хотел”, - напомнил ему Иккинг. “И это то, чего ты все еще хочешь, не так ли?” Когда Вигго начал отвечать, Иккинг шагнул к нему, чтобы обнять. Тело Вигго напряглось от прикосновения. - Разве ты тоже не скучал по мне? Спросил Иккинг обиженным тоном. - Я... ты нужен мне. Ты это знаешь.” Вигго начал отстраняться, стараясь не смотреть на обнаженное тело Иккинга и эти огромные умоляющие глаза. “Нет, ты не—” “Я думал, ты будешь рад снова меня увидеть”. Спокойствие в голосе Иккинга растаяло, обнажив скрытое за ним напряжение. Ах, вот оно. Подумал Вигго, отметина, которую я на нем оставил. “Конечно, я рад тебя видеть”, - заверил Вигго, “ ”но..." Он вздохнул. “Не так, как сейчас”. "Почему?” - Ты знаешь, почему... Страдальческое выражение исказило лицо Иккинга. Затем его лицо стало пустым. Мертвый. "Я убил его", - подумал Вигго. Он как призрак, мстительный призрак. “Хорошо”, - наконец сказал Иккинг. Его лицо покраснело от смущения. Он повернулся и начал одеваться. “Я могу вернуться, когда у тебя будет настроение получше”. Виго скрестил руки на груди, желая оставаться решительным. И все же он поймал себя на том, что по-своему умоляет. “Иккинг! Не будь ребенком. Вы же на самом деле проделали весь этот путь сюда — и в такую погоду, заметьте, — не для того, чтобы так скоро уехать?” Иккинг пожал плечами и наклонился, чтобы натянуть ботинок. "почему нет? Я делал это раньше”. “Иккинг, это на тебя не похоже. Ты жесток”. Иккинг встал и повернулся к Вигго с пугающим гневом. Он недоверчиво посмотрел на меня. “Жестоко? О, это...” Он сухо рассмеялся, проведя рукой по волосам. “Это звучит богато в твоих устах. Знаешь, что жестоко, Вигго?” Вигго вздохнул. ”Иккинг, я..." “Что жестоко, так это то, что ты сделал это”. Иккинг указал на себя. “Ты поместил эту штуку...этого гребаного паразита в мой мозг, которого я, блядь, никогда не хотел”, — Он постучал себя по голове с такой силой, что это заставило Вигго отшатнуться. “— Иккинг, пожалуйста—” “— Раньше ты казался очень заинтересованным во мне. Я имею в виду, какова твоя точка зрения? Ты хочешь меня только тогда, когда я хочу сказать "нет”?" Голос Вигго застрял в горле. Он попытался заговорить, чтобы защитить себя, но что он мог сказать? Что тут было говорить? Продолжил Иккинг дрожащим голосом. “Ты... ты знаешь, что сделал это. Ты изменил меня. И теперь я тебе больше не нужен? Это жестоко”. Вигго мог только смотреть в землю. Это была та часть, о которой жители Олуха не знали... ну, по крайней мере, большинство из них. Друзья и отец Иккинга знали, что Вигго захватил Иккинга на некоторое время. Стоик, конечно, знал, что произошло, пока Иккинг был во владении Вигго. Это было ясно по тому, как он кипел, когда Иккинг выступал за помилование Вигго перед советом Олуха. Несмотря на все свои мучения после взрыва в пещере, Вигго согласился, чтобы за ним присматривали в Олухе, хотя он все еще ожидал суда. Часть его надеялась, что его осудят и накажут за причиненный вред, а не вознаградят за его недавние добрые дела. И все же, остальная часть Олуха видела в нем героя. Большинство из них мало что знали о Вигго Гримборне, кроме того, что он был бывшим охотником на драконов, который спас жизнь сыну их вождя. Многие из них приветливо махали ему рукой и сердечно кивали. Вероятно, он казался героем, со всеми его ранами и новыми ожогами, свидетельствующими о его храбрости. Ему потребовались недели, проведенные в постели под присмотром целителей Олуха, прежде чем он поправился настолько, что смог самостоятельно стоять. И Иккинг все это время оставался у его постели. Когда рядом никого не было, Иккинг читал ему, гладил по волосам и разговаривал с ним, даже плакал, умоляя его выздороветь… Но Стоика было не одурачить. Он знал и позаботился о том, чтобы Вигго был в курсе этого. Он обратился к Вигго после его выздоровления, после решения совета. Стоик подошел к нему вплотную, положил тяжелую руку ему на плечо и сказал на ухо: “Единственная причина, по которой ты сейчас жив — единственная причина, по которой я не размозжил тебе череп голыми руками — это потому, что ты спас жизнь моему сыну, и потому, что он, кажется, простил ты. У меня не хватит духу причинить моему мальчику еще больше боли. Но запомните мои слова, — Стоик крепче сжал все еще ноющее плечо Вигго и проигнорировал его гримасу боли. “Я знаю, что ты сделал. Он не будет говорить об этом никому другому, но я знаю. Мое милосердие простирается только до этого момента. Ты держишься подальше от Олуха. Ты держишься подальше от моего сына. Или я прикончу тебя”. Вигго сумел кивнуть. “Понятно”. Боги, если бы Стоик знал, чем они с Иккингом занимались во время своих визитов…Знал ли он? Иногда Вигго задавался вопросом. Наверняка близкие Иккинга замечали, как часто он покидал их на день или два. Знали ли они, куда он пошел? Знали ли они почему? Если да, то Вигго подозревал, что единственная причина, по которой у него все еще была цела голова, заключалась в том, что Иккинг держал его местонахождение в секрете. - Иккинг, - наконец сказал Вигго, - дело не в том, что я больше не хочу тебя. Ты знаешь, что хочу. “А ты? Почему каждый раз, когда я здесь, ты пытаешься заставить меня чувствовать себя плохо из—за...” - Я не пытаюсь обвинить тебя! Это...это я. Мы не должны"t...it это неправильно. После всего” что я тебе сделал. Иккинг снова подошел ближе. “Ну, мы не можем изменить прошлое, но....” В его голосе послышалась легкая игривость. “Если... если ты хочешь загладить свою вину передо мной...” Он протянул руку и провел ею по плечу Вигго. Вигго отвернулся. “Нет, Иккинг”. Иккинг усмехнулся и вскинул руки. Его рот изогнулся в лучшем подобии кривой усмешки, но в основном он выглядел обиженным. “Мы делаем это каждый раз, Вигго”. Вигго отшатнулся от фамильярности этих слов. - Каждый раз ты находишь мне оправдание, - продолжил Иккинг, жестикулируя для пущей выразительности. - И каждый раз это не срабатывает. - Он наклонился, пока их лица почти не соприкоснулись. Он попытался улыбнуться, но это больше походило на гримасу. Его глаза лихорадочно блестели, когда он смаргивал слезы. Вигго подумал, не ранят ли его тоже эти слова. Он слышал их от Вигго так много раз. “Это не сработает, потому что... потому что ты не хочешь быть один”. Вигго медленно поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Иккингом. Он мертв, снова подумал Вигго, он мертв, и он вернулся сломленным. Он вернулся таким же, как я. “Ты знаешь, как это работает”, - прошептал Иккинг. “Мы оба знаем. Тебя достает одиночество”. “Я... мне жаль”. Жалкие слова, но это было все, что он смог выдавить. Иккинг шмыгнул носом и сердито вытер глаза. “Как долго ты оставлял меня одного в первый раз? Ты помнишь?” “Я—” Вигго немного отодвинулся, не желая сталкиваться с этими конкретными воспоминаниями. Иккинг продолжал сокращать расстояние между ними. “Ты помнишь первую ночь, Вигго?” “Иккинг—” “П-когда ты захватил меня в плен и сказал, ты сказал, что все, что ты хотел сделать, это поговорить со мной?” “Да”. Слова Вигго прозвучали слабо. ”Да, я помню". Иккинг продолжал, как будто Вигго ничего не говорил. “В той крошечной камере, в которую ты меня поместил? Помнишь, э—э... ту, что под палубой, без окон, без кровати, без света... “ Да, Иккинг. “ и в ту первую ночь ты... — голос Иккинга сорвался. Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. Но Вигго не нуждался в воспоминаниях Иккинга. Он вспомнил. Он вспомнил, как был напуган Иккинг, и как он пытался оставаться смелым, несмотря на свой страх. Он, должно быть, предположил, что Вигго собирается пытать его... И Вигго предположил, что он пытал его — просто не так, как он ожидал. О, как ужас Иккинга превратился в отчаяние, когда он понял, чего на самом деле хотел Вигго… Вигго помнил каждое мгновение, и ему казалось, что он заново переживает воспоминания другого человека. Но нет, это было бы слишком большим снисхождением к самому себе. Это были его действия, какими бы отвратительными и чуждыми они ни казались ему сейчас. Это его руки схватили Иккинга за запястья, его рот дышал в шею Иккинга, его язык касался его уха.… Наконец Иккинг достаточно овладел собой, чтобы продолжить. “Ты, ах—хе—ты сказал мне, какой я особенный. И как сильно ты нуждался во мне, и как ты не собирался причинять мне боль или заставлять меня делать что-либо... что-либо, чего я не хотел делать.” Вигго кивнул. “Я помню”. Он сжал челюсти, когда слеза скатилась по его щеке. За последние несколько месяцев он проплакал больше, чем за всю свою жизнь. Как будто прорвалась какая—то плотина, которая сдерживала всю его уязвимость — чтобы он мог быть холодным, бессердечным Вигго Гримборном. В наши дни все хлынуло потоком. “Так сколько же времени это продолжалось?” Спросил Иккинг. Его голос снова дрожал. “Как долго ты оставлял меня там, когда я сказал ”нет" в первый раз?" Вигго отвел взгляд. “Я... я не знаю, я точно не помню...” Ложь. Он тщательно планировал время каждого визита и последующего расставания. Но он не хотел, чтобы Иккинг знал об этом. Это упущение мало повлияло на чувства Иккинга. Он стиснул зубы. “Ты не помнишь? Для меня это было похоже на вечность! Каждый раз! И каждое движение корабля в темноте было ужасным. Это было невыносимо! И ты не можешь вспомнить? Я бы просто...просто сидел бы там — или лежал там — и ждал, и ждал, уставившись на дверь... или на то место, где, как я думал, была дверь... потому что... потому что больше ничего и никого не было.” Вигго взглянул на дверь своей каюты. “Я знаю”, - сказал он, хотя на самом деле это было не так. У него были свои собственные муки, но он мог только представить себе муки Иккинга. Иногда Вигго оставлял его в камере больше чем на сутки, даже когда у него было время повидаться с ним. Но он никогда не говорил ему, сколько времени прошло с их последнего визита или какое было время суток. Насколько Иккинг знал, за пределами камеры не существовало ни мира, ни времени вне его заточения. Единственной реальностью было мрачное одиночество и визиты. Когда Вигго был особенно раздражен или особенно зол, он оставлял Иккинга в неведении на неделю или больше. И с каждым визитом он продвигался все дальше — касался, целовал, кусал, снимал предмет одежды… И каждый раз он ясно давал понять, насколько важна для него готовность Иккинга; Ты можешь сказать "нет", когда захочешь, моя дорогая. И я обещаю, что оставлю тебя в покое... полностью и бесповоротно одинокой. Он посылал охранников, чтобы те давали Иккингу еду, воду и все необходимое для поддержания чистоты — иногда свечу, если он был в хорошем настроении, — но охранникам не разрешалось разговаривать с ним или даже смотреть ему в глаза. Даже когда Иккинг был рядом с другими людьми, если это не был Вигго, он все равно был один. Иккинг мрачно рассмеялся. - Знаешь, в конце концов, я начал с нетерпением ждать твоих визитов. Я имею в виду, даже до того, как я... начал — до того, как мне начало нравиться то, что мы делали вместе. Даже когда я знал, что расстроюсь, и ты просто снова уйдешь. Было... приятно, что кто-то был рядом. Кроме... кроме голосов.” Вигго почувствовал, как у него скрутило желудок. Он уже знал о потенциальных побочных эффектах длительной изоляции без стимуляции. Охранники рассказали ему о том, что Иккинг, казалось, разговаривал с людьми, которых там не было — как иногда он кричал. Вигго мог только догадываться, о чем говорили голоса или как они звучали. Он никогда не спрашивал. Он не хотел знать тогда, и уж точно не хотел знать сейчас. Иккингу тоже не нравилось говорить об этом. Повисло молчание. Иккинг вытер нос. “В любом случае, - продолжил он, - полагаю, все было не так уж плохо, а?” Он криво улыбнулся. “Потому что я действительно начал получать удовольствие, не так ли?” Вигго поморщился. Он почти ясно, как день, слышал, как звучал голос Иккинга, и, боги, что он чувствовал. Сначала он плакал, хотя Вигго всегда был нежен с ним, нашептывая ободрения ему на ухо. Слезы никогда не были вызваны болью. Это всегда был стыд, но Вигго знал, что стыд пройдет или, по крайней мере, зароется достаточно глубоко, чтобы перестать мешать. В конце концов, плач превратился во всхлипы, а всхлипы превратились в стоны. Вскоре Вигго приходил в камеру и обнаруживал, что Иккинг с нетерпением ждет его, ожидая нескольких мгновений человеческого общения, прежде чем его снова оставят одного. В конце концов, он был настолько хорош, что Вигго наградил его набором "Булавы и когти", в который они играли вместе. Но только потом. Всегда потом. Вигго с опаской взглянул на набор, который теперь стоял у него в каюте. Подарок от Иккинга. Иккинг заметил, куда смотрит Вигго. Его голос смягчился. “Мы можем поиграть после, если хочешь”. Это была мимика или обещание? Вигго прикусил внутреннюю сторону щеки. Разве он не говорил то же самое бесчисленное количество раз? Все эти разы Иккинг умолял его сначала сделать что—нибудь еще — что угодно еще? Поиграть с ним в "Булавы и когти", почитать ему, рассказать о прошедшем дне — сделать что угодно, только не обращаться с ним, в первую очередь, как с куском мяса, а во вторую - как с человеком? Иккинг протянул руку, чтобы стереть слезу с лица Вигго. “Мы можем поиграть позже, а потом... м-может быть, я смогу остаться на ночь. Как это звучит?” “Я не знаю”. “Лучше быть одному. Это ужасно, не так ли? Одиночество?” Вигго едва пытался остановить поток слез. То достоинство, которым он когда-то прикрывался, давно исчезло. Он кивнул. Он не понаслышке знал, что такое муки одиночества. Он рос с этим в детстве. Даже когда рядом был его брат, даже когда в его распоряжении были подчиненные, став взрослым, он всегда чувствовал себя... другим — совершенно неспособным общаться с людьми: полностью и беспредельно одиноким. То есть — пока он не встретил Иккинга. И он знал, что он нужен ему. “Я не хочу снова оставлять тебя одного”, - продолжил Иккинг. “Мне было так больно делать это в прошлый раз. Не заставляй меня уходить”. Вигго опустил глаза, пытаясь сдержать новые слезы. В последний раз, когда он отказался, Иккинг не навещал его почти два месяца. Не было ни слова предупреждения, никаких указаний на то, сколько это продлится. Каждую неделю в день их визита Вигго ждал, затаив дыхание, со скручивающимся желудком, только для того, чтобы разочароваться. Это чуть не свело его с ума. Он начал разговаривать сам с собой, чтобы заполнить пустоту. Конечно, был Скрилл... Но как бы сильно он ни заботился о драконе, ему не удалось сблизиться с ним так, как Иккингу удалось с Беззубиком. Скрилл приходил и уходил, когда ему заблагорассудится, без особой предсказуемости. Так что Вигго разговаривал сам с собой, сам играл в "Булавы и когти", черт возьми, даже притворялся, что Иккинг играет с ним. Когда он читал, он притворялся, что читает Иккингу, как обычно делал в камере. Как Иккинг читал ему во время выздоровления. Он чувствовал себя жалким. Когда Иккинг наконец-то вернулся, Вигго чуть не набросился на него в дверях, и они осыпали друг друга поцелуями и извинениями. Как, должно быть, смеялись боги над иронией судьбы — разве это не было точной реконструкцией того, как Иккинг принимал свои визиты после особенно долгого пребывания в камере? Исчез вызывающий Иккинг, или плачущий Иккинг, или неохотно уступающий Иккинг — это был только вопрос времени, когда он станет более чем немного восприимчивым, чуть ли не срывая с себя одежду, готовясь, когда он услышал голос Вигго по ту сторону двери. И каждый раз Вигго обнимал его, гладил по волосам и мягко успокаивал. “Мне так жаль, что я оставил тебя одного, мой питомец. Как мне было больно это делать. Я обещаю, что в следующий раз быстро вернусь, если ты будешь вести себя хорошо. Ты будешь хорошим, не так ли?” И Иккинг кивал и обещал. Его первыми обещаниями были: “В следующий раз я не отстранюсь, в следующий раз я не буду плакать”. Затем позже: “В следующий раз я не буду сначала просить Булавы и когти, в следующий раз я не буду пытаться отвлечь тебя, в следующий раз я буду лучше, клянусь”. И, наконец, “В следующий раз я буду говорить громче, как ты просил, в следующий раз я произнесу твое имя, я так и сделаю”. И, в конце концов, он сдержал все свои обещания. Он выполнял их все так хорошо, что действительно казалось, что Иккинг был не пленником, а партнером. И поэтому ему предоставлялось все больше и больше привилегий — факел, чтобы не наступала темнота, несколько книг, чтобы занять свое время, больше мебели в камере, затем, в конце концов, комната над палубой с окном, щедрые подарки, затем свободное передвижение по кораблю в сопровождении охраны и, в конце концов, свобода передвигаться самостоятельно. Казалось, он начал верить в эту ложь — что на самом деле все было простым вопросом выбора. В конце концов, Вигго тоже начал верить в эту ложь. Иккинг так хорошо сыграл свою роль, что, когда Вигго однажды проснулся и обнаружил, что Иккинг исчез, сбежав однажды ночью, когда корабль пришвартовался в торговом порту, первой реакцией Вигго была печаль. Ярость пришла позже. Он не привык позволять себе такую свободу эмоций. Это было катастрофой . На это было страшно смотреть. Трое из его людей погибли из-за потери бдительности. Он не отдавал приказ об их смерти, но лично привел их в исполнение. Он кричал почти так же сильно, как и они. Другого охранника он избил до полусмерти, хотя на самом деле винил себя. Он задавался вопросом, не было ли все это ложью — ловким трюком, который Иккинг сыграл с ним просто для того, чтобы он мог сбежать. Райкер, конечно, так думал. Его брат сказал ему, что он был дураком, позволяя Иккингу так много свобод. Вигго потребовались все его силы, чтобы в тот день не добавить своего брата к груде трупов. И все же, несмотря на весь обман — на ложь, которую Вигго придумал для них, на роль, которую Иккинг играл только до тех пор, пока это не дало ему возможность сбежать... Вот Иккинг был здесь, добровольно предлагая себя — и вот Вигго отказывался, на грани того, чтобы его снова бросили. Мысль об этом заставила его сердце забиться быстрее. “Я тоже не хочу, чтобы ты уходил”, - признался он. “Но... мне не нравится, как ты…как ты это делаешь. Ты делаешь это так, словно это игра. Это не ты. Это бессердечно”. Иккинг глухо ответил: “Я учился у лучших, не так ли?” "Лестью ты ничего не добьешься", - чуть было не сказал Вигго. Он поискал в лице Иккинга ту яркую невинность, которую привык там видеть, — то, что он раньше считал смешной, хотя и милой наивностью. Наверняка от нее осталась хоть какая-то крупица? “Ты всегда такой? Или на Олухе все по-другому... лучше?” Иккинг был удивлен внезапным вопросом. «Что? Что ты имеешь в виду?” “Ты знаешь, что я имею в виду. Ты сам на взводе, или ты такой?” Иккинг отвел взгляд, когда до него дошло. “Я... я стараюсь быть самим собой. Я-я такой и есть большую часть времени. Просто... иногда я чувствую, что... что я... чего-то не хватает. Как будто частичка меня исчезла, и... - его голос понизился до шепота. “...и я смогу найти это, только когда приду сюда”. Вигго кивнул. Он сглотнул, зная, что его следующие слова причинят боль им обоим. - Тебе следует вернуться, Иккинг. Ты сможешь найти себя без меня. Твои друзья могут помочь. Твой отец может помочь.” Он остановился - Астрид может помочь. Лицо Иккинга исказилось. “Не говори о ней!” В его голосе прозвучала внезапная ярость, которую Вигго слышал всего несколько раз. Иккинг ударил по набору Булав и Когтей, отчего осколки разлетелись в стороны. “Ты знаешь правило!” Он взревел. Изо рта у него полетела слюна. “Не надо! Не надо!” Вигго в ужасе отступил на шаг. “Иккинг, - взмолился он, - это было мое правило, ты не обязан—” “И ты его нарушил!” Иккинг плакал, слезы катились по его лицу. “Ты продолжаешь нарушать правила, хотя знаешь! Ты знаешь! Похоже, ты хочешь, чтобы я ушел! Ты хочешь побыть один, не так ли?” Его плечи сотрясались от рыданий. Вигго изо всех сил старался выровнять дыхание. Услышать все свои собственные слова, выкрикнутые ему в ответ, было как удар под дых. После недолгого молчания он осмелился заговорить. “Значит, это твоя месть?” «Что?» “Так вот как ты наказываешь меня за то, что я сделал? Став моим отражением?” Вигго пожалел о своих словах, как только они слетели с его губ. Лицо Иккинга вытянулось. “Я... я не... я не такой. Мы не одинаковые, - выплюнул он. “Мы не одинаковые!” “Ты... ты прав. Ты абсолютно прав, это было нечестно с моей стороны”. Это признание немного расслабило Иккинга. Вигго вздохнул и отвел взгляд, понимая, что он только снова все испортит. “Но я... я думаю, тебе следует уйти. Я не собираюсь давать тебе то, чего ты хочешь. Ни сегодня, ни когда-либо еще. От этого становится только хуже”. Лицо Иккинга исказилось от гнева. На мгновение Вигго испугался, что Иккинг ударит его. С вредом для себя он мог справиться — в конце концов, он это заслужил. Но он надеялся, что не опустил Иккинга так низко. - Посмотри на меня, - потребовал Иккинг. - Скажи это мне в лицо, и я буду знать, что ты это серьезно. - Он шмыгнул носом. - А-а потом я уйду. ” Его голос прозвучал как шипение. - И я никогда не вернусь. Вигго заставил себя посмотреть Иккингу в глаза. Его чуть не стошнило. “Иди, Иккинг. Пожалуйста, уходи”. Иккинг прикусил дрожащую губу. “Т-ты правда собираешься это сделать? Когда ты мне понадобишься?” “Я тебе не нужен. Что тебе нужно, так это быть подальше от меня. Навсегда, если этого потребуется”. Иккинг яростно вытер лицо. “Это... это нечестно! Ты не можешь говорить мне, что мне нужно, когда....” Он сжал кулаки. Его сильно трясло. "Черт! Пошел ты! Я ненавижу тебя!” Он закричал, и его тело дернулось от усилия. Он так сильно ударил себя в грудь, что Вигго захотелось протянуть руку и остановить его. “Ты сделал меня таким, ты заставил меня! Я никогда не просил быть таким, это твоя вина!” Иккинг сделал глубокий, прерывистый вдох, и всего за несколько мгновений Вигго увидел, как изменилось его лицо, когда гнев уступил место отчаянию. Он прыгнул вперед и схватил Вигго за плечи. ”Вигго, В-Вигго, пожалуйста..." Вигго отвернулся. “Нет”, - тихо сказал он. “Нет, прости”. Иккинг опустился на колени и обхватил ноги Вигго. “Вигго, я не имел в виду то, что сказал, ясно? Просто... просто позволь мне остаться, хорошо? Позволь мне остаться”. Видеть его в таком состоянии было невыносимо. Вигго отстранился, отрывая от себя руки Иккинга, когда тот закричал. Наконец-то освободившись, Вигго уселся за свой маленький столик. Он уставился на мерцание камина, изо всех сил стараясь не обращать внимания на слова Иккинга— что он пожалеет об этом, что на этот раз Иккинг действительно уйдет и никогда не вернется, и тогда Вигго останется один навсегда: навсегда, во веки веков, в темноте и холоде, точно так же, как он поступил с ним, точно так же, как он поступил с ним. Наконец разглагольствования Иккинга смолкли. Он задыхался и всхлипывал, но слов больше не было. Вигго услышал шорох, когда Иккинг поспешно натягивал свою зимнюю одежду, услышал, как со скрипом открылась дверь, и почувствовал, как холодный порыв ветра и шквал снежинок ворвались внутрь и осели на пол, прежде чем дверь снова закрылась. Он услышал отдаленный крик снаружи. Он услышал бормотание Ночной фурии, затем хлопанье крыльев. И наконец — тишина, нарушаемая только воем ветра. … Неделю спустя Вигго ждал у двери своей каюты со смесью предвкушения и страха — ужасное сочетание, от которого его подташнивало. Он все ждал и ждал стука в дверь, которого не последовало. Месяц или около того спустя Вигго поймал себя на том, что время от времени поглядывает на дверь, думая, что теперь уже со дня на день... но Иккинг так и не появился. Полгода спустя Вигго начал задаваться вопросом, не совершил ли он ошибку. То, что он сделал, он сделал из любви... если он вообще заслуживал того, чтобы называть это так — если он вообще был способен это чувствовать. Но, милостивые боги, было ли это больно. Эгоистичная часть его желала, чтобы Иккинг вернулся и они вернулись к нормальной жизни — к их извращенной, ужасной нормальности. Может быть, если бы он пошел к Олуху... в следующий раз, когда Скрилл придет, он смог бы…Но нет, в этом не было смысла. Это только вызвало бы гнев Стоика... может быть, даже Иккинга…Мысли о разгневанном Иккинге было достаточно, чтобы надолго удержать его от этой идеи. Прошел год, и Вигго заболел от беспокойства. Был ли Иккинг ранен или мертв? Конечно, это могло быть единственной причиной, почему...? Но Вигго пришлось напомнить себе, что это он велел Иккингу уйти. Это было его собственных рук дело. Полтора года спустя Вигго в основном смирился со своей новой жизнью. В его груди все еще ощущалась постоянная тупая боль, которая никогда полностью не проходила, но если он достаточно сильно старался, то мог игнорировать ее. Он перечитывал одни и те же книги снова и снова, пока не мог пересказать их наизусть. Он ловил рыбу и работал в саду. Скрилл приходил и уходил. Он приветствовал дракона, предлагал ему немного еды, и они наслаждались обществом друг друга издалека. Иногда он подумывал о том, чтобы улететь на другой остров, подальше от Олуха, подальше от любого места, где люди знали бы его в лицо и его преступления. Но тогда…что, если Иккинг вернется...? Как он узнает, где его найти? Он знал, что это глупая надежда, но страстное желание в глубине души не позволяло ему уйти. Однажды летом Вигго занимался садоводством возле своего домика. Он восхищался своими растениями и напевал себе под нос — немелодичную мелодию, которую он сочинял по ходу дела. Что бы великий Вигго Гримборн, если бы не мое прошлое, подумал о такой обыденной семейной жизни? Он подумал про себя. Здесь некому приказывать. Некем воспользоваться. Он, вероятно, отшатнулся бы в ужасе. Хорошо. Боль от его одиночества была несколько смягчена сознанием того, что он никому не мог причинить вреда. Это все, чего он больше хотел. Не власти, престижа или денег — просто причинить как можно меньше вреда. Крик Скрилла вывел Вигго из задумчивости. Вигго посмотрел на вершину холма, на котором стояла его хижина — это была любимая точка обзора дракона. Скрилл смотрел вдаль, на солнце. Вигго повернулся в том же направлении и прикрыл глаза рукой. В небе что—то было - что-то приближалось. Его сердце забилось быстрее, но паника не совсем дошла до его разума. Если бы это была опасность, он бы справился с ней как можно лучше, но в нем уже не осталось прежней силы бороться. Раньше он отчаянно цеплялся за жизнь, сражаясь зубами и когтями. В эти дни он был доволен тем, что жизнь делала с ним все, что хотела. Вигго прищурился, когда существо в небе приблизилось — это было животное; дракон;... Ночная фурия? О боги, о боги. И точно так же вся прежняя надежда и страх нахлынули снова. Вигго застыл, когда Беззубик приблизился. Это определенно был Иккинг, лежащий на спине. Его лицо было закрыто маской, но это было видно по тому, как он сидел. Кроме того, никто не мог летать так, как Беззубик. Беззубик приземлился в нескольких футах от него. Трава вокруг него зашуршала и закружилась, когда его крылья рассекли воздух. Иккинг медленно спешился. Вигго почти боялся увидеть его лицо. “...Иккинг?” Пробормотал Вигго себе под нос — больше для себя, чем для чего-либо еще. - Это я, - сказал Иккинг, слабо пожав плечами. То, что, вероятно, было задумано как беззаботная шутка, вышло оборванным и усталым. Он протянул руку и снял маску. Темные круги обрамляли избегающие взгляда глаза. Его волосы были длиннее, чем он обычно их носил, а на подбородке виднелись зачатки клочковатой бороды. Когда Вигго приблизился, он заметил, каким худым выглядел Иккинг... Даже худее, чем он помнил. Иккинг сделал шаг вперед, затем шаг назад, как будто не был уверен, что делать дальше. Он прочистил горло. “Я, э-э...” Он коротко взглянул на Вигго, прежде чем отвести взгляд. “Многое произошло с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Я... — Он сделал вдох, который выглядел болезненным. “ Мой uh...my отец мертв.” «что?» Вигго бросился вперед и почти потянулся, чтобы обнять, но остановил себя. “Что…что случилось?” Плечи Иккинга поникли. Он повернулся, чтобы положить руку на Беззубика, который сочувственно замурлыкал и прижался к нему. Иккинг продолжал говорить, как будто не слышал вопроса Вигго. “...И... и я теперь вождь, и... Боги, это так много...” Он приложил руку к голове. — Это слишком, чтобы... - Он снова встретился взглядом с Вигго и застенчиво спросил: - Могу я... с-могу я... может быть, я зайду внутрь? Должно быть, опасения Вигго отразились на его лице, потому что Иккинг покраснел и покачал головой. “О, о боги, только не для этого. Я...…Я думаю, ты был прав. Я не думаю, что мы должны…быть так вместе больше. Не надолго...” Его голос затих, и он почесал в затылке. “Может быть... может быть, больше никогда. Э-э, я не знаю”. Вигго старался не показывать свою боль. В конце концов, это было к лучшему, и это была его идея с самого начала. Он кивнул. "да. Да, конечно. Итак... что я могу для тебя сделать?” Иккинг прикусил губу. “Я подумал, может быть, мы могли бы…просто поговорить. Может, поиграем в "Булавы и когти"? Вот и все. Вигго посмотрел на него. “Это все? Тебе... ни в чем не нужна моя помощь? Тебе не нужно планировать никаких боевых стратегий, никаких уловок, чтобы...” “Нет, нет, Вигго”, - сказал Иккинг, махнув рукой. “Теперь все бои закончены. Все в порядке…Я имею в виду, что это не в порядке, но Олух в порядке”. Он склонил голову набок. “В основном”. Вигго не мог не почувствовать себя ущемленным. “Значит, была драка? Когда все это произошло? Почему ты не обратился ко мне за помощью?” Гнев Иккинга вспыхнул. “ Я действительно не думаю, что ты в том положении, чтобы спрашивать меня об этом. - Он закрыл глаза и вздохнул. “Послушай, Вигго, я не мог... Все происходило так быстро, и я все еще был зол на тебя, и я даже не мог отвлечься от всего достаточно надолго, чтобы...” Он снова выдохнул. “Просто этого было слишком много, ясно?” “Хорошо”, - быстро сказал Вигго. “Конечно, ты прав. Это было не мое дело. Но я все еще немного... смущен. Если ты просто хочешь поговорить…почему со мной? Как насчет твоих друзей?” А Астрид? Он подумал, но ничего не сказал. Иккинг пожал плечами. Он выглядел так, словно само движение грозило привести его к обмороку. “Я-я, честно говоря, не знаю”, - признался он. “Мне просто... нужно быть рядом с кем-то еще, я думаю. С кем-то, кого не было рядом, когда все произошло. Кто-то, кто не ожидает появления вождя Иккинга”. “Но наверняка... наверняка есть кто-то другой. Кто-то лучше”. “Очевидно, нет”. “Но я—” - Вигго, мне не нужно, чтобы ты говорил мне, как сильно ты причинил мне боль, - прервал его Иккинг. Его слова вырвались сами собой. “ Я уже знаю это, поверь мне. И я знаю, как тебе жаль, и как ужасно ты себя чувствуешь. И я не знаю…Я не знаю, справедливо ли это, потому что ты чуть не умер из—за меня, но я не знаю, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему простить тебя за то, что было раньше... “Я бы не винил тебя, если бы ты этого не сделал”. “Ты позволишь мне закончить?” “Прости, прости, продолжай”. Иккинг вздохнул. “Я... иногда я ненавижу тебя. А иногда я...” Он нервно потер руки. “Иногда я хочу... того, что я чувствовал, когда мы были... э-э...” Его голос затих. “...Иккинг?” “Что я пытаюсь сказать, так это то, что иногда я хочу снова того, что у нас было, но знаю, что не должен. Я думал, что это любовь, но... но это было не так. Я знаю, что такое любовь, и это не то, что было у нас”. Вигго покачал головой. “Конечно, этого не было. Этого не могло быть, не для тебя - я убедился в этом.” Он сделал паузу. “Я знаю, это не поможет, но…Я пытался любить тебя. Я просто не знал, как это сделать…Я так и не научился—” Иккинг печально посмотрел на него, но ничего не ответил. "Не о тебе", - напомнил себе Вигго. Жалость к себе может прийти позже. Он прикусил внутреннюю сторону щеки, прежде чем осмелился продолжить: “Итак... значит, снова с Астрид?” Иккинг кивнул. Он выглядел немного напуганно, как будто он ожидал гнева Вигго в ответ. “Для э…какое-то время, на самом деле”. “Хорошо—это...хорошо.” Иккинг перенес свой вес неловко немного, а затем провел рукой по лицу. “Эм, это ускользнуло от меня…то, что я говорил... Что я говорил?” Пробормотал он себе под нос, возвращаясь по своим следам. Вигго поморщился. “Что мы не были влюблены?” “Нет, до этого”. “Мм, что ты иногда ненавидишь меня?” “Нет–” - Что ты не знаешь, сможешь ли простить меня? "Да! Это.” “О, радость”. “Просто послушай, Вигго. Мы... мы не можем вернуться к тому, как все было. Я даже не знаю, сможем ли мы быть вместе так, чтобы это не было..." Иккинг поискал подходящее слово. "Отравлено?" Предложил Вигго. - Да, - печально согласился Иккинг. «Да. Я не думаю, что что-то может отменить... все... все... наше… история. Но ты можешь сделать что—нибудь, чтобы... “Я бы сделал! Я-я сделаю. Все, что угодно", - настаивал Вигго. “Но ты сказал, что тебе не нужна моя помощь с...” “Мне просто нужно, чтобы ты выслушал”, - взмолился Иккинг. “Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Ты можешь сделать это для меня? Вместо того, чтобы спрашивать, почему я не смог найти кого-нибудь получше?” - О, - тихо сказал Вигго. “ Я... да. Да, конечно. Итак... что случилось потом? С твоим отцом?” Иккинг вздохнул. “Я должен предупредить тебя: это кхм немного долгая история.” Вигго развел руками и слегка улыбнулся. “Ну, как вы можете видеть, я довольно занятой человек в эти дни. Но я уверен, что смогу найти время, чтобы послушать это”. Иккинг мгновение странно смотрел на него, а затем рассмеялся — настоящим, неподдельным смехом. Его лицо озарилось, а голос звучал как солнечный свет, как бутоны цветов, пробивающиеся сквозь почву. Волна облегчения захлестнула Вигго. Значит, я его не убил. Не полностью. “Все равно, тебе лучше присесть”, - сказал Иккинг. ”У меня склонность болтать без умолку". “Ты присаживайся”, - ответил Вигго, провожая их короткой прогулкой обратно в хижину. “Я приготовлю чай, а ты говори столько, сколько тебе нужно”. Когда они подошли к двери, Вигго придержал ее, чтобы Иккинг вошел внутрь. Они подперли дверь камнем, чтобы впустить немного воздуха. Пока Вигго заваривал чай, Иккинг сел за стол и начал свой рассказ. В открытую дверь дул теплый ветерок, а солнце, стоявшее высоко в небе, заливало хижину светом.