***
— Я принес это для тебя. Подумал, что тогда ты не откажешься от ужина со мной… — с неловкой улыбкой произносит Итэр, а у Сяо внутри, кажется, перестает биться сердце. Они совершенно разные. Итэр стоит сейчас перед ним, на крыше Ваншу, смотрит с легким прищуром, держит в пальцах небольшую тарелку с миндальным тофу, и Сяо не понимает, как должен реагировать на это. Он не помнит, чтобы за этот недолгий месяц сообщал неожиданно ставшему таким популярным путешественнику о том, что любит нежный вкус тофу. Он не помнит, чтобы в принципе говорил об этом хоть кому-то. Но Итэр стоит сейчас здесь, и это кажется дурным сном. Сяо хмыкает чуть небрежно, стараясь скрыть сильное смущение, растекающееся по венам, но от ужина не отказывается. Идет следом за Итэром в его номер, позволяет им остаться наедине, хоть и ненадолго. На самую малость, пока Эфир занят… Итэр на него не похож. С первой встречи с Итэром прошел месяц. Ровно столько же, сколько прошло с последней встречи с Эфиром. Сяо знает его слишком долго. Он даже уже не помнит, сколько точно. Он помнит лишь то, что когда-то Эфир был таким же путешественником. Помнит, как он говорил о своем потерянном брате, а еще помнит, когда тот впервые показал ему, каково это — жить без влияния кармы. — Сяо, тебе нравится? — мягко интересуется Итэр, и Сяо кивает на автомате, хотя из-за напряжения он с трудом различает вкус нежного тофу. Карма без Эфира давит сильнее, чем когда-либо, но рядом с Итэром дышать становится чуть легче. Сяо не хочет сравнивать их и думать о том, что они оба способны влиять на его состояние, но делает это неосознанно. Потому что он с трудом может вспомнить себя без плотной удавки на шее, умело повязанной чарующим путешественником с золотыми глазами.***
— Почему Моракс позволяет тебе страдать? — говорит вдруг Эфир, и Сяо пробирают мурашки. Путешествие в Инадзуму, должно быть, было изнурительным. Эфир вернулся совсем недавно, и Сяо боится допускать эту мысль даже в своей голове, но, кажется, в Эфире что-то изменилось. Он не рассказывает ни о чем. Он все реже упоминает о своем брате, которого на его глазах убила Хранительница небесного порядка. Эфир становится с каждым днем все холоднее. — После того, что я делал… Я заслужил эту боль, — отзывается Сяо привычно и хмурится, когда Итэр в ответ на это отрешенно смеется. — Что же он за божество, раз позволяет страдать своему ребенку? Они тогда впервые ссорятся. Сяо не любит вспоминать этот день. Он не любит вспоминать то, как ощетинился в ответ, пытаясь защитить честь Моракса. Не любит вспоминать то, какими пустыми были глаза Эфира, раньше смотревшие с небывалой нежностью. Не любит думать о том, что взгляд Эфира в их первую встречу был таким же, каким сейчас смотрит на него Итэр.***
— Он тебе понравился? — спрашивает Эфир будто между прочим, но Сяо чувствует себя так, словно ему вывернули душу наизнанку. Они не виделись так долго. Почти полтора месяца, и Сяо так безумно скучал, как никогда раньше. Эфир выглядит уставшим. В его остекленевших золотых глазах много веков назад будто остыла жизнь, но Сяо его взгляд кажется самым прекрасным из всех. — Кто? — глупо переспрашивает Сяо, не желающий сейчас говорить о том, кто медленно, но верно пробирается в его полуживое сердце. — Ты знаешь, — отрезает Эфир и смотрит, смотрит, заставляя плавиться под собственным взглядом и сгорать от накатывающего стыда. Сяо не знает, что ответить, потому что он в принципе не понимает, что испытывает к Итэру. Но в одном он уверен точно — в чувствах к этому холодному парню, сидящему напротив и излучающему энергию бездны, которая не должна манить так сильно кого-то, кто истребляет выходцев из бездны днями напролет. — Вы совсем не похожи, — невпопад говорит Сяо и, чуть погодя, добавляет. — Но он замечательный. Эфир хмыкает как-то неоднозначно, после чего откидывается на спинку кровати, прикрывая глаза. Его тело напряжено — Сяо чувствует это настолько явно, что становится почти больно. Он так скучал, черт… Так хочется податься вперед, коснуться тонких, сжатых губ, хочется позволить делать с собой всё, что угодно, потому что это Эфир — Сяо доверяет ему слепо, всего себя, потому что не умеет по-другому. — И кто из нас лучше? Вопрос болью отзывается где-то в груди. Эфир продолжает сидеть неподвижно, а Сяо боится сделать даже вдох, потому что меньше всего он хочет сравнивать двух братьев, которые, по несчастью, оказались по разные стороны надвигающейся войны с небесным порядком. — Не вижу смысла сравнивать… Все мое сознание принадлежит тебе, — прямо отвечает Сяо и едва сдерживает томный вздох, когда Эфир подается, наконец, навстречу и целует так, что забывается даже собственное имя…***
— В том подземелье… Я видел его… — с нескрываемой болью в голосе произносит Итэр, и Сяо чувствует разливающийся по телу стыд. Врать с каждым днем становится всё тяжелее, а видеть, как трясутся плечи Итэра от едва сдерживаемых рыданий — практически невозможно. Сяо не знает, почему Эфир, который вначале так тепло отзывался о собственном близнеце, вдруг стал таким отрешенным. Сяо чувствует себя самым последним убожеством, когда продолжает скрывать свою тесную связь с Эфиром, пока Итэр плачет и не понимает, почему их встреча после долгой разлуки была… такой. — Что там произошло? — искренне интересуется Сяо, но Итэр в ответ лишь мотает головой, подается навстречу совершенно отчаянно и прижимается близко-близко, цепляется пальцами за лопатки, заставляя сердце рассыпаться на миллионы частиц. Сяо не отталкивает, хотя паника подступает к горлу легкой тошнотой. Объятия Итэра совершенно другие — они такие трепетные, чувственные, совершенно не приносящие боли… Перед глазами всплывает Эфир. Сяо не знает, что ему будет за то, что он позволяет себе подобный контакт с близнецом, но сейчас он не в силах отказаться, не в силах отстраниться. Он обнимает в ответ, позволяет ронять слезы себе на плечо и позволяет собственному сердцу раствориться в этих нежных объятиях потерянного человека, рядом с которым карма не кажется такой убивающей… — Он стал… словно другим… — сквозь всхлипы шепчет Итэр, и Сяо невольно обнимает крепче, сам едва сдерживая слезы. Другим… Эфир действительно стал другим. Он больше не улыбается, как тогда, в их первую встречу. Он больше не касается так, словно Сяо — самое драгоценное, что есть в его жизни. Он больше не кажется живым. Сяо растворяется в чужих объятих и наивно отмахивается от ставших уже привычными мыслей — это он виноват, что упустил, когда Эфир стал сближаться с Фатуи. Это он виноват, что не смог покинуть Ли Юэ, хотя Моракс давно уже его не держит. Это он виноват, что Эфир примкнул к бездне, оказавшись по другую сторону… Это он виноват в том, что, будучи верным слугой своего архонта, он позволяет принцу бездны делать с собой всё, что его душе угодно… — Он даже не хотел со мной разговаривать… — надломленно произносит Итэр, а Сяо так и не находит слов в ответ…***
— Сядь, — не просит, приказывает Эфир, и Сяо слушается — садится на кровать, покорно склоняя голову, и просто ждет. Плохое настроение посещает Эфира теперь все чаще. Солнце в его глазах гаснет всё стремительнее, а прикосновения больше не дарят былого наслаждения — теперь они всё чаще дарят боль. Сяо знает, что заслужил это. Он и не думает как-либо сопротивляться, ведь это же Эфир. Эфир, который подарил ему ощущение свободы от погребающей под собой кармы. Эфир, который любил шептать ласковые слова на ухо, из-за чего Сяо сгорал со стыда будто спичка. Эфир, которому Сяо доверился без остатка, предав тем самым Моракса и опустившись на самое дно. — Ну и какой он в постели? — с безумной усмешкой спрашивает Эфир, и Сяо передергивает от стыда и отвращения, потому что, черт… Он не спал с Итэром. Он бы не позволил себе сделать это. Он знает, что поводок от его ошейника принадлежит лишь одному человеку, вернее, сошедшей с неба звезде, готовой поглотить весь Тейват. — Между нами ничего не было, — отзывается Сяо, но сам в глаза не смотрит, словно стыдится тех объятий, которых было между ними с Итэром непозволительно много. — Уверен? В голосе Эфира холод, который вспарывает душу изнутри. Сяо чувствует себя так паршиво, как никогда. Ему кажется, словно он точно умрет прямо сейчас, не вынеся эту пытку. Ему не в чем оправдываться перед Эфиром. Он не изменял ему, но почему тогда на сердце такая боль? Почему кажется, словно что-то не так? Почему Эфир больше не ощущается таким же прекрасным и божественным, каким был раньше?.. — Я предан только тебе, — шепчет Сяо задушенно и роняет короткий стон, когда чувствует, как на шее смыкаются требовательные пальцы. Это кружит голову. Поцелуй обжигает распахнутые губы, и Сяо не сопротивляется, как в прочем, и всегда. Он привык к привкусу собственной крови в этих безумных то ли ласках, то ли укусах, привык к нехватке воздуха до покалывания легких. Он привык к грубости, которую дарит Эфир, и грубость эта кажется чем-то таким родным, таким до дрожи необходимым… Перед глазами так некстати всплывает Итэр. Сяо всхлипывает, ощущая, как пальцы на шее сжимаются все сильнее. Он падает спиной назад, позволяет оседлать собственные бедра и задыхается от того, как воспаленное сознание подкидывает ему недавние нежные объятия Итэра. Тело прошибает холодным потом. Итэр не причиняет боли. Итэр всегда касается нежно, а еще смотрит так тепло и уютно… Наверное, его поцелуи были бы другими. Наверное, от его касаний на глазах не наворачивались бы слезы. — Раз ты мне так предан… Тогда почему сейчас думаешь о нем? — цедит в самое ухо Эфир, и Сяо окончательно теряется в происходящем…***
— С тобой все в порядке? Сяо не любит этот вопрос. Он видит в глазах Итэра беспокойство, а еще замечает, как тот с ужасом рассматривает его покрытую синяками шею, и от этого в груди что-то разрастается шипами, щекочет где-то в глубине, и это… пугает. Он не знает, что должен ответить, потому что не понимает, каково это — быть в порядке. — Конечно, — отзывается Сяо, прекрасно понимая, что Итэр не поверит, но не может по-другому. — Ты же знаешь, что можешь поделиться со мной тем… что тебя тревожит? — аккуратно подбирает слова Итэр, и Сяо кивает послушно, ведь ему нечего рассказывать. С ним всё хорошо. Эфир просто был немного грубее, чем обычно, потому что был расстроен. Это абсолютно нормально. Нет причин для переживаний. Синяки не страшны такому чудовищу, как Сяо… — Конечно, — повторяется он и чуть шарахается в сторону, когда Итэр пытается прикоснуться к плечу. — Прости… Моя карма… в последнее время усилилась… Я не хочу тебе навредить… — врет абсолютно бездарно, потому что не хочет расстраивать Эфира снова. Потому что если тот хочет увидеть доказательство преданности, то Сяо готов свою преданность доказать любым способом…***
Сяо безучастно наблюдает за стекающей по руке кровью. Кажется, он стал менее внимательным на охоте. Лавачурл рассек ему плечо одним ударом, за что поплатился жизнью, вот только… это странно. Сяо словно не чувствует боли. Он слишком измотан, чтобы думать хоть о чем-то, а еще последние две недели он умело избегает Эфира с Итэром, пропадая где угодно, но только не там, где мог бы встретить их. А теперь эта рана… Сяо подносит копье к собственному запястью. Что бы сделал Эфир, будь он здесь? Стал бы он волноваться? Посмеялся бы над невнимательностью? А Итэр? Помог бы перевязать рану?.. Сяо мажет устриём прямо вдоль вены. Он знает, что этой оболочке не страшны подобные порезы, но даже несмотря на это тело простреливает вспышка боли. Все эти чувства такие странные. Сяо не понимает, что он испытывает к близнецам, но одно он понимает наверняка — всё стало другим. Он падает на колени, чувствуя, как перед глазами всё расплывается. По руке струится свежая кровь. Копье рассыпается на мелкие частицы в ослабевших пальцах. Сяо хочет только одного — чтобы все было как раньше. Чтобы Эфир был единственным, чтобы его касания дарили наслаждение, а еще чтобы рядом с ним в сознании не всплывал кто-то другой, пускай и как две капли воды похожий. Сяо уже и сам не до конца понимает свои мысли, но одно он понимает наверняка — Итэр слишком замечательный, нежный, чуткий, самый прекрасный… Итэр именно такой, каким раньше был Эфир. И от этого слишком плохо. От этого слишком больно… Это Эфир раньше обнимал с нескрываемым трепетом. Это Эфир раньше волновался за состояние Сяо и готов был защитить его. Это Эфир целовал так, что колени подкашивались. А теперь он дарит только боль. И боли этой слишком много, боль эта разбивает сердце на мелкие осколки, которые потом пытается собрать воедино Итэр. Сяо и сам не понимает, что делает, когда практически бессознательный телепортируется в комнату в Ваншу. Вот только не в свою. Итэр подбегает почти сразу же, испугано осматривая практически бездыханное тело, и Сяо роняет пустые слезы, но не от боли, а от того, что он так нагло предает Эфира в эту секунду. Но подумать об этом он толком не успевает — отключается совершенно обессиленный, и последнее, что он чувствует, это сильные, крепкие руки, именно такие, какими раньше казались руки Эфира…***
— Прости, — шепчет Сяо после пробуждения, чувствуя всем телом, что Итэр сидит сейчас рядом. — Ты меня так напугал… — бросает в ответ Итэр дрожащим голосом, и у Сяо сердце внутри замирает. Он едва находит в себе силы открыть глаза. Ему стыдно так сильно, что он с трудом может сдерживать нервную дрожь. Итэр сидит совсем рядом, в его покрасневших глазах видно сильнейшее беспокойство, такое же, какое раньше было в глазах Эфира, и от этого становится тошно. Сяо садится резко, бросает взгляд на собственную перебинтованную руку, потом снова на Итэра, и его колотит так, будто сейчас весь Тейват схлопнется в великом взрыве. — Прости… — снова шепчет Сяо пересохшими губами и не может больше сдерживать слезы. Они влажными дорожками стекают по щекам, и Итэр сквозь пелену слёз кажется таким божественно прекрасным, таким неземным… И его беспорядочные прикосновения, объятия — кажутся чем-то ненастоящим, вырвавшимся из прошлого… Сяо не отстраняется, когда Итэр оставляет беглые поцелуи на щеках. Не отстраняется, когда он замирает близко-близко, шепчет в самые губы, что Сяо не за что извиняться, и дыхание его кажется почти обжигающим. Сяо не отстраняется даже тогда, когда Итэр осторожно подается вперед, касаясь пересохших губ своими — мягкими, влажными от слез и самыми желанными… Сяо знает, что так нельзя. Понимает это, мечется где-то внутри себя от растущей истерики, но не может отказать себе в том, чтобы вновь почувствовать себя любимым, чтобы вновь ощутить себя самым драгоценным существом на этой прогнившей земле. — Я так волновался… Что с тобой происходит?.. Я так хочу тебе помочь… — беспорядочно шепчет в этот безумный поцелуй Итэр, а Сяо не знает, что можно ответить. Он знает, что ему уже не спастись. Знает, что поступает сейчас так, как не должен, потому что он клялся Эфиру в своей преданности. Потому что Эфир будет в бешенстве в следующую их встречу. Но сейчас на это плевать. Сейчас есть только Итэр, его мягкие руки и его теплые, нежные губы, которые не приносят боль, а дарят лишь удовольствие…***
— Прости… — дрожащим голосом просит Сяо, не смея даже поднять голову и взглянуть в глаза тому, чье имя раньше шептал в порыве неземного удовольствия. Эфир на это лишь усмехается холодно, словно отстраненно, а после запускает руку Сяо в волосы, обманчиво нежно касается подушечками пальцев кожи головы, и от этого хочется позорно заплакать, признав собственную ничтожность. — Соскучился по ласке? — тянет Эфир с легкой насмешкой, и по телу пробегают холодные мурашки. Потому что он и правда соскучился. Соскучился по тонким пальцам под ребрами, по горячему шепоту в самое ухо, по влажным губам на каждом сантиметре израненного тела. Сяо соскучился по Эфиру — другому Эфиру, каким он был раньше и которого теперь пытается заменить ему Итэр. — Маленький, несчастный птенчик… Так легко нашел успокоение в моем близнеце… Как же ничтожно… Слова режут сильнее, чем лезвие. Сяо роняет слезы на собственные колени и как никогда сильно жалеет о том, что всё ещё жив. Эфир пропускает волосы сквозь пальцы, заставляет льнуть к этим касаниям так, словно без них можно безвозвратно исчезнуть, и Сяо роняет болезненный стон, когда его тянут за волосы назад, заставляя вскинуть подбородок вверх и посмотреть в пустые глаза, не выражающие ровным счетом «ничего». — Ты клялся, что не предашь меня, — шипит Эфир, и Сяо дергается от обжигающей пощечины. Он знает, что заслужил ее. Знает, что заслужил боль и не заслужил прощения. Знает, что подпускать Итэра к себе не имел ни малейшего права. Знает, знает, знает… Но от этого не легче. Так же как и не легче от осознания того, что он, слуга архонта, сидит сейчас на коленях перед принцем Бездны. Перед тем, кто заставляет у всех живых существ в Тейвает застывать кровь в жилах. Сяо сидит перед ним и вымаливает прощение, в то время как его солнце, Итэр, где-то там, готовый подарить Сяо всё… — Так теперь ты ответишь мне? Он лучше меня? — произносит Эфир озлобленно, оттягивает волосы все сильнее и вновь бьет по щеке так, что аж в ушах звенит, но Сяо не дергается, не пытается отстраниться, а принимает всё это как должное, ведь он заслужил это… — Он такой же… каким был ты в самом начале… — сипит Сяо обессиленно и вскрикивает, когда Эфир наклоняется, хватает прямо за порезанную руку, давит на раны под бинтами, умело повязанными Итэром… — Да как ты смеешь… Сяо улыбается сломленно в болезненный, почти сумасшедший поцелуй. Улыбается, когда его почти силком тащат до кровати. Улыбается, когда Эфир действует резко, быстро, не заботясь об удовольствии. Это похоже на искупление. Сяо кажется, что только болью он может отмыть все грехи которые теплятся в его израненной, измученной кармой душе. — Давай… Простони его имя… Сяо теряется в происходящем. Он слышит Эфира, чувствует его прикосновения, но перед глазами только Итэр — который нежно оглаживал бедра руками, касался своими тонкими пальцами члена и шептал о том, как сильно он Сяо любит. На шею вновь ложится требовательная рука — рука того, кто помог когда-то вырваться из лап кармы; того, чье имя даже сейчас так и теплится на сухих губах; того, кто сегодня, кажется, превратился в настоящего монстра. — Скажи… Его… Имя… — цедит Эфир и толчки с каждым разом становятся все сильнее, резче, больнее. Сяо хочет простонать имя Эфира, хочет, чтобы тот придушил его сильнее, хочет, чтобы из головы исчезли все мысли об Итэре. Но с каждой секундой перед глазами всё ярче стоит его образ. С каждым глубоким, грубым толчком в воспоминаниях всплывают лишь мягкие, аккуратные поцелуи, а еще обжигающие губы на члене, приносившие неземное удовольствие. — Эфир… — шепчет Сяо и уже даже не ощущает болезненную пощечину, окончательно проваливаясь куда-то в себя…***
Сяо приходит к нему спустя долгий месяц. Они не виделись так долго, и в душе после этой разлуки всё вспыхивает так, словно в первый раз. Сяо подходит ближе, склоняет голову покорно — снова, как делал это всегда — только сейчас всё кажется другим. Он знает, что сейчас делает окончательный выбор. Знает, что больше так продолжаться не может. Поэтому сейчас, стоя перед ним, Сяо уверяет себя, что теперь он не станет метаться между солнцем и луной. Он снова лжет себе, что на этот раз выбор будет окончательным. И Сяо шепчет его имя так, словно нет ничего для него важнее. И на мгновение кажется, что теперь всё стало другим. Или теперь Сяо другой… Он не замечает, как обессиленно падает на колени…