human! Сукуна Рёмен
Ни для кого не станет секретом неоспоримый факт: группировки якудза — одни из главных визитных карточек Японии. Их справедливо опасаются, но в то же время глубоко уважают. Любой японец вам скажет, с каким почтением надлежит относиться к их высокому статусу. И насколько проблемны последствия пагубных стычек с ними… Рёмен Сукуна появился одним весенним утром в тихом пригороде Такамацу, префектуре Кагава. Зайдя в класс с опозданием, тот тут же привлёк взгляды всех присутствующих. Высокий парень с крашенными нежно-розовыми волосами, татуированный в чёрные наколки на лице и на руках, что были видны из-за закатанных рукавов школьной формы, получил заслуженное внимание одноклассников и учителя географии. Зашёл он с широкой нахальной улыбкой, оголяя лишь верхний ряд белоснежных зубов. Он — сын гокудо, уважаемого среди всех группировок, должен был через пару лет перенять его титул босса. Старик “слегка оплошал”, поэтому им пришлось временно залечь на дно, переехав из шумной столицы. Помимо того, что Такамацу — очень славное, спокойное и тихое место, это ещё и портовый город, а значит немного погодя можно будет возобновлять свои тёмные дела. Предначертанные прекрасные ожидания могли бы с лёгкостью реализоваться, если бы не одно большое но: Сукуна с его безалаберностью. Безбашенный оторва всегда пользовался своим исключительным положением среди товарищей, чтобы тешить юношеское самолюбие, а следовательно, творил полнейший беспредел, за результат которого платил из своего кармана сам отец. С переездом ничего не поменялось: он уже прошёлся взглядом по всему классу, отмечая про себя потенциальных “друзей”, с которыми будет развлекаться или шкодить, как было в Токио. Ему льстило то, как все пары глаз были устремлены именно на него. Кроме одних… Сукуна аж брови поднял в удивлении. Вообще плевать? Да как так-то! В конце класса сидела черноволосая девушка, а спокойные мечтательные глаза смотрели в окно. Её лицо выражало меланхоличное безразличие, направленное на общий интерес класса к новенькому. “Нетакуся”, – промелькнуло в голове у Сукуны. Следом за этой мыслью пришла укоризненная, злорадствующая: “Но я тебе покажу, как игнорировать короля”. Новая городская бестия села в конец класса параллельно игнорщице. Заинтересованные взгляды одноклассников поредели, но всё ещё были устремлены на экзотику: якудза здесь никогда не было, и считались легендой больших префектур. Сукуна непринуждённо развалился на стуле и не слушал учителя, который продолжил объяснять материал. Скукотища. Покачиваясь на нём, он злостно сверлил взглядом потолок. Его задело то, что кто-то впервые не обратил на него никакого внимания. И даже бровью не повёл. Резкий зырк в бок начинал прожигать отверстие в виске молчуньи. Она сидела и записывала что-то в тетради. Так и не взглянула. Сменив положение рук, он стал размышлять, прожигая взглядом уже парту, надеясь на какую-никакую идею, что могла бы забрести в его буйную голову. Как обратить её внимание на себя? А почему его вообще это волновало? Пусть сама на коленях приползёт, раз посмела проигнорировать… Ни у кого даже в мыслях никогда не было так с ним поступить. Он — будущий глава одной из влиятельнейших преступных группировок Японии, и парень этим гордился. Его раздутое донельзя эго было ужасно задето. Она ещё пожалеет о своём безразличии. До конца занятия, он был полностью погружён в свои мысли: страшная месть ожидала девушку. На перемене гость был буквально оцеплен толпой одноклассников, которые пытались привлечь его ценное внимание к себе. Сукуна искал взглядом лишь её, мол, ну ты совсем что ли тупая, не придёшь познакомиться со мной, как все остальные олухи? Не пришла. В Сукуне начинала закипать злость. Он вообще человек по натуре вспыльчивый, а отцовское воспитание гласило бить в морду, если что-то не нравилось. Но почему-то держался, что было не в его стиле. Хотелось уже преподать урок смелой дурочке, но это оказалось бы слишком легко. Гораздо интереснее устроить хитрую игру. Немного погодя Сукуна достаточно подробно расспросил своих новых “корешей” о ней. Вопросы никаких подозрений не вызвали, что было только ему на руку. Шираюри Хима совсем ни с кем не общалась, вела себя закрыто и была нелюдима. Училась более-менее, нигде не активничала, словно вовсе приходила в школу лишь, чтоб “просидеть штаны”, в её случае юбку. А если и общалась, то только односложными фразами, групповые работы делала в одиночку. Да её, честно говоря, за эту отстранённость от коллектива сильно недолюбливали. А значит Сукуне было очень выгодно осуществить свой коварный план, заключавшийся в массовой травле бедной девушки. И в ней он примет участие с позиции серого кардинала. Будет кукловодом, который из-за кулис руководит легко поддающимися дурному влиянию школьниками. Его статус сына гокудо только и сопутствовал полному праву распоряжаться всеми душами, что находились в этом учебном заведении. А возможно и всеми, кто находился в крохотной префектуре. Уже через пару дней под тихим руководством Сукуны Химу стали безудержно травить всем классом. Травля изначально принимала не шибко серьёзные обороты и несла ограничения, касающиеся физического контакта с жертвой. Портить вещи, выкрикивать гадости можно, но на большее пока зариться не разрешалось. Всем этим занимались ведомые пешки главаря, тогда как он сам молча в предвкушении ожидал результатов своих трудов. Раз сказал, что она приползёт к нему на коленях за помощью, значит так и будет. И именно тогда-то он покажет своё истинное лицо и ткнёт Химу в её же собственное хамское поведение. Но никакой реакции на такую внезапную общественную смену настроения не было. Она тихо переносила все унижения, не разговаривая с учителями (которые знали о происходящем, и кто за этим стоит) и не обращаясь в полицию (а был ли смысл, учитывая влияние папаши хулигана на местную власть?) Вот же терпила. Сукуну такой поворот событий не устраивал. Тогда ему пришлось разрешить физический контакт, но не сильный. Теперь она стала отделываться синяками и ссадинами. В данном мероприятии принимали участие абсолютно все (естественно, кроме белого и пушистого Cукуны), но больше в это вовлеклись, как ни странно, парни. Девочки же не особо горели желанием пачкать руки, да и казались на фоне безрассудных мальчишек адекватнее что ли. А им хотелось выслужиться в глазах крутого предводителя, которого они видели в Рёмене, и поэтому безраздумно выполняли все приказы их главаря. Спустя неделю Сукуна снял ограничения и дал команду своим “дружкам” избивать девчонку сильнее. Это было страшно необходимо, ведь её отношение к нему до сих пор не изменилось. Он добивался того, чтобы та увидела в нём единственного человека, который не проявляет к ней враждебности. А раз его поведение не несло в себе опасности, то Хима вскоре начнёт ему доверять. Там было и не за горами и осуществление остального плана. Рассуждение противоречило яркой действительности. Ей как было на него плевать, так и оставалось всё без изменений. Она предпочитала игнорировать всё сущее и не решать уже явно нешуточные проблемы. Безусловно, Сукуна был от этого поведения не в восторге. Так что он терпеливо сидел на крыше школы, ожидая, когда его компашка наиграется с маленькой молчаливой проблемой. Да она даже не сопротивлялась. В мире ещё есть настолько пассивные люди? Раздражает. Сукуна смял жестяную банку одной рукой и бросил её в сторону, направляясь к ребятам, которые нещадно издевались над бедолагой. Рёмен осознанно позволил им применить всю силу, дабы потом самому разгребать сложившееся дерьмо. На какие же подвиги он идёт! И только пусть попробует не заговорить с ним после этого. Свернув в сторону лестницы, парень наткнулся на шесть широких спин, одна из которых сидела на животе Химы и лупила её по щёкам, что-то выкрикивая. Вот правая начала опухать вместе с глазом, а из носа и губы текла кровь. Сукуну пробила лёгкая дрожь. Ожидаемый перебор. И как самый настоящий главный герой любого клишированного сериала про любовь понёсся спасать ненаглядную. Размазав кучку нерадивых остолопов по крыше так, что они были не в состоянии подняться, он присел рядом со своей жертвой. Та находилась одной ногой вне сознания, медленно моргая глазами и стараясь ладонью остановить носовое кровотечение. Оценив такую картину взглядом сверху вниз и подметив жалкое состояние потерпевшей, он взял её под ноги и спину и потащил на руках в медпункт. Тот улыбался про себя, иронично подмечая факт того, что его подельники безмозглые и слабые и могут лишь избивать девушку, которая физически им не ровня. Притащив Химу, которая оставалась только пяткой в сознании, тот неуклюже положил её на больничную кровать медпункта. Порывшись по медицинским ящикам в поисках чего-нибудь, Сукуна набрёл на морозилку, в которой лежали лекарства и пакет со льдом. Взяв последний, он двинулся к Химе и обалдел от того, что она уже сидела, оперевшись рукой о бортик кровати и норовила встать. — Куда ж ты собралась то, а? Я же только тебя сюда притащил, — прикрыв глаза и создав скалящуюся улыбку, Сукуна остановился перед ней и приложил лёд к её распухшей щеке, — нёс сюда, как принцессу. А ты, стало быть, недотрога дикая, раз табун пацанов тя так загасил, м? Зелёные, помутневшие от количества пощёчин глаза были устремлены в неопределённую точку. Тихо вздохнув, она коснулась кончиками пальцев пакетика со льдом. После этого действия Сукуна тут же убрал руку, отходя чуть в сторону, а Хима сжала холодный компресс сильнее. Опять молчит. Да сколько ж можно. — Ты вообще разговаривать-то умеешь? А то ни слова от тебя не услышишь. Я даже не знаю, как тебя звать, хотя учимся, вроде как, вместе не первую неделю, — Сукуна терял терпение. Она его раздражала своим игнорированием и отрешённостью. — Шираюри Хима, — она слабо выдавила свои имя и фамилию из себя, опустив глаза в пол, — спасибо. — Пустяки, — Сукуна отшатнулся на шаг, чтобы смерить взглядом девицу. Очуметь, она всё-таки говорящая, да ещё и спасибо сказала, — Рёмен Сукуна. Будем знакомы. Ну я гляжу, ты в сознании. Так что покидаю тебя, Хима. С этими словами он удалился из комнаты, оставив её одну. Она убрала холодный пакет со щеки и стала держать его обеими руками перед собой. Кажется, что план Сукуны начинал работать, и сейчас Хима поверила в то, что он не причастен к буллингу и может начать ему доверять. Тогда она ещё не подозревала о том, что именно он станет виной её последующих страшных будней.Юджи Итадори
— Я всё ещё люблю тебя…《 ...》
Я влюбился… Насколько могу вспомнить, случилось это так неожиданно. Так приятно. Это было похоже на странное внеземное чувство, которое я пронёс с собой до… Как сейчас помню, тогда я увидел её впервые и встал на пороге кабинета как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. Чудной мальчик неподвижно стоял и бегающими глазами разглядывал свою новую учительницу. Лишь благодаря своим неравнодушным одноклассникам, которые подхватили меня под руки и потащили к парте, в тот момент я не оказался тем самым дураком, что так бы и остался стоять в проходе. С этого дня я полностью попал под её сладкое очарование, что сделало меня рассеянным и невнимательным. Как минимум это выразилось в том, что мне удалось почти что приземлиться мимо стула. Я был не способен отвести от неё изучающий и всепоглощающий взгляд, временами даже голодный. Устроившись поудобнее на своём месте, стал рассматривать учителя детальнее, восхищённо подперев щёки руками. Она была просто неимоверно сногшибательна… Это был первый и последний раз, когда я встречал такую женщину. Женщину, которая имела невообразимую способность обворожения только лишь одним своим взглядом (хотя тогда она даже на меня посмотреть не успела, но эти прекрасные малахитовые глаза уже обворожили мою душу). Красивая, элегантная, высокая, стройная, молодая и бесконечно привлекательная… И честно говоря, все эти прилагательные никогда не опишут её достоверно. Мои глаза хаотично скользили по грациозному живому силуэту, цепляясь за каждую деталь женского образа. По моим воспоминаниям в тот день она выглядела примерно так. На её счастливом и взволнованном лице были надеты круглые очки в тонкой оправе, что подчёркивали строгий школьный макияж, а глубокий взгляд зелёных глаз, цветом бескрайнего густого леса в жаркий летний день, смотрел прямо в самое сердце. В сердце, которое навсегда будет уязвимо только для неё. Да, о её глазах я могу говорить вечность, подбирая все существующее эпитеты и метафоры. На утреннем солнце в ушах сверкали серьги-розочки алого оттенка. Чёрные волосы были заплетены в аккуратный высокий пучок, по бокам которого торчали части атласного банта, похожие на бордовые крылья, как у бабочки, а чёлка тонкими линиями опускалась ей на лоб, частично прикрывая его. Нос был аккуратным, слегка вздёрнутым кверху; нежно-персиковые губы казались на вид такими мягкими и бархатными, что манили меня прикоснуться к ним кончиками пальцев. На такую промелькнувшую мысль я почти что сразу шлёпнул себя по щеке, отгоняя навязчивые мечтания, что на тот момент думал, не сбудутся. Мой взгляд скользнул ниже, разглядывая белую блузку, на которой было красивое, такого же чистого белого цвета, овальное жабо с зелёным камнем посередине, что на тон был темнее её глаз. Эту блузку, как и тело, красиво обхватил чёрный жилет из какого-то блестящего материала, что застёгивался всего на одну пуговицу на животе, позволяя груди свободно выходить из-под него. Строгий образ школьного учителя завершали брюки, что плотно прилегали к пышным бёрдам, обтягивая их, и становясь шире в районе икр, и делаясь ещё свободнее на уровне щиколоток. Из-за парт я не видел её обуви, но по цоканью туфель понял, что это были каблуки, наверняка тоже чёрные и симпатичные. На этом взгляд завершил свой обзор и стал цепляться за вздымающуюся большую грудь и тонкие пальцы, что нервно поправляли рукава блузки или легко ложились на мягкие бёдра. Я чувствовал в себе буквально бушевание громадного и пугающего океана, который был поглощён душевным чувственным штормом. От этого мне казалось, что я словно моряк, сидевший в крохотной лодке, который ожидал тяжёлую волну, что наконец-то смоет его и приятно утопит в сильнейшем человеческом чувстве: любви. С таким описанием оно даже пугало, ведь могло запросто убить меня. И, по правде, это может случиться! А всё из-за нашего возраста и статуса. Помню, как тогда эта мысль омрачила многое. Не скрыть того факта, что я был младше неё на десять с лишним лет. Не скрыть и другого факта: я её ученик, а она мой учитель математики. Глупо было предполагать, что из этого могло бы что-нибудь и когда-нибудь получится. Сейчас я уже полностью уверен в этом. Не стоило даже и пытаться, ведь всё было слишком очевидно. Но тогда, в погоне за невидимым счастьем, я совершенно не думал о последствиях моего увлечения ею. Я по уши тонул в прекрасном счастье, что подарило мне упоительное чувство влюблённости. Я помню, что совсем не вникал в речь директора и лишь в раздражении изредка посматривал на него. Он стоял к ней непозволительно близко. Слишком близко. Моё сердце вздрагивало каждый раз, посылая всему телу ужасные болезненные ощущения, когда он задевал своим плечом её. Слишком мило улыбался… Слишком близко к ней стоял… Но большую боль мне приносила её улыбка, адресованная ему. Она улыбалась всем... Стоило директору уйти, как на секунду стало легче. До тех пор пока уже в следующую секунду не начали шептаться все одноклассники. В тот момент я и забыл, что являюсь не единственным учеником в классе. Не помню, что они говорили, но помню, что тогда начала говорить она. Мисс Хима. Их шёпот для меня казался белым шумом, отвлекающим от самого прекрасного, мелодичного и мягкого голоса, что я когда-либо слышал. Он так приятно ласкает слух, отчего моя душа всегда впадает в состояние умиротворения и спокойствия. Именно тогда я и подумал о том, что не хотел бы, чтобы мои одноклассники сближались с ней. Стояла большая необходимость быть первым в знакомстве с Мисс Химой. Незаметно белый шум покинул кабинет и углубился в коридоре, оставив меня наедине с возлюбленной. Мне казалось, что я где-то видел её ранее… Правда, никак не мог вспомнить, когда именно. Что-то внутри меня решило, что настала пора знакомства, и поэтому ноги сами отнесли моё трепещущее тело и сознание к ней, не ведая страха. Желание познакомиться ближе обогнало мою неуверенность и неловкость, словно отключив мозг и придав мне бездумной смелости. Слабоумие и отвага? И вот я уже смотрел ей в спину, что поблёскивала при утреннем свете из-за ткани жилета. С этого момента, происходящее отложилось в памяти как самый приятный сон: сладостный и размытый. — Шираюри-сан, — дрожащим тихим голосом позвал я её. Мягкое приятное "да", что она нежно произнесла, поворачиваясь ко мне, будто вылило на моё лицо ведро кипятка: бьюсь об заклад, сейчас и уши, и щёки были красными, как перец чили. Я стыдливо опустил глаза, сверля ими пол и носы строгих туфель, что были на ней. Помню, что даже пришлось прижимать свою школьную сумку к месту ниже живота, чтобы скрыть своё основное напряжение. Помню, что мысли жутко путались, а отмерший язык чудом мог помогать мне продолжать начавшийся диалог. — П-простите мой класс за плохое поведение, — вне моего контроля, глаза быстро скакнули, цепляясь за её, безумно красивые, а потом резко приковались к доске, — они просто только с каникул и… Сказав это, я почувствовал как обмяк и расслабился, но потом снова вернул свою прежнюю напряжённость, ведь ощущал жуткую неловкость, возникшую между нами. — Всё в порядке, я понимаю, — с лёгким смешком ответила она, а я же просто дёрнулся, очарованный её приятным голосом, — можно узнать твоё имя? Думаю, я забыла познакомиться со всеми вами… — Ничего страшного! Ам, э-э-э, моё имя Итадори Юджи, — резко выпалил я, всё ещё не понимая, как у меня получается продолжать этот разговор. Поэтому не придумал ничего лучше, чем разглядывать доску: нужно было хоть как-то утихомирить бешено бьющееся сердце. Но внезапно даже для самого себя произнёс, — ой, извините, а, м, это вы нарисовали? На долю секунды повисла тишина, и я мысленно стукнул себя по лбу за вставленный невпопад вопрос, как вдруг услышал: — Да, я. Тебе нравится? — в голосе чувствовалась улыбка, а в воздухе прозвучал стук каблука. — Да, красиво, — я задержал взгляд на нарисованной картинке долее, но стоило мне увидеть Мисс Химу, стоявшую теперь ближе, то отпрыгнул от неё, возбуждённо дёрнув плечами. — Я рада, что нравится, — тогда я перестал скрывать свой интерес и уже смотрел на неё в упор, заметив удивление на порозовевшем лице. Таким дураком был, но таким счастливым… Кажется, именно тогда и наступило тяжёлое молчание. Не зная, чем можно продолжить диалог, я поспешил скрыться, стоило только ей отвлечься на телефон. Тем более моё напряжение нарастало с каждой секундой, которую мы проводили вместе, и оно просто вопило поскорее завершить акт знакомства. Послушав его, я быстро и скомкано попрощался с Мисс Химой и пулей вылетел из класса. Я оставил её совсем одну в кабинете наедине с моей неловкостью, что осталась там. Помню, что чудом на ватных ногах добежал до конца коридора и только там смог как-то прийти в себя. Прижался вспотевшей спиной к холодной стене, которая приводила меня в чувства, что теперь приятно осели в душе. Но всё ещё было волнительно, ведь я был по уши в неё влюблён. Чувство влюблённости давило мне на плечи, от чего даже согнулся, ощущая всю его тяжесть. Думаю, что на сегодня было всё. Грязные салфетки я выбросил в близлежащую урну, проверив, чтобы этого никто не видел, и пошёл к одноклассникам, которые галдели на всю улицу, бурно обсуждая проведённые каникулы. До конца дня мне не удалось с ней пересечься, и возможно, даже к лучшему: помню, как друзья заметили моё витание в облаках и всё ещё державшееся покраснение на щеках, и поэтому незлобно подшучивали надо мной. Тогда я даже не представлял, что стану причиной последующих страшных событий.