Потрясающий

- Мы...в общем, я хотел бы, чтобы в эту ночь мы вместе посмотрели на фейерверки. План на рождественскую ночь Готье раскрыл только когда они подъезжали на автобусе к Центральному парку. Все дни перед Рождеством чистокровный держал в тайне свою идею для их рождественского "свидания", и полукровка уже успел перебрать сотню вариантов, которые восхищëнно озвучивал в последние дни. Наверное, Хитклиф был по-своему рад, что Скэр так и не пришëл к варианту с фейерверками, ведь это означало, что его идея смогла всë же застать брюнета врасплох. Да и полукровка в целом был удивлëн, когда в десять часов вечера, встретившись у общежития, чистокровный вдруг потащит его к автобусной остановке. Он знал о том, что Готье в последнее время стал часто пользоваться этим видом транспорта, как минимум потому что, как Хитклиф сам утверждал, это было намного дешевле такси. Более того, чистокровный в автобусе всегда натягивал на макушку шапку и никогда не пользовался своими привилегиями. За это он получал от Скэриэла одобрительный взгляд, однако Готье не мог, путешествуя с Лоу, не придерживать теперь головной убор рукой, помня о своей первой поездке. Второй раз попасть в столь неловкую ситуацию он не хотел, от того случая до сих пор мурашки бежали по коже. Не то чтобы он не доверял Скэриэлу, но мало ли, что этому горе-шутнику придёт в голову. А испортить на Рождество настроение полукровок, которые вместе с ними теснились в автобусе, судя по всему, пытаясь к полуночи успеть к родным, тем более совсем не хотелось. - Фейерверки? - удивлëнно спросил Скэр, придерживающий одной рукой перекладину, а другой подпирая стенку автобуса так, чтобы хоть немного закрыть Готье от полненькой женщины, которая, казалось, от резких остановок транспорта так и наровилась упасть. Сам чистокровный в это время перепроверял маршрут транспорта на специальной карте на телефоне - он ездил на автобусе не так давно, и до сих пор слишком не доверял себе. Пару раз он уже садился не в тот автобус и уезжал в неизвестное направление, откуда в конце концов приходилось брать такси, лишь бы вернуться домой. И он очень не хотел, чтобы сегодня, в канун Рождества, они искали из какого-то неизвестного места путь до Центрального парка. Не хватало ещë опоздать к полуночи - все планы тогда можно выкидывать в мусорное ведро. - Угу. Их запускают в Центральном парке. Я подумал, что...было бы здорово посмотреть на них вблизи вместе. - Готье так и не поднял головы то ли из-за того, что был занят телефоном, то ли по причине, что он не хотел сейчас видеть лицо полукровки. Да, ему до сих пор было неловко от своей же идеи, и он считал еë довольно глупой. Смотреть на фейерверки...ну что они, в каком-то девчачьем 12+ фильме? Он бы ещë пригласил его в кинотеатр под открытым небом. Вообще Готье редко был тем, кто организовывал их так называемые "свидания". Обычно генерировал и воплощал в жизнь идеи свиданий именно Скэриэл. Так один раз он удивил Готье, приведя его в океанариум, в котором Хитклиф не был с самого детства. Или вот осенью Лоу неожиданно сводил его на фермерскую ярмарку, где в большей степени собирались именно полукровки, и о которой Готье вообще никогда и не слышал. Полукровка воистину был тем, у кого всë было хорошо с фантазией. Чистокровный хотел бы не отставать от Скэра по уровню идей, хоть и знал, что никогда не сможет придумать что-то такое же интересное и крутое, как Лоу. - Почему именно фейерверки? - спросил полукровка. В его голосе не было недовольства или какой-то насмешки, что Хитклифа смогло хоть немного отвлечь от самокопания. Он всë-таки поднял голову и встретился с наполненным интересом взглядом Лоу. Губы Скэра изогнулись в небольшой улыбке. - Ты как-то говорил, что никогда не видел фейерверков вблизи. - нашëлся с ответом Готье и вновь опустил взгляд в телефон. Это было правдой. Скэриэл действительно как-то раз упоминал, что в Запретных землях не запускают фейерверки, и все, кто там живут, могут довольствоваться лишь видом огней, отправляемых в небо в рождественскую и новогоднюю ночь в Центральном районе. Такая очевидная несправедливость, которая заключалась в лишении тех, кто не живëт в центре, духа праздника, Готье тогда взбесила. И он очень захотел не только сводить Скэриэла посмотреть на фейерверки, но также непременно однажды добиться того, чтобы их запустили и в Запретных землях. Думая об этом, ему казалось, что это должно было стать одним из его первых указов, когда он взойдëт на трон. А пока он планировал добиваться этого иным образом. Но, не кривя душой, Готье не мог самому себе честно не признаться в том, что была и иная причина, почему в качестве их рождественского "свидания" он выбрал именно посещение Центрального парка. Во время сессии, когда мысли крутились только вокруг предстоящих экзаменов и попыток не сойти с ума от подготовки к сдаче "тëмных сил", он вновь и вновь старался себя поддерживать тем, что ещё немного, ещё чуть-чуть, они всë сдадут и буду, наконец, отдыхать на рождественских и новогодних праздниках. А вспоминая о Рождестве, он ненароком возвращался в ночи на 25 декабря, в каждую из которых мама всю их семью вела в Центральный парк, где они наблюдали за фейерверками. Он со стыдом вспоминал о том, как вечно бурчал, что не хочет никуда ехать, а в итоге, как и мама с Габриэллой, заворожëнно наблюдал за красками в небе. Как бы ему хотелось извиниться за своë поведение и вечные недовольства, ведь в итоге фейерверки ему всегда нравились. От воспоминаний из детства по телу растекалось приятное тепло, от чего Готье очень захотел вспомнить, какового это, наблюдать вблизи за этими огнями, и очень надеялся вновь прочувствовать этот восторг. Хотя в конце концов возвращался к мысли, что вся эта идея сама по себе была глупой. Ему же не 14 лет, чтобы желать, как маленькому, посмотреть на фейерверки, которые итак будет видно в окнах общяги. Наверное, он бы так и остался отмечать Рождество в своей комнате, и никуда бы не поехал, как минимум потому что ехать в рождественскую ночь куда-то одному казалось ему странным, если бы Скэриэл не оказался на Рождество свободен. А ещё...на сердце ощущалось какое-то печальное тепло от мысли, что теперь он стал тем, кто ведëт кого-то смотреть на фейерверки. Словно так он действительно мог хоть немного извинится перед мамой за своë поведение. Хотя Скэриэл был намного, намного лучше того четырнадцатилетнего Готье. Лоу даже не жаловался, когда чистокровный отправил его за дополнительной верхней одеждой обратно в общагу, ведь Скэр собрался в -4°С ехать в одной только лëгкой куртке, когда сам Хитклиф надел на себя шарф, шапку, перчатки и пуховик, не понимания, как полукровка вообще в такую погоду может не мëрзнуть. Ему повезло, что Скэриэл согласился переодеться в более тëплую куртку и надеть на себя шарф, хотя шапку так в итоге не нацепил со словами "Милый, не волнуйся, у меня копна волос на голове, греет получше любой шапки." Более того, Лоу даже ничего не сказал, когда Готье потащил его в забитый автобус, поскольку такси в рождественскую ночь поймать было почти нереально - эту часть плана пришлось менять на ходу, благо хоть они вышли намного раньше полуночи. За терпение Готье воистину был Скэру очень благодарен. - Оу, и ты запомнил? Я тронут, Готи. - в голосе полукровки звучало умиление вперемешку с весëлостью, от чего чистокровный подумал, что Скэра его поведение забавляло. Словно было что-то смешное в том, что он обратил внимание и запомнил слова полукровки. Но Готье не хотел в канун Рождества как-то докапываться до Скэра, и лишь спросил: - Ты не против? - Чего не против? - послышался сверху искрящийся весёлостью вопрос Лоу. - Не против того, что мы едем смотреть на фейерверки? - уточнил Готье, подняв вновь голову и встретившись с тëмными глазами, которые после вопроса Хитклифа наполнились удивлением. - А почему я должен быть против? - Ну, просто... - чистокровный старался сохранять в голосе уверенность и спокойствие, однако не смог сдержать зрительного контакта, и всë же отвëл взгляд в сторону, на автобусное окно, за котором проносились украшенные к Рождеству улицы центра - Вдруг эта идея кажется тебе дурацкой и ты не хотел бы так провести рождественскую ночь. Всë в порядке, если ты так считаешь. Если что, мы можем ещë поменять планы, и сходить, не знаю, в какой-нибудь клуб. Готье знал, что многие их сверстники выбрали встречать Рождество именно в клубах или на вечеринках, где было много музыки, веселья, а самое главное - выпивки. Посещение такого рода мероприятий ему сначала не понравилось - как и на званных ужинах, он чувствовал себя не в своей тарелке среди всех этих столь далëких от него в мышлении людей. Он редко мог найти со сверстниками общие темы для разговора, что в детстве, что сейчас. Разве что только с некоторыми однокурсниками можно было обсудить общие предметы и дебильных преподавателей. Однокурсниками, которые не избегали его только из-за того, что он большую часть своего времени находился в компании полукровки. На которого на вечеринках кидали то косые, то испуганные взгляды. Однако сам Скэриэл на пару с Оливером помог Готье начать получать удовольствие даже в таких компаниях. Пара банок пива или стаканов чего покрепче, зажигательная музыка, такой же подвыпивший, как и он сам, весëлый полукровка, тянущий его за собой, и вот они уже выполняют движения наподобие танца, смеются и забывают всë на свете. Обращая лишь порой внимание на возгласы Оливера. Оливера, у которого вообще на вечеринках было два состояние – если с ними не было Оливии или Леона (Кагер посещать вечеринки совсем не любил), то он, видя веселящуюся пару, начинал жаловаться, что о нём все забыли, но если, стоило Лоу и Хитклифу увлечься танцем, у Оливера всё ещё оставалась компания в лице Оливии или Леона, младший Брум и сам начинал отжигать по полной программе, подбадривающе кричать и предлагать накинуть ещё. В общем, да...вечеринки в конце-концов стали для Готье не чем-то пугающим, а наоборот, весëлым и местами сумасшедшим. Однако всë же ходить на них без Лоу он не мог. Скэриэл, кажется, отчаянно вздохнул. - Ясненько. Опять загоняешься. - вынес вердикт он и, казалось, слегка нахмурился. Готье заметил этот недовольный взгляд краем глаза, и ему он не понравился. - Я не загоняюсь, Скэр. - А по мне так загоняешься. Загоняешься, потому что слишком много думаешь. - Скэриэл прикрыл глаза и покачал головой, словно желая так сказать "Эх, Готи-Готи", но вскоре на его лицо наползла нежная улыбка - Я не считаю эту идею дурацкой. Мы ведь смотрели в океанариуме на рыб, так чем это отличается от того, чтобы смотреть на фейерверки? Тем более, я действительно никогда не смотрел на них вблизи. Уверен, зрелище просто волшебное. А ещë, я же сказал. Любое свидание с тобой для меня незабываемо. Готье не смог сдержаться, чтобы не покраснеть. Он не понимал, как Лоу был способен говорить всë, что он думает, особенно что-то неловкое, как в смсках, так и в реальной жизни. Сам Готье совсем не мог даже простое "люблю" не то что сказать, но даже написать. Это полукровка одаривал его признаниями и словами обожания, называл ласково, всячески его порой нежно касался, гладил и обнимал. А Готье, даже несмотря на то, что они вместе решили перейти на новый уровень отношений, всего этого просто…не мог. Или не умел. О своих чувствах он никогда не говорил первым, и разве что выражал их лишь ответно. Он просто не был способен выдавить из себя какие-то ласковые обращения к Скэру, тут же краснея даже от простого "дорогой", и уж тем более никогда бы не назвал его всякими " пупсиками", "котиками" и прочей жутью. Ему неловко было как-то первым трогать Скэриэла, ведь он вечно боялся сделать что-то не так. Уж тем более он никогда не лез целоваться первым. За всë это Хитклиф очень себя корил, боясь, что не даëт Скэру достаточно. Он старался компенсировать это, как мог: проявлял заботу (даже если порой это выражалось в бурчании), дарил подарки, на которые откладывал стипендию, хоть и приходилось врать, что ему это просто так досталось, соглашался на многие авантюры Скэриэла. Но Готье понимал, что всего этого недостаточно. Его недостаточно. Ведь Скэриэл всë компенсировал с лихвой. - Хорошо...- смиренно сказал в конце концов Готье, так и не вернув взгляда на полукровку - Но я всë же надеюсь, что тебе действительно понравится. И не только из-за того, что это со мной. Он постарается. Он сделает всë возможное, чтобы полукровке понравилось. Скэриэл столько делал для него, и ему очень хотелось хотя бы что-то стоящее сделать в ответ. Поэтому ему нельзя было облажаться. Скэриэл на его слова лишь усмехнулся. В своих мыслях Готье не обратил внимание на то, что в усмешке этой таились нотки какой-то печали. Центральный парк, несмотря на своё название, находился не в центре Ромуса. В центре столицы располагалось главное здание Совета, а вот сам парк, почему-то названный “Центральным”, находился чуть южнее. Со всех сторон его огибала дорога, по которой, едя севернее, можно было добраться до главной улицы – шикарного района с огромным количеством дорогих ресторанов, бутиков, домов моды, салонов, ателье и далее, далее, далее. Район для самых зажиточных чистокровок, в котором жили чиновники и иные государственные деятели, звёзды шоу-бизнеса, бизнесмены и другие важные шишки. Готье прекрасно понимал, что и “его” семья, как и семьи большинства членов Совета, жила бы там, если бы у Хитклиф не было фамильного поместья. И сам чистокровный был очень рад тому, что ему не пришлось никогда жить в этом районе – он бы просто не вытерпел всего этого чрезмерного шика и лоска. Даже посещение этого места его душило. И каждый день видеть из окон здание Совета, которое огромной тенью нависало над главной улицей, было бы, наверное, такое себе удовольствие. Вокруг самого парка, несмотря на то, что он фактически находился в самом конце длиннющей центральной улицы, всё равно, как какой-то барьер, располагалось множество многоэтажек. Наверное, за бесчисленным количеством зданий другим районам не было бы совсем видно представления в небе, если бы фейерверки не запускались достаточно высоко. В многоэтажках, окружающих Центральный парк, тоже находилось не мало заведений и продавалось множество дорогостоящих квартир. Готье знал, что в рождественскую ночь цены на посещение ресторанов, находящихся на последних этажах данных зданий, а также смотровых площадок, были просто космические. Все хотели как можно ближе и в как можно более шикарной обстановке рассмотреть чудеснейшие виды огней в небе. Такое позволить себе могли лишь чистокровные. Мысли эти немного раздражали Хитклифа, но он старался не думать об этом хотя бы в рождественскую ночь. Он лишь знал, что однажды всё изменит. Когда они подъехали к Центральном парку, до полуночи оставалось полчаса. Чистокровный вновь корил себя, потому что планировал, что они будут на месте примерно за час до наступления Рождества, и смогут ещё успеть спокойно прогуляться по главной площади парка. А сейчас же надо было спешить, поскольку до того места, что он приметил, нужно было ещё добраться. В Центральном парке в рождественскую ночь собралось много людей. Главная площадь, начинающаяся от украшенных гирляндой арочных ворот, так и искрилась духом праздника. Повсюду стояли шатры с напитками и различным закусками, от чего в воздухе витали самые разные запахи, а из колонок, закреплённых на украшенных фонарях, лились рождественские песни. Площадь была украшена различной мишурой, гирляндами, звёздами и каким-то висячими игрушками в виде оленей, пряничных домиков, Санты Клауса и иных символов Рождества. Чуть дальше можно было заметить ледяные скульптуры, которые завезли в этом году на праздники и с которыми фотографировались все, кому не лень. А в самом центре конечно же стояла огромная, нарядно украшенная ёлка. На площади собралось множество чистокровных семей - все они как одни направлялись через неё в центр парка, где находилась сцена, на которой устраивались различные праздничные концерты. Именно с неё в рождественскую ночь всегда и запускались фейерверки. Вообще фейерверки запускались по всему городу, с разных точек Ромуса, однако основным считался именно этот. Да и был он всегда самым грандиозным. Спешащий Хитклиф замедлил шаг у главных ворот и достал телефон, чтобы посмотреть время, пока полукровка во все глаза смотрел на нарядно украшенную площадь. Подняв со смартфона голову и увидя восторженный вид Лоу, чистокровный почувствовал себя ещё хуже – он бы очень хотел, чтобы они спокойно здесь прогулялись, но нужно было спешить, иначе весь план окончательно пойдёт насмарку. - Скэриэл, ты не против, если мы на площади купим перекусить и кое-куда пойдём? – неловко спросил чистокровный, убирая телефон в карман куртки. С лица полукровки не пропала улыбка, но он заинтересованно посмотрел на Готье и наклонил голову в словно бы вопросительном жесте. - Не против, конечно, но мы разве не хотели посмотреть на фейерверки? Я думал, мы пойдём смотреть на них в центр. – слегка удивлённо сказал Скэриэл, а затем вновь вернул взгляд на ёлку, стоящую вдалеке. - Я планировал, что мы пойдём в одно место здесь, где также хорошо видно фейерверки, и где не будет так шумно и многолюдно, как у сцены. Но если ты хочешь, мы можем… - Я же сказал, я не против. – Скэриэл не выдержал и захихикал – Господи, Готи, расслабься уже. Готье слабо улыбнулся полукровке. Да, он действительно боялся слишком налажать, ведь их свидание ещё даже не началось, а он уже допустил несколько ошибок, и от чего становился ещё более неуверенным комком нервов. Нельзя было этим портить всё праздничное настроение, ему стоило действительно просто расслабиться. Всё было в порядке, они вполне себе успевали, и более того, Лоу не был против его планов, а судя по улыбке пока наслаждался посещением парка. Чистокровный, прикрыв часть лица маминым шарфом, вдохнул, выдохнул и вновь обратился к Скэриэлу. - Тогда пойдём и купим трдельники. Думаю, он тебе понравится. - Тр…что? Готье прекрасно знал любовь полукровки к сладкому, так что предложить эту выпечку, которую Лоу никогда, как оказалось, не пробовал, считал хорошей идеей. Он сам в детстве просто обожал трдельники, которые однажды всей их семье предложила попробовать мама и которые они с тех пор покупали каждую рождественскую ночь, прежде чем отправится на мамино так называемое “тайное место”. И чистокровный еле уговаривал себя перестать так любоваться видом столь милого полукровки, который расплылся в радостной улыбке, откусывая кусочки засахаренной трубочки и погружая в рот взбитые сливки с шоколадом, которые он выбрал себе в качестве начинки. - Как вкуфно! Чёрт, это профто восторг! – с набитым ртом восклицал Скэриэл, от чего Готье не мог сдержать широкой улыбки. Ещё больше его веселил вид чуть замазюканного в сливках лица полукровки. - Рад, что тебе понравилось, но Скэр, пожалуйста, ешь аккуратнее. – Готье пытался выдавить себя что-то наподобие порицания за неряшливость полукровки, но в голове слышалась больше весёлость. У него появилась неловкая идея сцеловать сладость с лица брюнета, но он сдержался. Они всё ещё были на площади, где мимо проходили сплошные чистокровки. Они итак недовольно поглядывали на полукровку так, словно здесь ему было не место, или он только и должен, что находится за прилавком и делать для них праздник. На деле, только от этих мыслей поцеловать его захотелось лишь сильнее. Всем на зло. Но в конечном итоге неловкость победила, и Готье просто помог Скэриэлу, вытерев его лицо влажными салфетками, которые чистокровный благоразумно взял с собой, от чего получил от полукровки благодарный взгляд. Поедая свой трдельник с клубничной начинкой без взбитых сливок, и даже поделившись парой ягодок с Лоу, сам Готье то и дело не мог сдержаться, чтобы перестать периодически поглядывать на время. Когда на часах осталось примерно двадцать минут до запуска салюта, он понял, что им пора отправляться в путь. - Скэр, пойдём, доедим по дороге. – свободной рукой Готье взял не держащую лакомство руку полукровки и направился к уходящей вглубь парка дорожке. Он помнил, что, кажется, именно по ней они с семьёй каждый год и шли в их место наблюдения за фейерверками. - Хэй, дай мне хоть чаёк купить. Такую сладость надо запивать. – с лёгкой обидой в голосе сказал Скэриэл, продолжая на ходу откусывать кусочки выпечки, половину которой, как и большую часть начинки, он уже успел съесть. - Я взял с собой кое-что нам попить, не волнуйся, от сухости во рту не умрёшь. – сказал тогда с улыбкой Готье и продолжил свой ход, сам откусывая пару кусочков от своего лакомства. Он понял, что, наверное, стоило достать термос с напитком, что ждал своего часа у него в рюкзаке, как только они приступили к поеданию трдельников, но Хитклиф по-глупому боялся, что у ходящей туда-сюда охраны могут возникнуть вопросы, что они такое пьют. Чистокровки в форме итак посматривали на пару просто из-за того, что один из них был полукровкой. Готье не хотел давать повода докопаться до них, и уж тем более докопаться до Скэриэла, который по ясным причинам совсем не любил представителей органов власти. - У-у-у, интригуешь, милый. – с усмешкой и привычной весёлостью почти пропел полукровка. Готье старался идти не быстрым и не медленным шагом, ведя за собой Лоу. Он всё боялся, что они не успеют прийти на место до начала запуска фейерверков, хотя делал над собой усилия, чтобы действительно успокоится и расслабится. Скэриэл шёл, рассматривая парк, в котором бывал всего один-два раза. Ближе к центру парка всё, конечно, было наряжено более грандиозно, но и здесь, в его более отдалённой части, тут и там попадались рождественские украшения, так что было, на что посмотреть. Однако заметя, как напряжённо чистокровный сжимает его руку (жаль лишь, он не мог почувствовать её из-за надетой на ладонь Готье перчатки), Скэр быстро сообразил, что его любимый нервничает, и решил отвлечь его разговором. - Ты, кстати, так и не рассказал. Как вчера прошёл рождественский бал? - с усмешкой сказал полукровка, вспоминая отправленную ему Готье тем вечером фотографию своего отражения в зеркале. На нём был надет бело-серебристый костюм. Да, полукровка воистину обожал фотографии чистокровного в костюмах, они очень ему шли. Но ещё милее вечно было его чуть хмурое на этих фотографиях лицо, словно Готи упорно не хотел эти все костюмы носить. Готье задумался, но уже хорошим знаком для Скэра было то, что чистокровный не сразу помрачнел при упоминании рождественского бала. Значит в этот раз всё прошло не так уж и плохо. - Нормально. Я бы даже сказал весело. – с лёгкой улыбкой сказал Готье, вновь откусывая кусочек трубочки, которую он почти доел. Прожевав и осторожно приподняв ладонью, держащей лакомство, шарф, чтобы получше укрыться от лёгкого зимнего ветра, он продолжил. – Как ты знаешь, в этот раз, благо, был и Леон, и Оливер, и Оливия, так что мне не так сильно хотелось спрятаться куда подальше. В целом мы ходили вместе и болтали, стараясь не заскучать. Потом, правда, случайно наткнулись на Айви, вернее я даже сначала не понял, что это Айви, из-за её костюма бабочки, но Оливия каким-то образом её сразу узнала. Пока Оливия с ней заболталась, а потом ещё девочки попросили Леона их сфотографировать, Оливер, представляешь, решил, что хорошей идеей будет украсть немного выпивки со стола “взрослых”. Ещё и меня попросил постоять на стрёме. - И ты согласифся? – жуя кусочек своего лакомства, поинтересовался Скэриэл, с интересом смотря на Хитклифа. - Конечно нет. Я сразу ему сказал, что идея так себе. Но я стоял в сторонке и морально его поддерживал. А потом его неожиданно поймал с поличным не пойми откуда взявшийся Эллиот и не дал закончить начатое, так ещё и высмеял Оливера. Это надо было видеть. Оливер был возмущён, и не только потому что Эллиот ему помещал, но ещё и потому что Эллиот… - Стой-стой, дай угадаю! – Скэриэл растянулся в хитрющей улыбке – Эллиот пришёл на бал в каком-нибудь шикарном платье? - Абсолютно верно, Скэр. – чуть смеясь, с широкой улыбкой ответил Готье – Оливер был не только возмущён, но ещё и покраснел, как помидор, из-за чего Эллиот над ним стал ещё больше подшучивать. - Бедный наш Оливер. – с наигранной грустью сказал Скэриэл, хотя с его лица не спадала улыбка. - Но девочки, кстати, наряд Эллиота заценили. Даже вновь впрягли Леона, чтобы и с ним сфотографироваться. Надо будет попросить Оливию перекинуть, чтобы тебе показать. - Пх, а тебе как? - Что “как”? - Понравился наряд Эллиота? – с хитринкой спросил Скэр. Готье задумался и отвёл взгляд. Хитклиф всё ещё не до конца привык к тому, что один из его одногруппников, являясь парнем, носит женскую одежду, потому что сталкивался с этим впервые за 18 лет. К тому же, Готье до сих пор помнил их знакомство, когда он, отвлёкшись и налетев на Эллиота в коридоре, со спины спутал чистокровного с девушкой и сказал ему “Ой, простите, мисс.”. Благо Лафар отнёсся тогда к этому спокойно, словно привык к такому. Он с лёгкой, но не злобной насмешкой, поправил Готье, и даже представился, протянув смущённому Хитклифу руку. Если бы Лоу не было рядом, и он не поддержал бы разговор, Готье прямо там сквозь землю и провалился бы. Хитклиф старался забыть этот эпизод своей жизни, но он периодически всплывал в голове, когда речь заходила об Эллиоте. В общем, Готье с ним всё ещё бывало неловко, как и было неловко оценивать его образы. Он не мог для себя решить, как воспринимать Эллиота – как парня в одежде девушки, или больше девушку, чертами так похожую на парня. Хотя сам Эллиот воспринимал себя, как парня, так что правильнее было бы первое, но его мозг всё прыгал с первого на второе, за что Хитклиф себя корил и считал порой полнейшим идиотом. Но в целом и общем с чистокровным, который был вполне себе адекватным, дружелюбным, и более того, общался со Скэриэлом, как с нормальным человеком, он, можно сказать, дружил. - Не знаю. Он был красивым. Вроде это был костюм лесной нимфы или типа того. По крайней мере, платье было зелёным, на нём было много цветов, а ещё венок и накидка, которая напоминала крылья. Не прям очень сильно рассматривал, если честно. Но между “да” и “нет” я бы сказал, что понравился. – решил честно признаться Готье и поспешил продолжить – В общем, когда Леон нафоткал девочек с Эллиотом, мы стали бродить уже вшестером, хотя Оливер и был против, и почти всё время, пока мы шли, припирался с Эллиотом. В итоге Эллиот пригласил Айви на танец, и на этом мы с ними распрощались на некоторое время. А потом… Готье осёкся и прикусил язык. Он совсем не хотел рассказывать Скэриэлу о том, что после на балу они как на зло столкнулись с придурком Дарсианом, и что Котийяр вывел его из себя вопросом о том, почему его “собачка” в лице Скэриэла не с ним. “Ах, да, точно, шавок же не пускают на такие мероприятия.” От воспоминаний Готье слегка нахмурился. Он действительно старался сдерживаться и не обращать внимание на Котийяра в Академии, как минимум потому что его об этом попросил сам Скэриэл. Лоу был способен постоять за себя и всегда находил, что ответить Дарсиану, в общем, никогда не давал себя в обиду. С ним Скэр ненадолго становился совсем другим человеком, и сначала даже видеть такого Лоу Готье пугало, то потом Хитклифу он таким даже понравился. В такие моменты в полукровке было что-то…опасно-притягательное. К тому же, наблюдать за тем, как Котийяр проигрывает в словесной дуэли Скэриэлу, было тем ещё удовольствием. Но как же всё-таки Дарсиан его бесил, и он не мог временами не злиться на этого ублюдка, который считал себя намного выше Скэра и всех полукровок и низших. Готье периодически очень хотелось ему просто взять и врезать, чтобы стереть самодовольную ухмылку с его лица. Но драка могла лишь осложнить положение полукровки в Академии – Скэриэла итак спешили обвинить во всех грехах, и в произошедшем конфликте его тоже могли выставить виноватым. Поэтому, а ещё по причине, что он действительно дал Скэру обещание, он старался держаться себя в руках и действительно игнорировать Дарсиана. Но вчера, когда этот выродок начал оскорблять полукровку, чувствуя свою безнаказанность, потому что Скэриэла там не было, так ещё и назвал его “шавкой”, Готье действительно чуть не набросился на него с тёмной материей. Если бы не подоспевшие Оливер, который схватил его, как смог, и Оливия, которая сказала ему успокоится, а также Леон и находящаяся рядом Лилит, которые, однако, поспешили сдержать так и желавшего набросится в ответ Котийяра, драки было бы не избежать. Сейчас Готье был благодарен друзьям за то, что они её предотвратили, а иначе Хитклифа вместе с Дарсианом могли либо забрать в участок за нарушение закона о дуэлях до 19 лет, либо посадить под домашний арест. И никакого “рождественского свидания” сейчас бы не было. Лилит смогла увести тогда Котийяра, за что Готье был ей хотя бы сейчас благодарен, хоть и до сих пор считал её той ещё стервой, а они смогли продолжить вечер спокойно, больше не пересекаясь. - Милый, всё хорошо? – Скэриэл быстро заметил, как Готье изменился в лице, и чистокровный поспешил вернуть на лицо улыбку. - А? А, да, прости, задумался. Вспоминал, что мы делали дальше. – быстро ответил Хитклиф, стараясь звучать как можно более уверенно. Он попросил Оливию, Оливера и Леона не рассказывать Скэриэлу об этом случае, не желая, чтобы поводов ненавидеть и цапаться с Дарсианом у него было ещё больше. – В общем, потом мы вроде пошли смотреть на представления. В этот раз темой бала была “сказка”, и выступления тоже были в этом формате. Мне не особо зашло, было слишком много странных сказочных героев. Хотя было лучше, чем тема “цирка” того года. А Габи так вообще была в восторге. Всё носилась в платье феи вместо со своими подругами. Миссис Нар и другая гувернантка еле за ними поспевали. Ребята пошли дальше, а я решил помочь с Габриэллой и оставшийся вечер уже ходил вместе с ней. Я ведь итак с Габи теперь мало времени провожу. С Гедеоном мы, к счастью, почти весь бал не виделись. В общем, всё прошло хорошо. Это не было ложью, после конфликта с Дарсианом всё действительно так и развивалось. Просто небольшая утайка. Но Скэриэл прекрасно понял, что произошло на балу что-то ещё, однако решил выяснить это чуть позже. - Здорово, что всё прошло хорошо. Рад, что ты здорово провёл время. И хо-хо, тебе же в следующем году перед рождественским балом исполнится как раз 19 лет. Жду не дождусь, чтобы увидеть тебя в золотой маске и костюме. Думаю, тебе он пойдёт. Готье не был согласен со Скэриэлом. Он итак не особо любил носить такие костюмы, и серебристый цвет ещё куда не шло, но золотой. Это казалось ему выше его сил. Он решил со следующего года сделать всё возможное, чтобы избежать посещение рождественского бала, лишь бы не носить это. Чем дальше чистокровный уводил Лоу от центра парка, тем меньше им встречалось рождественских украшений. Они всё шли и шли по небольшой дорожке, пока в конце концов не вышли к более широкой. Здесь, наконец, Хитклиф замедлился – для Скэриэла это стало сигналом о том, что они достигли пункта назначения. Это была крайняя часть Центрального парка. Чуть дальше можно было даже увидеть забор, за которым виднелись многоэтажные здания. Место, где они оказались, напоминало некую прогулочную зону – здесь не было ни закрытых киосков, ни площадок, но было много дорожек, что соединялись в ту широкую, к которой они и вышли. Она шла по прямой влево. Здесь вдоль дорожек располагалось множество лавочек, также в этой зоне было намного больше деревьев, чем в центральной части парка. Готье называл это место настоящим уголком покоя. - Тут здорово. – сказал Скэриэл, осматриваясь по сторонам. В этом уголке тоже успело собраться несколько пар и семей, но здесь людей было намного меньше, чем в центральной части. К тому же, большинство из них были полукровками. Готье с детства знал, что полукровки если и приходят встречать Рождество в Центральный парк, то их никогда почти не встретишь на площади и у сцены. Только сейчас он понимал, что дело было в собирающихся там чистокровных, которые одним своим видом показывали, что полукровкам там было не место. Ясное дело, что в таком случае они расходились вглубь парка. Но мама никогда и не тащила их в центр. Как и они сегодня под предводительством Готье, в каждую рождественскую ночь под предводительством мамы его семья покупала необходимые вкусности в киосках на площади, а затем следовала за женщиной, которая каждый год с заговорщическим видом вела их по небольшим дорожкам прямо сюда, к нижнему краю парка, словно они и не знала, куда она их намеревалась завести. Хотя для четырёхлетней Габриэллы в своё время это место действительно стало открытием, и сестра удивлённо озарялась по сторонам на полукровок. Мама всегда называла это его “тайным”, хотя на деле сюда приходило не мало людей. Наверное, ей хотелось называть его именно “тайным”, потому что большинство чистокровных никогда не задумывались, что наблюдать за фейерверками можно не только в шумной, толкающейся толпе, но и здесь, в спокойной обстановке, среди небольшого количества людей, где фейерверки тоже было видно очень хорошо. Мама действительно любила это место за покой, любила наблюдать за семьями полукровок, которые почему-то никогда её не смущались, словно давно её знали. Готье предположил, что, видимо, она приходила сюда далеко не первый год, и возможно встречала здесь Рождество даже до замужества. По крайней мере, многие полукровки, завидя маму, улыбались и приветствовали её, как старую знакомую, хотя находились и те, которые удивлённо таращились на их семью. Мама, если было время, даже разговаривала с некоторыми женщинами – он слышал, как она рассказывала о нём, о Гедеоне, о папе, о Габриэлле. Делалась разными новостями, что случились за год. Словно только в эту рождественскую ночь она могла поговорить с этими полукровками, потому что всех их собирало здесь желание посмотреть на фейерверки. А потом они всей семьёй отходили куда-нибудь в сторонку или садились на свободные лавочки, чтобы с термосами любимого их рождественского напитка в руках наблюдать за огнями. Готье улыбнулся этим воспоминаниям, которые пробудились в нём, стоило им тут оказаться. Чистокровный даже ненадолго завис, бегая глазами по столь родным лавочками, деревьям, ответвляющимся дорожкам, и даже, ему казалось, лицам знакомых людей. Он действительно как будто ненадолго оказался в возрасте 14-ти лет, когда в последний раз приходил сюда и наблюдал похожую картину. Если бы только мама ещё была рядом, возможно, они бы не перестали в канун каждого Рождества приходить сюда, не забыли их маленькую семейную традицию. Всё могло бы быть иначе. Но в горе каждый член семьи забросил это место. И Готье хотелось это исправить. - Эй, Готи, приём. – чистокровный увидел перед собой ладонь, от вида которой вздрогнул. Он всё ещё не отпускал руку полукровки, а его вторая, кажется, успела освободиться, поскольку Скэриэл наконец доел трубочку. Он до сих пор не мог понять, как Скэр был способен ходить зимой без перчаток, и понимать, на самом деле, даже и не пытался. Он просто знал, что полукровка был ходячей печкой, волшебным образом вырабатывающей тепло, согревая не только себя, но и порой его, человека, который мёрз 24 на 7 даже в их отопляемых комнатах общежития. - А? А, прости, Скэр. Задумался. – Готье неловко отвёл взгляд в сторону. - Я говорю, тут здорово. Спокойно и народу мало. И музыка здесь почти не слышна. – Скэр улыбнулся – Я, конечно, люблю рождественские песни, но не когда они играют по сотому кругу, причём прямо у тебя над ухом. Готье словам полукровки улыбнулся. Он разделял его мнение, потому что “Last Christmas” в последние дни так и играла в его голове, и он даже порой начинал непроизвольно напевать эту песню. Он не был против послушать её и в рождественскую ночь, но было что-то особенно в том, чтобы в тишине наблюдать за фейерверками. - Давай найдём тут хорошее место. – Хитклиф вновь осмотрелся по сторонам. Тут и там на него кидали удивлённые взгляды полукровки, ну прямо как на Скэриэла на центральной площади. В детстве его это смущало, и сейчас они тоже вызывали немного неловкость из-за лишнего внимания к его персоне. Кажется, здесь он мог хотя бы немного прочувствовать, каково приходится полукровкам в обществе чистокровных. Только во взгляде этих людей не было никакого призрениями, которым обдаривали Скэра на площади чистокровки, в них искрилось не больше чем самое обычное удивление. Вот, что отличало их. - О, давай пойдём вот туда. Вроде должно быть нормально видно оттуда фейерверк. – предположил Скэр, указывая рукой на дерево, находящееся подальше от главной дороги, и, следовательно, подальше от этих собравшихся людей. Готье идея таким образом уединиться тоже нравилась, и он согласился. Пришлось немного пройтись по снегу, который, благо, в последние дни выпадал не так обильно, и вот они уже стояли под кронами относительно небольшого деревца. Вновь вытащив телефон, у котором он успел совсем позабыть, Готье посмотрел на время и облегчённо выдохнул. У них оставалось ещё восемь минут. Хитклиф поспешил вскрыть небольшой рюкзак, который всё это время висел у него за спиной, и с улыбкой протянул удивлённому Лоу термос среднего размера. Точно такой же, но другого цвета, он выгрузил из рюкзака и для себя. - Ого! Готи, ну ты даёшь. – Скэр взял из рук чистокровного термос и осмотрел его. – Так вот, зачем тебе нужен был рюкзак. Чёрт, милый, не стоило тащить одному такую тяжесть. Сказал бы хоть, я бы тоже взял с собой рюкзак и убрал к себе. - Не начинай. Я не такая неженка, уж один литр дотащить на своей спине могу. Лучше пробуй скорее. – Готье улыбнулся ему. Ему льстила забота полукровки, но порой она казалась слишком чрезмерной. Да, он всё ещё уступал ему в физическом плане, но тренировками с Люмьером и походами в качалку старался, как мог, догнать Скэриэла. Он не хотел быть больше слабым – слабым в любом понимании этого слова. Скэру же его тренировки не нравились, потому что ему казалось, что Готье слишком изматывает себя на них. А один раз, когда Хитклиф вернулся с тренировки с большим синяком от неудачного падения, Лоу вообще закатил ему скандал и запретил на них ходить. Они тогда сильно поругались. Чистокровного разозлило, что Скэриэл всё ещё считает его “тепличным цветком”, которого надо оберегать, хотя сам же, сидя много часов за учебниками, что-то не спешил порой заботиться о себе любимом. В конце концов в этом плане они так и не пришли к точке соприкосновения – Скэриэл по-прежнему порой бурчал на него из-за тренировок с Люмьером и его походов в качалку, с которых чистокровный порой приходил изрядно потрёпанным, а Готье точно также порой бурчал на Скэра, когда тот возвращался помятым после тренировок с Гедеоном или встречал его с тёмными кругами под глазами от долгого сидения за учёбой. Однако они старались больше не доводить эти ситуации до конфликта и заранее говорить о своих беспокойствах, а также заботится друг о друге, понимания, что каждый из них просто не мог порой поступать иначе. У них обоих были свои цели, к которым они стремились. И Готье, и Скэриэл, хотели поддержать друг друга в этом стремлении, даже если временами оно их беспокоило. Скэриэл открутил крышку термоса и попытался всмотреться в жидкость, находящуюся в нём, но в полумраке, в котором они оказались, спрятавшись под деревом подальше от главной дороги, из-за чего свет ближайшего фонаря доходил до них едва-едва, разглядеть даже цвет непонятного напитка было проблематично. Тогда Скэр слегка опустил нос…и обомлел. - Это что, глинтвейн? – предположил полукровка и вновь принюхался, пока чистокровный, спрятав рюкзак обратно за спину, открывал свой термос – Хотя апельсином и имбирём особо не пахнет. Что это? - Попробуешь – узнаешь. – с хитрой улыбкой сказал Готье. Он был уверен, что Лоу этот напиток понравится. В чём-чём, а во вкусовых предпочтениях Скэра он считал, что разбирается хорошо. Хоть в чём-то же он должен разбираться хорошо. – Только пей осторожно, напиток горячий и…в общем, не только из-за этого надо пить осторожно. Скэриэл посмотрел в наполненные хитринкой глаза Готье с интересом, а после наконец поднёс к себе термос и немного отпил. Полукровка выглядел задумчиво, видимо, из-за того, что желал получше распробовать напиток и понять, что же это такое, но стоило жидкости оказаться у него во рту, чистокровный заметил, как Скэр расплылся в широкой улыбке, а в его глазах заиграло самое настоящее восхищение. О, это лицо точно стоило всех его стараний в последние дни перед Рождеством. - Это что, какао?! Какао с корицей?! – восхищённо пролепетал брюнет после того, как проглотил жидкость – На вкус как какао с корицей, но тут…нет, тут определённо есть что-то ещё… - Да, это действительно какао с корицей, но не просто какао с корицей. – почти что пропел чистокровный всё с той же хитрой улыбкой и тоже слегка пригубил напиток из своего термоса, но зажмурился. Сам же сказал пить осторожно, но за раз глотнул слишком много. Горло чуть зажгло, но не от того, что напиток был горячим. Скэриэл хмыкнул от странных слов Готье и вновь отпил. Восхищение с лица никуда не делось, но теперь там играла также...нет, не задумчивость, а скорее бесконечный интерес к тайне напитка. В этот раз он держал жидкость во рту, кажется, чуть подольше. А после вынес предположение, выглядя при этом удивлённо. - Не может быть…подожди…это что…ликёр? Готье усмехнулся. Да, и это удивление на лице с примесью всё того же восхищения стоило его стараний. - Бинго, Скэр. Но если точнее, то кофейные ликёр. - Не могу поверить! – поражённо, но с широкой улыбкой сказал полукровка – Где ты достал какао с корицей, так ещё и с ликёром. Готье, отпив немного, гордо задрал нос. Он редко так делал, да и вообще редко гордился собой, но сейчас по телу растеклось бесконечное тепло от осознания, что Скэриэлу напиток пришёлся очень даже по душе. Он ожидал такой реакции, но не думал, что она будет столь бурной, и очень был ей рад. Но самое приятное во всё этом было то, что… - Нигде. Я сам сделал. – гордо сказал чистокровный, даже поставив одну из рук в бок, и широко заулыбался. - Сам? – поразился Скэриэл, не переставая улыбаться – Так-так-так, я требую подробности! Где это мой милый научился готовить какао, и где это он достал ликёр? Кофейный ликёр же тоже алкоголь, разве нет? Обжигает, как алкоголь. Как ты смог его купить, тебе же пока нет 19-ти. Пригубив ещё немного напитка, чистокровный начал свой маленький рассказ – благо для этого ещё оставалось времени - до наступления Рождества было пять минут. - По сути, рецепт этого какао принадлежит нашей семье. Точнее его изначальная версия, в которой не было ликёра. Его готовила нам всегда мама или Фанни, которые и знали его рецепт. Готье поднял взгляд на небо и вновь придался воспоминаниям. Странное желание повторить эту рождественскую ночь максимально так, как они проводили её когда-то с семьёй, считая, что только так для Скэра она может стать самой лучшей (да и чего греха, опять же, таить, и для себя тоже), привело даже к стремлению приготовить их рождественский напиток. Так на следующий день после окончания сессии он приехал домой и поспешил обратиться к Фанни. - Я попросил его у Фанни, и она, представляешь, мне сначала не хотела давать. Сказала, что мама хотела передать этот рецепт только Габи. Видимо… - Готье невесело усмехнулся, от чего Скэриэл слегка сжался. Он знал, что Грэйс была для чистокровного больной темой. – Мама была уверена, что мы с Гедеоном никогда не захотим его готовить. Или может так она хотела, чтобы мы были потом зависимыми от Габриэллы, прося её приготовить нам это какао. Готье почти беззвучно рассмеялся. Скэр был рад, что мимолётная печаль пропала с его лица. Даже если, возможно, дело было в алкоголе – от любого вида спиртного напитка чистокровный на удивление быстро пьянел и становился весёлым. - В общем, я же не мог ждать, пока Габи вырастет и ей Фанни передаст рецепт, да и зная сестру, она тоже могла мне отказать. Так что пришлось уговаривать её. Но она в конце концов сдалась, когда я сказал, что хочу приготовить его для… Готье запнулся и покраснел. Вот же, язык когда не надо развязывается. - Для кого? – с хитринкой в голосе спросил полукровка. Готье вздохнул. - Не важно. - Ну скажи. Чистокровный опустил взгляд вниз, уставившись на свои ботинки. Вид был не особо занимательным, но это было лучше, чем краем глаз видеть прожигающий его заинтересованный взгляд. Хотя он итак его сейчас на себе прекрасно чувствовал. Да что он, реально, как маленький? Они ведь давно уже друг-другу больше, чем просто друзья, или кем они там друг-другу были до того, как нормально не сели и не поговорили. Почему он всё ещё стесняется говорить такие вещи? Это уже не смешно. Парень вдруг поднял голову и, решительно посмотрев на полукровку, наконец, ответил. - Для любимого человека. Улыбка Скэриэла стала более нежной. Кажется, ответ его вполне себе удовлетворил. Возможно даже по-своему умилил. И он, и Готье, уже знали о том, что некоторые слуги в доме догадываются об их статусе отношений. По крайней мере об этом точно знали Фанни и Кэтрин, которые однажды застали их на кухне целующимися. А ведь он говорил тогда Скэру, что им стоит остановиться. Вот зачем он, спрашивается, послушался Лоу, который утверждал, что кухарки ну точно сейчас в магазине. Чистокровный по-настоящему паниковал после того, как их застукали, и всё думал, когда же Фанни и Кэтрин доложат отцу и тот придёт к ним в общагу, чтобы оторвать Скэриэлу голову. Он был уверен в том, что домработницы всё расскажут, но в итоге…ничего так и не произошло. Никакого взрыва, никаких криков. И отец, да и вообще, все остальные в доме вели себя так же, как и раньше. Готье боялся с Фанни и Кэтрин даже поднимать эту тему, да и кухарки тоже что-то не спешили говорить об этом. Они также вели себя как и раньше, что чистокровного просто поражало. Казалось, Кэтрин с Фанни словно вычеркнули из памяти этот момент, как какая-то защитная реакция мозга. Но Хитклиф понял, что всё эти две женщины прекрасно помнят, поскольку, стоило ему однажды прийти вместе со Скэриэлом к ним домой, как оба парня поймали обращённые к ним многозначительные взгляды кухарок. При этом в этих взглядах не было осуждения, а была какая-то…радость? Да и лёгкие улыбки на их лицах говорили об этом же. Готье просто не мог в это поверить. Кэтрин и Фанни поддерживали их отношения? Но ведь они сами только год назад как только не называли Лоу, а теперь вдруг…нет, это действительно было сродни фантастики. Однако фантастика, судя по всему, была реальна. И когда Готье смог, наконец, принять это, он понял, как же благодарен девушкам. Да, многозначительные взгляды стали бросать не только эти две особы. Он надеялся, что это не Фанни с Кэтрин начали трепаться, распуская по дому слухи об отношениях парней. Но поскольку взгляды всегда различались, видимо, некоторые слуги сами тем или иным образом умудрялись прийти к этому и делали об этом разные выводы. Возможно, кто-то считал их “очень хорошими друзьями” и радовался этому, а кто-то действительно понял, что они с Лоу в отношениях. В любом случае, Готье считал, что каждый может думать как хочет, лишь бы только свои мысли не шёл докладывать отцу, или Сильвии, или не дай Боже Гедеону. Но его как удивляло, так и продолжало удивлять то, что во всех этих взглядах было нечто общее – одобрение или поддержка. - В общем… - Готье, стараясь побороть усилившуюся от признания неловкость, продолжил – После этого Фанни всё-таки согласилась рассказать мне рецепт, и мы вместе даже какао это в итоге в тот день и приготовили. Так и научился. Но потом, конечно, всё равно тренировался уже у себя в комнате в общаге. - Так вот, почему в последние дни у тебя пахло корицей. А я всё думал, что это ты пытаешься приготовить булочки с корицей, но стесняешься мне признаться. - Ну нет… - Готье усмехнулся и покачал головой, вновь отпив немного какао из термоса и блаженно прикрывая глаза. Как же он всё-таки обожал этот напиток, а с ликёром, кажется, он стал по-особенному хорош. Хотя чистокровный отметил для себя, что в следующий раз он просто обязан угостить Скэра “классической” версией этого напитка. – Я еле обычные блюда на плите научился нормально готовить, к духовке я пока не притронусь. В общем, как раз в один такой раз, когда я у себя в комнате вновь пытался довести какао до совершенства, ко мне ворвался Оливер. Не помню, зачем он вообще тогда пришёл, но в итоге я угостил его, и ему понравилось. Однако он сказал, что я просто обязан попробовать добавить сюда кофейный ликёр. - А, понятно, значит это Оливер тебе подкинул идею, так ещё небось сам и достал всё. - Угу. – с улыбкой сказал чистокровный, вновь вернув взгляд на полукровку. – Мне сначала идея не зашла, но в итоге мы всё-таки добавили, и нам обоим понравилось. Вот и решил взять с собой именно эту версию какао. Ты же любишь алкоголь, да и из-за своих идей не хотелось лишать тебя “праздника”. Скэриэл хихикнул и вновь отпил немного напитка. Теперь уже он прикрыл блаженно глаза. - Ты не лишил бы меня “праздника”, даже если бы принёс обычное какао, но признаю. Этот напиток просто офигенен. Я должен пожать Оливеру руку при встрече. Готье усмехнулся и вновь нетерпеливо вытащил телефон. Две минуты. - Скоро должно начаться. – спрятав телефон, сказал чистокровный и прижался вдруг плечом к брюнету. Лоу, кажется, на секунду опешил, кинул чуть удивлённый взгляд на Готье, но вскоре с нежной улыбкой приобнял любимого за талию. На удивление, чистокровный не спешил как обычно раскраснеться или хотя бы отвести взгляд в сторону, как это бывало, когда они обнимались в общественных местах. Он быстро понял, что дело играет ударивший в его голову алкоголь или же ожидание начала представления. В целом, его это устраивало. Готье замер и, казалось, затаил дыхание, когда в небо запустили первый огонёк. Он полетел высоко-высоко и вскоре взорвался белыми фонтанами искр. По традиции, первый фейерверк всегда был белого цвета и самым большим из всех. Но чистокровный сейчас думать забыл о каких-то там традициях. Он сильнее прижался к полукровке, заворожённо наблюдая за тем, как вскоре в небо начали запускать фейерверки самых разных цветов, размеров и даже форм. Тысяча красок взрывалась в небе, создавая поразительную красоту. Парень слышал, как недалеко от них раздались возгласы – люди радовались наступлению Рождества. Но для чистокровного они скоро потонули в звуках взрывов, которыми он был заворожён. Обычные фейерверки, обычные огни в небе, но до чего же они все вместе создавали поразительные картины. Увлечённый ими Готье не сразу понял, что в душе клокотал тот самый детский восторг, который он испытывал каждый год, когда точно также наблюдал в рождественскую ночь за этими представлениями. Сейчас он был слишком погружён во всё это, думал о том, как бы хотел запечатлеть эту картину на фотографии, но знал, что снимки никогда не смогут передать истинной красоты этих огней. И поэтому продолжал наблюдать, кажется, забыв обо всём вокруг. Лишь несколько минут спустя мир вокруг начал, наконец, приобретать звуки, и Готье пришёл в себя, вспомнив, где он находится, услышав вновь радостные крики и почувствовав чужое тело рядом. Точно, он ведь сейчас по Скэриэлом. Почему-то ему не было неловко, что он так погрузился и отвлёкся от всего на свете, хотя был склонен корить себя за это. Сейчас он чувствовал себя очень расслаблено и радостно, чтобы думать о таком. Оторвав, наконец, взгляд от красок в небе, он повернул голову на полукровку. - Скэр, как тебе фейер… - и обомлел, увидев лицо Скэриэла. Тот стоял, чуть подняв голову и устремляя свой взор в небо, выглядя таким…Готье не знал, как описать это. Потрясающим? В его широко раскрытых глазах вперемешку с огнями, взрываемыми в небе, отражался бесконечный восторг. Сейчас они были прекрасны – огненные звёзды словно взрывались в их тёмном омуте. А улыбка брюнета была столь широкой, какой-то по-детски восторженной, что казалось, сияла даже ярче фейерверков в небе. В свете этих огней полукровка был…просто чудесен. Да. Точно потрясающим. Самым потрясающим. Готье так и не закончил предложение, заворожённо уставившись теперь на Скэриэла с таким же видом, каким смотрел на фейерверки минутой ранее. Когда полукровка, услышав часть вопроса, повернул к нему голову, Готье показалось, что глаза брюнета засеяли словно бы ещё ярче. Но куда было ярче, чем итак искрящийся в них восторг? В его голове плыли странные мысли, и он не мог и не пытался их понять. - Милый, это просто нереально красиво. Спасибо, что привёл сюда, а то бы я так никогда и не увидел это. И за какао спасибо, оно просто чудесное. Чёрт, кажется, это лучшее Рождество, какое у меня только было… - остальная часть слов полукровки потонула, а точнее Готье словно перестал в них вслушиваться, глядя в эти тёмные глаза, которые после пары слов вновь вскоре устремились в ночное небо. Кажется, Скэр что-то говорил о том, что стоило в следующем году сходить сюда с ребятами? Сейчас это было не важно. “Милый”. Почему сейчас это обращение не вызывало неловкость, а растекалось ещё большей теплотой на душе? Почему он никогда не испытывал этого раньше? Либо принимал как должное, либо по-глупому стеснялся. Почему он был таким дураком? Почему ему всегда было неловко так обращаться к нему в ответ? Почему никогда не мог сказать о своих чувствах так же, как это делал Скэриэл? Готье не знал, что с ним. Влияет ли на него так алкоголь, вся эта атмосфера праздника, или то, что в свете фейерверков Скэр был чертовски, умопомрачительно красив (хотя Скэр всегда был умопомрачительно красив, даже если выходил из комнаты общаги в первой попавшейся одежде и с чёрными кругами под глазами после бессонной ночи), но сейчас, именно сейчас, он хотел перестать чего-то стесняться или бояться. - Можно я тебя поцелую? – вдруг задал вопрос чистокровный. Вопрос, из его уст никогда не исходивший. Вопрос, который был привычен больше именно Скэриэлу. Полукровка, с лица которого не спала эта яркая, чудеснейшая улыбка, удивлённо уставился на любимого. - Ты чего, Готи? – чуть поражённо спросил брюнет. Готье ведь даже обниматься в общественном месте стеснялся, а тут целый поцелуй. Но чистокровный не хотел что-то объяснять, это всё равно было трудно, потому что язык от чего-то заплетался, и просто решил действовать. Сделать то, что хотел. Свободную руку Готье положил полукровке на щёку, слегка надавив, полностью повернул его лицо к себе, а затем, привстав на носки (потому что это чёртов прекрасный Лоу был выше его на целую голову), поцеловал его в губы. Казалось, Скэр от неожиданно напора даже замер. Чистокровный не мог ничего с собой поделать, и даже сейчас зажмурился. Во рту он ощутил сладкий вкус корицы и ликёра, от которых целовать брюнета хотелось лишь сильнее. Что парень и делал, обвив свободной рукой шею полукровки. Вскоре он почувствовал, как рука, держащая его всё это время за талию, прижимает его к себе сильнее. Он не знает, сколько они целовались, сколько он держал Скэра в "тисках" одной руки, но в конце концов как минимум из-за нехватки воздуха пришлось оторваться от этих удивительно прекрасных, сладких губ, и опуститься на пятки, хоть он так и не убрал руку с его шеи. Они оба выпускали в прохладный, заснеженный мир, белый пар, пытаясь отдышаться. - Что это было…? – через вдохи и выдохи задал вопрос полукровка. Он не звучал претензионно, скорее удивлённо и…казалось, восторженно. Когда Готье заставил себя открыть глаза, то вновь обомлел. Перед ним предстал вид ещё более прекрасного Скаэриэла – губы его, как и щёки, были красными, чуть приоткрытыми, но по-прежнему растянутыми в широкой улыбке, сложно его теперь восхищали не фейерверки в небе, а сам чистокровный. А эти глаза…казалось, теперь они искрились не только восторгом, но и бесконечной обожанием и…любовью. В этот момент, в эту секунду, видя этого прекрасного Лоу, Готье захотелось сказать те самые три слова, которые он никогда не говорил первым, вечно чего-то боясь и стесняясь. Но он не понимал, как сейчас работал его мозг, в котором клубком крутилось тысяча мыслей, начиная от “до чего же он прекрасен” и заканчивая… - Я хочу тебя. – да, не совсем то, что он хотел сказать, но в целом и общем против этого он тоже не был. Вот теперь полукровка совсем опешил, но от его столь забавного вида чистокровный не спешил смеяться. Хитклиф был серьёзен в своих словах, и хотел показать ему это. - Что? - Я. Хочу. Тебя. – повторил он в попытках добавить в голос, слегка какой-то, кажется, от алкоголя глухой, твёрдости и уверенности. Готье не намеревался сейчас отступать. Он решил для себя, что не будет больше бояться. - Ты…уверен? – с лица Скэра пропала улыбка, и он вдруг стал выглядеть сейчас очень серьёзным, не отрываясь от глаз чистокровного, словно такой же серьёзности требовал и от Готье. – Уверен, что не пожалеешь потом? Готье смотрел на него в ответ. Впервые он не спешил под столь, казалось, пожирающим его взглядом, отвести глаза. - Уверен. – как можно серьёзнее ответил чистокровный. Он не изменил своего решения. Прямо здесь, прямо сейчас, он хотел Скэриэла. Всего. А остальное было не важно. После ответа теперь уже Скэр прижал его к себе, одаривая глубоким, страстным поцелуем. Чистокровный вновь прикрыл глаза и полностью обомлел, чуть не уронив из второй руки термос. Сейчас и фейерверки, продолжающие, судя по хлопкам, взрываться в небе, и люди, которые могли, решив глянуть на них, увидеть двух целующихся парней, казались Готье такими не важными. Всё было не важным, кроме него. Когда Скэриэл оторвался от чистокровного, и парни вновь отдышались, теперь уже полукровка сказал “пойдём”, и, взяв Готье за руку, потащил его за собой. Хитклиф не стал говорить, что они не досмотрели фейерверки, не стал спорить, когда полукровка взял у него термос с жидкостью после того, как чистокровный отпил ещё немного, возможно для храбрости, и забрал рюкзак к себе, хотя на долю секунды такая мысль возникла, потому что, опять же, если он и был немного пьяным, это не включало в нём “тепличный цветок”. Сейчас за полукровкой хотелось просто следовать, ему хотелось довериться. Брюнет не пойми как умудрился поймать в рождественскую ночь такси, в котором они тоже, как он помнил, много целовались. Он даже не хотел думать, что в этот момент испытывал водитель транспорта от сия картины, да и это ему было не важно. В самой общаге они еле добрались до комнаты Готье – подниматься в комнату Скэра было уже выше его сил, хотя чистокровный помнил, что полукровка зачем-то нехотя быстро уходил. Хитклиф в целом плохо помнил подробности той ночи. Единственное, что он точно помнил, так это то, что, прижимаемый к простыням и одариваемый поцелуями Скэриэла, кажется, везде где только можно было, он наконец сказал в ту ночь три важных слова. “Я люблю тебя.”