Четверо

День третий. Было очень жарко, Умный Дом так прибавил отопление на ночь, что спать под одеялом было решительно невозможно. Он проснулся от духоты и только открыв глаза понял, что она рядом. Ее длинные волосы раскинуты по подушке, ее лицо абсолютно умиротворенное, футболка, в которой она спала задралась с одной стороны до талии и открывала вид на ее нижнее белье и бедро. Он даже не пытался притвориться, что не рассматривает. Он хотел коснуться ее губ, хотел разбудить ее нежностью, хотел снова ощутить, а как это, когда она его. В этот момент она во сне повернулась на другой бок, по дороге полностью сминая футболку до талии. Женщина, что ты со мной творишь- подумал он, натягивая на нее одеяло. -Жарко, не укрывай- пробормотала она сквозь сон, скидывая с себя одеяло. С его выражения лица сейчас вышел бы отличнейший мем. Он пытался. У него есть алиби Он приподнялся на локте и, задержав дыхание провел рукой по ее бедру вниз, нежно сжав его. Он точно сможет держать себя в руках, это все, что он себе позволит. Рука, бедро и больше ничего. Минута, две и вот она уже сама прижимается к нему всему телом. Сонная, нежная. — С добрым утром, рыцарь — С добрым, принцесса, которую надо спасать. А кстати, от чего? — очень уж ему хотелось понять суть ее проблемы и помогать уже точечно, а не пуляя по воробьям из пушки — А есть то, от чего не будешь спасать? — спросила она улыбаясь и заглядывая ему в глаза — Сложно эффективно спасать, когда не знаешь от чего — У тебя отлично получается, — она еще крепче в него вжалась Чувствуя, что его сердце стучит слишком уж усиленно, а утренняя эрекция явно не только из-за времени суток, он спросил: — Я все еще должен сохранять статус бесполой подруги? — Ты намекаешь, что нам пора перестать обниматься? — сделав вид, что не поняла намека, она немного отстранилась — Да, перестать обниматься и перейти к чему-то более не дружескому, — его рука опустилась на нее поясницу. Обратно притягивая ее к себе он успел оставить поцелуй на ее плече — Так, я первая в душ, — она вскочила с кровати и убежала Стоя под горячим душем она не могла понять, что происходит с ее телом. Как в условиях такого тотального стресса, она могла что-то почувствовать от его прикосновений. Это не было возбуждением в привычном для нее понимании, но это было пробуждение каких-то ощущений. Как будто росток надежды пробился сквозь асфальт, как будто замаячила надежда, на то, что она сможет собрать свою жизнь по кусочкам, как будто еще существует в этом мире счастье и для нее. Он пробудил в ней жизни и ей было до одурения страшно. Стук в дверь ванной вывел ее из раздумий: -Там завтрак доставили. Если хочешь есть горячую кашу, то поторапливайся. Она со свежими ягодами, в микроволновке не погреть потом. — Да, спасибо, выхожу Уже через пару минут, натянув на себя привычную форму одежды в этом доме-футболку, она вышла из ванной комнаты и побрела на кухню, вытирая на ходу волосы. Запах выпечки и теплого молока творили чудеса и она наконец-то почувствовала настоящий голод, который хотелось утолить. Он сидел спиной к ней, ровно так же как она в первый вечер, и смотрел в панорамное окно. Желание подойти и обнять его было слишком сильным, поэтому не успев передумать, она плюхнулась на стул за обеденным столом и остервенело начала забрасывать в себя кашу, не успевая толком прожевать. Она рисковала подавиться, но ее сейчас это мало волновало, ведь с ее телом что-то происходило и ее это выбивало из колеи. Раньше она бы точно определила это как влечение, но во-первых, она уже почти год не чувствовала возбуждения от прикосновений, во-вторых, у нее рушилась жизнь и возбуждение уместно сейчас так же, как слон в посудной лавке. Он развернулся, услышав слишком интенсивные удары ложки о тарелку. — За что это ты так с ней? — ухмыльнулся он — Извини, что-то я разбушевалась, — опуская ложку на стол она опустила туда же и взгляд. — Ты серьезно за такое извиняешься? Если тебе полегчает, можешь ее хоть разбить — Спасибо, но пожалуй, нет, — она уже улыбалась и понимала, что ее напряжение испарилось. Приятное тепло растеклось по телу. Уже в расслабленном состоянии она доела вкуснейшую кашу, откусила ватрушку с творогом, запивая это все горячим травяным чаем. Ей определенно становилось лучше, она уже могла думать о делах и чувствовала ресурс начать решать проблемы. Телефон все так же валялся где-то в прихожей и она решила, что вечером вернет таки его в свою жизнь, ведь уже сегодня вечером истекает третий день. Он вернулся из душа, застав ее, лежащей на диване «звездой» и что-то напевающей себе под нос. — Звезда, поехали в центр глинтвейн пить? Она повернула на него голову. — Безалкогольный? — Обижаешь, конечно. Я за рулем, а ты… А ты, это просто ты, — он замолчал как будто на полуслове — Что такое? — Я только что понял как невыносимо сильно по тебе скучал И он вышел из комнаты, закрывая дверь в зал — Твои вещи на средней полочке в правом шкафу, — крикнул он удаляясь, — выезжаем через 10 минут, хватит? — Да! Ей хватило бы и двух. Натянув на себя нижнее белье и платье, она поняла, что больше ей делать нечего. Косметики нет, а если бы и была, то сейчас точно не то настроение 
Уже через 15 минут они сидели в прогретой машине и решали куда именно хотят двинуться. Она не хотела обижать своего спасителя, но и светиться с ним в городе, где их знает огромное количество человек-было не то, о чем она сейчас мечтала. К тому же, ей совсем не хотелось гулять или где-то сидеть, а вот покататься на машине очень даже хотелось. Поэтому они заехали в центр за «самым вкусным глинтвейном в мире» по версии него и поехали катать загород. Она подключила «Моя волна» к динамикам его машины и от туда потекли ностальгические песни их подростковости. Когда уже пятая песня оказалась до боли знакомой, он ухмыльнулся. — А твой визит ко мне точно был спонтанным? А то судя по подборке песен, ты готовилась за пол года, — сквозь «Выдыхай» Нойза, орущего на всю громкость, докрикивался он. — Точно) Я просто все еще люблю эти песни — И я Тыльные стороны их рук встретились и замерли. Да, в 30 лет они вели себя сопливые подростки, которые выкрали пару часов после школы, чтобы провести время вместе. Но они ничего не могли и не хотели с этим делать, они просто радовались возможности побыть друг с другом, а в каком статусе-это уже не столь важно. Они бесцельно ездили по трассе и по городу, а потом опять по трассе, почти 3 часа. Глинтвейн был давно выпит, как и какао, а так же была съедена потрясающая булочка с пеканом на двоих, ведь так вкуснее. Сколько они спели песен за это время- не сосчитать, а их руки периодически все так же неловко соприкасались друг с другом. В какой-то момент ему надоело это ребяческое елозиение туда сюда и он переплел их пальцы, ожидая, что она отдернет руку, но она только замерла на несколько секунд и расслабилась.
 — Я очень устала и хочу домой Его как будто окатило кипятком, она что, прощается? Но у них же есть время до вечера, почему она хочет уйти сейчас?
 — Тебя прямо сейчас увезти? — А ты хочешь еще покататься? — Нет, но я хочу еще провести время с тобой. — У нас есть время до вечера — Вот и я о том же. Она перебирала в голове их диалог и понимала, что у нее ломается логическая цепочка. Он явно ее не так понял. Или она его. Но она вдруг вспомнила, что она вообще-то взрослая и в состоянии говорить прямо
 — Я могу побыть у тебя до вечера? — Конечно, — как будто с облегчение выдохнул он и поцеловал ее руку. — Спасибо До самого дома они ехали в тишине, позволяя другому побыть в своих мыслях. И только его большой палец нежно поглаживал ее руку, уютно лежавшую в ладони. Зайдя домой, он помог ей снять пуховик и пошел греть ужин, пока она переодевалась. С одной стороны он был очень счастлив и не верил своему счастью, с другой стороны, его мозг судорожно соображал как сделать так, чтобы она дала им шанс. Ему очень хотелось верить, что в его силах превратить эти 3 дня в шанс нормально узнать друг друга заново, в шанс на то, что ему удастся исправить подростковые ошибки, но у него было ровно 0 плана и ровно вагон паники, что время на исходе. И тут он заметил, что она не закрыла дверь в зал и, что она определенно его рассматривала через зеркало. И это была роковая ошибка. Взглянув на нее, он понял, что больше сдерживать себя не было смысла, она тоже что-то чувствовала, она тоже боялась, она тоже тянулась к нему. Она быстро отвела от него взгляд до конца натягивая футболку и пыталась восстановить свое дыхание. Сегодня все шло не по плану и выбивало ее из относительного равновесия.
Зайдя на кухню и увидев на столе накрытый ужин, она с облегчением выдохнула, уверенная, что теперь все пойдет как надо. Ведь, что может случиться за обычным ужином, правда? И действительно, они болтали и смеялись, правда обсуждения были все больше с подтекстом, а dirty talk грозился перерасти в основу диалога.
 — А ты помнишь наш первый поцелуй? — ее рука легла на его предплечье. Да, она ходила по краю и да, она это понимала, но ей как воздух сейчас нужно было испытывать что-то кроме боли, а такие воспоминания очень помогали. — Конечно помню. Дождь лил и мы стояли у подъезда твоей тети, я тогда чуть не умер от счастья- и он накрыл ее руку своей — Спасибо тебе за такую красивую первую любовь, — со слезами нежности проговорила она.

 Он притянул ее к себе и поцеловал в висок. Как же ему нестерпимо хотелось к ней прикасаться, он уже и забыл, что можно так чувствовать. Нет, у него было все в порядке и с сексом, и с чувственностью, и с количеством женщин, но чтобы его таааак штормило, это было только в подростковости и… с ней же. Когда нежность смешивается со страстью и ты не понимаешь куда деть это сумасшедшее возбуждение.

 Он все еще прикасался губами к ее виску и крепко сжимал. — Я больше так не могу, — прошептал он и подхватив ее посадил себе на колени, запустил руку в ее волосы и стал зацеловывать ее лицо.

 Ее разрывало неопределенностью, но в то же время, она чувствовала, что это какие-то спасительные поцелуи, что этими поцелуями он исцеляет ей душу и помогает вернуться к себе. Обе ее руки держали его лицо, пытаясь то ли контролировать его поцелуи, то ли прекратить, она сама не понимала. Но вот она уже направляется его лицо на свою шею. И он зацеловывает венку на ее шею, прикусывает ключицу и поцелуи спускаются еще ниже.

 Господи, ее грудь так близко и она явно без лифчика, он видел это абсолютно ясно. Потому что ее соски готовы были порвать футболку.

 Одной рукой он постарался незаметно поправить свой стояк, потому что член возбудился в максимально неудобном положении и теперь его эрекция причиняла боль.
Второй рукой он блуждал по ее телу.

 В следующую секунду он подтянул ее поближе к себе и прикусил ее сосок через футболку.

 — Мммм, о Боже, что ты делаешь, — простонала она запрокидывая голову, ее пальцы впивались в его плечи до белых фаланг.
Она хотела, чтобы он продолжал вечно и, чтобы остановился прямо сейчас. Она готова была разложиться прямо на этом столе и забыть обо всех невзгодах, благодаря хорошему сексу. Она ненавидела свою слабость к нему и в тоже время была счастлива, что может продолжать что-то чувствовать, что ее тело отзывается на ласку после той боли, что она вынесла.

 И вот он уже кусает ее второй сосок и этот божественный стон повторяется.

Ему казалось, что он в раю. Было ощущение, что их секс мог бы стать абсолютно гениально симфонией и он очень хотел ее послушать. Сжав ее шею рукой, он прислонился к ее лбу, оба дышали так, как будто они уже трахнулись раз пять, не меньше. Он смотрел на ее губы и момент просто вибрировал заряженностью желания слиться в поцелуе, секунда, две, три. Между их губами пара миллиметров…

 И она резко встает с его колен и бежит в зал. Ей нужен воздух, ей нужно успокоиться, ей нужно не перейти черту. Все слишком быстро, все слишком непонятно, она не должна с ним так сближаться.

 Она слышит как на кухне включается вода и он тихонько гремит посудой, видимо загружая посудомойку. Она стояла у окна и смотрела вдаль, рассматривая темнеющее небо. В какой-то момент она поняла как ей невыносимо холодно без него, как ей требуются его прикосновения прямо сейчас. 


 Вода больше не шумела. — Тебя оставить одну? — услышала она в другом конце комнаты — Нет, — не оборачиваясь ответила она.

 Секунда, две, десять и почувствовав как он вплотную приблизился к ней со спины, и как его пальцы прокладывают дорожку по ее плечу вниз, спросила: — Что ты собираешься сделать? — Все, что ты мне позволишь,- и его губы прикоснулись к ее шее. — Мммм, — и ее голова запрокидывается, ложась на его плечо. Его руки обхватывают ее талию, проходятся по бедрам, подцепляют футболку и тянут ее вверх. — Можно? — кусая ее ухо, спрашивает он — Я думаю, это очень плохая идея, — поднимая руки, отвечает она Боже, как она любит эти укусы. Это секретное оружие и он его расчехлил еще там, на кухне. На ней только трусики, он полностью одет. Она полностью от него скрыта, а он с распахнутой душой. Он прижимает ее к своей груди, проходит пальцем по ее трусикам, задевает пупок, и двигается выше. Уже тремя пальца он проводит между ее грудей, а затем сжимает ее шею, заставляя задохнуться от возбуждения. Его указательный палец идеально лег ей под челюсть и давит, заставляя почувствовать как контроль растворяется Он убирает ее волосы в сторону и кусает заднюю поверхность шеи и она чувствует как мурашки и возбуждение пронзают ее тело. Она уже забыла как это чувствуется, возбуждаться от мужчины рядом, забыла, как это ощущается, когда ее так бесстыдно хотят. Одной рукой самым возбуждающим образом он удерживал ее шею, а вторая рука пустилась изучать тело, которое 10 лет назад было изучено им самый кропотливым образом, почти все. Он ласкал пальцем ключицы, сжимал грудь, шептал непристойности на ухо, вдавливал ее живот, провоцируя прижиматься к нему попкой, но когда он приблизился к ее трусикам и запустил туда руку, она резко отстранилась и развернулась к нему лицом, закрывая грудь руками. Глаза испуганного олененка смотрели на него: — Я не готова. Совсем. Не сейчас. Я тут не для этого. Я так не могу. Я только развелась, я не могу. Мне очень страшно. Я не знаю как дальше жить, — и снова слезы. Он почти сразу обнял ее, наспех найдя плед и накрыв. Он пытался спрятать ее ото всех бед, которые на нее обрушились. Как только он услышал о разводе, его сердце забилось в счастливой истерике. Ему было очень жаль, что ей сейчас так больно, но он не мог не ощущать подпрыгивающее в восторге сердце. Даже не случившийся секс его теперь не волновал, да и не то чтобы он реально на что-то рассчитывал, если предположить, что он хоть немного ее знал и если в ней хоть на капельку сохранилась та девчонка 15 лет. Он обнимал ее крепче, чем что-либо и когда-либо в своей жизни. Обнимал и гладил по голове, чувствуя, что футболка намокает от ее слез — Чшшш, моя хорошая. Я все понял, ничего не будет, я просто не сдержался, извини. Ты просто потрясающая и я теперь понимаю, что никогда не переставал тебя любить, хоть и злился. Я поторопился, извини. Я не хочу тебя терять, не хочу снова тебя терять. Разреши мне быть рядом, пожалуйста. — А как же 3 дня? — Ты унесла мое сердце 15 лет назад и забыла вернуть, — и поцелуй в макушку. — Я ни к чему не готова, ни к чему. Я не готова на секс ради развлечения, но и ничего больше я предложить тебе сейчас не могу. — Не надо сейчас, выдыхай. 

 И оставшиеся 2 часа они лежали обнимку. Она плакала и плакала, а он просто был рядом и обнимал. В этих слезах и истерике она поняла, что никакого продолжения быть не может, она не в праве так портить ему жизнь. В эту секунду она осознала на сколько он на самом деле ей дорог, на сколько она ценила и любила этого человека, на сколько сложно будет уйти сейчас, больно для них обоих, но ей казалось, что выхода нет. Вот если бы у него уже была семья, уже были бы дети, тогда да. Но сейчас все было против них, а ей еще нужно было выгребать из жизни то дерьмо, которое успело случиться. Не было сил на то, чтобы вкладываться в новые отношения, не было сил, чтобы еще что-то менять в жизни.

 Он видел ее состояние и видел ее сомнения в голове, но он ощущал только чувство полета от понимания, что она свободна, что она может быть с ним, что ничего не забыто и что у них теперь точно есть шанс. …………………… Через 3 часа. Она стояла перед открытой входной дверью в пуховике и все в том же платье, в котором ворвалась в его спокойную жизнь 3 дня назад. Одной ногой она уже вышла, но он схватил ее ладонь и удерживал. — Тебя надо к ребенку? Поэтому ты уходишь? — К детям. Мне надо к детям. — К детям, — повторил он, и его обдало жаром страха и непонимания, как ему действовать дальше, — сколько их? — Слишком сложные вопросы для трехдневной встречи, не находишь? — А если я хочу большего? — не отступал он. — Четверо. Их- четверо. Оцепенение парализовало его. Не то чтобы он был против детей, но цифра 4 повергла его в небольшой шок. Буквально 10 секунд хватило, чтобы он все для себя решил — Хорошо, это не проблема… Конечно, она удивилась такой реакции, она была уверена, что этой информации хватит, чтобы остудить его пыл и дать весомый аргумент не думать о продолжении. — И я больше не могу иметь детей, — перебила его она И вот уже без усилий ее рука выскользнула из его пальцев. Его остекленевшие глаза пугали ее, но она знала, что лучше ему знать всю правду сразу, чем питать пустые надежды на счастливое будущее. И переступив порог его квартиры в подъезд, она стремительно скрылась за первым же лестничным пролетом. «Четверо…. И я больше не могу иметь детей» набатом звучало в его голове. Это было самое тяжелое решение в его жизни. Он захлопнул дверь…