Мы справимся

Вот и вновь эта картина, Володя лежащий на моих коленях, по всей видимости немного задремав иногда мурча что-то себе под нос. -Володя. - грустно произнëс я, всë так же лежавшему Володе. - Что такое? - так же вяло отзвался мой "друг" Мы оба понимали, что находимся не в наилучшей ситуации, и что видеться нам сейчас опасно. Но сейчас, под нашей ивой, в один из последних день перед уездом из "Ласточки" мы просто наслаждаемся моментом и такой комфортной друг для друга тишиной, но нужно всë обсудить, так или иначе. Сейчас, сидя на зелëной траве, мы могли лишь надеяться на то, что ни кто не пройдет здесь и не увидит нас. Редкие фразы разделял шум ветра, шуршание листвы на дереве и редкое щебетание птиц. Нам было так хорошо, если бы возможно было не о чëм не думать сейчас, в столь прекрасный момент. - Ты же знаешь, что однажды кто нибудь узнает? - вновь отозвался я весьма тихим голосом. - Я догадываюсь к чему ты тянешь, мне тоже страшно. Я понимаю, что это может плохо закончится, но после переезда я расскажу родителям о ориентации и буду лечится у психиатра. Мы всë равно будем общаться, я обещаю. - на мои слова ответил Давыдов и вновь прикрыл глаза, одной своей рукой остановил мою, которая перебирала пряди его волос и сплëл наши пальцы в замок. - Юра, я клянусь тебе, мы никогда не потеряем друг друга. - Знаешь, возможно ты посчитаешь то, что я сейчас скажу глупым, но я хочу сказать. Я тебя чертовски люблю. - из-за переизбытка эмоций с моих глаз начали литься слëзы, они капали на бледные щëки Володи. - Я понимаю, что это не является нормой, для тебя как минимум, но я люблю тебя и буду любить. - слëзы только сильнее начинали течь с щëк, но уже падая на траву, так как Володя быстро сел и крепко прижал меня к себе . Теперь же мои слëз впитывались в красный галстук на шее Володи, оставляя мокрые пятна. Он крепко обнял меня, понимая, что возможно его слова причиняют мне боль, боль о том, что он считает нашу любовь - не нормой и болезнью. Я уже давно смирился с его решением о наших отношениях, но каждое упоминание о том, что это неправильно - причиняло боль. Он избавлялся от этих чувств при помощи кипятка, может стоит тоже попробовать. Попробую, но не сейчас, не пока он рядом. О таком можно будет думать когда мой, да, именно мой Володя будет уже далеко. Когда у нас не будет возможности вновь прикоснуться к друг другу. Прикоснуться там, где было бы неприлично коснуться при обществе, и это даже не про пошлость. Это отдельное проявление любви, в его аккуратных движениях, руках с длинными и такими манящими пальцами. Не хочется разврата, хочется быть лишь очень близко, чтобы чувствовать тепло друг друга и знать, что такой любимый и родной человек прямо сейчас рядом со мной, а не в Германии. Иногда мне становится очень уж страшно, боюсь, что однажды мы и в самом деле можем потерять друг друга, тем самым и потеряв самих себя. Спустя какое-то время я наконец-то , но володя ждал пока я сам скажу ему об этом. Он никогда не отпустит из своих тëплых объятий, пока самому не попросить об этом. Кск же хочется находится в этих объятьях всегда. - Володя, ты уже можешь меня отпустить- сказал я уже спокойным голосом. Когда вожатый меня не отпустил я решил ещё раз сказать, но уже по иному. - Воло... - я в мгновенье ока замер и замолк, как только немного оттолкнуля чтобы видеть его лицо. По щекам текли слëзы, я понял, что страшно не только мне. Он тоже переживает за нас. - Прости меня- я сидел в недоумевании. - Володь, тебе не за что извиняться, всë хорошо, всë обязательно будет хорошо! - в этот раз уже я поддерживал его. - А помнишь, я сказал что как Чайковский? Тогда я хотел рассказать о своей ориентации, но побоялся, ты тоже меня прости. - я хотел ещё что-то прибавить, но меня заткнули, и даже не словами, а поцелуем. В этом поцелую смешалась вся боль накопившаяся в наших отчаянных жизнях. Я не мог сдерживать эмоции. Думать в тот момент было тяжело, поцелуй не был пошлым или какие-то извращëнным, нет. Он был нежным, пропитанным любовью и полным доверием к друг другу. Иногда, в такие моменты, мне казалось, что Володя доверяет мне больше чем самому себе. Юра аккуратно сплëл наши руки в замки и держал их так крепко, как только мог. С каждым разом, всë больше кажется, что он начинает верить в нашу любовь. Воздух к нашему же сожалению не вечен, мы разорвали поцелуй, но сразу после него сомкнулись в объятьях. - Я люблю тебя. - Я тебя тоже люблю, Юра.