***
В аэропорту было мало людей, многие спокойно ходили то туда, то сюда, стараясь тащить за собой тяжелые на вид чемоданы. Кто-то обязательно каждые две три минуты пробегал, явно опаздывая на регистрацию или вовсе покидая здание. Джин убедил своего начальника, что Мин Юнги чуть ли не Мэри Поппинс наших дней. Что именно такому человеку как Юнги, он доверил бы своего ребенка, если бы он у него был, не дай бог, конечно. Абсурд заключался в том, что мужчина даже представить не мог, насколько опасно было доверять Ким Сокджину, но хуже этого было согласится и добровольно позволить своему сыну находится с Юнги в якобы безопасности. Мину было сказано: как можно меньше говорить, больше гуглить и не отсвечивать большую часть времени. На кого работает Джин, Юнги слабо представлял, он знал разве что имя — Чон Чонгук. Остальное его и не интересовало. Человек не бедный, как минимум, потому что летят они частным рейсом на Барбадос, чтобы заключить сделку о поглощении какого-то отеля. Мин старался не переживать, приехал он ко времени, пока ничего страшного не случилось, осталось продержаться около двух недель. В крайнем случае, это же Карибское море, станет пиратом и будет жить себе прекрасную жизнь. Ром, девушки, все дела. — Подозрительно не враждебное лицо, ты собираешься смыться? Сокджин появляется откуда-то сбоку, толкнув друга плечом. Его желтый чемодан раза в два больше черного чемодана Юнги врезался тому в ногу. Мин собирался в поездку тщательно, рассудив, что пару рубашек, пару футболок, плавок и несколько шорт вполне хватит. Если что, там купит себе у местных одежду. — И куда тебе столько барахла? — поинтересовался Мин, пока они вместе двинулись в сторону досмотра, чтобы выйти в зону ожидания. Джин в его кислотно-розовом костюме светился на весь аэропорт, словно в кадре всю контрастность и яркость выкрутили на максимум. На голове слегка покосилась соломенная шляпа, сумка черного цвета словно была лишней в образе. Юнги в сером спортивном костюме на его фоне слегка проигрывал, зато толстовка с капюшоном еще никогда его не подводила. В ней всегда было комфортно спать. И к тому же черный рюкзак как раз вписывался в калористику полноценного образа. — Я должен выглядеть безукоризненно, статус — это важно, — Джин попытался поднять свой чемодан на ленту досмотра, но сам с этой задачей справится не смог, поэтому довольно осуждающе глянул в сторону охраны, — Может, поможете? Вы тут для чего-то же стоите! Мужчина, который стоял позади друзей, махнул охраннику, что уже сделал пару шагов в сторону Кима. Ему пришлось чуть обойти возмущенное розовое пятно, после чего, он одной рукой загрузил чемодан на ленту. — Боже, неужели остались джентльмены в этом прогнившем мире, — Сокджин улыбнулся ему своей самой обворожительной улыбкой. Мужчина, на котором красовался темно синий свитер, заправленный в бежевые брюки, они были идеально выглажены, вместо ответной улыбки поднял точно также чемодан Юнги. Затем, молча, прошел через рамку, прежде, закинув и свой портмоне на ленту. — А, нет, показалось! — специально громко крикнул Ким ему в спину, поворачиваясь к другу, — Чего встал, нас ждать никто не будет, шевелись! — Скажи ему спасибо, — требовательно бросил Мин, направляясь к рамке. Два чемодана, сумка и рюкзак кучкой стояли с обратной стороны досмотра. Мужчина удалялся в сторону выхода, не оборачиваясь. Джин посмотрел ему в след, с досадой выдохнув. Он просто устал таскать тяжести, а еще волновался. Поэтому настроение ни к черту, он не хам. И вовсе не высокомерная неблагодарная сучка, которой его могли посчитать. И спасибо бы он сказал, может даже номер бы свой дал. Джентльменов, и правда, сейчас мало осталось, да еще и таких очаровательных. От которых пахнет дорогими духами, которые одеты с иголочки. И которые не светят такому как он. Джин и Юнги выходцы из деревушки далеко от столицы, в их захолустье признак состоятельности это стадо коров. И за таких мужиков отдают замуж лучших невест. Ключевые слова отдают и невест. Джин для родных навсегда остался чокнутым гомиком с завышенными требованиями от жизни. А что такого в том, что, будучи самым обычным парнем из села, ты не горишь желанием копаться в земле, доить коров и резать кур на ужин. А хочешь получить образование, достичь успехов, построить карьеру, да такую, чтобы и детям на жизнь хватало и внукам. А то, что Сокджин предпочитал мальчиков, а не девочек, так это не то, за что в принципе можно обвинять, просто он такой и другим не будет. Мин потихоньку начинал переживать. Руки похолодели, даже слегка побелели. Они сидели в вип зоне, ожидая, когда им сообщат, куда идти. Сокджин беспорядочно тыкал в телефон, то листая ленту новостей, то переходя в истаграм, пролистывал фотографии. Юнги заткнул уши наушниками, как делал это всегда, в любую свободную минуту. Кроме них в зале сидела семейная пара и девочка лет десяти. Она бегала от мамы до бара, при этом противно повизгивая. Мамочка на это никак не реагировала, нежно обнимая мужа, который бесстыдно лапал ее выше колена под юбкой, прямо на глазах у всех. Официант за баром косился то на девочку, то на парочку, явно желая сделать замечание, однако помалкивал. В какой-то момент девочка визгнула громче обычного, подбегая к маме громко озвучив желание. — Купи мороженое! Юнги вдруг задумался, наблюдая за женщиной, что сунула дочери деньги, лишь бы та не доставала, а если этот сын Чон Чонгука такой же? Ребенок, которому с детства давали все, что захочет. Кроме родительского внимания, конечно. Тогда он тоже не говорит «пожалуйста», а к Мину будет относиться как к очередному «принеси, подай, иди нафиг не мешай». Хотя, подумал он, это может быть к лучшему, тогда проблема будет только в том, где взять и сколько денег, чтобы провести эту поездку тихо и мирно. В какой-то момент Юнги поймал себя на мысли, что смотрит на ребенка, который ковыряет ложкой мороженое и жалеет ее. Вот она сидит и грустно смотрит в окно, даже не на родителей, потому что знает, что для них она лишняя. Им не до нее. Его мама всегда покупала сладости на двоих, чтобы можно было съесть пирожное вдвоем, двумя ложками из одной тарелки. Такие воспоминания навсегда остаются в детской памяти, потому что именно в такие моменты вы с родителями становитесь ближе. Конечно, может быть, важнее объятия, разговоры, прогулки, но такие мелочи чаще врезаются в память. Со стороны входа началось какое-то движение, сначала появилось двое мужчин, затем еще один, на руках которого сидел маленький мальчик. Он громко смеялся, размахивая ушками микки мауса, затем попытался надеть их на мужчину, но тот увернулся. За ними семенили двое работников аэропорта в костюмах, ведя за собой чемоданы и неся сумки. Сокджин встал, Юнги машинально поднялся за ним, снимая наушники. — Добрый день, меня зовут Чон Чонгук, — поприветствовал мужчина, протягивая руку Мину, тот встал в ступор. — Нужно пожать, — прокомментировал мальчик на руках, тон звучал скорее осуждающе. — Простите, здравствуйте, я Мин Юнги. Он поклонился, пожимая руку.Его ввела в ступор красота, изящность, а еще какая-то необычная аура Чонгука. Мин не встречал таких людей раньше. От него веяло статусом, значимостью, богатством. Чон был одет совсем не в костюм, но это не умоляло его стиля и лоска. Черные лоферы безукоризненно блестели, явно натертые специально для выхода. Белая шелковая рубашка и из такой же ткани белые брюки. Ткань струилась и легко разлеталась от каждого движения. Поверх всего была накинута темно-зеленая дутая жилетка, которая чуть съехала на один бок, наверное, из-за ребенка на руках. Малыш был одет в белые джинсы и голубой свитер. Он внимательно изучал Сокджина, кажется, пытаясь понять, как можно надевать столь яркие вещи. — Это Чон Хосок, мой сын, — представил мальчика Чонгук, опуская его на ноги. — Привет, — Юнги понадобилось все его мужество, чтобы не сбежать, послав Джина с его идеями куда подальше. Хосок так и стоял, молча смотря на странный объект перед собой, именуемый Мин Юнги. Почему то Юнги показалось, что он решает, с чем его лучше съесть. — Он не общительный с незнакомцами, — сказал Чонгук, — надеюсь, вы это исправите. У Мина глаза чуть на лоб не полезли. Он? Исправит? Это как? Это надо заниматься? Или к шаманам каким обращаться? А на Барбадос есть шаманы? Чон развернулся, направившись к выходу, за ним Джин. — Идемте, наш самолет готов, — Чонгук даже не обратил внимание идут ли за ним, просто двинулся вперед, — Сокджин, что у нас по плану после прилета? Охрана Чонгука из двух человек забрала вещи парней, догоняя начальника. Мальчик и Юнги так и остались стоять, смотря друг на друга. — Нам надо идти, — намекнул Мин ребенку. Он глянул на секунду в сторону Джина, ища поддержки, но тот лишь показал ему палец вверх и устремился за делегацией. Юнги подавил в себе желание показать ему средний палец в ответ. Благо это яркое недоразумение видно за километр, будет за ориентир. Чон протянул ему уши, видимо ожидая, что Юнги их наденет. А Юнги не собирался ничего надевать, он же не маленький, чтобы в этом ходить. Он только взял их из ручек и пошел, ожидая, что его догонят. Но Хосок даже с места не сдвинулся. — Хочешь, чтобы я их надел? — обреченно выдохнул Мин. Ребенок кивнул. — Да ни за что в жизни, давай лучше я их понесу? — предложил парень, но, только увидев, как изменилось выражение лица малыша, сразу начал махать руками, — Не, не, не, только не плачь, я ж не знаю, что с тобой делать! Вы когда-нибудь слышали смех умирающей чайки? Так вот, Джин издавал именно такие звуки, когда Юнги зашел в кабину за Хосоком. На голове красовались черные круглые ушки. — Мило, — чуть улыбнулся уголком губ, Чонгук, вернувшись к бумагам перед собой.Сокджину невозможно отказать
27 декабря 2023 г. в 21:38
— Ни за что!
— Только подумай, какие это деньги!
— Отстань от меня, у тебя сейчас что-то сгорит, — Юнги поднял бокал с красным вином над головой, когда обходил несколько коробок, чтобы присесть на диван.
Мягкая обшивка скрывалась под, шуршавшей от каждого движения, пленке. Чем неимоверно бесила хозяина, правда не на столько, чтобы ее снять.
Сокджин с округлившимися глазами повел носом и, спохватившись, стал усиленно помешивать суп, одновременно пытаясь уменьшить огонь. Он уже час как пытался уговорить лучшего друга поехать с ним в командировку. Правда, если Джин ехал туда с начальником, как его секретарь, то для Мин Юнги он отвел место няни.
— Всего-то ходить с ребенком на пляж, да укладывать его спать, что сложного? — восклицает вновь Джин, кидая в друга виноград.
Юнги грациозно, почти профессионально, ловит его, отправляя в рот. А потом комично морщит нос, выплевывая в руку.
— Он с косточками что ли, — приходится встать, чтобы выбросить эту гадость.
Сокджин в это время нагло, а самое главное опасно, хватает Мина за плечи, наваливаясь на него всем корпусом. Его руки полностью опоясывают маленькое по сравнению с ним тело, а голова ровно ложится на левое плечо.
— Ты сейчас огребешь, слезь с меня, лось переросток! — Юнги весь начинает извиваться как уж, пытаясь выбраться из захвата, — ну не люблю я это всё, ты же знаешь!
— Ага, как и любое проявление человеческих эмоций, ты сухарь, Юнги!
— Ким не отпускает, лишь упорно дожидается, пока слабые попытки освободиться прекратятся окончательно.
— Чего ты хочешь? — сдается Мин.
— Так бы сразу, — Джин улыбается от уха до уха, начиная зачем-то еле заметно покачиваться из стороны в сторону, — смотри, ты полетишь на море за чужой счет, — начинает из далека мужчина, — ты будешь пить со мной по ночам лучший карибский ром, но в замен, тебе просто нужно будет следить, чтобы один маленький ребенок не убился.
— Я не подхожу для этого, — Юнги закатывает глаза, грузно выдыхая.
Он давно понял, что предложение поработать нянькой на выезде это вовсе не предложение. Потому что у Ким Сокджина не бывает предложений, он тупо ставит перед фактом. И так всегда. Никто никогда не сочувствовал Юнги, а стоило бы хоть иногда проявлять к нему чувство жалости. Он-то это чудо, метр в плечах и несносным характером терпит уже десяток лет. Еще со школы, как заступился один раз за слишком болтливого парня на класс постарше, так и понеслось.
Поначалу, Джин хотел поблагодарить спасителя. Потом спаситель сам стал прятаться от него по углам, но куда там. Юнги от Джина не спрятаться, никто бы не спрятался. Он как большой комок счастья, нереализованных идей и оптимизма. С ним невозможно долго оставаться в покое. С ним вообще невозможно остаться в покое. Это Мин уже давно уяснил.
— Пожалуйста, — применил последнее свое оружие Ким, разворачивая друга к себе лицом.
Еще минуту они поборолись в гляделки, но милая моська и, начавшие слезиться глазки пробили в Мине всю его защиту, поэтому после слабого кивка, пытка прекратилась.
— Как ты себе это представляешь? — мужчина допил бокал до дна, ставя его на первую попавшуюся коробку, — Я не умею.
— Чего не умеешь? — Джин, наконец, отпустил его, возвращаясь к плите.
— Я не знаю, как менять памперсы, во что с детьми играют, что вообще с ним делать, если он не захочет играть?
— Во-первых, ему семь, — мужчина присел за барную стойку, приглашая друга сесть напротив.
Мин в недоумении поднял бровь.
— Ему не нужны памперсы, Юнги!