***
Жизнь у Масакрика была яркая, интересная и захватывающая. Сколько взлётов и падений, сколько свинок и хрюшек, сколько собак и кошек. Сколько разнообразия!.. Но всё время мечтал он лишь о том самом животном, что сможет удовлетворить его фантазии извращенца полностью, подарить путь к полному блаженству и возможность забыться. Проблемы Масакрика тоже не обходили: разбилась любимая кружка с утра; случайно сделал неправильный надрез на хрупкой коже пациента; неаккуратный ассистент выронил мешок с человеческими останками. Бесит всё это, ему нужен... отдых. Ему нужен тот, кто поможет со снятием стресса. Выбирая из тварей наших меньших, кого удобней держать за шкирку, вертеть и подминать под себя в руках, Масакрик остановился на маленьких и весьма милых кошках. Они, конечно, своевольны и вредны, но мягкие и при правильном подходе - ласковые и податливые. Особенно, если их правильно воспитать. А Масакрик был из тех, кто точно умел обращаться с кисами, доставляя удовольствие и им, и себе. В лаборатории была одна кошка - Клубничкой звали. Рядом с доктором превращалась в настоящую лапочку! Просто чудо какое-то, но... Она слишком... слишком хорошая девочка. Всем своим видом показывает, как хочет его, хочет всецело, хочет совратить и скакать на его члене раскатисто, вбирая полностью. Втрахивать в своё узкое нутро со всей страстью, что била из неё ключом. Масакрик не такой. Он не хочет таких утех. Масакрик хочет, чтобы его жертва питала страх и отвращение к нему. Чтобы она понимала с кем имеет дело, но не могла отступить, поддаваясь чувствам и эмоциям, которые дарует доктор. Пациент будет извиваться под его натиском как червяк, скулить и пускать слюни от удовольствия, полностью противоречя своим мыслям и желаниям. Время будет тянуться сладко, мучительно долго, но кисоньке нужно будет заслужить конец терапии особым трудом. Масакрик хочет игрушку, что падёт пред ним с мыльным, полным блаженства взглядом, ватными ногами и мокрым лицом, залитым красным - может, румянцем, а может, кровью. И Масакрик вскакивает на месте. Его разрывает от вожделения до смерча в животе. — Ушко... Тихо бормочет он под нос имя той самой. — Ох, Ушко... Той самой маленькой кисы.***
Девушка вертится под ним, выставляет руки перед собой, пытается защитится так, как может. Она бьётся в истерике, хватается за голову и поджимает голые ноги ближе к себе. Тулится к стенке ближе, мечется из стороны в сторону в страхе. Хочет уйти от злосчастного натиска безумных глаз. Ушко была загнана в угол так, как никогда раньше. Ей было страшнее в этот момент так, как никогда раньше. Масакрик ранил её больше, чем раньше. Странные мысли охватывали её разум с первой же дозы препарата, размывая все остальные, до этого здравые и кричащие о помощи. Что-то заставляло её вскрикивать, вскакивать, дёргаться от каждого шороха и прикосновения. Даже лёгкий ветер с открытого окошка прокатывал по телу целым вагоном нескрытых чувств, призывая хрупкое тело выгнуться дугой и закатить глаза. Тонкая рука в перчатках проскользила вдоль по спине, вторая сыграла на выделяющихся худых рёбрах словно на лире. Ушко простонала что-то против, склонив тяжёлую голову на бок и приоткрыв рот, задыхаясь. Это заставило Масакрика улыбнуться во все свои тридцать зубов, с искрой в хищных зряках лишь дивясь новому эксперименту. Всё шло на удивление замечательно! То, как ведёт себя тело под ним, распыляет в воздух только больше страсти. Такая противоречивая особа раскинулась на холодном операционном столе, бросающаяся из крайности в крайность, из удовольствия в вечную агонию. Мила, как Мальвина; хороша, как ясное небо; очаровательна и грациозна, как кошечка. Наверное, последнее и завлекло Масакрика. Ушке удалось заполучить его внимание своим проворным хвостиком и пушистыми ушками. Не этого ли она желала? Творец почесал за ушком, хихикая себе под нос и умиляясь реакции. Ушко встрепенулась, взвыла дико, по-кошачьи, и схватилась резко за бортики конструкции, открывая свою красивую шейку. Доктор лишь прильнул к ней, лизнув где-то под невидимым женским кадыком. Тельце бросило в дрожь. Масакрик закрыл глаза от собственного ненормального удовольствия, что бешеным разрядом ударило в пах. Доктор не переставал улыбаться - залился хохотом и громко ударил по столу, подбросив все инструменты на нём. Творец взялся за трепетные бёдра, обращая внимание на их бледность, и сдавливает с силой, оставляет красные отпечатки пальцев. Девушка мурлычет от грубости, которой Масакрик отдаёт всего себя. Творец делает чудесные вещи с ней. Так искусно располагает к себе. Кажется, она никогда не чувствовала себя лучше, а всё, что было раньше - казалось мыльной картиной, лишней информацией. Доктор поглаживает худые ляжки, переходит на икры, следует к самим пятам, целует нежно - кроет от того сильно. Ушко шипит на грани слышимости, нявчит мнимо, терпеливо ждёт. Ёрзает на месте, сдвигая ноги и потирая ими эрогенную зону. Сама она как натянутая струна сейчас, вся напряжена и еле держится от тягучего ощущения внутри. Масакрик не хочет ждать больше - он скидывает Ушко с койки прямо на грязный пол, прикладывая минимум усилий с таким лёгким телом. Кошка не чувствует ничего, кроме возбуждения, игнорируя удар о ножку стола. Доктор берёт за горло крепко, сжимая с силой и доставляя Ушке мазохистское удовольствие. Она дерёт руки своему творцу, как настоящая кошка. Плохая киса. Масакрик маниакально улыбается и, не стерпев боли, бьёт по лицу второй рукой. Ушко передёргивает, изо рта вылетает гортанный стон. Горячие губы дрожат, язык облизывает их. Сухо, как в пустыне. Доктор надеется, что его домашнее животное сможет сегодня напиться. Пациента берут за волосы, грубо утыкают в стянутый штанами пах. Садист инстинктивно поддаётся бёдрами вперёд, пока девушка мурчит что-то нечленораздельное - не волнует. — Блять, просто чудо! Ах, сука, хочу трахнуть тебя в рот сейчас, да-х! — хрипит сдавленно Масакрик, сжимая бедные волосы в крепкой руке. Ушко лижет ширинку штанов, ловко подхватывает её зубами и стягивает вниз. Посасывая елдак за тканью, берёт лапкой резинку белья и обнажает вовсю эрегированный член хозяина. Бесстыдно поглядывает в глаза безумца и также бесстыдно вбирает в свой рот орган. Он сразу же утыкается кошке в горло, но та даже не давиться - медленно насаживает себя так глубоко, как только может, насколько позволяет ей рот. Доктору срывает крышу. Дёргает Ушко на себя и назад, заставляет расслаблять горло и вбирать в себя больше, кажется, решает проткнуть её насквозь, продолбить дырку в черепе. От стен операционной отскакивают вздохи, развратное хлюпанье и откровенные вскрики Масакрика, держащего патлы до побеления костяшек. Ещё толчок и в глазах мигают и взрываются звёзды, ослепляя их обладателя на время. Ушко кашляет и отстраняется от ствола, давится его спермой, но довольно сглатывает, взглядом с мутной пеленой глядя себе под ноги. Посапывая носом, пытается отдышаться, пока несколько тёплых струй попадают ей на чёлку и на уши. Великий Масакрик вздыхает и усаживается на холодную кушетку, оценочно окидывая взором Ушко. Стучит пальцам по железу задумчиво, не собираясь прятать упавший член в трусы. — М-м... Ну, знаешь, кисонька: это было не так уж и плохо. И если ты– Дверью хлопают громко, а в помещении появляется медбратец с несколькими папками под рукой. — Др. Масакрик, у меня новости насчёт... — Лютик тупит взгляд на... всём, после чего спешит съебаться поскорей. И вот, они снова одни. — ...Я вколол тебе смертельную дозу героина ты умрёшь через раздватричетыре... ПЯЯЯТЬ!