Не об этом

На такого светлого и беззащитного, смеющегося звонко и очень искреннего никто не подумает. Никто даже и не посмеет предположить о том, что в самом дальнем ящике, в шкафу этого парня, между одеждой, в зип пакетах лежит пару сотен грамм белого порошка, некоторых людей уносящего до самых звёздочек, а иногда и до комы. Но не его самого. Нет, Ваня не такой. Ваня не об этом. Сам таким заниматься точно не будет, он лишь передает. За символическую сумму... немножко больше той, за которую сам покупает. Чувства опасности нет, совесть не грызёт тоже, ведь это их выбор. Выбор покупателей. А Ваня сам чистый. Он вообще не об этом... Но вот когда об этом узнал Серёжа... Совесть впервые загрызла. Ваня впервые сказал "нет". Он впервые не захотел избавиться от наркоты в своём шкафу, дабы передать её наркошам. Потому что за Серёжу страшно, Серёжа - знакомый. Он друг. Не клиент. Сидит прямо сейчас в его комнате, держит в руках эти самые пакетики счастья, изучает. Ване эта картина не нравится, выглядит так, будто Серёжу сразу затянет и больше он уже не выкарабкается из этого. Да, Серёжа с пакетиком в руках именно так выглядит. Уговаривает жалобно, говорит даже, что вместе попробовать хочет, что от одного раза ничего не будет. Кажется, должно быть наоборот. Ваня смутно это осознаёт и хмурится очень. Синяя подсветка в комнате этого не показывает. А жаль, может Серёня хоть так бы образумился. Но нет, тот жизнеутверждающим тоном тянет своё очередное "да даваааай", раскрывает осторожно пакетик и... И вот на этом моменте уже кажется, что поздно. Что все поздно, что Ваня не успел, что тормозов нет, а Серёжа сторчится уже завтра. И в этом старший будет виноват очевидно. Хочется "ну нет" противное и слезливое выдавить, но он лишь учит друга, как правильно дорожку ровнять банковской картой, и как нюхануть так, чтобы не откинуться на тот свет сразу. Что-то внутри сломалось, и на его место пришел хладнокровный диллер, который вообще никаких Пешковых кудрявых не знает, задача которого - проводить в этот тёмный мир галюнов, кайфа, грязи и беззакония. И все это у него дома. На столе. На том же, на котором он ещё утром повторял домашку в универ. На том, на который приезжавшая вчера мама ставила заботливо приготовленные для сына домашние блинчики. Мерзко становится и страшно, но делать уже нечего. Пока на нервяках аж до дрожи Ваня сидит, глазками с паникой внутри моргает, Серёжа этого не понимает всего и не видит, льнёт ближе, на друга облокачиваясь в конец. Тут уже вспоминаются правила банальные, и вот по требованиям старшего употребивший уже лежит на его кровати. Это на случай, если заснёт. Если честно, Бессмертных именно на это надеется. Они так быстро это забудут и совесть грызть не будет. Ваня рядом ложится, состояние младшего мониторить, все такой же зажатый и испуганный. Серёжа практически приказывает расслабиться, проводя рукой по плечу и немного сжимая, имитируя двухсекундный сеанс массажа. Диллер выдыхает. Да, наверное, не сильно страшно. Ничего настолько плохого ведь не случилось... Серёжа живой и вполне в сознании. Рассказывать все подряд начинает, какой-то весёлый даже. Ваня честно увлечённо слушает и радуется, радуется, что так все происходит. А потом младший засыпает. Ваня, не выдержав, тоже. Перед этим он поклялся, что никогда давать Серёже товар больше не будет, что побаловались и хватит. *** Спустя некоторое количество времени Пешков выдаёт, что понравилось ему, однако. Он и заплатить теперь готов. Ломает его, что он себе надумал, конечно же, так что он ломает и уламывает Ваню на вторую дозу. А у того в голове пиздец полный и мыслей рой. Нельзя вроде, совсем, а вроде и... и ничего же не было особенно страшного? Уломал. И на третью уломал. А Ване крышу сносить начинает уже от такого Серёжи.  Податливого, открытого и... счастливого. Кудрявый под наркотой выглядел удивительно радостный, его такого в обычной жизни не хватало. После умозаключений таких Ваня к выводу пришёл, что просто хотел видеть младшего счастливым. Ну, знаете... улыбающимся. Смеющимся. Искренне так. Но как это сделать без волшебного порошка - не знал, вот и продолжал совершенно бесплатно сливать ему весь товар, что был. Потом, стоит сказать, он пытался как-то того развеселить, что-то сделать, но... Серёжа был как царевна Несмеяна.  И непреклонен. Сам даже шутил, что не приносит ему умиротворения и радости душевной ничего больше, кроме зип пакетиков из Ваниного шкафа. Знал бы он, как больно это было слушать! Но ничего не поделаешь. Ваня бы за такие мысли себя прибил, но сейчас он чувствует полнейшую безысходность. Между тем, организм Серёжи все больше сдавал позиции. Отзывался на дрянь эту. И старший это видел. Это уже невозможно было не заметить, хотя он старательно пытался. Отгонял от себя мысли о своей вине, о здоровье этого ранее румяного мягкого паренька, обо всем. Иначе, думалось, совесть его сгрызёт, а так не надо. Хотя, блять, на самом то деле и надо. Взять в руки себя, перестать Серёжу самолично медленно убивать, это ведь так легко! Казалось со стороны. Ощущалось по-другому. Но пока Ванюша думал усиленно, как бы так помочь любимому его, Серёже, который во время каждого прихода жался к старшему так, будто он - его последняя единственная надежда. На деле же все было наоборот. Но младший рвался, обнимал усиленно и умудрился поцеловать даже пару раз. Дозу Ваня не увеличивал ему специально, забыл о том, что Серёжу то уже и не берёт особо. Он помнит все, что было во время прихода, и делает это осознанно. Он не верит, что если Ваня будет знать, что тот специально обниматься лезет, тот его не оттолкнёт. А Бессмертных думал, что это исключительно от наркоты. Что Серёжа в адеквате таким заниматься не будет. Замкнутый круг из мыслей. Запутанные сознания. Наркотики. Размышляя о последнем, очередной бессонной ночью Ваня выпал из своих мыслей от того, что ему звонил Серёжа. - Прости. Прости, пожалуйста, прости меня, я... - его голос дрожал. Он... плакал? - Что случилось? Ты где? - второй вопрос сам пришел в голову, он был явно нужен. - Неважно. Слушай, я просто сказать хотел, если что-то... если что-то случится, я люблю тебя.  Пока, прости. - он говорил с заиканиями, задержками, Ваня терпеливо слушал, но Серёжа кинул трубку. Больше старший не мог дозвониться. И начало дня, и ещё пару дней прошли ужасно, в сомнениях и страданиях, а на четвертый день стало наконец известно, что произошло. Но иногда Ване кажется, что лучше бы он оставался в неведении... У Сёрежи, оказывается, был ещё один диллер. И однажды он просто переборщил с дозой. Рядом не было старшего, который бы мог уследить, спасти, промыть желудок, в конце концов вызвать скорую. А ещё он мог догадаться об этом, какой зависимый будет доволен одинаковым маленьким размером дозы? Ваня винил себя. Сильно и очень. Он просто хотел видеть, что Серёжа счастлив. Что он увлечён чем-то, шутит и улыбается. А получилось, что своими собственными руками он свёл его в могилу. Больше он никому ничего не продавал. Он утилизировал все и постарался забыть о том, что был как-то с этим связан. Ведь Ванечка не такой. Он не об этом.