***
— Я объявляю вас мужем и женой! – сказал Шото с широкой улыбкой на лице, Изуку радостью захихикал, а Катсуки наклонился и чмокнул его в губы. Им было по пять лет, когда они сыграли притворную свадьбу. Это была идея Мидории. Накануне омега получил новый наряд для предстоящего бала и был так восхищëн им, что захотел немедленно его примерить. Когда Катсуки увидел мальчика в светло-зеленом платье, он почувствовал, как пресловутые бабочки щекотят его живот изнутри. Это был не первый раз, когда он думал, что Изуку красив, но первый раз, когда он понял, что хотел бы жениться на своём друге. — Ты такой красивый, Изуку, – сказал он. – Я хочу быть твоей парой! Мидория мило покраснел от его слов, сначала уголки его губ слегка приподнялись , но потом малыш сдался, и его лицо озарилось широкой улыбкой. — Тогда давай сыграем свадьбу прямо сейчас, Каччан! Я буду невестой, ты женихом, а Шото поженит нас! Изуку не пришлось долго их убеждать. Оба мальчика обожали его так сильно, что согласились бы с любой его идеей, какой бы глупой или безумной она ни была. Бесчисленное множество раз с ними тремя приключались забавные истории. Одажды они прокрались на кухню и съели так много печенья, что отравились, раз тайком сбежали купаться на пруд, а после у них начиналась лихорадка, эта троица успела даже примерить платья и украшения Инко. Когда об этом узнала Мицуки, очень сильно отругала их, но потом до слëз смеялась, пересказывая эту историю маме Изуку. А теперь вот они играют в свадьбу, где Изуку в роли невесты, Катсуки –жениха, а Шото – и друг молодых и священник одновременно. В тот день они были так счастливы и думали, что когда вырастут, всё будет именно так. Изуку был вторым ребенком короля и королевы, ему не было суждено стать правителем, так что он мог выйти замуж за любого альфу, которого только полюбит, хотя, конечно, с благословения родителей. И они действительно приняли Катсуки. Но тот не представился как альфа, когда должен был. В его пятнадцатый день рождения не произошло того, чего все так ждали. Изуку с того дня плакал почти каждую ночь, и блондин набрался смелости, чтобы появиться перед родителями омеги и умолять их о снисхождении. Те были очень к нему привязаны и согласились подождать. Они отвергли множество кандидатов на руку и сердце своего сына, но вот Бакуго уже восемнадцать, и ничего не изменилось. Пришлось расстаться с надеждой. Катсуки был бетой. Скрепя сердце и прекрасно зная, как сильно Изуку и Катсуки любят друг друга, Инко сообщила им, что они больше не могут ждать, и омегу вскоре выдадут замуж за кого-то другого. В ту ночь, впервые за много лет, Бакуго заплакал. Он чувствовал себя никчёмным. И хотя знал, что это не его вина, и у него нет никакой власти над своим второстепенным полом, но ему было так душераздирающе больно отказаться от своей любви к Мидории, отказаться от своей голубой мечты о том, что у него когда-то будет семья..***
Даже после официальной помолвки с Тодороки, Изуку настоял на том, чтобы спать с Бакуго каждую ночь до дня свадьбы. Он настолько привык к этому, что не мог заснуть, не чувствуя тепла беты, не зная, что он в полном порядке. Катсуки и Изуку начали спать в одной постели когда им было по три года, после покушения на блондина. Малыш Бакуго тогда получил несколько ножевых ранений в грудь и живот, и почти две недели его организм балансировал между жизнью и смертью. Мидория тогда отказывался отходить от его постели, а после того, как лекари наконец объявили, что блондин здоров, потребовал от взрослых, чтобы они с Каччаном спали вместе. Все тогда подумали, что это пройдет. Мол, кроха просто переживает за своего друга, и совсем скоро Катсуки вернётся в свою комнату. Но прошло уже несколько лет, а Изуку всё так же не мог заснуть, не услышав сердцебиение беты. Поэтому даже помолвка не стала для омеги преградой. Тодороки прекрасно знал, что не сможет их разлучить. Он знал, что сердце Изуку никогда не принадлежало ему, что Мидория никогда не пошёл бы за него, если бы Бакуго оказался альфой. Но даже зная всё это, он не мог унять щемящую боль в сердце, потому что сам любил омегу всем своим существом.***
— Нам нужно поговорить. Катсуки открыл глаза, его встретил знакомый двухцветный взгляд: голубой и карий. — Нет, не нужно, – ответил бета и закрыл глаза, намереваясь задремать снова. Они с Изуку впервые посетили королевство Тодороки после помолвки. Предполагалось, что они пробудут там две недели и посетят предстоящий бал в честь омеги. До того, как сон Бакуго был бессердечно прерван Шото, он мирно дремал в садовой беседке. Это было милое, навевающее воспоминания местечко, где Катсуки и Изуку часто прятались, когда будучи детьми и навещали Шото. Так много счастливых воспоминаний хранила эта беседка, как много надежд на лучшее будущее впитали её стены. Надежд, от которых бета теперь должен был отказаться. Мужчина хотел, чтобы его просто ненадолго оставили в покое. Он хотел позволить себе расслабиться и наконец погрузиться в уныние, потому что всякий раз, когда рядом был Изуку, он старался быть сильным ради омеги. В это же время в другом конце сада было небольшое чаепитие, на котором разрешалось быть только омегам и женщинам бетам обеих семей, собирающихся вскоре породниться, и где Катсуки был вынужден оставить Деку пообщаться своей будущей свекровью. — Пожалуйста, давай поговорим. Это касается тебя и Изуку. Шото был не из тех, кто отказался легко сдаётся, особенно если дело важное, поэтому Бакуго вздохнул и встал со скамьи, чтобы последовать за альфой. Блондин не хотел заводить никаких неприятных разговоров в их с Изуку счастливом месте. — Так в чем дело, Тодороки? – Спросил бета после короткой прогулки по саду, сопровождаемой молчанием Шото. – О чем ты хочешь поговорить? Тот сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Не примите мои слова за грубость, но я хотел бы, чтобы вы сменили комнату на то время, пока вы здесь. Катсуки в замешательстве посмотрел на своего оппонента. — Зачем нам перебираться куда-то? Мы всегда живём в этих комнатах, когда бываем тут. Альфа покачал головой и снова посмотрел на "старого друга". — Не Изуку. Только вы. Блондин смутился еще больше и начал злиться. Они уже говорили об этом ранее. — С чего бы мне переезжать? Мы уже обсуждали это, я остаюсь с Деку до дня свадьбы. — Разве ты не понимаешь, что люди болтают? – Прошипел Тодороки. — Пусть болтают, – пожал плечами бета. – Почему тебя волнует, о чём сплетничает народ? Бакуго знал, что Шото умел сохранять свою невозмутимость в практически любой ситуации, но он был знаком с этим человеком почти всю свою жизнь и по выражению его лица мог заметить, что тот немного злится, хотя и не понимал, почему Тодороки пристал к нему сейчас. — Ты спишь в одной постели с моим женихом. Моим омегой. Если бы Кацуки был альфой, он бы зарычал на Шото в этот момент. Его омега? Изуку не его собственность. Как он мог так говорить? — А ты спишь с другими омегами! – Бакуго повысил голос. Он был зол. – Тебе можно, а ему нет? —Да. Я альфа, мне можно. – Тодороки тоже начал говорить на повышенных тонах. Блондин с силой сжал кулаки и сдержался, чтобы не ударить того по лицу. — Ты, блядь, себя слышишь? – Взревел он. – Я спал с Изуку с тех пор, как мы были грёбаными сопляками. Совсем не по сексуальным причинам, а потому, что он не может спать без меня, и ты, чёрт возьми, это знаешь! Так какого хрена тебе от меня надо? – Он остановился на секунду, чтобы перевести дыхание, и продолжил, не прерываемый Шото, который был слишком потрясен, чтобы вымолвить хоть слово. – Он не может понести от беты. Я не могу заделать ему детей, вот почему он женится на тебе, ублюдок! Мы знаем, что мы можем делать, а что нет. Да, я доставляю ему удовольствие, когда ему это нужно. Я слежу за тем, чтобы о нём заботились, но я никогда не позволяю ему отплатить мне тем же. Я никогда не был внутри него. Я никогда не проводил с ним его течку. Каждый грёбаный раз Деку просто пил свои лекарственные травы и оставался один, пока я был на страже под его дверью. – Его голос сорвался. – Ты, блять, представляешь, каково это – быть не в состоянии помочь ему?! Даже когда он практически теряет рассудок из-за жара, он не зовет альфу, он не умоляет об узле. Он зовет Каччана. Ни меньше, ни больше... Слёзы градом текли по его лицу. — Ты, блять, знаешь, сколько раз Киришиме приходилось удерживать меня, чтобы я не ворвался в его комнату и не помог ему? Ты даже не представляешь, сука! Но зато просишь меня оставить его, пока сам трахаешься со своими омегами даже пока мы находимся здесь! — Я не... – Шото начал было защищаться, но бета не стал его слушать. Бакуго всё ещё зол, его щеки были мокрыми от недавнего срыва, но слезы перестали течь. — Ты трахаешь их каждую ночь, а потом они расхаживают, демонстрируя оставленные тобой отметины. Ты засовываешь в них свой член, а они думают о том, какого высокого положения смогли добиться в твоём замке. Шепчутся за твоей спиной, мечтая о том, как забеременеют раньше Изуку и займут его место. Думают о том, как они заставили бы тебя полюбить их ещё больше и бросить Деку. Они болтают друг с другом, когда тебя нет рядом, но внимательно следят за тем, чтобы Изуку слышал их бредни. Так что ты, блять, не имеешь никакого права говорить мне оставить его, пока твоим секс-игрушкам позволено находиться рядом с тобой. Я уже сказал сто раз, Деку не может понести от меня. Если ты хочешь, чтобы твои врачи осмотрели его, чтобы узнать девственен ли он, Изуку согласится на это. Но тогда, поверь, ваш брак будет обречен ещё до свадьбы. Катсуки ушёл из сада, даже не оглянувшись на Шото. Бета был в ярости и не хотел возвращаться в беседку в таком состоянии.***
Однажды Мидория спросил Бакуго: — Почему ты сейчас зовешь Шото Тодороки? Они были знакомы целую вечность, и блондин всегда называл альфу какими-нибудь обидными прозвищами или хотя бы по имени, но недавнего времени всё иначе. Катсуки начал звать того полным именем, иногда добавляя даже титул. Перемена была внезапной, и Изуку был удивлён. — Потому что мы не равны, – просто сказал бета и вернулся к чтению своей книги. — Но вы друзья, – продолжил гнуть свою линию омега. – Ты никогда не звал его по фамилии. — Всё меняется, Деку. Короткие ответы всегда означали, что Бакуго не хочет обсуждать что-то, поэтому Изуку оставил этот разговор. Правда была в том, что Катсуки называл Шото по фамилии, потому действительно что перестал верить, что они равны, когда стало ясно, что он не сможет женится на Мидории. Будучи сыном начальника стражи и дальним родственником королевы, он и рядом не стоял с альфой, который был четвёртым принцем соседнего королевства. Тодороки, как и Изуку, не унаследовал бы трон, и бета долгое время думал, что женитьба на омеге сделает его одного положения с Шото. Но теперь, когда все надежды были разрушены до основания, он осознал, что им никогда не быть равными.***
— Киришима, нам нужно поговорить. Катсуки подошёл к своему давнему другу и напарнику по охране, который сейчас наблюдал за тренировкой новобранцев на специально отведённом для этого поле на заднем дворе замка. — Хей, как жизнь, Баку-бро? – Рыжеволосый альфа улыбнулся ему. До свадьбы Мидории и Тодороки оставалась всего неделя. Весь замок готовился к крупнейшему событию за последние годы или даже десятилетия. Даже старший брат Изуку, будущий король, не успел жениться из-за того, что его невеста ещё не достигла совершеннолетия. — Без лишних ушей, – только и сказал бета и пошёл прочь, даже не оглянувшись на Эйджиро, итак зная, что тот последует за ним. — Серо, присмотри за ними за меня! – Крикнул Киришима, догоняя Катсуки, зашедшего в крытую постройку за тренировочным полем. — Итак, в чём дело, братан? Альфа посмотрел на Кацуки и уже точно знал, что ему не понравится то, что блондин собирается сказать. По мере приближения свадьбы бета выглядел всё хуже и хуже. Под глазами пролегли тёмные круги, бывали дни, когда он забывал побриться. И Эйджиро понимал, что тот держится из последних сил только для омеги. Не ради себя, не ради своих родителей, ради Изуку. Бакуго вручил Киришиме конверт. — То, что ты должен знать о Деку, – сказал он. – Здесь есть всё, от его любимой еды и напитков до его украшений или книг. Эйджиро взял конверт и в замешательстве посмотрел на своего друга. — Я ухожу в день свадьбы, – продолжил бета. – Как только Изуку выпьет вызывающий течку отвар после церемонии, я уйду. Ты займёшь мое место в качестве его личной охраны. Это был первый раз, когда Киришима услышал, как Катсуки говорит об уходе. Покидает свой пост. Покидает Изуку. — Почему?.. — Потому что я доверяю тебе. Я бы доверил тебе свою жизнь, так что я вверяю его тебе. После совместно проведённой течки Деку и Тодороки переедут жить в маленький, спокойный особняк. Тебе не придется много работать там. Я уже поговорил с королевой и моим отцом. Ты можешь взять свою пару и переехать туда с ними. Я сам готовил поместье к переезду и всё проверил, там достаточно места для вашей растущей семьи, и вы оба можете не торопиться. – Эйджиро нежно улыбнулся, думая о своей паре. Его омега был одним из главных поваров в замке, и в последнее время у него прибавилось дел из-за грядущей свадьбы. Его огромный живот с двумя щенками едва ли помогал со всеми хлопотами. — Куда ты пойдешь? – Спросил Киришима, беспокоясь о своем друге. — Я получил место на одном из кораблей, отплывающих на следующей неделе. — Он знает? – Не нужно было уточнять, кто. Оба знали, о ком говорят. — Нет, – покачал головой Катсуки. – Я передал Тодороки письмо, предназначенное для него. Он получит его после того, как у него закончится течка. — Почему ты не сказал ему сам, лично? – Спросил Эйджиро, беспокоясь не столько о Бакуго, сколько об Изуку и о том, как омега воспримет информацию об уходе беты. – Ты вовсе не трус, так зачем это письмо? Блондин отвёл взгляд и мгновение молчал. Затем он снова посмотрел на своего друга и заговорил. — Потому что я слишком хорошо знаю Деку. Если я скажу ему сейчас, он будет угрожать мне, что покончит с собой, если я оставлю его. Но когда меня уже не будет здесь, а он к тому времени, надеюсь, забеременеет, он не сможет этого сделать. — Но почему ты не можешь остаться? Мидория будет очень скучать по тебе... — Почему я не могу остаться? Потому что будет слишком больно видеть его с кем-то другим. Наблюдать, как у Изуку появится семья, которую он так желает, которую он заслуживает, когда я знаю, что никогда не смогу дать ему это. – Голос беты дрогнул, затем он прочистил горло и продолжил. – Деку больше не будет моим. Может быть, поначалу он будет тосковать по мне всем сердцем, но на тот момент он уже будет помеченным. Его тело, его разум, его сущность – всё это будет нуждаться в Тодороки, и я знаю, что не смогу смотреть на это. Они немного помолчали, пока Бакуго не решил, что пришло время расстаться. — Прочитай это всё и хорошенько запомни, – сказал он перед уходом, указывая на конверт в руках альфы. – Какие-то вещи могут немного измениться во время его беременности или из-за их спаривания, но для начала этого достаточно. Катсуки тронулся с мечта и начал уходить, когда Эйджиро заговорил снова. — Я надеюсь, ты найдешь счастье и новую любовь, куда бы ты ни пошёл. Бета остановился как вкопанный. — Я не ищу любви или счастья, – ответил он, не оборачиваясь. — Тогда что ты ищешь? — Смерть.***
Он сидел в своем кресле, которое стояло на террасе заднего двора специально для него. Он смотрел на сад, деревья которого он сам посадил много лет назад. Вокруг клумб и фонтанов бегали дети, прогуливались или стояли небольшими группами дворяне, разговаривая о делах королевства. Все были одеты в свои лучшие одежды и украшения. Все выглядели прекрасно, и они были здесь ради него, чтобы отпраздновать его столетний день рождения. Изуку уже похоронил своего мужа, Шото, как и нескольких своих детей, которые умерли до него. Он был стар, слишком стар. Да, он был любим своей семьей, детьми, внуками и правнуками, и даже одним праправнуком. Он знал, что они будут ужасно тосковать по нему, но это никогда не мешало ему страстно желать встречи со смертью. Глядя на свой сад в день рождения, он желал, чтобы это был его последний год в этом мире и чтобы в следующей жизни он смог провести свои дни с человеком, которого он любил больше всего, со своим Каччаном. Каччаном, который покинул его и никогда не вернулся. Они так и не узнали, куда он ушёл, был он счастлив или нет, умер ли он и если да, где был похоронен. Изуку так желал встречи... Со своей исчезнувшей любовью...