Выходные

В Уэльс Питера привёл поздний телефонный звонок, раздавшийся три дня назад. В тот вечер Питер едва успел зайти в квартиру как лежавший в кармане мобильник требовательно завибрировал: с экрана ему заговорщически улыбался Алекс. Помедлив несколько секунд, рассматривая старую фотку, Питер снял трубку: — Рад слышать, Алекс. Как устроился? — Половину коробок ещё не распаковал. — Скоро выходные. — Приедешь? Питера не надо было просить дважды, если дело касалось Алекса. И вот, ранним субботним вечером Питер уже стоял на центральном вокзале Суонси и всматривался в круговерть лиц в нетерпеливом ожидании увидеть знакомые насмешливые глаза. Мобильный телефон вдруг коротко пропиликал: Алекс Л. «Не успеваю на вокзал, Пит. Встретимся у меня дома. Ключ возьми у консьержа» Питер вздохнул и набросал в ответ: «ОК. Сильно не задерживайся» Алекс совсем недавно получил должность лектора в Университете Суонси после успешно завершившейся борьбы за докторскую степень. Чтобы доделать бумажные дела на кафедре до начала семестра, новоиспечённому доктору приходилось появляться на работе даже в законные выходные, как сегодня. Видимо, он хотел управиться до приезда Питера, но не рассчитал свои силы. Питер не торопясь зашагал к выходу с вокзала. Погода стояла великолепная, и его совсем не тянуло искать такси или автобусную остановку и разбираться в незнакомых маршрутах транспорта. Прогуляться пешком казалось куда более привлекательной идеей: припекавшее весь день солнце уже клонилось к закату, редкие облака лениво ползли по небу, прохладный ветерок пропитался морской свежестью. Конечно пришлось залезть в гугл-карты и пару раз уточнить дорогу у прохожих, но в целом топографических трудностей не возникло. После Лондона Суонси производил впечатление крошечного и малолюдного городка, и Питер достаточно быстро добрался до места назначения. Район оказался очень уютным и зелёным, недалеко от Синглтон-Парка. Улица была застроена однотипными пятиэтажными зданиями из красного кирпича, в которых располагались, судя по всем признакам, довольно элитные апартаменты. Ещё раз сверившись с адресом из смс, Питер зашёл в один из кирпичных домов. За стойкой, похожей на ресепшн в гостинице, сидел пожилой консьерж: худой, с прямой осанкой и в огромных очках он чем-то напоминал стрекозу. — Добрый день! — поздоровался Питер. — Я к Алексу Лэнгландсу. — Доктора Лэнгландса нет дома, – степенно ответствовал он. — Я знаю. Он оставлял для меня ключ. Консьерж, подозрительно изучив Питера поверх круглых стекол очков, сверился со своими записями. — Мистер Питер Гинн? — старичок снова смерил его строгим взглядом. — Именно, — Питер выдал одну из своих фирменных обезоруживающих улыбок. На консьержа его природное обаяние видимо не произвело никакого впечатления. Питеру пришлось доказывать правдивость своих заявлений, показывать электронный билет и даже отвечать на пару каверзных вопросов о внешности Алекса. Когда дотошный консьерж всё-таки убедился, что Питер действительно тот, за кого себя выдаёт, и что он в самом деле знает «уважаемого доктора Лэнгландса», Питер наконец получил заветный ключ. Поднимаясь по широкой лестнице с высокими коваными перилами Питер не мог отделаться от ощущения будто выполнил мудрёный квест. Полагается ли ему за это награда? Питер усмехнулся своим мыслям. Третий этаж встретил его просторным коридором с рядами одинаковых дверей из тёмного дерева. Питер двинулся вдоль пронумерованных квартир в поисках нужной. Наконец он остановился перед дверью, где под крупными цифрами «17» висела блестящая своей новизной табличка «Д-р Лэнгландс А.» Питер улыбнулся этому незримому присутствию Алекса — это тоже ощущалось как верный знак в его сегодняшнем приключении. Питер открыл добытым ключом финальную преграду и попал в обустраиваемый Алексом мир. Из полукруглой прихожей, тесно заставленной картонными коробками, вглубь квартиры вели три двери: Питер заглянул в первую комнату и увидел светлую гостиную с огромным окном и стеклянным столом по центру, окружённым белыми кожаными креслами. У окна виднелся такой же кожаный диванчик, наспех застеленный зелёным шерстяным пледом — давним и надёжным другом, который не раз спасал их промозглыми ночами во время вылазок на природу. Вдоль стен высились деревянные стеллажи, на которые Алекс уже поселил часть своей библиотеки. Питер прошёл в следующую комнату, оказавшуюся спальней: почти всё пространство занимала внушительных размеров кровать, на полу лежал белый мохнатый ковёр, на раскрытых дверцах шкафа висели тщательно выглаженные рубашки. Вернувшись в прихожую Питер направился в последнюю дверь, заканчивая своё беглое знакомство с квартирой, и очутился на кухне — она выглядела наиболее обжитой территорией. Внимание Питера привлекла висевшая на стене у входа пробковая доска: среди пришпиленных разномастными булавками списков дел и карандашных заметок ярким пятном выделялась фотография. Питер подошёл ближе — на фотографии были запечатлены они с Алексом на презентации книги «Ферма времён войны» — в том застывшем мгновении их общей истории они стояли прижавшись плечом к плечу на фоне книжных полок, заразительно улыбались, на Алексе красовался забавный вязаный жилет и шляпа. Питер вынырнул из охвативших его воспоминаний и продолжил осматриваться: на кухонном столе были навалены распечатки, размеченные цветными маркерами, и пара книг. Рядом стояла кружка с чайными разводами. Ещё несколько немытых чашек, ложек и тарелок теснились в раковине. У двери балкончика примостился свёрнутый в рулон коврик для йоги, а две очередных нераспакованных коробки стояли в углу. Выглянув на балкон, огороженный кованым бортиком, похожим на лестничные перила на этаже, Питер увидел стул с мягкой подушкой и низкий столик — на всех поверхностях громоздились книги. Когда они жили вместе в Винчестере, Питер привык натыкаться на книги Алекса в самых неожиданных местах квартиры. Это был единственный элемент создаваемого Алексом бытового хаоса. И не потому что он забывал убирать их на место, а потому что действительно читал при любом удобном и неудобном случае: на ходу, пока чистил зубы, собираясь с утра по делам; сидя на полу в спальне и дожидаясь Питера, чтобы тот застелил постель; или лежа в ванной по вечерам. Порой даже умудрялся совмещать два своих любимых занятия: читал, положив раскрытую книгу на пол и стоя при этом в невообразимой асане. Иногда он увлекался книгой пока готовил ужин, и Питеру приходилось усаживать поглощённого чтением Алекса за стол и самому браться за готовку. Время от времени Питера охватывало подозрение, а не хитрый ли это план Алекса по увиливанию от домашних дел? Однажды на Рождество Питер подарил ему электронную книгу. Алекс моментально забил память читалки до предела и повадился везде таскать её с собой, а Питер стал периодически встречать её стоящей на зарядке в любой розетке квартиры, находить в кровати вместо Алекса, если тот уходил очень рано и забывал её под подушкой, обнаруживать запихнутой в карман его джинсов в последний момент перед тем как отправить их в стиральную машину. Это продолжалось до тех пор пока, в конце концов, кто-то из них не сел на многострадальный мигрирующий девайс, который затерялся в складках валявшегося на диване одеяла. После этого происшествия в их доме снова начали множиться бумажные книги. Во всём остальном Алекс был тем ещё придирчивым чистюлей, поэтому царивший сейчас в квартире беспорядок и немытая посуда явно свидетельствовали об ужасной нехватке времени. Из коридора донеслись щелчки входного замка и звон ключей. Питер подавил бессознательный порыв выскочить в прихожую и заобнимать припозднившегося хозяина квартиры. Вместо этого он неслышно проделал несколько шагов и встал в дверях кухни. Алекс в этот момент стоял к нему спиной, вешая кожаный портфель на крючок у двери, рядом со связкой своих ключей. Потом взялся за пиджак, развернулся и, увидев Питера, так и застыл в одном неснятом рукаве. Питер рассмеялся над ошарашенным выражением его лица и заключил в долгожданно крепкие объятия. — Питер, — шмыгнул носом Алекс куда-то в воротник его рубашки. — Счастлив снова тебя видеть. — И я. Я знал, что ты уже должен был прийти. Но всё равно так непривычно видеть тебя здесь. Питер подумал, что Алекс, должно быть, просто испугался от неожиданности, увидев кого-то в обыкновенно пустой квартире. Алекс стряхнул полуснятый пиджак на пол и обнял Питера обеими руками. Он очень коротко постригся и как всегда был чисто выбрит. Двухдневная же щетина Питера наверняка колола Алекса. «Ему не привыкать» — успокоил себя Питер и уткнулся носом Алексу в висок, глубоко вдыхая запах его волос, к которому примешивались посторонние ароматы летней пыльной жары, солёного морского ветра и — слабо уловимый — мятного шампуня. От этого прикосновения Алекс коротко вздрогнул и до того, как губы Питера успели коснутся его шеи, решительно взял друга за плечи и отстранил на расстояние вытянутых рук. — Хочу умыться, Пит. Жажду избавиться от линз. Питер понимающе кивнул и отступил в сторону, освобождая проход в ванную. — Как жизнь столичная? — поинтересовался Алекс, тщательно намыливая руки. — Блеск и роскошь, — Питер поднял с пола пиджак и, отряхнув, повесил к остальным вещам в коридоре. — Я кстати думал, ты свой единственный ключ мне оставил. То-то ваш надзиратель его так берёг. Откуда взялся второй? — Для тебя заказал. — Как ты догадался, что он понадобится? Ты всегда торчишь на работе по субботам? Алекс стряхнул капельки воды с рук и потянулся за полотенцем: — Вообще-то хотел отдать тебе второй экземпляр при встрече. Чтобы ты мог приезжать. В любое удобное время. Когда захочешь. Питер сглотнул внезапный комок в горле. Такие простые и вместе с тем пронзительно искренние слова окутали его теплом. Алекс тем временем неуловимо ловким движением вынул контактные линзы и аккуратно погрузил их в контейнеры, стоящие на полочке в ванной. Последующее старательное умывание и усердное растирание лица полотенцем Алексу не сильно помогло — он всё ещё выглядел смертельно уставшим. — Ты хоть спал сегодня? — обеспокоенно нахмурился Питер. — Ну...пару часов удалось, — уклончиво ответил Алекс. — Составлял план лекций на следующую неделю. Почти закончил новую статью. — Полуночник несчастный, — добродушно проворчал Питер. Алекс наградил его недовольным взглядом. — Хочешь есть? — привычный режим заботы об Алексе включился у Питера сам собой. — Нет, пообедал в кампусе, — покачал головой Алекс и устало потёр переносицу. Питер всё никак не мог отвести взгляд от друга. Бледно-сиреневая рубашка и серебристый галстук, который Алекс, умываясь, уже успел ослабить, очень ему шли. А узкие светло-серые брюки визуально делали Алекса ещё стройнее. — Питер, ты пялишься, — с насмешкой известил друга Алекс. — Что? — Ты только что раздевал меня взглядом. И, я уверен, так меня мысленно облапал, что синяки останутся, — шутливо пожаловался он. Питер хмыкнул: — Я просто подумал, что в этом своём костюме ты мало чем отличаешься от викторианского аристократа. Тебя хоть сейчас на съёмки отправляй. — А ты выглядишь как панк-тинейджер, — ядовито ухмыльнулся Алекс и, скрестив на груди руки, облокотился на дверной косяк. Алекс неспроста так сказал: на Питере была мятая тёмно-синяя клетчатая рубашка с небрежно расстёгнутым воротником, из-под которого выглядывала чёрная футболка, и обычные синие джинсы. Питер безмятежно пожал плечами, как бы говоря «ну да, и что?» — Кажется, я прервал тебя на чём-то интересном? — невинным тоном уточнил Алекс, но хитрый прищур говорил сам за себя. У Питера на миг перехватило дыхание в тягучем предвкушении долгожданной близости. Он преодолел разделявшее их расстояние, бережно обнял Алекса, коротко поцеловал его в уголок губ. Рука Алекса уверенно легла ему на затылок, поглаживая, путаясь в кудряшках, подбадривая. Алекс почти всегда выступал зачинщиком их интимной близости — Питер не решался сам подступаться к вечно язвительному и колючему Алексу — но когда всё доходило до дела, расслаблялся в надёжных объятиях Питера, перекладывая на него всю инициативу. Выглядело так, словно он великодушно позволял доставлять себе удовольствие. Питер не возражал: Алекс был требовательным любовником, но зато необычайно чувственным и отзывчивым на ласки. Питер с нежностью прильнул к губам Алекса, целуя всё глубже и настойчивей, сжимая и поглаживая ягодицы, обтянутые тонкой тканью летних брюк. Потом на короткое дразнящее мгновение отстранился, заработав протестующий стон Алекса, медленно провёл языком по его раскрасневшимся губам и вновь углубил поцелуй. Алекс уже весь лихорадочно дрожал от возбуждения, и Питер обхватил его за талию, прижал к себе покрепче — и тут в бедро Питеру ощутимо упёрся стояк. Он не ожидал, что Алекс так сильно заведётся с пол-оборота. Видимо, сказался долгий перерыв и постоянная поглощённость работой. — И кто из нас теперь тинейджер? — с иронией пробормотал Питер, скользнув по ремню друга и намеренно задев кончиками пальцев натянутую на ширинке ткань. Алекс в ответ прикусил нижнюю губу Питера и настойчиво вернул его руки на свой ремень. Намёк был яснее ясного. Питер опустился на колени, расстегнул пряжку, несколько секунд поборолся с крошечной пуговицей на брюках и в нетерпении облизнул губы — он прекрасно знал, от чего Алексу сносит крышу... — Бля… ах, — выдохнул Алекс, запрокидывая голову. — Что за выражения, профессор! — Питер, выпустив изо рта его член, весело посмотрел на Алекса снизу вверх. Алекс безжалостно вцепился в курчавую шевелюру Питера и прошипел: — Замолчи и не останавливайся! Питер усмехнулся и продолжил, игнорируя болезненную хватку за волосы — он был хорошо знаком с этими редкими моментами агрессии, когда Алекс терял свой драгоценный самоконтроль. Никто из окружающих даже не подозревал, что в нём есть эта тёмная сторона. При первом знакомстве мистер Лэнгландс создавал впечатление блестяще образованного, вежливого и обходительного джентльмена. Те, кто знал Алекса получше, считали его остроумным и невозмутимым оптимистом. И один только Питер знал, какой он на самом деле. За общительностью и вечно весёлой болтовней посторонним людям никогда не удавалось распознать его подлинных чувств — Алекс был ужасно скрытным. А вдобавок капризным, обидчивым, временами резким и невыносимо занудным. Только с Питером он позволял себе не сдерживаться — орал на него, когда злился, грубо матерился от переизбытка эмоций, страдал от приступов депрессии, напивался после особо изнурительных рабочих будней — и Питер обожал настоящего Алекса вместе со всеми его недостатками. Алекс, наблюдая за процессом, шумно и рвано дышал, в левой руке сжимая густые кудри Питера, а правой крепко держась за косяк в ванной, чтобы устоять на подкашивающихся ногах. Он кончил быстро, отчаянно громко застонав, и пошатнулся — Питер поспешно подхватил его. Рубашка на спине Алекса промокла насквозь. — Отдохну и верну должок, — заплетающимся языком пробормотал Алекс, уткнувшись горячим лбом в шею Питеру. Вытерев рот рукавом, Питер мягко похлопал друга по плечу: — Иди переоденься. Я заварю чай. Алекс натянул спущенные штаны и, не застёгиваясь, послушно побрёл в спальню, чтобы наконец-то снять рабочий костюм. Пока Питер возился с чайником в непривычной кухонной обстановке, его неотступно преследовал горьковатый вкус Алекса, таявший на языке и подстёгивавший разгулявшуюся фантазию. Он отхлебнул ледяного молока из найденной в холодильнике бутылки в попытке притушить стучащее в висках жаркое возбуждение, туманившее мысли, и отправился звать застрявшего в спальне Алекса пить чай. Он обнаружил Алекса спящим поперёк кровати в одних трусах прямо поверх одеяла. Брюки висели на спинке стула, смятая рубашка и носки валялись на полу. Питер сходил в гостиную, принёс тот самый тёплый зелёный плед и осторожно укрыл им Алекса. Измученный работой, переездом и собственным перфекционизмом, он умиротворённо сопел. Глядя на него, Питер признал, что придётся пить чай в одиночестве. Но он не сильно расстраивался — ведь завтра их ждал ещё один выходной.