Старый рояль

Страсть? Многое мог подразумевать под этим словом Мэттью. Тэхён подразумевал под словом одну простую вещь. Идея с кем пришла ему же. Писать письмо госпоже Чон было весьма опрометчиво. Видел ли он её хоть раз в жизни? Кто она? Вдруг она старше его матери. Вдруг её не интересуют никакие низкие пороки мира. Женщина, спонсирующая искусство. Боже, какие же они дураки. Только Ким Мэттью всё же больший. Потому что ему исполнять основную часть нелепого плана. Ответ пришёл с промедлением. Просьба о встрече. Ничего более. В рабочей закрытой обстановке. Чтобы никто не помешал. Не вызывали ли слова молодого музыканта у госпожи Чон мысли о излишке наглости? Вполне могли. Она слишком воспитана для упрёков. Он слишком воспитан для вопросов. Ответ содержал лаконичный запах её фруктового парфюма и вежливые слова. «Мне будет приятно стать участницей творческого процесса». Не мыслила она на что соглашалась. Хотя… Слухами о меценатах мир полнится. Мэттью поправлял свой слишком накрахмаленный воротник и небрежно уложенные волосы, неприятно касавшиеся лба. Надо было на что-нибудь отвлечься. В конце концов он не писал нормальной музыки уже приличное количество времени. В нём скоро разочаруются все. Но в первую очередь он сам от сегодняшнего грехопадения. Браво. Народ ликует, скоро новый сборник, записанный на винил и нотами. Здание частного театра современного искусства. Три стука с перерывом в секунду. Дверь открывает охранник. Или Меттью придётся писать маленький балет или оперетту лично для здешней премьеры. — Проходить мимо галереи направо, — поленился расписывать путь мужчина в синем костюме и кепке охранника. У входа действительно висела скромная коллекция картин малоизвестных художников. Дальше шла лестница на второй этаж к концертному залу. А справа, как и сказали, комната и уборные. И туда тоже пришлось стучать. Каждый удар отдавал от костяшек до мозга разрядами тока в замедленном режиме. — Войдите, — послышался на удивление высокий женский голос. В представлении парня все меценаты баснословно богаты, перешли порог жизни в полвека, имеют шарм мудрости и горят жизнью к одному единственному искусству. Нет, Мэттью несвойственно тушеваться. Среди узких кругов его знали отъявленным смельчаком. Во всём кроме излишне деликатных предложений от Ким Тэхёна, видимо. Будь целью простая девушка, вызвавшаяся музой… Цель — слово звучащее некорректно. Скорее главный персонаж в задуманном. — Мистер Ким, рада знакомству с вами, — из-за стола встала девушка не старше тридцати, выказывая гостеприимство. О милостивые музы, за что вы обманывали его всё время, являясь во снах и говоря, что принесёте вдохновение? Сегодня его вызвалась благословить сама богиня. Невысокий рост, правильная осанка, летнее платье, свойственное каждой искушённой модой даме. На языке уже рождались слова новой песни, а руки стремились коснуться клавиш. Ода благородной неземной деве. Рояль, как ждал его. «Поработать». Предлог для встречи. И действительно всё подготовлено для исполнения в жизнь. Рядом лежала гитара, несколько скрипок и саксофон. Куда же без наращивающего к себе скандальную популярность джаза. Оркестровая. Здесь проходили репетиции. Зазвонил стационарный телефон. Красный, с узорчатыми ножками, поддерживающими трубку. Недавно вышедший в кино «Завтрак у Тиффани» ввёл в моду невинное кокетство в украшение этого делового предмета. — Чтение сценария пройдёт завтра, передайте Джиу — главная роль её, — вежливо, по-кошачьи медленно отвечала на вопросы с противоположной стороны провода. — Добрый вечер. Настало время обратить внимание на нежданного гостя. Звонок помогал ей скромно стрелять кокетством, уводя насмешливый взгляд со стороны. Теперь же настала очередь большей наглости. — Мэттью, рада нашей спонтанной встрече, — =улыбнулась кончиками губ, как самая настоящая Мерлин Монро. Получалось отменно. На секунду пропал дар речи. Как у глупого мальчишки. Слишком далеко друг от друга ступени, на которой стоят они в социальной лестнице. Заводит и страшит одновременно. Может об этом громогласно облизывался Техён? — Я вынужден просить у вас о большем, чем просто деньги, — присаживаясь на стул, на который мимолётом указали, парень решил признаться сразу, поразить честностью собственных желаний. Как же скоро будет выгон? — Ваша музыка нуждается в большем? — непонимающе приподняла брови. Оставалось надеется на уверения друга о том, что все меценаты одинаковы, что хотят одного, только кто-то отрицает, а кто-то принимает. — Моя музыка нуждается в вас, — выкинул козырный туз в начале игры. Да, ещё можно взять карты и один из джокеров на руках. Риск — самый доступный способ, испробованный годами. — До этого момента вы не знали ничего, кроме моей фамилии, — легко выдохнула перед ответом. — Неужто именно моя помощь вам потребуется? — А теперь я знаю, что вы не замужем, — обратил внимание на руки. Фривольность и наглость сия открытия напрямую давала несколько шагов вперёд к цели встречи. — Не говорите, что желаете сделать предложение руки и сердца, — легко перевела в шутку сказанное. Имеющий дело с людьми творчества всегда готов к странностям. — Не говорю, но теперь могу смело сделать вам другое предложение, — совсем невзначай глянул в закрытое зашоренное окно и растянул верхние пуговицы рубахи. Всё же соблазнение не худшее из его умений. — Музыкантов долгие годы вдохновляла страсть: к работе, к редким вещам, к алкоголю и к сексу. Моё искусство спонсируете вы. Значит вам важен результат. — Это театр моего отца, — заметила неизвестный для посетителя факт, хотя волновал он его в последнюю очередь, — И вы даже не знаете моего имени… Прикусила губу. Она блефует! Блефует от власти, которую преподнесли ей на дорогом блюде, подстать её положению. Глаза выдавали то, что правда служила прикрытием внутренних демонов. Не дурно предположить, что поспорила она с такими же толстосумами на круглую сумму, что соблазнит одно из лучших своих вложений. Мэттью реакция на руку. — Мы можем поехать к вам домой, — подметил отличный выход из обстоятельств, выстроенных барикадой к истинным желаниям. — Если вам не прельщает атмосфера запретности. — Я думала страсть есть сестра безумия, а не страха, — поэтично размышляла над устройством вещей. Незаметно её стройные ноги обогнули стол и уже опирались о переднюю его часть. Приталенность силуэта позволяла рассмотреть больше положенного. Проклинать глупую моду для Мэттью в этот момент вышло из моды. — И как же вас зовут? — интересуется, вспоминая вторую из претензий. — Сомин. Госпожа Чон Сомин, — поправляет саму себя. Тэхён попал по всем пунктам, когда расписывал идеальный сценарий встречи женщиной. Молодая вдова (ему отчего-то теперь казался и этот момент правдой), с фигурой модели с обложки журнала, соблазнительным голосом и громогласным именем. Оно даже мелькало в новостях по телевизору. — Теперь я знаю ваше имя и вы не против экспериментов, — порушил мигом все напускные сопротивления. Его взгляд опустился на ягодицы, которые уже удобно примостились на край стола. Неужто прям здесь и сейчас? — На чём вы лучше всего играете, — окидывает хищным взглядом комнату Сомин. Она явно задумала какой-то умопомрачительный композиторский эксперимент. — Предпочитаю писать музыку с помощью фортепиано, — он не мог выделить инструмент, на котором хорошо работал был, для самоучки судить сложно. — Тогда я думаю достаточным безумством будет сделать задуманное на нём, — отпрянула от уже поселившегося в фантазиях парня стола. Тонкая лямка тёмно-зелёного бархатного платья как бы невзначай упала с плеча. Браво, актриса начинает играть роль. Пустые разлинованные для нот листы по одному перемещались на стоявший вблизи пюпитер. Она выжидала действий от инициатора встречи. Встав со стула, с которого интересно наблюдался спектакль одной роли, он понял, что сцену интима необходимо отыграть вдвоём. И постараться получить бурные овации. Подойдя сзади он представил перед собой само творение вдохновлённое красотой мира. Как порицаемый обществом рокер касался своей гитары в попытке самовыражения. Ключицы, один из главных рычагов в голове. Их целовать ещё сладостнее, чем губы, искусанные до крови. До них он доберётся позже, сейчас застёжка на одежде охраняла приличие владелицы и её нужно было заставить временно отступить от роли. Под платьем не оказывается ничего, кроме кружевных трусиков. Кто-нибудь другой давно бы удивился. Но в их сфере о женщинах знаешь всё и даже больше. Несмотря на предсказуемость мания не пропадала. Ты как будто перечитываешь любимую никому непонятную книгу, прокручивая в голове упущенные ранее моменты. И в этот раз понимаешь среди всего психологизма и метафор истинную суть. Руки оглаживают скромную грудь. Но это не столь интересно как бёдра. Стройные, но на удивление мягкие. В стоячем положении они находятся недолго, потому что закрытая крышка с изобилием струн предлагает даме присесть. Оставив достаточно отметин от собственных пальцев на ногах, заметил, как при касании с поверхностью расплывались его излюбленные бёдра. Наслаждение. Одежда и ему самому ни к чему. Просит Сомин требовательно, не допуская отказа. Расстёгивает его рубашку и упирается ногой в пах, высота позволяет. Мэттью не заметил, что каблуки она сняла ещё задолго до одежды. — Может, ты уже дашь свободу своему телу? — снова закусанная между слов губа и ожидающий взор. Брюки он снял слегка нелепо из-за неожиданности просьбы. В комнате слишком жарко, ткань прилипает к телу. Зря они не открыли окно. Один-один. Каждый прикрывал только одну свою часть тела маленьким куском ткани. По сравнению с накаченным телом парня, который предпочитал заниматься каждый день, держа форму из-за спортивного прошлого, тело напротив имело меньшие масштабы. Визуально выражение «как за каменной стеной» очень подходило к ним. Руки вернулись к мягкостям тела, сопровождая их первый поцелуй в губы, языки отрывисто плясали, обжигаясь при попытке сплетения. Да, укусы на шершавой коже самые приятные. Ведь от помады они больше сохли и трескались. Вишнёвая горечь темно-красного популярного оттенка отлично сочеталась с кровоточащей натуральной краской. Композитор ощущал себя садистом из-за своей маленькой любви к искусанным до крови губам, но поделать с собой ничего не мог. Создатель тела перед ним наградил его всеми качествами для изощрённого зрителя. А разум, заключённый в нём имел характер молодой кокетливой девушки с идеальным образованием, комбинируя плотское и духовное удовольствие. Без особого внимания грех оставить ключицы. Он дождался нужного момента. Поэтому миллиметр за миллиметров, поглаживая спрятанный за кружевой клитор он исцеловал их. Девушка достаточно возбуждена. Работа выполнена. — Слезай, — вышло задавлено. Меттью не рассчитал собственного возбуждения. Хило для приказа. — Ц, — прижала палец ко рту говорящего, — Рояль — моё условие. — Он слишком высокий, — оправдался. — Вакханальный звон клавиш за неприкрытой крышкой заменит это полированное покрытие. Выкрутился. Единственное удобное для них расстояние, не разрывая зрительного контакта предусматривалось только там. Брать женщину сзади слишком по-животному. Ему хотелось выскокой любви. Глаза в глаза. На равных. — Давай лучше прикроем, чтоб не доламывать этого старика, — обозначила свою позицию, нехотя спустившись с удобного места и закрыла клавиши чёрным лаковым панцирем. Пока девушка устраивалась удобнее, Меттью успел оголиться окончательно, высвобождая член. Хотелось довести дело до конца. Нашарил в кармане брошенных брюк презерватив и надел его. Неловко, когда нужная вещь внизу, а не на прикроватной тумбе. — Я думаю, что достаточно долго не вела половую жизнь, чтобы понять, что так просто он в меня не войдёт, — вернувшись к процессу, обозначилась важность подготовки девушки. Делать больно и грубо подобает реквиему по чувствам, а Мэттью творец просветлённой музыки. За лёгкими покусываниями плеч партнёрши скрывалась работа пальцев, которые один за другим туго сжимались в горячем лоне. Да, действительно, до этого шло всё слишком гладко. У неё явно не великий опыт в сексе, который давно исчез из жизни Чон Сомин. Может, отчаяние толкнуло её на согласие? Ладно, нельзя ему оспаривать решения взрослой жаждущей ласки женщины своими сомнениями. Надо доставить ей удовольствие так, чтобы никто не ушёл с пустыми руками после вечера. — Вы не думали приобрести компанию мужчины за деньги, которые высылаете мне? — не сдержался. Чёрт, всё-таки не смог он преодолеть муки совести о планируемых действиях. Не слишком ли поздно задумался? Это может и оскорбить. — Молча выполнять задуманное у вас выходит лучше, — одёрнула она. Неверный шаг и весь настрой исчезнет. Ладно, позже предоставится возможность поговорить. Сейчас мотивы яснее любого неба в солнечный день. Избавив пальцы от плена он подготовил член для входа, одновременно надеясь на достаточность естественной смазки. И благо её хватило. Голова, опущенная на мужское плечо, подсказывала подождать до лучшего момента к действию. Однако, как же адски приятно. Наглые заигрывания с неопытностью редкое сочетание. И оно попадало в точку вожделения. Мэттью уже готов был написать сборник песен о любви, которые будут гимном каждого разбитого сердца в баре и легендой концертов, на котором возлюбленные будут делать предложение под звенящий хит на радио. Его вдохновляла женщина. Кто бы мог подумать? Ведь со стороны это кажется глупостью. Сомин первая решилась коснуться уголка губ для поцелуя. Видимо неловко промахнулась. Однако гордость не позволила ей отступить, выдав оплошность за задуманный шаг. Пора действовать пришла. Сначала он издевательски медленно двигался внутри, а затем нарастил темп, выдавая твёрдые удары, отдающиеся стуком дерева под Сомин. — Ты так хороша, — шептал он как в бреду. Неизвестно зачем. Болтать во время соития не входило в привычки. Но многие говорили, что комплименты лучшее оружие против женщин, для женщин. А Чон Сомин самая настоящая из них в его жизни. Не купленная словом «композитор» муза, лезущая за недельным хвастовством о совместной ночи. Заинтересованная в его творчестве личность. Спонсор таланта. Теперь он считал себя дорогим трофеем на её полочке в дорогом особняке. Только им обои это нравилось. — Это намного лучше, чем рассказывают, — отзывалась она. — Всегда считала россказни блефом из бульварных романов. Или из уст ненавистниц своих мужей с деньгами. Хоть в чём-то не обман. — Я просто начитался их и понимаю желания женщин, — не упускал возможность пошутить. Ещё бы несколько мгновений и слова застряли бы в горле. Кульминация вспышкой заволокла разум и отпустила уже после того, как тело обмякло. — Мы чуть не сломали репетиционный инструмент, — печально выдохнула Сомин. Ей по видимому тоже удалось получить оргазм. Ленивая улыбка всё ещё соблазняла. Ей едва хватало сил усидеть на узкой доске крышки рояля. И у Мэттью сил пошевелиться не было, потому выйдя из неё он присел на табурет для игры. — После сегодняшнего я не смогу воспринимать его нормально, — задумался о далёких последствиях для игры на инструменте. — Тогда я не увижу новой музыки. Мои постановки держатся только на ней. Все старания впустую. Мэттью знал правду. Ноты уже складно ложились в его голове. Фортепиано у него на квартире не было роялем.