Канікули

      Украина довольно вышел из поезда, везя чемодан и держась за лямку рюкзака. К сожалению, отец не смог встретить его, поэтому добираться придётся самому. Если верить рассказам Союза, то он живёт там же, где и раньше. И зачем ему квартира с восьмью комнатами, когда четверо старших детей уже съехали?       Выйдя из здания вокзала, парень решил пойти к дому пешком. Идти было каких-то полчаса, да и особой усталости он как-то не чувствовал.       Квартира осталась всё той же, в его с отцом комнате даже осталась кровать Украины, а на ней постельное бельё. Он недавно его постелил, или не снимал вообще?       Все дети были на улице или в кружкáх, так что про приезд старшего брата они не знали. Двое самых старших — Россия с Беларусью — почему-то до сих пор не приехали, и, насколько украинец знал, их универы находились намного дальше, чем его, и ехать надо дольше.       — Не думал, что ты захочешь провести каникулы у меня, — Союз поставил перед Украиной чашку с кофе.       — Чому ні? — пожал плечами парень, принимая напиток.       СССР хмыкнул.       — Ну, как ты? — мужчина сел рядом с сыном, заглядывая в глаза. — Что в университете нового?       — Як раніше, — фыркнул Украина. — А ти як? Чим займаєшся?       Беседа текла неторопливо, отец рассказывал про мелкие радости и неприятности на работе, украинец в свою очередь что-то вставлял про однокурсников.       — Девушка появилась? — на лице мужчины растянулась улыбка, в то время как парень поджал губу.       Он не считал нужным в свои восемнадцать состоять в отношениях. Он ведь ради учёбы туда уехал, так?       — Ні, — буркнул он.       — Ладно, не обижайся, я просто спросил, — Союз похлопал Украину по плечу. — А сам-то кому-нибудь нравишься?       — Наче одна дівчинка, вона з першого курсу, — ответил тот, делая глоток чая.       Ещё с самого отъезда он скучал по отцу так, что сам ужасно удивился. Разве ему нравились постоянные ссоры, принудительные объятья, несколько ударов ремнём за двойки или тройки с минусом?       И сейчас после вопроса об отношениях Украине стало грустно. По этой улыбке он прекрасно понял, что в таком плане — а то, что план был именно таким, про какой он подумал, он был уверен — отца не привлекает. Или можно надеяться, что эмоции были наиграны ради него, СССР ведь не пойдёт на признание, чтобы потом не испортить отношения с ним.       — Тат… — Украина посмотрел на отца. — А ты… с кем-то сошёлся? — эх, и ведь любит он, со своим-то акцентом, говорить на других языках. Русский ему не идёт, но ради впечатления можно.       Совет непонимающе посмотрел на него.       — В своём-то возрасте? — невесело усмехнулся он. — Нет, малыш, у меня нет никого.       — Слушай… — неуверенно начал Украина.       — Погоди, ты чего, — заметив резко сжавшиеся на кружке пальцы, насторожился Союз. — Ты…       — Да, пап, я — то есть, ты! — ты нравишься мне… — господи, как же тупо он выглядит, нужно сказать, что этих слов не было, быстро придумать что-то похоже по звукам… почему в чрезвычайных ситуациях мозг не умеет думать?! СССР нахмурился. — Забудь, я цього не говорив, ти цього не чув, більше не торкатимусь цієї теми, — быстро затараторил Украина, пытаясь встать, но его руку перехватили.       — Стоять.       Парень вздрогнул, замирая и стараясь незаметно вытянуть руку из крепкой хватки.       — Украина, ты… серьёзно? — говорит строго и напряжённо. Зачем он вообще это спрашивает, по нему же видно, что шутки нету!       Взгляд исподлобья заставил мужчину вздохнуть и опустить голову, проведя по лицу рукой. Хватка ослабла и Украина, вырвав руку, отошёл на пару шагов назад, сжимая пальцами плечо.       Оба молчали, не силах что-либо сказать. СССР поднялся со стула, подходя к сыну. Взгляд упёрся в волосы упрямо опущенной головы. Осторожно взяв украинца за подбородок, Союз мягко поднял чужую голову, заглядывая в глаза, полные отчаяния.       — Прости, что спросил, — слегка улыбнулся Совет, наклоняясь и касаясь губ сына своими.       Парень замер. Пальцы резко сжали кожу под кофтой, а глаза в шоке раскрылись, глядя в прикрытые глаза отца. Украина аккуратно подался вперёд, кладя руки на грудь СССР и чувствуя его вторую руку на поясе. Краска прилила к щекам. Украинец приоткрыл рот, не сразу замечая, как язык мужчины туда проник, изучая каждый миллиметр. Союз отстранился, с улыбкой глядя на смутившегося сына, спрятавшего лицо в его груди.       — Ну что? — спросил Совет, присядая, чтобы глаза были на одном уровне.       — Не заставляй меня это обсуждать, — пробурчал Украина, показушно повырывавшись, сразу переставая.       Мужчина посмеялся, вновь мягко целуя сына и идя в сторону двери, где были слышны детские голоса.