Ромарины и сентябрь

Волны мирового океана ласкали предзакатное побережье северо-западного Фонтейна. Дикий пляж изгибами тянулся в горизонт, упираясь в вековые скалы, где растворяющееся в туманных облаках солнце дарило оранжевые блики на весь поднебесный свет. Раскиданные валуны бросали длинные тени на рыхлый песок, протоптанный крабами и изредка забредавшими дикими животными. Подходил к концу первый сентябрьский день. Уходящее лето оставило горсть красок и немного тепла, но вечером, гуляя у воды, а тем более у моря, стоило взять с собой хотя бы пуловер – чего ты, конечно же, не сделала. Ничего страшного, это лишь короткая прогулка, замерзнуть не успеешь… Наверное. Сев на нагретых камнях, обняв колени руками, можно было наблюдать за свечением водной глади, мерцающей при закате. Красиво. В воде что-то показалось: нечто появилось очень далеко, как черная точка. Кто-то выходил из воды – правда, вокруг уже никто не купался, слишком уж вода холодная. Кому взбрело в голову поплавать в такой час? Ты сидела сбоку, скрытая камнями, пока некто шёл по правую сторону от тебя к берегу. Чем ближе незнакомец приближался, тем лучше удавалось его рассмотреть: это был молодой парень в водолазном костюме, точнее, просто в чудаковатом шлеме. Только ты его рассмотрела, как ныряльщик снял шлем. Ты чуть тише вздохнула. У него были красивые волосы, и сам парень выглядел симпатичным. «Нельзя так рассматривать людей», - промелькнула мысль, вызвав смущение. И правда. Хорошо, что он никого не заметил и просто идёт себе дальше сюда. Что? Да, он идёт сюда! Ты вроде ничего не сделала, но стало как-то страшно и стыдно, но вскакивать с камней и убегать было бы глупо. Ах, чёрт, что за ситуация, зачем он идёт сюда? Неужели увидел, что за ним наблюдают? - Пер, я же говорю тебе, так нельзя нырять, давление может плохо повлиять на твои шестерёнки. К тому же ты весь в масле, а морская вода… - он разговаривал, опустив голову, и только когда между вами осталось не больше пяти шагов, аквалангист внезапно поднял голову и замер. Оба, не двигаясь, смотрели друг на друга. Сердце громко стучало, а ты не могла не рассматривать его, ведь парень был прекрасен: растрёпанные светлые длинные волосы, россыпь веснушек, а глаза… Кажется, у незнакомца тоже были трудности, чтобы найти, что сказать. - Аээ, эммх… здравствуйте, я- - Да-да, извините, - ты сразу же смутилась ещё больше, и наконец отвела взгляд. – Я здесь просто- - Нет, я просто шёл из воды и хотел сразу свернуть, я вас не увидел, я не имел- - Конечно, разумеется, - ты помахала руками. – Я здесь тоже просто отдыхаю, я не хотела вас рассматривать, - сблотнув лишнего, ты тут же замолчала, но слова уже вылетели, как птички, и было их не поймать. Парень залился краской, но убегать не стал. - Я Фремине, - он неуверенно протянул свою мокрую от воды руку. Ты чуть улыбнулась, и вложила свою ладонь в его, неожиданно крепкую для такого скромного парня. - Меня зовут Т/и, - сказала ты негромко и слезла с камней. Вы ещё немного постояли, вроде как нужно было разойтись, но ты искала причину остаться. Совершенно не хотелось расставаться с этим вышедшим из моря странником так скоро, но любой предлог выглядел бы как флирт, а этого не хотелось, наверное. Точно не хотелось опозориться перед Фремине, но и навязываться тоже. Наверное, всё-таки нужно идти. - Прохладно стало, - сделав паузу, ты хотела попрощаться, но тебя поняли иначе. - Я живу неподалёку, - сказал и смутился, отведя взгляд, но всё-таки набрался смелости и предложил: - если хочешь, могу напоить тебя чаем. А потом уже конечно вернёшься домой, - наспех докончил он. «Люди в Фонтейне действительно очень гостеприимны», - было вроде как неловко, но сказать «нет-нет, я не замёрзла» было бы ещё более глупо. Да и не то чтобы хотелось. Это было совсем не похоже на тебя – вот так соглашаться проводить время с незнакомцами, но что-то чарующее было во Фремине, что располагало к себе и позволяло без страха открыться, позволить вести за собой. Так вы оказались в его лачуге на берегу. *** Фремине стоял у плиты, в кухне царил полумрак: комнату освещали свет включённой газовой конфорки, свечи на столе и лунный свет через распахнутое окно. Ночной ветер подхватывал морской бриз и освежал комнату. Сентябрьские ночи действительно становились прохладнее, и белая свободная хлопковая рубашка на голое тело не грела. По телу пробежала дрожь, и ты обняла себя руками. Возможно, чай вас согреет. Фремине мялся, потому что был смущен, и что-то ещё. Он копошился у кухни негромко, но уверенно: видно, он провёл здесь не один вечер. - У меня есть разный чай, чёрный, мелисса, с радужной розой… - он замер с чайником в руке и посмотрел на тебя. - Тебе холодно? Давай я тебе дам что-то согреться. - Нет-нет, все в порядке, - ты действительно замёрзла, но было неловко так пользоваться гостеприимностью. И все же парень слушать не стал. Оставив чайник на плите, он подошёл ближе и, бросив «сейчас вернусь», скрылся в темноте дома. Он приблизился всего на мгновение, но ты успела почувствовать его запах. Мягкий, солёный, но сладкий… Как соленая карамель? Ты прошла кухню и села у стола на лавочку, смотря, как извиваются язычки пламени свечи, трепещущие на сквозняке в причудливом танце. - Я нашёл тебе кофту, это моя осенняя блуза, - Фремине стоял в проёме, заглядывая на тебя исподлобья. Кажется, он о чём-то думал, но в слух сказал другое: - а ещё я подумал, что, м-может, ты захочешь согреться? Не ожидая ответа, он подошёл ближе и осторожно надел тебе на плечи свою кофту. Знакомый запах сразу окутал в свои объятья, и ты постаралась не подать виду, как тебе нравился этот жест и, честно говоря, он сам. Такой красивый, такой скромный, такой глубокий… И чувственный… Со своими тайнами. А между тем Фремине вытащил из-за пазухи бутыль с темной жидкостью. - Когда Кейя заезжал, он останавливался у меня дома переждать бурю, я выполнил одно его поручение, и в благодарность он прислал мне вина из винокурни, кажется, Рассвет? - блеск от свечи играл на бутылке, где колыхалась бордовая жидкость. Да, ты слышала про это место. - Так это со времён его приезда? - Нет, ту бутылку мы выпили в тот же вечер, - Фремине сказал и тут же смутился. - Не пойми меня неправильно. Кейя настоял, мне было неловко отказать, а потом… Мы долго разговаривали в тот вечер, и он говорил, что это хороший напиток, особенно если есть кто-то особенный, чтобы его разделить… - Фремине сказал это тихо, нервничая, не зная, как ты можешь зареагировать на его слова. Громкое «чпок» пронеслось по кухне, а потом характерное гульготание - так льётся хорошее вино в бокал. На кухне бокалов не нашлось, зато были прекрасной росписи гравированные стаканы, переливающиеся светом и бросающие блики даже в полутьме. - Так откуда же бутылка? - ты чувствовала, что что-то особенное сейчас происходит между вами, и плыла по течению разговора, вливаясь в него, как течения вливаются в проливы. - А, конечно, - он улыбнулся, впервые за вечер, и это делало его таким красивым. - Месяц спустя я получил посылку от сэра Кейи. С запиской, что должен наслаждаться этой партией не хуже, чем в прошлый раз. «Кейя, конечно, развратник, но не до такой же степени… Правда?» Смутные сомнения закрались после этих слов, и ты зависла взглядом на Фремине, пока он расставлял чашки, носил чайник и травы. Он заметил этот взгляд. - Что? - Н-ничего. Пока Фремине хозяйничал, ты почувствовала, что парень как-то поменялся. Он словно не был так сильно застенчив, и хотя нервничал больше обычного, то и говорил больше. Может, это лунный свет так влияет? - Луна сегодня полная, - ты сказала тихо, смотря в окно. Прозрачные занавески касались твоего плеча. Ты смотрела на луну, а Фремине смотрел на тебя. - Да, луна сегодня прекрасна. Он сделал вам горячие напитки: смесь заваренных травяных и цветочных чаёв с вином. Первый стакан закончился совсем легко, алкоголя не чувствовалось, цветочная композиция оставляла сладкое послевкусие; последовал второй и третий стакан. Сперва Фремине говорил скупо, явно непривыкший к откровенностям, но чем дольше лилась беседа, тем ярче и полнее он описывал свои мысли, идеи, мечты. Он даже начал шутить. - И тогда краб говорит: но ракушки-то твёрдые! - он замер, в ожидании твоей реакции, и ты прыснула. Фремине уже успел смутиться и испугаться, что сморозил что-то не то, но твой смех расслабил, и он смущенно, но довольно покраснел. Впрочем, возможно, из-за вина? - Давай ещё налью. - Ой, нет, мне хватит, - напиток, который так легко входил, уже кружил голову. Внезапно ты поняла, как близко сидит Фремине, его рука уже приобнимает тебя за талию (как давно?), а ваши колени соприкасаются. Он словил твой взгляд и смутился, хотел что-то сказать - и не нашёлся. Несколько секунд длился момент встречи глаз, слушания тёплого дыхания друг друга. Каждый боялся разрушить момент, и каждый боялся сделать что-то глупое, что разрушит волшебство. Внезапный порыв ветра ворвался в комнату: занавески поднесло ввысь, окна распахнулись и ударили в твой стакан. Он слетел со стола и вдребезги разбился в темноте. В испуге оба отпрянули: ты ближе к стене (стараясь придержать распахнутые окна), Фремине и вовсе встал с видом пойманного на месте вора. - Я, я… - Сейчас приду за метлой, - не дав тебе ответить, парень скрылся с места преступления. Сильное разочарование обрушилось внутри. Черт! Какой момент испорчен! А ведь, ведь… Ты залилась краской, словив себя на собственных мыслях. Ого! Прямо… Ты прямо вот «такое» думала? Вот прямо… Ого. Хотелось посмеяться, что просто дело в вине… Но в проходе появился Фремине и, нагнувшись, стал прибирать беспорядок. Вино было совершенно ни при чем. *** Свет так и не включили (перебои с электричеством), поэтому руки пришлось мыть в темноте. Стряхнув воду с пальцев (полотенце так и не нашлось), ты вздохнула и вышла в коридор. Никого. Шестым чувством ты понимала, что между вами произошло, и что случилось, и что все растворилось. Неловкий момент, случайность - чары особенного момента испарились со звоном стёкла, и теперь вы до конца своих дней будете неловко друг друга избегать. Лучше вообще в Фонтейне не показываться ближайшие лет шесть. Или двадцать. Да, возможно, алкоголь иногда подталкивает к излишнему драматизму и приукрашиванию ситуаций. Тебе ничего не оставалось, кроме как пройти дом насквозь и выйти. Свежее море и пляж встретили тебя у порога. У террасы был потрясающий вид, бесспорно. Оперившись об ограждение, ты прогнулась и полной грудью втянула все это ночное великолепие. Пляж, звезды, шум волн - и ни души вокруг. Доски сзади заскрипели, и прежде чем успела обернуться, почувствовала объятья из-за спины и - вновь - знакомый солено-сладкий запах. Фремине дышал тебе в шею, и по ней табуном скакали мурашки, пока все вокруг было тихо. Наконец, он прошептал. - Не уходи. Его пальцы сжались крепче на твоей талии, ослабли, а потом, поглаживая, забрались под рубашку и коснулись голого живота. Там, где касались его руки, бежало электричество, хотя это было только маленькое нежное поглаживание. Внезапно Фремине замер. - Ох, прости, прости, я правда, я сейчас такую глупость сделал, я… Развернуться в таких объятьях быстро и элегантно не получилось, поэтому ты резко оказалась просто лицом к лицу голубоглазого. Ох, в этих глазах можно утонуть. Сзади о берег плескались волны. Надо было что-то сказать, но в голову пришёл только старый и надежный способ из ромкомов: заткнуть поцелуем. Как же вкусно целовать его. Неуверенно, но смело, ты обняла его в ответ, а после переместила сильные руки себе на талию, отстранившись, взглянув в лицо и возобновив поцелуй - теперь более размеренный. С его губ сорвался первый стон, который его смутил - за этот вечер он постоянно смущался, - но, зажмурившись, он только нежнее ответил. Приобняв, ласкал по плечам, не переставая целовать мягкими мокрыми губами. Его поцелуи не были искусны, он терялся, бился губами невпопад - и оттого ещё более горячими. Мысли путались у обоих, движения становились все острее. Упала за изгородь кофта, задралась рубашка у тебя и у него. Фремине стал дышать все чаще и чаще, пока что-то не перевесило. Он отстранился - его глаза горели, - и вдруг подхватил тебя на руки и понёс в дом. Ты успела только ойкнуть, пока казалось бы не такой уж высокий, но статный молодой парень уверенно нёс тебя на второй этаж. Да, всё-таки двуручник. В темноте ты упала на кровать, мягкая перина окутала тебя крышесносным запахом сирени и ночи, а Фремине, уже совсем позабыв обо всех тормозах, почти срывал с себя рубашку и пояса снаряжения, пока не остался в одних шортах. Растрёпанный, горячий, его блядские расцелованные губы испускали большие томные выдохи. Да, мало кто видел Фремине «таким». Он упал на кровать, нависая над тобой на руках, нагнулся и шумно втянул твой запах у шеи. Его волосы блонд нежно ласкали твою кожу, пока он поцелуями спускался от мочки уха вдоль шеи к ключицам. - Ох, Фремине, пожалуйста… Пожалуйста что? Пожалуйста прекрати? Не снимая твоей влажной рубашки, он взял в рот розовый стоящий сосок, обхватил губами и стал то посасывать, то покусывать, лаская левой рукой грудь. Точно не «прекрати». Наконец, его выбесила рубашка, и он расстегнул ее одним движением. Утверждение, что ни одна пуговица не пострадала, будет ложным. - Я… ах, я… Фремине, ты… Внятная речь давно покинула эту спальню. - У меня есть п-презервативы, - всё-таки слишком коварное слово заставила его смутиться, и у тебя в конец закралось смятение. Как много вообще девушек было у этого парня? Откуда он… вот это все… такой подготовленный? - Это все Кейя, - парень умел фантастически читать лица людей, и с первой попытки угадал, о чем ты думаешь. - Когда он был здесь, он рассказывал мне про… ухаживания. - За девушками? - наконец, внятно спросила ты. - Не совсем, он сказал «за тем, кто нравится», - он замялся ещё больше, теряя спесь. Так вот оно что! И эти движения, и презервативы - кажется, у сэра рыцаря были свои понятия секс-просвещения. Стало неловко за немой упрёк, нужно было как-то сгладить ситуацию, чтобы Фремине совсем не растерялся. Проглотив смущение, мягким движением ты погладила себя по груди, смотря на загипнотизированного происходящим парнем. - Иди ко мне. Дважды просить не пришлось. С рыком он припал к нижней одежде, стягивая все, кроме трусиков. Мокрые, они облепляли половые губы, были видны их очертания. Фремине припал к мягкой ткани губами и сквозь материал стал осыпать поцелуями промежность, полизывать, тяжело дыша. Касаясь заветного пункта, он заставлял тебя извиваться на простынях, но продолжал быть беспощаден. Освободившись от ненужного, оставшись в боксерках, он вновь наклонился к тебе и, прежде чем ты успеешь сказать слово «мышка», стянул последний предмет нижнего белья, оставляя на тебе из одежды лишь расстегнутую мокрую рубашку. Заворожённый зрелищем, он, держа тебя за колени, мягко, но настойчиво их раздвинул, не обращая внимания на твоё смущение и попытки сдвинуть ноги. Сладких запах вторгся в его саму сущность, он облизнулся и опустился на колени на пол, закинув твои ноги на свои рельефные бледные плечи. От смущения, стыда и похоти ты лишь пряталась в простынях, подрагивая от возбуждения, в ожидании его следующих действий. Фремине сперва подул холодком на горячие половые губы, потом лизнул кончиком языка, раз, другой, третий, потом более смелым движением провёл языком вверх и вниз, по стенкам, не заходя вглубь, а потом нырнул глубоко и широким движением стал смазывать тебя своей слюной. Пока ты извиваешься и стонешь, он настойчиво ласкает тебя языком, посасывая за клитор, нежно покусывая, схватившись за оба твоих бедра. Ты чувствуешь, как непреодолимое наслаждение подступает к горлу, и нет никакой возможности удержаться, ещё чуть-чуть – - он отстраняется. Ты не сумела скрыть разочарованного стона, когда Фремине поднялся на ноги и посмотрел на тебя сверху вниз. В ответ на этот стон он усмехнулся так похабно и по-блядски, что ни одна дрань в мире не способна была на такую страсть. Даже Линни, играя в карты, не знал такого чистого дикого азарта, что играл в голубых глазах парня над тобой. Он достал презервативы и смазку. - Ее делают на основе ромаринов, - невзначай и почти смутившись сказал он. Наверное, всё-таки он ещё нервничал, потому что оставался последний предмет одежды. Но вы и так зашли слишком далеко. Сглотнув, Фремине снял боксерки, показав налитый твёрдый член, касавшийся его живота. - О..го, - выдохнула ты. Такой… не маленький. Опустив голову, упершись одной рукой о кровать, второй он разгладил резинку и надел презерватив. Выдавил из баночки некоторое количество смазки, потом пальцами коснулся тебя. Смазка была холодной, и ты дрогнула. - Чтобы тебе было приятно, - он прошептал. Дрожа от возбуждения, он подошёл вплотную. - Заберись поглубже на кровать, - сиплым голосом. Ты подчинилась, и теперь во весь рост лежала на простынях. Он облокотился на кровать сверху от тебя, мягко раздвинул ноги и устроился между ними. Навис над тобой совсем близко, касаясь горячей вздымающейся грудью твоей груди, взял твою руку в свою возле головы на подушке, сплетя пальцы, другой рукой раздвинул ноги и плавно вошёл. Мокрая головка уперлась во влагалище, и ты почувствовала напор, а твёрдый член входил все глубже, вырвав из тебя удивленный вздох. Наконец, он вошёл до самого конца, яйцами прижавшись к влагалищу, упершись носом в твою шею. Вы оба застонали. Он замер, давая время тебе привыкнуть, а после начал покачивания. Сперва с маленькой амплитудой, а потом все больше и больше, сильнее, в один момент он поднялся на прямых руках, другой рукой схватился за бедро и начал сильно входить. Он вошёл в довольно жёсткий ритм; тонкие волосы совсем растрепались и слиплись на лице, горячие зацелованные губы краснели ярче выпитого вина, а в глазах мерцало чистое желание. Неприличные, пошлые, горячие шлепки эхом раздавались по комнате и улетали в открытое окно, смущая всех, кто мог бы оказаться в это время суток возле рыбацкого домика на берегу. Трение усиливалось, Фремине совсем обезумел и остро и горячо врывался в твоё тело, ласкал, кусал, целовал, рычал, стонал. В один момент он схватил тебя за плечи, перевернул, уперев лицом в подушки и все так же безжалостно продолжал ебать своим членом. Угол изменился, и теперь парень задевал точки, от которых искры сыпались из глаз. В экстазе ты начала шептать да, просить ещё, звать по имени или просто стонать. - Да, моя девочка, да, да, - становилось жарче, еще чуть-чуть, уже почти… Фейерверк сладкой неги затопил сознание, когда вы оба застонали так длительно и громко. В приливе чувств Фремине впился в тебя зубами, что говорить о бёдрах, на которых останутся отпечатки пальцев не на одну неделю. Вы оба лежали на кровати без сил, ложечкой. Фремине, обняв со спины, крепко прижимал тебя к своему голому торсу, уютно сопя. - Пошли покупаемся в море, - ты прошептала. - Пошли, - смущенно улыбнулся он тебе в затылок. *** Утро воскресенья - идеальное время для патруля. Зализав гелем волосы, поправив повязку на глазу, рыцарь подмигнул своему отражению, когда раздался звонок в дверь. - Мсье Альберих? Кейя поднял бровь, смотря на дверь. Кто в такой ранний час? На всякий случай прихватив меч (и благоразумно оставив его в ножнах), он подошёл к входной двери в квартиру, и открыл ее. На пороге стоял почтальон. - Вам посылка, пожалуйста, распишитесь. Забрав коробку и выполнив формальности, рыцарь вернулся на кухню и распечатал коробку. В газетную бумагу был упакован букет свежих ромаринов. К подарку прикреплялась маленькая открытка, а в ней подпись: - Вино было действительно вкусным, - Т/и. Кейя расплылся в широкой улыбке. Впрочем, там бы и без него неплохо справились.