***
На следующих выходных Ли ломается под напором уговоров друзей и приглашает их в гости, дабы жопы не морозить на глупом (по мнению Сонхуна — нет) катке. Под недовольное бурчание бывшего фигуриста они доходят до дома старшего и прыгают в лифт наперегонки, явно забывая, что все они уже не маленькие дети и чуть ли не переворачиваясь на ногах друг друга. Шим оказывается зажатым в углу между Паком и Рики, и пусть бы эти несколько секунд шли быстрее, чем они есть, потому что если у Хуна родинки видны всегда и бросаются в глаза, то у самого младшего есть меленькое скопление точек за левым ухом, которое Джейк замечает слишком редко. И в этот момент они выглядят почему-то крассивее и особеннее, чем обычно. Трое хёнов и один пиздюк (не в обиду Ники) смотрят развлекательные шоу, пока заботливая мамочка Джей шаманит на кухне, одновременно жалуясь на весь мир и своё умение готовить. Рики сидит между младшим Паком и Ли, но стоит второму только встать, чтобы помочь их кухарке, как он тут же мигом двигается ближе к краю дивана, ближе к Джейку, почти разваливаясь и задавливая бедного Сонхуна своими ластами. Он облокачивается спиной на его плечо, получая слабый толчок в поясницу и смирение от Шима. Вскоре и второго старшего привлекают к работе, и двое «голубков» остаются наедине. — Хён, — Нишимура слабо тычет своим локтём в его бедро. — Чего тебе? — Парень даже не повернулся на него. — У тебя такое было, что целоваться хочется, а не с кем? — К чему ты это? — Джеюн удивлённо поворачивается, потому что они смотрели передачу про рестораны — никакой романтики. — Может… — Он не хочет договаривать, пытаясь намекнуть. Хён ведь не дурак, верно? — Рики, это был всего лишь глупый подарок и спор. — Ну чё ты, — младший переворачивается, теперь находясь к нему лицом к лицу. — Джейк-хён. Один раз — не пидорас. Знаешь о таком? — Это второй. — Я тебе математик что ли? — И вправду, они же ему эту математику с тройки еле-еле за верёвку тянули. Не успевает старший ответить, как им кричат «поднимать свои ленивые задницы и идти есть» (цитируя Ли Хисына). Естественно им достались места рядом, поэтому при каждом бурном обсуждении или рассказе Шим ударял своей коленкой чужую, пока рука младшего не шлёпнула её, чтобы остановить это бедствие. Правда спасло это минут на пять, и пришлось меняться местами с Сонхуном под яростное завывание: «Он мне сейчас ногу в прах раздробит». Вечером эти милые посиделки переросли в ночёвку с караоке, где хозяин квартиры боялся, что два Пака разнесут ему квартиру. Конечно, это сопровождалось неуправляемым смехом Нишимуры и поддерживающими завываниями Джейка. Когда детям пришло время ложиться спать, Джей отжал у Хисына половину кровати и чуть не спихнул его на матрас младшего однофамильца. Шим же улёгся в гостиной на диване, а Рики должен был лечь в кресло-кровать. Однако стоило старшему погасить свет и впасть в полудрёму, как по комнате послышалось копошение и шуршание. — Хён, — голос младшего раздаётся слишком громко в кромешной тишине, даже полушёпотом, — там от балкона дует. — И что ты предлагаешь? — Он отвечает ещё тише, лениво переворачиваясь к нему и жмурясь, включает настольную лампу. — Может, поменяемся? — В ответ тишина, молчание и громкие мысли. — Ладно… — Спасибо, Хён, — он улыбается ярче лампы и пододвигается ближе, укладывая руки на край дивана и садясь рядом на пол. — Ты так и не ответил днём. А сейчас повод есть. Не хочешь поцелуя в благодарность? — Рики, я уже сказал. Но Нишимура гнёт своё, наклоняясь к его лицу и заставляя просто забыть слова и наблюдать. Младший целует спокойно, вяло, не как в первый раз. Он сминает губы мягче и ленивее, побуждая желание уснуть ещё сильнее. И это ощущается по-домашнему. Шим немного привстаёт, отвечая и позволяя младшему обвить руки вокруг своей шеи. И отстраняется виновник кульбита сердца своего старшего с той же улыбкой, только теперь самодовольной. Не успевает австралиец подняться с нагретого места, как его целуют второй раз, но уже более смазанно, неловко и застенчиво, поясняя это тихим «Ты мне за больную коленку ещё должен». Уснуть в продуваемом проходе получается раза так с пятого.***
До Шима слишком поздно дошло осознание, что Рики любит целоваться. Более того. Он любит целоваться с ним. Вы не подумайте, что в их дружеском круге принято целоваться с каждым. Нет. Конечно нет. Просто когда Джей в шутку вытягивает губы и уже тянется к щеке японца, тот его сразу отталкивает. А вот Джейка он сам тянется целовать в щёку или уголок губ, когда он его провожает до дома. И всё это подпитывается невинным «Я не доучился, Хён». Только вот сердце бедного австралийца уже начинает ныть, потому что невозможно было так глупо влюбиться в друга. Невозможно было начать выполнять любую его прихоть, немного помявшись для вида, и самому тянуться за глупыми поцелуями. А младший того совсем не видит. Он так же жмётся ему под бок, когда есть любая возможность. Так же крепко обнимает после того, как выпрашивает какую-нибудь новую побрякушку. Так же липнет к нему и зовёт гулять, чаще других. Так же хлопает глазами, когда просит пойти с ним на фотосессию. Да даже о ней он рассказал ему в первую очередь! Ещë и придумал глупую отмазку «Джейк, это одно из самых масштабных агентств. Я разнервничаюсь и провалюсь. Пошли со мной.» Нет. Ники никогда не нервничал по таким поводам настолько сильно. Он уже имел две или три крупные съёмки в свои юные годы, так что для Шима эта просьба была чем-то странным. В отличие от старшего он мог концентрироваться на работе и отделять её от эмоций. А вот сам он ни за что бы не пошёл на такое важное событие, три раза не перекрестившись, не уточнив все детали и не поменяв 30 концепций. А Нишимура просто хотел, чтобы старший посмотрел за его процессом, так как когда-то давно интересовался этим. Ему хотелось, чтобы Джейк немного побыл рядом на таком ответственном мероприятии. На фото для возможных обложек журнала выбрали Ники. Ему дали пять-десять минут собраться и выдохнуть между кадрами, и младший сразу же рванул к своему любимому, всеми признанному, хёну. В материале для простой рекламы одежды он уже отснялся и, по мнению Джейка, выглядел сногшибательно. Ему два раза сменили образ, делая жёсткий контраст между состоявшимся хладнокровным бизнесменом и мягким влюблённым школьником. Над вторым сюжетом, кстати, можно было и не напрягаться так сильно, ведь стоило ему взглянуть на старшего за кадром, как его губы расцветали в счастливой полуулыбке, а глаза начинали блестеть, борясь с ядовитыми бабочками в животе. Неудивительно, что в перерыв он побежал сразу к нему. — Джейк! Ты слышал? Я буду на обложке с вероятностью в 90 процентов, — парень плюхнулся рядом на диван. — Это круто, — Джейк потрепал его по голове, как только она опустилась на его плечо. — Значит, ты хорошо работаешь и смотришься в кадре, — он тут же получает яркую улыбку в ответ. — Я и забыл, что моделинг так утомляет, — Ники поднял свои щенячьи глаза на старшего. — Сходишь в круглосуточный напротив? Я бы не отказался от того сока, который ты постоянно берёшь. — Но он тебе не нравится. — Зато нравится тебе, — отвечает он на хмурый взгляд австралийца. — Возьми себе и мне тоже. Нишимура убегает к своей сумке в углу комнаты, чтобы дать часть денег на свою порцию, но стоит Шиму подойти к нему, как модель снова зовут на работу. Младший всучивает ему карту в руки целует в губы так невинно и легко, почти трепетно и мимолетно со словами «Это мне на удачу», а после убегает. Честно, сам японец не ожидал такого от себя, поэтому ему пришлось приложить все усилия, чтобы не гореть во время съемки. Стоило старшему вернуться, как блонд младшего оббрызгали черным спреем, создавая переход и заставляя его выглядеть ещё красивее для безнадежного друга. Причёску он эту, кстати, потом ещё долго не меняет.***
И если Джейк думал, что сущее наказание для него это само существо Рики и его приколов, то он глубоко ошибался. Сущим наказанием оказался его отъезд к семье в Японию летом. Всего 2 недели, а Хисын с Сонхуном уже устали видеть этот взгляд побитого щенка и грустную гримасу при одном только упоминании младшего на лице австралийца. И хуже становится, когда их друг выкладывает фото с отдыха в футболке, кажется, принадлежащей Джеюну. Он взвыть готов от такого. И когда только успел забрать? — Ты хуже Лайлы, когда она выпрашивала у меня вкусности, — Пак всплëскивает руками, возмущаясь. — Что с тобой, Джейк? Ты сам не свой, стоило Рики пересечь границу моря. — Да, кстати, — Ли тут же подключился к разговору, — что происходит? — Я влип. По уши, — он снова жалобно посмотрел на них, тяжело вздыхая, и выкладывает всё, как есть. — Мы поцеловались в баре, и всë так завертелось, закрутилось, что мне теперь хочется держаться с ним за руки, покупать его противные батончики, постоянно получать эти короткие поцелуи, а ещё расцеловать его родинки за ухом, и ходить на все его съёмки, и похуй, что на них оказывается неимоверно скучно, и обниматься каждый вечер, — Шим выпалил всë на одном дыхании с невероятной скоростью и перешëл на хныканье, ударяясь лбом об стол и закрывая лицо рукам. — Я так больше не могу-у… — Поцеловались? Отмотай-ка назад, — Хун в недоумении посмотрел на него. — Ты выполнил то бессмысленное обещание? — Да… — И что дальше? — Хи пытался вытянуть из него побольше слов. — Он начал говорить «Ой, хëн, я не доучился», «Ой, хëн, целоваться так хочется, а не с кем». Я сопротивлялся, правда, но он ведь такой упрямый, вы знаете. Так и получилось, что мы начали целоваться по поводу и без. — А Ники-то хитрющая заноза. Сразу смекнул, что Шим слабак, — Ли посмеялся над другом, переглядываясь со вторым. — Эй! Никакой я не слабак, — австралиец сразу же поднял голову со стола, защемляя шею и получая ещё больше хихиканья. — Просто он целуется хорошо… — Джейк, друзья с привилегиями — самый худший вариант. Вы либо признавайтесь друг другу, либо прекращайте это, — Пак получает кивок одобрения от старшего. — А если он этого не чувствует? — Вот и узнаешь, — его друзья снова переглядываются, мысленно говоря «Влюблённые дураки». Стоит Нишимуре сойти с самолёта, как он сразу ж вызывает такси до дома любимого хёна. Ему в Японии мозги подправили, сказали душу старшему открыть и наконец поговорить по поводу их шуток с поцелуями. Он приезжает и стучится в дверь, а открывает ему заспанное чудо по имени Шим Джейк, который до этого всю ночь рубился в видеоигрушки, переняв замашки младшего. И Рики бы соврал, если бы сказал, что не хочет видеть такого Джейка каждый день, и не хочет целовать и обнимать на кухне. Хозяин квартиры пропускает его, уходя хотя бы немного привести себя в порядок. — Я думал, ты хоть домой заедешь, сумки оставишь, — говорит он из комнаты и уходит на кухню. — Я соскучился по тебе, Джейк-хён, — парень идёт ва-банк и обнимает его сзади, пока тот возится с чайником. — А я по тебе не скучал. — Да ну, — младший лукаво улыбается и заглядывает ему в глаза, перегибаясь через плечо. — А хёны мне другое говорили. — Эти хёны твои дураки, — Джеюн ругается себе под нос и вздыхает, разворачиваясь в руках японца, чтобы быть к нему лицом. — Джейк, давай встречаться. — Это плохая шутка, — он хмурится. — Я и не шучу. Давай встречаться. — Ты мне нравишься, — Шим глупо похлопал глазками, смотря на лицо Рики и ища в нём подвох. — Не смотри на меня так, — он хихикает и падает лбом в его плечо. — Ты мне безумно нравишься, я бы не предлагал просто так. Ты такой невыносимый, я тебя сейчас съем, — последними словами он вызвал смех уже у старшего. — Это я невыносимый? Ты всё время лез ко мне целоваться! — Я и сейчас полезу, — и не соврал ведь. Нишимура поднял голову и схватил Джейка за щёки, притягиваясь нему и целуя. Шим бы соврал, сказав, что Рики уже умел целоваться до него. Нет, конечно, умел. Но он научился целоваться с Джейком так, как нравится ему и им обоим. Несмотря на всю нежность и мягкость их поцелуя и ласку с бережностью в прикосновениях младшего к его щекам, он сдавил их до жути больно и сильно, получая за это сильный укус на нижней губе. — Ты мне сейчас череп сломаешь, а челюсть свернёшь. — Это тебе за мою коленку у Хисына. Или же Рики слишком сильно любит Джеюна.