Если кого-то это беспокоило

Если кого-то это беспокоило — Юки не ревновал. Ни капли. И все его взгляды на гараж Альпин, каждый его разочарованный вздох когда он замечал Пьера и Эстебана вместе — это всё вообще ничего не значит. Потому что, в конце концов, Пьер не его собственность и у Юки нет никакой причины так убиваться. Он не убивался, конечно. Но просто стоило напомнить, что причин убиваться не было. Если кого-то это беспокоило — Юки испытывал что-то лишь крайне отдалённо схожее на ревность. Может тоску за прошлыми временами, потому что прошёл лишь месяц от начала сезона 2022 года, а ему уже не хватает чего-то в команде. Например одного француза. Или, например, вечерних посиделок с этим одним французом, совместной съемки в роликах и долгих разговоров глубокой ночью, когда на очередном уик-энде мучал джетлаг. Но теперь этого не было, потому что у Пьера было много дел в Альпин, а на друга со старой команды как-то времени не оставалось. Да и не то чтобы Юки был недоволен своим нынешним сокомандником — Ник был неплох, совсем нет. Просто они не были толком знакомы и пока что не успели. С Пьером Юки подружился едва не сразу и всё их общение очень быстро стало невероятно приятным. А то что сейчас Пьер оставил его и ушёл в другую команду — Юки это понимает, тут в Альфа Таури он загнивал. И Юки действительно рад за него, правда рад. Только что-то всё равно неприятно скребется на душе каждый раз, когда он видит Пьера… Да просто когда он его видит. Особенно плохо становится, когда вновь появляется Эстебан. Юки остаётся только сжать руки в кулаки до побелевших костяшек и уйти подальше. Чтобы не ударить кого со злости. Если кого-то это беспокоило — Юки может и ревновал, но совсем слегка. Он, в конце концов, скучал. Сам же говорил, что «его сердце плачет», а теперь вот пора по новой испытать это чувство. Он не плакал когда Пьер ушёл, вы не подумайте. Просто тоскливо было. Будто и взаправду сердце плакало, потому что сам он почему-то не мог. Сейчас только, снова разговаривая с Пьером в ту одну свободную у обоих минутку Юки думает, что он всё-таки невероятно глуп и труслив. Может быть если бы он понял, что рыдание сердца было вовсе не таким уж платоническим как он думал, то что-то ещё можно было бы сказать. Сейчас оставалось только помахать рукой и разойтись по гаражам своих команд. Юки не плакал ни тогда, ни сейчас. Просто глаза как-то сами поднимались к небу. И руки снова сжимались, и в горле стоял противный ком. Потому что стоило Юки кинуть один взгляд обратно на Пьера, как рядом появлялся Эстебан. Юки смотрел на них двоих и не мог понять почему ему так больно. Даже если боль не физическая. Если кого-то это беспокоило — Юки ревновал, но по-дружески. Да, это было инфантильно, наверно, но он не мог с собой ничего поделать. Будто снова оказался в детстве и его лучший друг гуляет с кем-то другим. С кем-то, кто не Юки. Это было глупо, это была вершина тупости. Потому что не может быть, что у такого человека как Пьер лишь один друг. Стоит учитывать хоть того же Шарля — они с ним с детства знакомы и тут скорее сам Юки был проблемой. Однако Шарля, кажется, ничего не беспокоило. Он не хмурился каждый раз как видел Пьера с кем-то другим, он не выглядел так, будто собирается кого-то убить здесь и сейчас. Юки подумал, что он невероятно глуп и вот эта его злость и, прости господи, ревность в крайней степени иррациональны. Шарль же вон, не беспокоился. Справедливости ради у Шарля самого были дела поважнее. Как например в очередной раз виться рядом с гаражами Ред Булла в ожидании Ферстапенна — Юки видел этих двоих вместе не раз, тут легко было догадаться что происходит. В паддоке об этом давно шушукались все кому не лень. Однажды Юки даже заметил, как с Максом и Шарлем разговаривает Нико. Самым удивительным фактом было то, что это был Нико Росберг. Юки подумал, что это, пожалуй, лучшая шутка, которую он когда-либо слышал — всё-таки никто ещё не забыл, что произошло в 2016. Но дела прошедших дней сейчас вот никакого значения не имели. У Юки всё ещё есть свои собственные чувства, с которыми он не разобрался. Наблюдать за драмой других как-то вот совсем не претило. Если кого-то это беспокоило — Юки ревновал. А ещё немного, совсем слегка, ненавидел себя за то, что творилось в его мыслях. Потому что он наконец понял, что его ревность вот вообще не дружеская. И с этим осознанием, кажется, его мысли решили, что теперь им всё дозволено. Поэтому проснувшись однажды ночью после не самого невинного сна Юки оставалось только разочарованно застонать. Потому что теперь его мысли действовали против него. Теперь каждый раз, когда приходилась минутка поговорить с Пьером Юки перманентно сражался с самим собой. Например вот приходилось ну очень сильно напрячься, чтобы не пялиться на губы Пьера слишком долго. Потому что он мог это заметить, а у Юки объяснений нет от слова совсем. Нет, конечно, есть одно, но вслух он это не скажет. Хотя это было не самое худшее — вот когда во время разговора ему резко хотелось, чтобы его прижали к ближайшей стене — вот тогда начиналась паника. Или когда хотелось, чтобы руки Пьера невзначай оказались у Юки под футболкой. Засудите его, но сделать с собой он ничего не мог. И ещё не мог ничего сделать с желанием кого-то убить каждый раз, как видел, что кто-то касался Пьера или в принципе находился слишком близко к нему. Честно, Юки лучше бы никогда не оказывался в формуле и никогда не встречал этого чертова француза, чем сейчас вот так себя изводить. С каждым днём становилось всё хуже, потому что с каждым днём осознание становилось всё более четким и давящим на мозг. Если кого-то это беспокоило — Юки по уши втрескался в своего бывшего напарника, будто какая-то школьница. И это всё бесило невероятно. Потому что пути признаться не было, а продолжать себя мучать… Опять Росберг вспомнился. Юки, знаете, находил его как-то. Даже перекидывался парой слов. И как-то не туда их разговор зашёл, да так что Юки возьми и вывали всё, что у него на душе висело. Нико просто был ну очень убедительным. И посмотрел на него после ещё так… Понимающе. Будто сам в курсе что это такое. Юки спросить не решался, но тут как по заказу мимо прошел Хэмильтон — и Юки сложил дважды два увидев печальный взгляд Росберга. Чёрт подери, в формуле это что-ли добрая традиция влюбляться в другого пилота? Юки не удивился бы, будь оно так — потому что ну правда, это уже даже смешно. Или не смешно. Вдалеке снова видны Пьер и Эстебан. Юки хочется истерически засмеяться, потому что они все тут от этого страдали. Это что, какая-то невероятная плата за то, чтобы быть гонщиком? И почему только в контракте ни слова… Если кого-то это беспокоило — Юки хотел провалится под землю здесь и сейчас, потому что всё-таки пялился слишком долго и его поймали с поличным. У Пьера, всё-таки, со зрением всё в порядке, а вот у Юки не всё в порядке с мозгом. Вот бы можно было как в старые добрые отшутиться чем-то двусмысленным и сбежать пока при памяти. Да только вот так, разговаривая тет-а-тет, без единой камеры вокруг что-то и настроения шутить не было. Юки вроде пытался, но мог только беззвучно открывать и закрывать рот, пытаясь выдавить из себя хоть одно слово. Не вышло. И Пьер, чёрт дери его догадливость, понял в чём дело. Сам застыл, подобно Юки, но начал смеяться где-то спустя пять секунд ступора. По-доброму, Юки и не понял в чём дело. Только потом, когда любое расстояние между ними пропало до Юки всё-таки дошло. Честно, аж гора с плеч упала. Если кого-то это беспокоило — Юки ненавидел медиа. Их невероятное умение растолковать абсолютно всё неправильно действительно умело поражать. Но так хотя бы легче скрывать отношения с другим пилотом. Мир сейчас такой, подобных им далеко не везде принимают. Юки это бесило крайне, но что поделать. По крайней мере теперь у него был любимый человек и он точно знал, что ему не придётся вот так убиваться. Даже та его ревность сбавила обороты — вот уж повезло. У него, может, и не было возможности говорить об этом открыто, но в паддоке это знали едва не все. Большинство, конечно, лишь догадывалось, но пилоты все знали точно, потому что от них скрывать смысла нет. Юки этого было достаточно. Если кого-то это беспокоило — Юки обожал атмосферу в паддоке. Теперь уж точно обожал. Видеть Шарля у гаражей Ред Булла стало привычным делом — тот в последнее время осмелел и появлялся там куда чаще, чем два раза в уик-энд. А ещё Юки заметил, что Росберг и Хэмильтон теперь разговаривают не на расстоянии пять метров друг от друга. Это всё так радовало, правда. Кажется когда в паддоке появилась таки действительно пара, а не глупая игра в салки с чувствами — всем стало спокойнее и свободнее. И знаете? Юки был собой доволен. Потому что если кого-то это беспокоило — Юки, технически, был причиной этому всему. Так что он по праву считал себя едва не Купидоном. Его проблема с ревностью забылась напрочь — теперь он переживал за отношения других пилотов. Но об этом как-то потом.