Откровенность

Стоял поздний вечер, и здание Сената было погружено в безмолвную тишину. Жизнь главного строения Галактической Республики замерла в ожидании следующего дня. Единственным, что нарушало безмолвие безжизненных этажей, был звук равномерных шагов коммандера Фокса. Он шел в одиночестве по пустому коридору подобно красно-белому призраку, молча ступая по полу, устланному ковровой дорожкой. Коммандер хранил молчание на протяжении всего своего пути, но мысли в его голове гудели настоящим роем, размышляя о причине, по которой он понадобился сенатору Чучи в такой поздний час. Наконец, Фокс достиг двери панторанского офиса, и, вскинув руку, сжатую в кулак, аккуратно постучал три раза, возвещая о своем прибытии. Стук гулко отозвался в ночной тишине и стих, оставляя коммандера в немом ожидании. Долго ждать ему не пришлось, и буквально через несколько секунд перед ним на пороге возникла Райо Чучи собственной персоной, с приветственной улыбкой на лице. — Фокс, добрый вечер. — поздоровалась она. — Рада, что вы пришли. Прошу вас, проходите. — Я пришел по вашей просьбе, сенатор. — ответил Фокс, склонив голову в учтивом приветственном поклоне. — Благодарю вас. Прошу, называйте меня просто Райо. — сказала сенатор, беря коммандера за руку. — Пройдемте внутрь. Не успел коммандер опомниться, как Чучи уже потянула его за собой, мягко, но настойчиво, и ему не осталось ничего другого, кроме как подчиниться. Фокс переступил порог, и дверь за ним закрылась, оставляя их с сенатором вдвоем в офисе. Стоило коммандеру поднять взгляд, как ко всем вопросам, витавшим все это время в его голове, присоединился еще один. Панторанский офис изменился. Фокс успел побывать здесь несколько раз и привыкнуть к атмосфере этого аккуратного, довольно скромного места. Теперь же, офис предстал перед ним в несколько ином виде. Нет, аккуратность и опрятность никуда не делись, однако теперь он был, как будто… украшен? Всюду висели различные игрушки и светящиеся гирлянды, тут и там стояли небольшие искусственные растения с висящими на них украшениями. Но главным изменением было большое, высотой под самый потолок хвойное дерево, расположившееся в одном из углов помещения. Его иголки были темно-голубыми, и оно источало запах зимнего леса и морозной свежести. Пока Фокс разглядывал новоявленное убранство офиса, Райо успела подвести его к креслу для гостей, расположенному возле ее стола, и усадить в него. Затем она обогнула стол, и сев уже в свое собственное кресло, спросила, выставляя на стол синюю кружку: — Будете каф? Я слышала, что это ваш любимый напиток. «Что?» — лишь успело промелькнуть краткое удивление в недоумевающем мозгу Фокса. Первая реплика сенатора оказалась не менее странной, чем обстановка, царящая в офисе. Предложение Райо могло показаться кому-то обыденным и само собой разумеющимся признаком гостеприимства, но только не гвардейцу, тем более маршаллу коммандеру. Фокс знал, что такое просто не принято. Сенаторы не должны были отвлекаться на излишние любезности с теми, кто являлись для них не более чем живыми дроидами, обеспечивающими безопасность. Предложить ему каф сейчас было все равно что пригласить астромеханика на чай. Кроме того, в голове коммандера не укладывалось, почему Чучи взяла себе за труд узнать о его пристрастии к кафу. Удивленный всем этим, Фокс поспешил дать ответ который, как ему казалось, должен был исправить ситуацию: — Благодарю, сенатор, но я правда думаю что в этом нет… — Райо. — мягко поправила Чучи. — Пожалуйста, Фокс, я настаиваю. Коммандер хотел было попытаться еще что-то возразить, но, не выдержав того, как мягко и просяще, но в то же время уверенно и настойчиво смотрели на него ее золотые глаза, с которыми он почему-то отчаянно старался не пересечься взглядом, он рассудил, что уступить и принять предложение Райо будет простым актом вежливости, и решился взять кружку и сделать осторожный глоток, предварительно сняв шлем и поставив на пол у кресла. Каф и вправду оказался вкусным. Вернее сказать, чертовски вкусным. Он был не таким крепким, каким обычно его пил Фокс, но зато в него явно добавили молока и карамели, что делало вкус приятным и увлекающим. Сделав глоток, коммандер вошел во вкус, совершенно позабыв о нормах приличия, и не остановился до тех пор, пока кружка не опустела наполовину. Лишь тогда он вспомнил о присутствии сенатора, и, смутившись, поспешил поставить кружку обратно на стол. Подняв взгляд обратно на Райо, Фокс увидел, как та прикрывает рот своей небольшой ладонью, стараясь не выдать то, что его поведение кажется ей забавным. Это окончательно выбило коммандера из колеи, и он поспешил прервать тишину, повисшую в офисе: — Благодарю, Райо, ваш каф… Он очень вкусный. — Рада, что вам понравилось, Фокс. — с доброй улыбкой ответила Чучи. — Если вам захочется еще, то можете смело заходить ко мне в любое время. «Что за крифф*» — промелькнуло в голове коммандера. В любое время? У сенатора и так должно быть забот по горло, с чего бы ей еще уделять время клону, которому, вдруг захотелось кафа. Однако, коммандер ничем не выдал своей озадаченности, и спокойной ответил: — Спасибо за вашу доброту, обязательно воспользуюсь вашим предложением. Вы сказали, что вам нужна помощь. Что случилось? — Ах да, простите, Фокс, я совершенно забыла о деле. — ответила Райо. — Видите ли, это может звучать глупо, но… Дело в том, что по старому панторанскому календарю, который наша планета использовала для принятия общей системы летоисчисления, скоро наступает новый год. В традиции Панторы это очень большой праздник, поэтому мы всей делегацией решили украсить наш офис. Как видите, мы уже почти закончили, однако появилась одна проблема… — проговорила сенатор, в конце немного замявшись, будто чего-то смущаясь. — Что за проблема, Райо? — Думаю, вы заметили эту большую ель? — спросила Чучи, указывая на стоящее за ней древо. — Это голубая панторанская ель — неотъемлемая часть праздника. Согласно традициям Панторы, в праздник ее необходимо наряжать, так как согласно верованиям наших предков это принесет удачу и благополучие на будущий год. Но, к сожалению, произошло недоразумение. Мне сообщили, что ель должна быть небольшой, поэтому я решила, что смогу украсить ее самостоятельно и отпустила свою охрану. Однако, как вы видите, дерево оказалось слишком большим, и я попросту не успею нарядить его в одиночку. — объяснила сенатор. — Фокс, вы поможете мне с этим? Просто сегодня все достаточно знакомые мне сенаторы уже покинули здание, а больше кроме вас у меня нет здесь достаточно близких друзей. — спросила Райо, немного замявшись в конце, будто находя в своей просьбе что-то постыдное. Сказать что Фокс был удивлён, значило не сказать ничего. Он был совершенно сбит с толку, обескуражен, выбит из колеи. Она назвала его другом. Бойцы Корусантской гвардии были солдатами, охраной сенаторов, чьей единственной задачей было обеспечение безопасности политиков. Они просто не могли быть друзьями, это всячески нарушало строго вертикальную иерархию, субординацию в четко установленных взаимоотношениях пользователя и инструмента, выполняющего свою функцию. Да, клоны были инструментом, они были собственностью Республики. Собственностью, у которой были долг перед Республикой, явно не состоявший в том чтобы заводить друзей среди тех, кому они должны были беспрекословно подчиняться. Да, Фокс разумеется знал о том, что некоторые из его братьев сближаются с джедаями и выстраивают с ними доверительную связь, что Фокс категорически не одобрял, но отдавал себе отчет в том что на это есть ряд существенных причин. Как бы там ни было, он не собирался перенимать слабости своих братьев и становиться другом тех, кто отдает ему приказы. А еще и эта просьба. Она звучала нетипично, странно, и Фокс чувствовал будто за всем этим крылся некий скрытый подтекст. Чуткость и доброта по отношению к нему и его людям, каф, а теперь и это странное предложение, явно выходящая за рамки регламентируемого уставом и предписаниями, вкупе со словом «друг» в его адрес. Очевидно, Райо сокращала дистанцию между ними. Но почему, для чего? Фокс не мог распознать в ее действиях корыстных или злых намерений, как ни старался. За свою службу он научился безошибочно определять ситуации, когда им пытаются манипулировать, и он мог поклялся в том, что сенатор даже не пыталась этого сделать. Она ничего не просила и не требовала от него, не давала особых поручений его людям, не втягивала Гвардию в какую-либо политическую деятельность. Она просто… была добра с ними? С другой стороны, Фокс мог вспомнить еще целый ряд сенаторов, чье отношение к клонам было едва ли менее лояльным, и также несколько нарушающим регламент взаимоотношений между Гвардией и Сенатом. Бейл Органа, Падме Амидала, Мон Мотма — все они так или иначе проявляли некоторую озабоченность делами клонов и уделяли им большее внимание, чем просто дроидам, лишь сделанными из плоти и крови. Поэтому, Фокс пришел в внутреннему выводу, что нет ничего удивительного в том, что молодая и энергичная девушка, лишь недавно пришедшая в политику и еще сохранявшая идеалистические взгляды, стремиться так или иначе помочь тем, чьё положение считает уязвлённым. Вероятнее всего, сенатор сочла, что замкнутому и вечно занятому на службе коммандеру будет полезно провести время в её компании, чтобы хоть немного отвлечься от чрезмерного, как ей казалось, количества работы. Что ж, пусть эта уверенность и была ложной, но она исходила из искреннего сердца сенатора, которое было не менее золотым, чем ее глаза, излучавшие мягкое, едва уловимое свечение в полусумраке офиса, разгоняемого теплым светом гирлянд. И если это так, то Фокс сочтет за лучшее откликнуться на её просьбу, если это поможет ей быть уверенной в том, что она делает для него как лучше. Конечно, он не сдастся и не попадется на эту удочку дружбы, но если это заставит сенатора чувствовать себя увереннее и спокойнее, то так тому и быть. — Разумеется, Райо, как пожелаете. — согласился коммандер после нескольких секунд молчаливого раздумья. — Однако, боюсь, я не совсем представляю, что в точности я должен буду делать. — О, Фокс, не волнуйтесь, наряжать ель совсем не сложно. — облегченная его согласием рассмеялась Райо. — На Панторе это делают всей семьей, даже с самыми маленькими детьми. Пойдемте, я покажу вам как это делается. «Семьёй» — пронеслось в голове Фокса. Крифф, с каждым мигом ситуация становится всё лучше и лучше. Сенатор поднялась со своего кресла и подошла к ели, рядом с которой стояли несколько коробок. Открыв одну из них, Райо достала красную игрушку, имевшую форму шара, и показала её подошедшему Фоксу: — Смотрите, это обычная елочная игрушка. Всё что с ней нужно сделать, это взять её за прикрепленный к ней шнурок, и повесить на ту ветку, на которую сочтешь нужным. — Звучит… Довольно просто. — тихо проговорил Фокс. — Ну конечно, это же праздник. — улыбнулась Райо так, что в груди у коммандера невольно потеплело. — Праздник должен доставлять радость. — Думаю, вы правы, Райо. — кивнул Фокс и поспешил достать первую игрушку из коробки. Игрушка представляла из себя фигурку, изображающую, как подумал коммандер, какую-то сладость. Она выглядела как разрезанный напополам шар, состоящий из множества различных разноцветных слоёв, прилегающих друг к другу. Выглядело это довольно необычно, что искренне заинтересовало Фокса. Придя к выводу что вопрос не только удовлетворит его любопытство, но и поможет убедить Райо в том, что он заинтересован в их времяпрепровождении, коммандер спросил: — Это игрушка в виде какой-то сладости? — Ах, да. — бодро ответила Райо, явно обрадовавшись тому что коммандер не собирается молчать. — Это шар с сюрпризом, популярная новогодняя сладость на Панторе. Снаружи всегда шоколад, а внутри может быть что угодно, от голубой карамели до морозицы, это ягода такая. Помню, в детстве очень любила их, а как-то раз в шесть лет я съела столько, что мне стало плохо от них. В детстве я ела куда больше сладкого. — рассмеялась сенатор от воспоминания, что подействовало на Фокса расслабляюще и заставило улыбнуться. — В кондитерских Маленькой Панторы их сейчас очень много, по случаю праздника. Если вы хотите, я могу принести вам несколько штук когда в следующий раз буду в Маленькой Панторе. Очередной заход, очередная порция доброты, очередной шаг к дружбе. Ну уж нет, как с кафом у нее теперь не получиться. Теперь он полностью включился и прочувствовал правила игры, и на этот раз был решительно настроен отказать: — Благодарю вас за доброту, Райо, но, правда, не стоит. Стандартный рацион полностью удовлетворяет мои потребности в пище. — О, Фокс, речь ведь не о биологических потребностях, а о небольшой радости. — улыбнулась девушка, но на этот раз улыбка была грустной, а взгляд сочувственным. Так на него иногда смотрели старшие и опытнейшие джедаи, вроде Йоды. Фокс знал этот взгляд и терпеть его не мог, ибо он понимал, что джедаи жалеют его потому что он не такой, как другие братья, потому что он один немногих, кто не наделил себя слабостью привязанности к кому-либо, он тот, для кого долг перед Республикой остался превыше всего. Да, Фокс ненавидел этот взгляд, но на Райо он почему-то не разозлился. Он лишь внутренне молил, чтобы она перестала так на него смотреть, не заставляла его оставлять очередную позицию в их разговоре. А она тем временем продолжала, вешая очередную игрушку на ветку. — Вам ведь, насколько мне известно, понравилось печенье, которое вам принесли в офис три дня назад? — Да. — коротко проговорил коммандер с легкой хрипотцой в голосе, вспомнив о том, как он незаметно для самого себя расправился со своей долей печенья, а затем еще полдня в приподнятом расположении духа гадал, где братья смогли достать это сокровище. Теперь он знал ответ. — Оно было очень вкусным. — Вот видите, вам же нравиться сладкое. — продолжила Райо, окончательно вскрыв эту слабость Фокса, одну из немногих, что у него была. Попутно, она старалась скрыть польщенную улыбку, которая, тем не менее, не укрылась от внимания коммандера. Ей, очевидно, была приятна похвала, которое он дал ее блюду. — В таком случае, почему вы себе отказываете в нем? Ведь рацион клонов, насколько я знаю, фактически не содержит сладкой пищи. — Я не должен думать о таких вещах. — попытался дистанцироваться Фокс, сочтя за лучшее сказать полуправду, ибо правда, состоящая в том, что он не нуждался во всех этих дружеских жестах с ее стороны была сейчас совершенно неуместна, и никак не могла быть им выражена. — Моя обязанность — посвящать себя безопасности Корусанта, а не идти на поводу у своих пристрастий. — Не думаю, что безопасность Корусанта окажется под угрозой, если вы примите от друга то, что доставит вам немного радости. Или безопасность планеты настолько нестабильна, что ее способны нарушить несколько кусочков шоколада с начинкой? — пошутила Райо и приглашающе хихикнула. Ее смешок был кратким, но мелодичным и заразительным, и Фокс, не сумел удержаться от ответной усмешки: — Нет, думаю что нет. — В таком случае, вы все-таки согласитесь их попробовать? — повторила попытку сенатор. — Если вам это будет угодно. — сдался коммандер, принимая свое очередное отступление. — Тогда ждите дивных сладостей к одну из обеденных кафов. — улыбнулась Райо, заставив Фокса почувствовать себя расслабление и смириться со своим отступлением. — Надеюсь, вам они понравятся. — Я в этом нисколько не сомневаюсь. — вернул улыбку коммандер. К облегчению Фокса, разговор дальше пошел спокойнее. Они больше не касались неудобных ему тем напрямую, беседуя в основном о грядущем панторанском празднике. Доставая очередную игрушку, изображавшую неизвестный ему предмет, угощение, существо или персону, Фокс неизменно расспрашивал Райо о сути изображаемого, а та, в свою очередь, подробно рассказывала ему обо всем в подробностях. Райо очень многое знала о природе, культуре и истории своей родной планеты и спешила поделиться своими познаниями с Фоксом, внимательно ее слушавшим. Коммандер обнаружил, что ему нравится то, как она обстоятельно и увлеченно рассказывает ему о том, что было важно для нее. Ему, лишь одному из миллионов искусственно выращенных солдат, чьи жизни вообще не должны были ничего значить для персоны такого статуса и положения, как она. Фокс был готов слушать ее столько, сколько она пожелала бы говорить, и потому следующая ее просьба стала для него неожиданностью: — Фокс, что я все рассказываю о своей родной планете. Я слышала, что у клонов есть определенные традиции. Не могли бы вы рассказать о каких-либо из них поподробнее? Ее слова заставили его задуматься. За этот вечер Фокс уже успел принять мысль о том, что Райо из тех сенаторов, для которых клоны что-то большее, чем живые дроиды, обеспечивающие их безопасность. Однако, этот вопрос был необычным даже для нее. Коммандер решительно не мог представить, что может заинтересовать сенатора в том наборе суеверий, простых моральных установок и обычаев, что формировали то, что можно было назвать культурой клонов, хотя сам Фокс считал слово «культура» в данном словосочетании большим преувеличением. Поэтому, коммандер счел за лучшее начать осторожно: — Простите, мисс, но строго говоря, рассказывать особо не о чем. Не думаю, что вас заинтересуют примитивные суеверия да несколько своеобразных обычаев. — И тем не менее, я бы хотела узнать о них. — настояла сенатор. — Как пожелаете. — согласился Фокс. — Как вы знаете, мы являемся клонами мандалорского охотника за головами — Джанго Фетта, а многие из наших инструкторов были мандалорцами, поэтому среди клонов иногда принято общаться на мандо’а — языке мандалорцев, или как минимум употреблять некоторые общепринятые слова. Например, если мы хотим назвать кого-то из нас братом, то почти всегда обращаемся на мандо’а — вод. — Как интересно! — с неподдельной заинтересованностью сказала Райо. — А что насчет индивидуализации внешности? Я видела, что многие клоны делают уникальными дизайн своей брони, стрижку или наносят татуировки. — А, это. — проговорил Фокс с легкой тенью неудовольствия на своем лице. — Прошу прощенья, но я считаю это пустой попыткой выделиться. Лично моя броня имеет нестандартный дизайн лишь для того, чтобы подчиненным было проще узнавать меня. Что касаемо индивидуализации, то это бессмысленно. Все равно мы не перестанем от этого быть идентичными номерами. — О, Фокс, прошу вас, не говорите так! — неожиданно горячо возразила Райо. Он уставился на нее в недопонимании. Горячность в ее голосе удивила коммандера, и он не смог скрыть удивления на своем лице. Райо, заметив это, поспешила продолжить: — Фокс, я хочу сказать, что вы слишком строги к своим товарищам и самому себе. Я знаю, что устав и негласная политическая этика предписывает воспринимать клонов не как равных, едва ли не как дроидов из плоти и крови, как тех, чьи жертвы ради Республики это нечто само собой разумеющееся, но для меня вы не просто порядковые номера. Я была свидетелем храбрости ваших товарищей на поле боя, и многим им обязана. Они сражались и погибали не за свой родной мир, а за амбиции чужого правителя, просто потому что Республика отдала им приказ. Я сожалею, что тогда не действовала более решительно, и что мое промедление погубило столько ваших товарищей. — выпалила сенатор с нескрываемой горечью в голосе. — Кроме того, я видела вас и вашу храбрость. Вашу самоотверженность. В конце концов, вы спасли мне жизнь во время Сенатского кризиса**. И пусть у большинства сенаторов не хватает разума и совести, чтобы осознать то, сколь многим мы все обязаны клонам, я не хочу присоединяться к этой несправедливости. Райо взяла паузу и замолчала отведя взгляд в сторону. На небольшой промежуток времени в офисе установилась абсолютная тишина, а затем сенатор подошла к коммандеру, и положила свою небольшую ладонь на его плечо, покрытое броней. Она подняла взгляд, и ее золотые, легко святящиеся в полусумраке глаза заглянули прямо в карие глаза Фокса: — Я вижу, что вы считаете это неправильным. Вы считаете, что ваш долг перед Республикой — вещь односторонняя, что вы и ваши нужды не должны никого волновать, не должны быть для кого-то важны, но это не так. Вы важны для меня, Фокс. Для меня вы не просто номер, и никогда им не были. Вы спасли мне жизнь, но даже не будь это так, мой долг перед вами все равно был бы неизмерим. Поэтому, позвольте мне отплатить вам хоть тысячной долей того, что я вам должна. Это откровение добило Фокса. В его голове шумел сумасшедший шторм хаоса, сердце бешено нарастило темп, в груди разлилось приятное тепло. «Вы важны для меня» — проносилось в его голове без остановки. Язык был абсолютно неподвижен, он совершенно не представлял, что ответить, а если бы и знал, то все равно вряд ли бы смог. Однако, Райо пришла ему на помощь, мягко сказав: — Фокс? — Да? — хрипло смог он выдавить из себя лишь этот короткий ответ. — Пожалуйста, обещай мне, что больше никогда не назовешь себя номером в моем присутствии. Фокс ощутил, как что внутри него, дававшее все больше и больше трещин по мере их разговора, наконец дрогнуло и разломалось. Что-то, все время сдерживавшее и отделявшее его от Райо ушло, унесенное ее ласковым голосом. Он принял свое поражение. Впервые в жизни он был рад проиграть, и когда он ответил, его тон уже был ровным и спокойным: — Обещаю, Райо.

***

Оставшаяся часть вечера пролетела незаметно. Они работали слаженно, и ель вскоре полностью покрылась различными украшениями, создававшими в сочетании с мерцающими гирляндами и голубой хвоей необыкновенную, притягательную картину. Фокс чувствовал, как напряжение и скованность покинули его, уступив место лишь легким, приятно будоражащим взволнованности и возбуждению, оставлявшими ощущение тепла в груди. Коммандер не заметил, как опустела последняя коробка, и осознал это лишь когда потянулся за очередной игрушкой, не отрывая взгляда от беседовавшей с ним Чучи, и не смог сразу нащупать предмет. Тогда он начал активнее водить рукой по внутренней стороне коробки, пока не нащупал единственную оставшуюся вещь. Ощутив, как его ладонь коснулась чего-то стеклянного, он ухватил предмет и извлек его на свет. Стоило игрушке покинуть коробку, как взору Фокса предстало зрелище удивительной красоты. То был цветок с одиннадцатью лепестками, выполненный из прекрасного светло-золотого стекла, сдержанно, но красиво поблескивающего в свете гирлянд. Игрушка была совершенно небольшой и легко помещалась в его ладонь не дотягиваясь до пальцев. Коммандер всегда был совершенно равнодушен к цветам, считая их не более чем излишеством гражданской жизни, но не заметить красоту этой игрушки было попросту невозможно. Посмотрев на цветок в течение пары секунд, Фокс вернул взгляд к Райо, уже заметившей то, как коммандера заинтересовал предмет, и с интересом спросил: — А что это за цветок? — Панторанская золотая лилия. — ответила Райо с улыбкой. — Такая лилия с одиннадцатью лепестками — большая редкость в живой природе, с давних пор она считается на Панторе главным благим знамением и признаком удачи. Кроме того, это один из главных национальных символов Панторы, принятый еще во времена Панторанского Императорского дома. — рассказала сенатор со знанием дела. — Эту игрушку подарили моим родителям в год моего рождения, как пожелание удачи. Эти лилии — мои любимые цветы. — добавила она уже тише и как-будто застенчивее, однако Фокса зацепила именно эта короткая, произнесенная полушепотом фраза. «Ее любимые цветы» — пронеслось в его голове. Внезапно, Фокс представил ее с лилиями, заплетенными в волосы, или расположенными за ухом. Золотые лепестки прекрасно гармонировали с ее нежно-сиреневыми волосами, светло-голубой кожей и желтыми линиями татуировок на ее щеках, и в особенности с ее глазами, чье золотое сияние притягивало его куда сильнее золота лепестков. Образ возник в его голове своевольно, сам по себе, но отпечатался в сознании так сильно, что застыл перед глазами на некоторое мгновение, застилая собой реальность. У Фокса перехватило дыхание, и в этот момент он сильнее всего на свете желал, чтобы в его руках был настоящий цветок, с которым он мог бы подойти и вложить его ей за ухо, ощутить прикосновение к ее шелковистым волосам и мягкой коже. Так Фокс простоял несколько секунд, не в силах совладать с собой. Образ беспощадно захватил разум, установив свой диктат. Усилием воли, коммандеру удалось вернуть контроль над своим сознанием, но оно разум все еще находился не в полной власти здравого смысла, и Фокс проговорил тоном, доселе для него неизвестным: — Этот цветок, он… очень красив. Он… вам к лицу, Райо. Холодный пот прошиб коммандера, когда он увидел, как его слова заставили сенатора застыть на месте. Только сейчас до него дошел смысл сказанного. Он сделал комплимент ее внешности. Нет, он не похвалил учтиво ее платье или прическу, что можно было воспринять как светскую реплику, он буквально сказал что она красива, вложив в эту фразу глубину своих эмоций. — Я… я просто хотел сказать что… — отчаянно постарался на ходу исправить ситуацию Фокс, но ничего не приходило ему в голову. — Все в порядке Фокс, это очень мило с твоей стороны… — поспешила успокоить его Райо, но Фокс заметил, как неуверенно и смущенно звучал ее голос, а ее щеки вспыхнули румянцем цвета индиго. Они отвели взгляды друг от друга, и в офисе воцарилась тишина. Никто из них не знал, что нужно сказать чтобы нарушить повисшее безмолвие. Наконец, обуздав поток эмоций, коммандер как можно тише откашлялся, и протянул цветок сенатору: — Райо, игрушка. — Ах, да. — встрепенулась Райо, поспешно беря цветок из руки Фокса и стараясь не обращать внимания на то, как он едва заметно вздрогнул от ее прикосновения. Как только игрушка оказалась в руках девушки, та развернулась по направлению к ели, и начала аккуратно взбираться на приставленную к дереву лестницу, намереваясь повесить любимое украшение на самый верх ели. Фокс, окончательно успокоивший свое внутреннее состояние и вернувший себе способность спокойно и трезво мыслить, встревоженно наблюдал, как Райо поднимается все выше. С самого начала он настоял, чтобы верхние украшения вешал он, дабы не подвергать сенатора риску случайного падения, способного окончиться серьезной травмой. Теперь же она решила справиться самостоятельно, и коммандер не смог не спросить обеспокоенно: — Мисс, будьте осторожны, это небезопасно. Может, лучше я сделаю это? — Фокс, не волнуйся, все будет в порядке. — бодро ответила Райо, поднимаясь на верхнюю ступеньку и окидывая дерево критичным взглядом, прикидывая, на какой ветке игрушка будет смотреться лучше всего. Несмотря на уверенность в ее голосе, коммандер не был удовлетворен таким ответом, и потому счел за лучшее подойти ближе и начать придерживать лестницу одной рукой, дабы удержать ее в случае если что-то пойдет не так. В это время Райо уже выбрала ветку и потянулась к ней, удерживая цветок в свободной руке. К неудовольствию Фокса, ее выбор пал на одну из самых дальних веток. С точки зрения дизайна ее выбор был конечно наиболее оптимален, так как ветка была пустой и одной из самых бросающихся в глаза при взгляде на елку, но сенатору с ее небольшим ростом явно было тяжело до нее дотянуться. Чтобы достичь ветки и ухватиться за нее, Райо пришлось встать на носки, и когда она подалась вперед всем телом, вешая цветок на ветку, Фокс невольно стиснул зубы в напряжении. Последнее движение, и игрушка плавно закачалась в такт отпущенной сенатором ветке, мерно поблескивая от света гирлянды. Райо обернулась к Фоксу с победной улыбкой на лице, и это была ее фатальная ошибка. Обернувшись назад, она слишком сильно перенесла баланс на спину, и, оступившись, полетела спиной вниз. Реакция Фокса оказалась мгновенной. В один прыжок оказавшись на месте, куда должна была упасть Райо, он выставил вперед руки и поймал ее в полуметре от пола. — Райо, ты в порядке? — спросил он, обратившись к ней на «ты» с беспокойством, которого ранее никогда от себя не слышал. — Да, спасибо, Фокс. — проговорила сенатор, немного оправившись от испуга, вызванного падением. — Спасибо тебе. Извини меня, надо было послушать тебя. — сказала Райо, кладя свою ладонь на левую грудную пластину его брони и смотря ему в глаза. Впервые ее лицо оказалось так близко к лицу Фокса. Сиреневые губы изогнулись в легкой, бодрящейся усмешке, щеки все еще сохраняли индиговый румянец, вспыхнувший с новой силой, а золотые глаза смотрели прямо на него. В который раз за вечер коммандер потерял дар речи. Он ощутил, как по его коже прошлись мурашки, а сердце сжалось. Лишь на краткий миг, бесконечно малое мгновение в голове Фокса промелькнуло странное, предательское желание, которое он сам не смог до конца осознать. Ему лишь хотелось как можно дольше сохранять этот физический контакт, приносящий ему доселе невиданное, непостижимое удовольствие. Но спустя некоторое время, коммандер все же нашел в себе силы преодолеть это странное, ранее неизвестное ему бесконечно приятное ощущение, и, откашлявшись, сказать: — Не за что извиняться, мисс. Вы не могли знать, что упадете. Вы точно в порядке? Позвольте отнести вас на диван. — Нет-нет, это совершенно не необходимо, правда… — Простите, вынужден настаивать. — мысленно усмехнулся Фокс, находя забавной мысль, что сейчас Райо находится в положении, в котором недавно находился он. — Так вы быстрее оправитесь. — Фокс, я действительно в порядке, но… хорошо. — согласилась сенатор со странным выражением лица, будто смущенная и облегченная улыбкой коммандера одновременно. Фокс удовлетворенно кивнул, и направился к небольшому красному дивану, стоявшему у противоположной стены офиса. Подойдя к нему, коммандер аккуратно положил сенатора на мягкую поверхность, предварительно положив ей небольшую подушку под голову. — Спасибо. — мягко улыбнулась Райо, от чего к сердцу Фокса прилило тепло. Коммандер неподвижно простоял на протяжении нескольких секунд, молча переглядываясь с сенатором и улыбаясь. Наконец, когда он убедился, что с ней все в порядке, то ободряюще улыбнулся, и произнес: — Я… я должен идти, Райо. — Фокс, подожди! — сказала она, приподнимаясь. — У меня… есть кое-что для тебя. Поначалу, коммандер не поверил своим ушам, но заключив, что за сегодняшний вечер уже произошло все странное и невероятное, что могло произойти, спросил фактически без удивления в тоне: — Да? — Понимаешь, на Новый год на Панторе принято дарить подарки близким людям… — протянула Райо, подымаясь с дивана и направляясь к столу. — Это своего рода акт пожелания блага и счастья тем, кто тебе небезразличен. — продолжала девушка, подходя к столу и доставая из одного из ящиков небольшую коробку и протягивая ее Фоксу. — Открой, пожалуйста. Коммандер аккуратно крышку и заглянул внутрь. На дне коробки лежал небольшой браслет из довольно темного металла. Он не отразил свет, попавший на него после снятия крышки, и Фокс лишь через несколько секунд разглядеть темно-красную эмблему Гвардии, расположенную по центру браслета. — Это карааластари. Если дословно переводить с древнего панторанского наречья — «Неусыпный хранитель». Их издавна дарили близким воинам, дабы защитить в бою от опасности и дать им знать, что их ждут дома. Я подумала, что ты столько сражаешься, рискуешь жизнью, защищая нас всех, но кто даст защиту тебе? Поэтому, я решила сделать его для тебя, своими руками, только так он будет действовать… Он должен защитить тебя. Это, конечно, не броня, но все же, он дает защиту, просто иного рода, понимаешь?.. — объясняла Райо, и Фокс почувствовал, сколько в ее голосе неуверенности и неловкости. Она… боится? Опасается, что он не поймет ее, не воспримет ее заботу, отвергнет ее дар? Нет, он не сделает этого. Больше никогда. Коммандеру быстро пришло понимание того, что он должен сделать. Не дожидаясь окончания объяснений, он молча достал браслет из коробки и сняв перчатку с правой руки, застегнул талисман вокруг запястья. Тот сел идеально. Не болтался и не прилегал слишком плотно, и при необходимости без проблем ложился под броню. Кроме того, он не особо выделялся на фоне темного комбинезона, который Фокс носил под броней, и если не знать о том, что браслет там, его было крайне трудно разглядеть. Застегнув браслет, коммандер снова поднял взгляд на сенатора, удивленно, но явно обрадованно смотревшую на него. В золотых глазах блестели огоньки счастья. Вдруг, Фокс заметил, что одна из прядей ее сиреневых волос выбилась из прически, ниспадая на щеку. Не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, Фокс поднял правую руку с надетым браслетом, и аккуратно убрав выбившиеся волосы за ухо, задержал свою ладонь на ее щеке. Райо, чья очередь теперь пришла ощущать, как земля уходит из-под ног лишь смогла выдохнуть: — Ох, Фокс… — Райо. — вкрадчиво, но мягко проговорил Фокс, улыбаясь и глядя ей прямо в глаза. — Спасибо. Это лучше всякой брони. Затем, его рука аккуратно соскользнула с ее щеки и потянулась за шлемом, лежавшим рядом. Фокс надел шлем, и, учтиво поклонившись, сказал: — Доброй ночи, мисс. Затем он развернулся на носках и пошел к выходу из офиса. Дверь открылась, пропуская коммандера в тишину ночного коридора и снова закрылась, разделяя их с сенатором и оставляя их обоих наедине с мыслями о сегодняшнем вечере, привнесшем откровенность в то, что происходит между ними.