Два Дня Назад | 𝙏𝙬𝙤 𝘿𝙖𝙮𝙨 𝘼𝙜𝙤

Сосредоточься, сказал себе Ацуши в десятый раз за вечер, отрывая взгляд от своего наставника, коллеги, друга и- Возлюбленного. От этого слова кровь всё ещё приливала к его лицу каждый раз, когда оно приходило ему на ум. Вот кем они с Дазаем были теперь, возлюбленные. Честно говоря, двух дней ему было явно недостаточно, чтобы осмыслить слово, обозначением которого они стали. Ацуши подумал о том дне, когда он встретил Дазая на берегу реки, о том роковом закате, когда он посмотрел на насквозь промокшего сумасшедшего, болтающего о самоубийстве и о том, как Ацуши, спасший его, испортил ему день. Тигр не был впечатлён. Честно говоря, даже был встревожен, пока речь не зашла о бесплатной еде. И только на следующее утро, когда Ацуши впервые за целую вечность проснулся под крышей, поспешно натягивая свежую одежду, он рассеянно задумался о том, насколько хорош собой этот новый незнакомец, ворвавшийся в его судьбу, делающий эту хаотичную жизнь захватывающей, освобождающей, превращающий её в приключение, которое Ацуши не терпелось исследовать. Можно с уверенностью сказать, что эта мысль не задержалась у него в голове надолго, но, тем не менее, это не означало, что она исчезла. Дазай Осаму оказался не только привлекательным. Загадочный и невероятно умный были лишь двумя характеристиками из всех, не считая того, что он забавный. Но Ацуши постепенно понял, что за этими улыбками скрывалась боль. В одну из пьяных ночей Дазай, когда его подчинённый тащил на себе чуть не весь его вес, — Дазай тяжело опирался на него, — сделал признание. В редкий момент уязвимости Дазай невнятно пробормотал, что люди обычно уходят от него, когда узнают, что скрывается под его "клоунским фасадом". Затем с хмурыми расфокусированными глазами, рассеянно глядящими вдаль сквозь обеспокоенные глаза Ацуши, как будто мальчика и вовсе не было, он спросил его. — Ацуши-кун. Почему ты до сих пор не оставил меня? Ацуши сломался напополам от того, насколько искренне-растерянно звучал голос брюнета. Его собственный голос не мог передать всей его благодарности, его желания заставить Дазая понять, насколько он важен для него. Он так сильно хотел сказать своему оцепеневшему наставнику то, что ему было нужно, но что тот отказывался услышать. Дазай-сан, почему ты не видишь того, что вижу я? Разве ты не видишь внутри себя прекрасный, расцветающий во тьме свет? Именно тогда Ацуши внезапно осенило, отчего он едва не споткнулся и не ударился лицом о цемент тротуара вместе с дезориентированным мужчиной. Дазай был не просто хорош собой в его невнимательных глазах. Он был пленительно прекрасен. Либо меланхоличными, либо беспросветными пагубными осколками, способными нанести глубокую рану. Тогда Ацуши понял, почему он просто не мог перестать пялиться в последнее время, и это знание окрасило его щёки в такой яркий оттенок, что Дазаю стало стыдно за свой алкогольный румянец. Он никогда не умел врать, а его скудные навыки становились ещё хуже, когда в дело вовлечён Дазай, поэтому он даже не попытался. — Тебе нужен кто-то, кто признал бы твою доброту. — Если ты в это веришь, значит, ты меня ни капельки не знаешь, — Дазай даже почти не посмеялся над ним, обостряя его сосредоточенность, — Я и хороший человек, а? — Он был безразличен, лишённым чувств, и это, возможно, должно было обескуражить Ацуши. Но в ту ночь юноша чувствовал себя особенно смелым.  — Может, и нет. Но ты совершаешь хорошие поступки. Ты считаешь, что каждый, кто совершает хорошие поступки, обязательно должен быть хорошим человеком? — ...Полагаю, нет. Эта очаровательная обиженная гримаса была всем для Ацуши. — Нравится то, что ты видишь? Вырванный из своих воспоминаний, Ацуши моргнул, встретившись взглядом с самим дьяволом, демонстрирующим хитрую ухмылку. Чёрт возьми, он должен был сосредоточиться на миссии. Смущённый тем, что его застукали за разглядыванием, Ацуши чуть не выронил блокнот идеалов своего любимого коллеги, взвизгнув, когда, наконец, поймал его и крепко прижал к груди. — Ничего страшного, Оса-Д-Дазай-сэр! — Он хотел погрузить голову под воду. Дазай сжал губы, казалось, сдерживая смех. Он сказал Ацуши, что тот может называть его Осаму, если захочет. Излишне говорить, что Ацуши счёл невозможным обыкновенное произнесение имени вслух, даже если он просто практиковался в одиночестве с Дазаем по телефону. Боже, он ужасен в этом. — Обычно ты непредвзято относишься к таким вещам, — Дазай удивлённо наклонил голову, — Но из всех существующих милых прозвищ ты каким-то образом нашёл способ поднять Дазай-сан на ещё более высокий уровень формальности. Ацуши закрыл своё красное лицо, застонав. — Дазай-сэр? — Мне жаль, — голос Ацуши сорвался на хныканье, лицо запылало от дразнящего тона. Всего два дня назад они были не более чем рассеянным наставником и подопечным, друзьями, если Ацуши осмелился бы назвать их так. Если бы кто-нибудь сказал Ацуши тогда, что через пару часов он будет встречаться с Дазаем, он бы смеялся долго и отчаянно. Потому что верил, что его долго игнорируемые чувства никоим образом не были взаимными. Он просто сдался с самого начала. Он принял это решение в ту же ночь, когда помог Дазаю добраться домой, когда тот был слишком пьян, чтобы идти одному, в ту самую ночь, когда он осознал свои чувства. Он и не подозревал, что причиной, по которой Дазай направился в бар, было желание заглушить свои собственные чувства к некоему подопечному с закатными глазами. Ацуши узнал об этом несколько месяцев спустя. Два дня назад. — Снимите комнату, идиоты, — прорычал Куникида, как только они оказались вне зоны слышимости полицейского, выхватывая у Ацуши свой блокнот, — Меня от вас тошнит, и это только в середине всего задания, не меньше. — Мы ничего не делали, — Ацуши слегка съёжился, хотя он знал, что Куникида не возражал против странной перемены в их отношениях, судя по тому, как он позволил этим двоим уйти пораньше сегодня только ради их свидания. — Не волнуйся, Ацуши-кун, — Дазай в мгновение ока оказался рядом с ним, обняв за плечи и напевая, — Куникида-кун просто завидует, что я нашёл здоровые отношения раньше него! — А!? — Хм, может быть, они здоровые...? Ладно, давай будем честны, Куникида, это самое здоровое, что мы с тобой когда-либо могли получить, так что я всё равно выигрываю. — Зачем ты тратишь кислород впустую, маленький... Ацуши застенчиво, но уверенно прижался к боку Дазая, выражение его лица было почти сюрреалистичным, когда он смотрел на него снизу вверх, не обращая внимания на крики Куникиды и дерзкие замечания Дазая, губы слегка приоткрылись, призрак слова вертелся на кончике его языка. Отношения. Должен ли Ацуши скоро проснуться? Это, конечно, не могло быть ничем иным, как сном. Дазай хихикнул, и Ацуши нашёл его веселье заразительным. Оно так хорошо на нём смотрелось. Жаль, что он не мог ему об этом сказать. О, точно. Теперь он мог. — Ты выглядишь прекрасно, когда смеёшься, — Ацуши тихо пробормотал и растворился в объятиях Дазая, заставляя себя привыкнуть к огромному смущению, которое это вызывало. Дазай застыл на месте, встретившись с ним непроницаемым взглядом. Ацуши попытался застенчиво улыбнуться. Настороженность во взгляде его наставника смягчилась. — Спасибо тебе, мой милый тигр... — он почти замурлыкал, сокращая расстояние между их лицами. — Д-Дазай-сан! — Ацуши вскрикнул и выпрыгнул из его забинтованных рук, приняв уверенное решение, что он абсолютно ничего не знал о волнении до встречи с Дазаем. — Получай любовь, лузер, — Дазай хихикнул и слегка взъерошил его непослушные серебристые локоны, вызвав писк, — Вот как пользуются прозвищами. — Не валяйте дурака на работе, сопляки! — Куникида застонал так, словно испытывал физическую боль. — Ох уж эта зависть~! — Я НЕ...! Ацуши выдавил улыбку. Вернувшись в офис, он нервничал, потому что собирался на своё первое свидание со своим... своим...? Он даже не был уверен, как теперь называть Дазая-сана, но возлюбленный, казалось, подходил. Поскольку это было всё, что Ацуши знал – что Дазай любит его в ответ, как бы трудно в это ни было поверить. Это, и ничего больше. Это было странное начало того, что можно назвать отношениями: они ещё не ходили на свидание, им ещё предстояло поговорить о своих чувствах — нет, они этого не делали — и игривое полуобнимание, которое он получил от мужчины ранее, было самым физически нежным, что у них когда-либо происходило. Кто-то может спросить, как, чёрт возьми, они тогда оказались вместе? Ответ прост. Ацуши перевёл взгляд на Рампо, небрежно хрустящего чипсами, как будто это не он перевернул вселенную Ацуши с ног на голову и наизнанку два дня назад, благослови его господь. На самом деле, тигр занимался своими делами, составлял отчёты Дазая и пытался игнорировать раздражённый взгляд Рампо, переключающийся между ним и его наставником. Гениальный детектив просто хлопнул ладонями по столу в какой-то момент, привлекая всеобщее внимание глубоким вдохом. Затем он указал на Дазая и Ацуши и воскликнул. — Вы двое любите друг друга! Разберитесь с этим! С этими словами он сел обратно, оставив потрясённых Накаджиму и Дазая смотреть на Рампо, затем друг на друга, затем на Рампо и снова друг на друга в немом вопросе. Почему он этого не отрицает? Тем временем Рампо достал настоящий грёбаный попкорн и самодовольно наблюдал, как Ацуши заикается, произнося слова, а Дазай почти не реагировал на большинство из них. Ацуши слегка улыбнулся при воспоминании, фыркнув от того, как неловко они просто посмотрели друг на друга и пожали плечами, типа: я люблю тебя, а ты любишь меня. Мы что, возлюбленные, верно? — Эй, Ацуши-кун? Ацуши напрягся, услышав ленивую задумчивость в голосе Дазая, доносившимся справа от него. Тупая часть его была параноиком, думающим, что Дазай мог читать его смущающие мысли. — Эм, да... — Медвежонок? — ... Дазай-сан? — Откуда, чёрт возьми, это вообще взялось? — Я собирался предложить сходить в кино, потому что это будет неловко, а я трус. Там нам будет не обязательно так много говорить, — соскользнув со стола, Дазай выпрямился на своём кресле, многозначительно поворачиваясь к нему, — Но знаешь что? Ты любишь поесть, и я в курсе, что ты пропустил обед, так что я знаю хорошее кафе, — ему показалось, или щёки Дазая слегка порозовели? Это противоречило его беспечному пожатию плечами. Робкая улыбка украсила губы Ацуши, он почувствовал, как в животе запорхали бабочки при мысли о том, что Дазай был внимателен к нему. — Я-я тоже трус, так-то... — Это приятно слышать. Мальчик отвёл взгляд, услышав его облегчённое бормотание. — Так, эхем, да, конечно. Ты имеешь в виду то, что внизу? — нервозность покалывала в животе, он смущённо потёр шею. Мужчина фыркнул. — Нет, Ацуши-кун. Я не имею в виду то, что внизу. Верный своему слову, Дазай не имел в виду кафе внизу. Когда он неохотно пробежал глазами по меню — Ацуши свирепо посмотрел на Дазая за то, что он предположил заказать только алкогольный напиток и ничего больше, — мальчик позволил своему благоговейному взгляду блуждать по балкону, угол которого они занимали. Золотисто-белые нити света украшали несколько деревьев, расположенных тут и там, и освещали темноту ночи. Они сидели у балюстрады, за которыми по большей части царила кромешная тьма, но отражение лунного света танцевало и переливалось на поверхности моря внизу, исчезая за горизонтом. Наряду с отдалённым грохотом волн, аура места спокойна и уютна, что как нельзя лучше контрастировало с его нервами, хотя Ацуши всё ещё было трудно расслабиться, трудно оторвать взгляд от человека перед ним. Дазай всегда пользовался популярностью у женщин, да и у мужчин тоже, и не без причины. Его наставник был исключительным гением, красивым в самом утончённом смысле, от привлекательной изогнутости носа, гибких форм и узкой талии, до того, как уголки его губ приподнимались в понимающей ухмылке, давая понять, что вы уже облажались. Глаза с прищуром, в которых плясали озорство с фирменным обаянием, заглядывали вам в душу – поистине загадка, окутанная мягким, как шёлк, очарованием. Людям было трудно устоять перед ним, и Ацуши сочувствовал. Но что-то подсказывало ему, что это будет больно, очень больно. Ацуши нервно почесал руку, пока официантка принимала их заказы. Его горло сжалось от странного чувства, когда она наклонилась над столом к Дазаю, словно Ацуши не существовало, накручивая несколько прядей волос на пальцы. Она мило улыбнулась, полностью сосредоточив внимание на брюнете. Ацуши видел это слишком много раз. Он и без взгляда знал, что она собирается – не так уж незаметно – подсунуть Дазаю свой номер телефона на носовом платке, поцелованном намазанными помадой губами, и уйти, подмигнув ещё менее незаметно. Она была симпатичной девушкой, и это причиняло боль. Она была всем, чем Ацуши не был и никогда не смог бы стать. Ацуши низко опустил голову, теребя подол своей рубашки, смиренно размышляя про себя, стоило ли ему быть здесь сегодня вечером. Если подумать, это Йосано-сенсей предложила это свидание, а не сам Дазай. Что, если он просто...? Ацуши схватился за край стола, сглатывая комок в горле. — Мда, — он едва расслышал бормотание Дазая, когда официантка ушла, и Ацуши, наконец, встретился с ним взглядом. Ухмылка Дазая, подпирающего подбородок рукой, действовала на нервы, — Итак, эхем, Накаджима-кун... — Он ужасно хорошо подражал формальностям Ацуши, — Скажи мне, у тебя есть какие-нибудь хобби? Ацуши напрягся ещё больше, чем раньше, прежде чем разразиться фыркающим смехом, отчего улыбка Дазая стала шире. На данный момент он отбросил свои мысли в сторону, послушно прочистив горло. — Хорошо, сэр... Дазай без особого энтузиазма закатил глаза. — Пожалуйста, зовите меня Дазай, – предложил он с притворной вежливостью, отвесив полупоклон. — Дазай-сан, — Ацуши ухмыльнулся, кивая в ответ, — Ну, когда я не занят борьбой за свою жизнь, я люблю читать и готовить. Остроумное замечание забыто, брови Дазая удивлённо полезли на лоб. — Я и не знал, что ты готовишь. Щёки Ацуши покраснели от внезапного внимания, он нервно хихикнул. — Я не настолько хорош, на самом деле. — Ты должен однажды приготовить что-нибудь для меня, — подперев щёку рукой, старший с интересом наблюдал за ним. — Для меня это было бы честью, — Ацуши прикусил внутреннюю сторону щеки, поражённый тем, как ему удается поддерживать нормальную беседу, — Итак, мистер Дазай... — Дазай оживился, подыгрывая ему, — А как насчёт вас? Есть хобби? — Мне нравится рисовать, — Дазай напевал, раскачиваясь из стороны в сторону на своём стуле, — И пить. — Последнее не считается, — Ацуши невозмутимо сказал ему, нерешительно вздохнув, когда Дазай, казалось, остался доволен его реакцией. Он несколько раз повёл плечом. — Тяжёлый день на тренировке? — Дазай приподнял бровь. — Неужели это так очевидно? — парень устало улыбнулся в ответ, его скованность ослабла при знакомой теме, — Я никогда не смогу вовремя остановить удары Куникиды-сана, — он зашипел, коснувшись больного места. — Никто не сможет, — его наставник утвердительно кивнул, чёлка упала ему на глаза, создавая искажённое отражение света, — У Куникиды-куна есть как навыки, так и преимущество в росте. — Мужчина, — Ацуши вздохнул, — Я имею в виду, при всём уважении, он такой высокий, как лестница, как фонарный столб, — Ацуши немного побледнел, увидев сверкающие глаза Дазая, — Не смей говорить ему, что я так сказал...! — передернув плечами, он протянул руку только для того, чтобы опрокинуть стакан с водой. Выругавшись себе под нос, Накаджима с горящими ушами неуклюже пытался поставить его обратно. Дазай беззлобно хихикнул и потянулся к Ацуши, чтобы взять его за запястье. — Я понял, расслабься. Когда Ацуши опомнился от внезапного, но желанного прикосновения, Дазай небрежно промокнул виниловую скатерть носовым платком. Подождите... — Что ты делаешь? — Ацуши прищурился, недоверчиво останавливая руку Дазая. — Что? — Дазай только моргнул, переключаясь между Ацуши и столом. — Это то, что тебе дала официантка! — выпалил платиноволосый юноша, хотя слова когтями впились в его горло. Второй застыл, поднимая вещицу, чтобы подтвердить высказывание Ацуши. — Чёрт. — Да, — это всё, что смог пролепетать Ацуши, отводя взгляд. В конце концов, он подумал, что боль, возможно, того стоит, просто возможно... — Он был грязным, — вот что с отвращением пробормотал Дазай, разглядывая размазанную красную помаду на ткани, но, к недоумению младшего, всё равно принялся оттирать ею воду, — Эх, какая разница. — На нём был её номер, — Ацуши попробовал снова, слегка разочарованный. Это правда, что он не имел права приказывать Дазаю и говорить ему, что делать или с кем, но это не означало, что знание перестало душить его, — Разве ты не собирался позвонить ей? — Он едва прошептал последнюю часть, голос смущённо дрогнул. — Что? — Дазай внезапно застыл, выражение его лица стало серьёзным, в отличие от того, что было минуту назад. Ацуши был знаком с болью, так что, возможно, он смог бы... Нет, он ни за что не смог бы вынести этого и вынести всё с невредимым сердцем. Он должен был рассказать Дазаю. Честность работает лучше всего, не так ли? — Дазай-сан, Я... Я знаю, мы едва начали встречаться, но, думаю, я должен кое-что спросить у тебя, если ты не против, — Ацуши медленно пробормотал, выдавливая свои мысли почти с несчастным видом, сглотнув под пристальным взглядом Дазая, устремлённый на него. — Хорошо, — Дазай наклонился вперёд, облокотившись о стол, прищуренные глаза создавали впечатление, что он холоден и отстранён, если бы только его большой палец не поглаживал с нежностью запястье младшего. Ацуши на мгновение почувствовал тошноту, сердце заколотилось где-то в горле, но, восприняв сжатие забинтованной руки как поощрение, он сделал глубокий прерывистый вдох и закрыл глаза. — П-пожалуйста, не флиртуй с женщинами в моём присутствии. Боже, это прозвучало так эгоистично, как будто он обвинял Дазая, хотя тот ничего не сделал, как будто он заслужил этого мужчину только для себя. В конце концов, Ацуши не был кем-то особенным. — Не то чтобы ты... ты... ты можешь, я имею в виду. Кто я такой, чтобы говорить тебе... — Ацуши резко втянул воздух, прежде чем смог услышать ответ, его нервы взяли верх и заставили его заговорить, — Я имею в виду... Ацуши зажмурил глаза, пока не увидел белые точки. — Только не передо мной, — прошептал он, собравшись с духом. — Ацуши-кун. Тигр, о котором шла речь, почувствовал, как горло сжалось от нежности: он никогда не слышал, чтобы Дазай говорил так... тихо. — Ацуши-кун, пожалуйста, посмотри на меня. — Мне очень жаль, — Ацуши слабо извинился, едва понимая, за что. — Не извиняйся, посмотри на меня. Лицо Ацуши сморщилось, отказываясь это делать. — Пожалуйста, нет, прости. Могу я взять свои слова обратно? Я-я просто драматизировал... — Ацуши-кун... — Руки осторожно обхватили его щёки, и Ацуши резко втянул воздух, широко раскрыв затуманенные глаза, чтобы встретиться с твёрдым, но мягким взглядом Дазая. Разве Ацуши не разозлил его? — Когда ты в последний раз видел, чтобы я с кем-то флиртовал? Ацуши фыркнул, смущённый странным вопросом, прежде чем понял, что не может вспомнить. — ... Ох. — Именно, — Дазай хихикнул над его удивлённым выражением лица, ущипнув за нос. Ацуши отпрянул, инстинктивно прикрывая лицо, — Я знаю, ты был слишком тупеньким, чтобы заметить, но я просто молча пялился на тебя в течение нескольких месяцев. Кто вообще на моём месте мог думать об официантках? — Он раздражённо надул губы, — Я был слишком занят, гадая, ведьма ли ты! — Я не тупой! — Ацуши покраснел от пристального взгляда Дазая, а затем безумно покраснел от остальной части своей болтовни, — Ладно, может быть, немного. Н-но и ты тоже! — он отвёл взгляд, защищаясь, — С-сэр! — Добавил он без всякой видимой причины, чувствуя, что переходит все границы. Дазай раздраженно закатил глаза. — Может быть. Но я молчал, Ацуши-кун, — Он развёл руками, как будто это всё объясняло, — Молчал! Когда это я бывал тихим?! — Особенно, когда в дело вмешивается Куникида-сан, — проворчал Ацуши, — Да, это было странно. — Тогда это твоя вина. — В-в чём именно моя вина?! — Ты наложил на меня заклятие, — Дазай ахнул и указал на него, привлекая несколько пристальных взглядов, — Ведьма! — Дазай-сан! —Ацуши застонал в ладони от того, насколько громким был его партнёр, не понимая, почему он удивлён, и укоряя себя за то, что это его не раздражает. Он просто не мог злиться на Дазая. Взяв себя в руки, он заговорил снова, — Значит, ты перестал флиртовать с официантками из-за... меня? — Он почувствовал, как вспыхнули его щёки, осмелившись надежде окрасить его слова, — Правда? — Я здесь на свидании с тобой, Ацуши-кун, — Дазай прижал их лбы друг к другу, заставив его затаить дыхание, — Потому что я хочу тебя, — глаза Ацуши широко раскрылись, все протесты вылетели у него из головы при этих словах. Это был первый раз, когда кто-либо из них упомянул об этом вслух, — И только тебя, — он кивнул с намёком на улыбку, — Я не флиртую ни с кем, кроме тебя, больше нет. Он чувствовал себя потрясающе, когда внутренности превращались в кашу. Глубокий шоколадный взгляд Дазая был сосредоточен на нём и только на нём, его дыхание согревало щёки Ацуши, с таким уверенным тоном обещая, что он хочет его, и это заставляло его чувствовать себя так, словно он шагал по высокому облаку. Ацуши на мгновение задержал на нём взгляд, изогнув губы в благоговейной улыбке. — Я тоже хочу тебя, — От одних этих слов его кожа загорелась, и, судя по Дазаю и по тому, как в его глазах плясал трепет, это было не просто то, что он чувствовал, заливаясь ярким румянцем. Он продержался пять ударов сердца, прежде чем отвести взгляд, — Прости, что драматизирую, мне следовало бы лучше контролировать свои эмоции. — Не волнуйся, я не против быть драматичным с тобой, — Дазай никогда не упускал случая утешить его в своей собственной странной манере, — Нас было бы не остановить. — Тогда даже Куникида-сан не сможет нас остановить, — Ацуши прикусил внутреннюю сторону щеки, — Я просто... я не понимаю, зачем тебе нужен кто-то вроде меня. Мне нечего тебе предложить, — это признание одновременно стало ударом в живот и заставило его почувствовать себя легче. — Дурость, — Дазай принялся раздражённо барабанить пальцами. Ацуши почесал шею, неуверенно переводя взгляд на официантку-брюнетку за другим столиком, ничего не замечающую. — Она хорошенькая. — Ты гораздо красивее. Кровь прилила к щекам, и Ацуши в волнении прикрыл их. — Я нет. — Я так не думаю. В моих глазах ты самый красивый, — Дазай взял свой стакан и взболтал содержимое внутри, пожимая плечами, как будто объяснял простейшую в мире математическую задачу, — У меня острое зрение, ты знаешь, — добавил он, слегка подмигнув. От этого у него в животе всё перевернулось. — Просто на случай, если я тебе надоем, не хочешь ли ты...? — Это не важно, потому что я всегда хочу тебя больше всего на свете, Ацуши-кун. Поверь мне, я пытался это изменить, — скривив губы, Дазай отсутствующе смотрел вдаль, вспоминая что-то, — Но должен признать, ты обвёл меня вокруг пальца, ты, Отядзуке-гремлин. Ацуши мог только таращиться. Как мог Дазай просто сидеть там с этой небрежной чёлкой цвета мокко, обрамляющей его медово-сладкую улыбку, с парой прикрытых глаз, — насыщенных, как шоколад, любимая сладость Ацуши с этого момента, — глядя на Ацуши так, словно он был самым драгоценным существом во вселенной; и ожидать от него внятного ответа? — Это отвечает на все твои вопросы, красавец? Если Ацуши и мог покраснеть ещё больше, он был уверен, что только что это сделал. Его губы изогнулись в искреннем облегчении, немного смущённо. — Да, сэр. Спасибо, — он опустил голову, сдерживая улыбку. — Боже, как ты напряжён, — парень только сейчас заметил, насколько напряжённым было его тело, поспешив расслабиться, как по команде, — И если ты не прекратишь называть меня "сэр", клянусь богом, Ацуши-кун... — Я просто пытаюсь быть уважительным, — Ацуши заикался, ёрзая. Дазай подпёр подбородок рукой и нахмурил брови, когда он наклонился вперёд. — Как со своим наставником, конечно, но если я собираюсь стать твоим парнем... — сердце Ацуши заколотилось в груди от этого мягкого шёпота, и он заподозрил, что хватает ртом воздух, как рыба, — Тебе придётся уважать меня чуть меньше, — он ухмыльнулся, это далось ему также легко, как дыхание. Дыхание Ацуши сбилось, несмотря на то, что он пытался казаться спокойным, его собственное тело предавало его. — Почему ты говоришь так, будто это хорошо? — Это может быть так, — усмехнулся другой. Ацуши отчаянно хотел знать, от какой мысли так потемнели глаза его партнёра. Это было опьяняюще для глаз, и впервые в жизни Ацуши захотелось напиться. От этого, от Дазая. Он хотел этого так долго, что признать это только сейчас – невыносимо. — Я завидую вам, Дазай-сан. Мужчина, о котором шла речь, приподнял бровь при его вздохе. — Как же так? — Ты всё время такой спокойный и собранный, это удивительно. Ты не волнуешься, как я. Мне пришлось одолжить несколько таблеток у Йосано-сенсей, чтобы перестать дрожать, прежде чем мы пришли сюда, — Ацуши обнял себя за плечи, восхищённо посмеиваясь, — Ты, должно быть, привык к таким вещам, я уверен. Свидания и отношения, они тебя не смущают. — Я ни в малейшей степени не кажусь тебе нервным? — Дазай выглядел слегка удивлённым. — Вовсе нет. — Тогда я хороший актёр. Не в силах сдержаться, тигр насмешливо вздохнул. — Да, точно. — Видишь вот это? — Дазай поднял ладони, которые он вытащил из-под ткани на коленях, – жест, который он повторял всю ночь. — Ты продолжаешь вытирать руки, — Ацуши кивнул, всё ещё не понимая, к чему он клонит, — Я думал, это просто зуд, поэтому не стал совать нос не в своё дело, — он честно ответил. — У меня потеют ладони, — Дазай бормочет почти неловко, ёрзая под пристальным взглядом младшего, — Я несколько раз ходил на свидания, но у меня никогда не было отношений, — признался он, — Мне просто никогда не было интересно. — Что? — может быть, Ацуши просто нужно проверить уши. — И, если это поможет, последние пару недель я часто ходил плакаться к Куникиде-куну, — брюнет фыркнул, как будто вспомнив приятное воспоминание, — Из него получился бы отличный семейный консультант. Ацуши открыл рот, не находя слов. Он жалел, что у него их нет, хотел бы, чтобы он не замолкал в самые неподходящие моменты, когда ему так много нужно было выразить. И снова его переполняли чувства к Дазаю. Они заставили его замолчать и сдавили горло, так что всё, что он мог сделать, это надеяться, что Дазай прочтёт в его взгляде любовь и благодарность. Конечно же, когда мужчина встретился с ним взглядом, его лицо разгладилось в ласковом выражении. Возможно, Дазай чувствовал то же, что и он, – улыбнулся Ацуши. Возможно, они оба были немного не в ладах со словами. Еда была восхитительной. Предыдущая официантка принесла им еду, но на этот раз она, казалось, избегала их взгляда, одарив Ацуши извиняющейся улыбкой, прежде чем поспешно уйти, и он понял: она действительно не знала, что он и Дазай были вместе. Честно говоря, кто мог её винить? Ацуши и сам не был уверен в этом даже некоторое время спустя. Осознание того, что всё это испытание было ничем иным, как недоразумением, заставило его почувствовать смущение и в то же время меньшую тревожность . За едой дуэт перешёл к более беззаботным темам о работе и недавних делах. Ацуши потерялся в их привычном подшучивании, пока они не остановились, едва заметив, когда вышли из кафе. — О, — произнёс он, заметив дверь в свою комнату в общежитии, — Похоже, это всё. — Разочарован? — Дазай толкнул их плечами, намереваясь подразнить. — Да, — Ацуши обнаружил, что снова выпалил правду, воспользовавшись ключами, чтобы открыть дверь в свою пустую тусклую комнату, — Мне действительно понравилось сегодня вечером, Дазай-сан. — Конечно, понравилось, — Дазай закатил глаза, скрестив руки на груди и нахально опираясь на одно бедро, — Почему бы и нет? Ты был со мной. Полагаю, ему нечего этого стесняться. — Да, сэр, спасибо, — глаз Дазая дёрнулся, а Ацуши напрягся, — Э-э, я имею в виду... — Ацуши-кун, ты даже не называл меня сэром раньше! — Мужчина застонал, его плечи поникли, — Ты начал сразу после того, как мы стали партнёрами. — Возлюбленными, — Сердце Ацуши исправило прежде, чем его мозг отреагировал, заставив его лицо раскраснеться. — Возлюбленными? — Дазай наклонил голову. — Я думаю, это подходит, — подавив смущение, Ацуши со сдержанной улыбкой заправил свою длинную серебристую прядь за ухо. — Я вынужден не согласиться, — Дазай огорчённо сморщил нос, и Ацуши нахмурился. В тот момент, когда Дазай наклонился, чтобы встретиться их взглядами, сердце Ацуши подпрыгнуло. У него был тот знакомый блеск в глазах, который кричал о беде. — Видишь ли, я ещё не совсем успел возлюбить тебя, — он поддразнил низким шёпотом. По спине Ацуши пробежала дрожь, он резко втянул воздух, и губы Дазая криво изогнулись. — Ты! — Ацуши оттолкнул игривого мужчину, сопротивляясь желанию закричать или спрятаться в своей комнате и запереть двери. Замки всё равно не могли остановить Дазая, — Ты бесстыдник! — Он мог только воскликнуть, всё его лицо пылало. Дазай взял паузу на полуслове, сделав задумчивый вид. — И знаешь что, ты можешь называть меня так, как тебе удобно. — Н-но... — Всё в порядке, — он улыбнулся ободряюще, но как-то подозрительно, — Это не должно быть принуждением. Ты можешь называть меня сэром, если тебе так хочется. — О, хорошо, — Ацуши колебался, делая шаг назад, — Почему я чувствую приближение какого-то "но"? Засунув руки глубоко в карманы, Дазай вошёл за ним в общежитие. — Что ты имеешь в виду? — Дазай-сан...? — Ацуши чуть не споткнулся обо что-то, голова гудела от предвкушения. Единственным источником освещения был лунный свет, проникающий через порог, создавая серебристый ореол вокруг высокой фигуры. — Кёка-чан дома? — прошептал Дазай, тихо закрывая за собой дверь. Его шаги по направлению к Ацуши были приглушёнными, грациозными, как у кошки. Дыхание Ацуши участилось, когда он прижался спиной к стене. — Эм, я-я-эм... — улыбка Дазая зловеще растянулась, — Она... у Танидзаки, я думаю. — Прелестно, — несмотря на то, что комната была пуста, мужчина прошептал, прижимая Ацуши к стене. Ацуши прошептал в ответ, его мозг был недостаточно сговорчив, чтобы он мог усомниться в этом. — Что мы делаем, Дазай-сан? — просто для уверенности, просто чтобы его колени перестали так подкашиваться. Карие глаза сверкнули, пронзительные, как у чеширского кота, заставив его на мгновение отвести взгляд. Взгляд Дазая оценивающе скользнул по нему сквозь ресницы, когда он неторопливо сократил расстояние между их телами. Ацуши подавил вскрик, когда кончики их носов соприкоснулись. — Что бы ты хотел, чтобы мы сделали? — Его хриплый смешок заиграл на щеках Ацуши. — Я не знаю, — Ацуши выдохнул в ответ на улыбку собеседника, несколько раз моргнув, — Я действительно не могу думать. Вслед за сдержанным весёлым фырканьем перевязанная ладонь Дазая задела серебристые волосы на его затылке, вызывая мурашки на коже. — Я не понимаю тебя, Ацуши-кун. Ты такой... красивый, — юноша, о котором шла речь, забыл, как дышать, — Милый, добрый и сострадательный, это... — он на мгновение умолк, погладив его по щеке. Ацуши терпеливо ждал, когда он продолжит. — Знаешь, твои эмоции вдохновляют меня, — его наставник улыбнулся, почти смущённо, — И всё же, несмотря на то, что ты такой, какой есть, что ты отрицаешь, что похож на идиота... — Он вздохнул, — Ты просто пошёл дальше и с невозмутимым лицом попросил меня не изменять тебе, если только тебя нет рядом. — Я думал, что извинился за это, — Ацуши покраснел, — Мне жаль. — Извинения ничего не значит, если ты имел в виду то, что сказал, — Дазай выглядел нехарактерно серьёзным, но запнулся, увидев, как съёжился младший, — Мой сломленный ангел, — он обхватил ладонями залитые слезами щёки Накаджимы, — Я посмотрю, смогу ли я тебя излечить, — пробормотал он. — Могу ли я излечить тебя? — Ацуши накрыл забинтованные руки своими и пробормотал что-то в ответ. Дазай на мгновение растерялся. — Если кто-то сможет, — он не давал пустых обещаний, что принесло большое утешение им обоим, — Хотел бы я ответить на это с лёгкостью, но я... действительно не знаю. — Я имею в виду, самое меньшее, что мы могли бы сделать, это попытаться, верно? — Ацуши слабо улыбнулся, — Просто знай, что я полюбил тот беспорядок, которым ты являешься, Дазай-сан, — он не знал, что способен сказать всё это без сердечного приступа, но он должен был сообщить своему возлюбленному. Дазаю нужно было услышать его мысли. — ...Я здесь скорее для того, чтобы любить тебя, чем для того, чтобы исправить, поэтому так я и сделаю... Хорошо? Дазай смотрел на него мертвенно-неподвижно, в отдалённой дымке, но его аура никоим образом не была холодной, отнюдь нет. В его глазах промелькнул огонёк, который Ацуши нашёл очаровательным. Тигру так сильно хотелось стереть с него усталость. — ... Х-хорошо. Ацуши перестал дышать, когда мягкие губы целомудренно прижались к его губам, и сжал веки, когда покалывающие ощущения пронзили его. Дазай отстранился слишком быстро, но всего на несколько сантиметров, носы удобно прижались друг к другу, когда он с любопытством и лёгким румянцем выдержал безмолвный взгляд Ацуши, и тот решил, что розовый цвет идёт его наставнику. Ацуши ущипнул себя за бедро сквозь тёмную ткань и взволнованно вздохнул, когда понял, что это не сон. В темноте его мирной комнаты в общежитии тишину прорезало прерывистое дыхание его и Дазая, которым Ацуши наслаждался бы лучше, если бы мог сосредоточиться на чём угодно, кроме руки, касающейся его талии, тепла тела мужчины, окутывающего его, привязанности, горящей в его неподвижных глазах. Застигнув врасплох, Дазай снова поцеловал его, на этот раз прижимаясь с более глубокой страстью, одной рукой удобно обняв юношу за талию, в то время как другой осторожно обхватил его затылок, наклоняя голову. Ацуши промурлыкал в поцелуе, прервавшись где-то на полпути, когда он обвил руками шею Дазая, прижимая их друг к другу. Слегка покусывая его, Дазай бормотал слова похвалы и ободрения в перерывах между вдохами, ещё больше ошеломляя шокированного парня. Ацуши судорожно вздохнул, когда Дазай разорвал контакт только для того, чтобы осыпать поцелуями-бабочками его нос, щёки, подбородок, проведя по челюсти и задержавшись под ухом. — Дазай-сан... — он взмолился и откинул голову назад, обнажая горло в ответ. — Ты довольно красноречив, не так ли? — Ацуши извинился бы, если бы не почувствовал, как улыбка Дазая обжигает его пульс, не услышал едва скрываемый трепет в его лукавом бормотании, — Дай мне услышать, как ты мурлычешь, мой тигр, — он легонько поцарапал его зубами. Ацуши зажмурился от гортанного стона, который он издал, чувствуя, как слабеют его колени. Внезапно он возрадовался небесам, что Наоми выбрала именно эту ночь, чтобы пригласить Кёку, поскольку сейчас у него не было сил держать свой бесстыдный рот на замке. Несправедливо, что Дазай всегда знал, что сказать, чтобы заставить его потерять самообладание. — Вот и всё, Ацуши-кун, спасибо тебе, — Дазай дразняще коснулся губами его горла. Его голос звучал заметно более запыхавшимся, чем раньше, — Это было прекрасно. Ацуши с трудом сдержал жалобное хныканье, решив, что ему хочется услышать похвалы этого человека больше, чем зарыться в канаве. Он сглотнул и сделал глубокий вдох. — А-а-ах! — слегка выгнувшись у стены, Ацуши обнаружил, что ему мучительно держать руки при себе, пока Дазай хмыкал у впадинки на его горле, облизывая её для пробы. Тебе придётся уважать меня чуть меньше. Эти слова, которые Дазай прошептал ему ранее. Ацуши сглотнул и нерешительно собрал тёмные пушистые локоны в кулак, а затем требовательно потянул. Смешок вибрировал на его коже, и Дазай подчинился молчаливой мольбе, посасывая и прикусывая нежную плоть до покраснения. — Д-Дазай-сан-Дазай... Даза-а...~ — Ацуши обнял и крепче прижал улыбающегося Дазая к своему плечу с тихим стоном, — Ммм... — Дазай-сан, что? — озорно прошептав, Дазай особенно сильно прикусил одно местечко, крепче сжимая талию дрожащего юноши, одновременно проводя вниз по его позвоночнику длинным гладким пальцем, — Что-то зацепило твой язычок, котёнок? Возбуждение от этих действий обрушилось на его тело сокрушительной волной, заставив его непроизвольно дёргаться и выгибаться. — Ах-! Осаму, пожалуйста, я... — Ацуши взмолился, прежде чем его дрожащее тело застыло, и он подавился последним словом, прикусив развязавшийся язык и проклиная себя. Затаив шок в груди, Ацуши заметил, как у Дазая участилось дыхание. Неужели ему нравится, когда его так называют? Он не стал задерживаться на этом вопросе. Дазай оторвался от плеча Ацуши, его глаза почернели, как смоль. — Пожалуйста, что? Ацуши почувствовал, как напряжение между ними сместилось и трансформировалось. Прежний игривый тон сменился страстным бормотанием, а блуждающие руки, казалось, наконец успокоились, медленно скользя вниз по его талии, восхитительно опускаясь еще ниже. Прикосновения Дазая стали более твёрдыми и властными, его гипнотизирующий взгляд полностью захватил Ацуши в ловушку, оставив его зачарованным и затаившим дыхание. Ацуши зашипел, не в силах оторвать своих широко раскрытых глаз от этих тёмных омутов, плавающих в желании. — Хмм? Осаму, пожалуйста, что, милый? Ацуши был далеко не в себе ещё до того, как его назвали милым в таком тоне. — Осаму, я... Мне нужен ты, — прошептал он в отчаянии. Напряжение повисло в воздухе, затрудняя дыхание. Эти двое потеряли себя, пленённые опасным волшебством, прижавшись друг к другу так близко, держа друг друга так крепко, ступая по слишком тонкому льду чистого желания, и прикосновения Дазая были обжигающими и, о, такими, такими захватывающими. Ничто другое не имело значения, он хотел большего. Юноша не хотел ходить на цыпочках вокруг да около, он хотел нырнуть и утонуть. Похотливые глаза Ацуши из-под прикрытых век были прикованы к его футону. — Мне нужно, чтобы ты... Подождите, что он говорит? Это был Дазай-сан. Чувствуя себя так, словно на него вылили ушат ледяной воды, Ацуши издал сдавленный звук и прикрыл рот рукой, широко раскрыв глаза. Почувствовав перемену в его поведении, Дазай отпустил его, моргая, чтобы избавиться от своего ленивого взгляда. — Хм? Что случилось? — поймав пристальный взгляд парня на футон, его глаза расширились, встретившись с Ацуши, который выглядел как олень, пойманный светом фар. Затем уголки его губ приподнялись. — О. Ацуши напрягся. — Нет, нет. Это не то, что ты думаешь... — А-цу-ши-кун~ — Дазай издал вздох, предвещающий скандал, и Ацуши снова безумно покраснел, пряча лицо в ладонях, — И на нашем первом свидании, не меньше?! Я думаю, для этого ещё слишком рано, — поддразнил он. Будь Ацуши чуть более уравновешенным, он бы поддразнил в ответ за его красное лицо. — Я не хотел ставить тебя в неловкое положение, — поэтому вместо этого он застонал и сполз по стене, скорчившись от стыда. — Кто сказал, что мне неловко? — Дазай приподнял бровь, опускаясь вслед за парнем. — Ну... — Ацуши отвлёкся, уставившись на матрас, на котором он спал, его невинность теперь была навсегда разрушена в его сознании, — Я... ты бы не хотел меня таким. Я ведь мужчина. И я имею в виду, что это нелепый образ, на самом деле. Я просто... лежу там... — ему хотелось прекратить бессвязную болтовню, но он был взволнован и не мог остановиться. — Превращённый в горячее бессвязное месиво в моих объятиях... — прошептал Дазай, воспользовавшись застывшим состоянием Ацуши, — Выглядящий таким милым, когда умоляешь меня, — он продолжил пренебрежительным тоном, растягивая слова, — Это заставляет меня чувствовать множество вещей, но, о, ничего общего с неловкостью. Дазай высказывал свои сокровенные мысли горячим и влажным дыханием на ухо Накаджиме. — Позволяя мне услышать твоё пение всеми теми прекрасными способами, которыми я мог бы заставить тебя голосить. Образ того, как ты извиваешься и стонешь под моими прикосновениями, пока я наслаждаюсь прекрасным зрелищем того, как ты разваливаешься на части вокруг меня, кусочек за кусочком. Ты это имеешь в виду? — промурлыкал мужчина. Ацуши медленно моргнул, возвращаясь к жизни, когда Дазай взял его за подбородок и поднял вверх, чтобы встретиться с его холодным и насмешливым взглядом. — Веришь или нет, но я почти не сдерживался, потому что ты так произнёс моё имя. Мало того, ты сказал, что тебе нужен я. Милые закатные глаза, ты даже не представляешь, насколько ты привлекателен, — он рассмеялся. С этими словами Дазай небрежно пересел рядом с шокированным юношей, как будто ничего не произошло. — Это ответ на все твои вопросы, красавец? — спросил он с притворной невинностью, точно так же, как в кафе. Ацуши не знал, смеяться ли ему, плакать или распластаться на полу. — Д-да, Осаму, — он провёл рукой по лицу, изображая смесь всех трёх. — Что, я выцеловал из тебя сэра? — самодовольно пропел мужчина. Ацуши закатил глаза, несмотря на смущение. — Дазай-сан, так и есть.