Цветок Кадамба

      Солнце цвета пряной куркумы, спешило к горизонту, неумолимо ускоряя бег времени. Зависшие в небе алые полосы, оттеняли закатную темноту, вот-вот потеряясь в следующем дне. Будет ветрено. По комнате стелился мягкий свет, сквозь арки и колонны, просачиваясь до большой кровати с балдахином. Весь воздух вокруг, казалось пропитался извинениями природы, а возможно и гневливых до этого богов. Допускающих, их воля — дорогая ошибка, что в будущем, будет уплачена всей Индией, и цена будет высока.       Резиденция рода Шарма, тонула в цветах и зелени. Ароматы витали в каждой зале, оттеняемые лишь горечью переживаний, некогда счастливый хозяйки. Яркие всполохи, искры в темноте. Бурная пестрота красок прошлого дня, сменилась на мрачную картину, под эгидой бесполезных украшений нежеланного празднества. Не одна комната не была обделена роскошью убранства, скрывающего за собой лишь неминуемую реальность завтрашнего дня.              Деви сидела у трюмо, что было заставлено дорогими маслами, доступными лишь девушкам ее статуса. Драгоценная госпожа, казалось превратилась в алмаз, что так старательно продавали английскому лорду. Проклясть их всех. Каждого, кто повинен в ее горе. Так и не проронив ни слезы, что неограненными камнями засели где то в глазах, она смотрела в зеркало. Прекрасная, юная госпожа. Служанка роптала над ней весь вечер, беззвучно оплакивая участь девушки. Три года — столько было отмеренно, для того, чтобы доказать, она достойна. Нести фамилию рода, их путь и ответ перед богами. Одна из четырех главных семей, богатейшая и воспитанная преемница дел брата, была отдана чужеземцу, для сохранения хрупкого мира. Такова воля Темной Матери. Ослушаться богов — почувствовать гнев, так ли боязно? А если душа потеряет истинный путь, в погоне за эфемерным, стоит ли все это боли. Деви не знает, лишь опускает взгляд, роняя голову поверх сложенных рук. Как сладко пахнет лотос, окропленный кровью врага. Она знает, с этого момента — это ее воля.       Слушая текст письма, она казалось теряла остатки здравого смысла, всматриваясь в лицо Камала, что беспристрастно читал вслух. Каждая строка отзывалась резью.       «Деви, тут только твое имя, и больше ничье.»       Калидаса была бы приятной смертью. Приятнее, чем маячащее в завтрашнем дне будущее. Она замерла. Госпожа Басу и Радж Дубей, казалось не видели не в одной букве подвоха, упиваясь возможностью вершить историю родов, чужой, нежной девичьей рукой. Кто же она? Разменная монета или шахматная фигура? Устойчивая стена или хрупкая грань? Зеленые глаза загорелись пламенем, стоило встретиться с опустошенным взором напротив.       Рам бледен, золотистая кожа покрылась испариной на висках, а кудри, что пахли глубоким мускусом и амброй, взметнулись, когда парень качнул головой от бессилия. Он знал, с самого начала знал о таком исходе, сейчас замерев изваянием. Деви, пыталась выискать в каждом из присутствующих, хоть одно оправдание происходящего, но, натыкалась на колкость решительности. Сара и Радха, стояли рядом, лишь резко схватившись за руки. Перечить матери — бестолковое решение. Оно давно принято.       Сегодня в храме была служба. Необходимые ритуалы кружились вокруг Деви, создавая очередную головную боль. Но большая боль, сохранялась где-то внутри. Рам проводил служение самостоятельно, сняв повязку, что скрывала глаз, он то и дело смотрел, не отрываясь. Секунды перетекали в часы, часы превращались в минуты. Нарастающее ощущение неизбежного струилось по телам их двоих. Дурманящие благовония коптили в обширном зале, а огонь плясал по стенам. Молитвы шептались вокруг Деви, волнами усиливая головокружение. Ей дурнело от каждого действа. Стойко заставляя себя выдержать пытку, она сжимала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Не позволяя потерять из виду цепкие разноцветные глаза.       Ракшас и его ракшаси еще никогда не были так близки к аду, как в этот день. Стук крови в висках, и желание упасть в его руки. Ударить в грудь от непростительной тоски и неверия. Укусить, разодрать в клочья и воскресить по новой. Сейчас в ней говорила богиня, что могла быть успокоена лишь своим мужем. Но и этого бога у нее отняли. Деви плавилась и собиралась воедино тысячу раз, не позволяя даже мускулу на лице обнажить слабость.       Она — полноправная госпожа рода, но какими путями…       Последнее жертвоприношение, липкость рук, кровавые символы. Тошнота от несправедливости. Темнота. Голова на знакомых коленях и потеря сознания, он поймал, как всегда. Унимая свою и ее муку.       Очнувшись в личных покоях брахмана, Деви долго приходила в себя. Рейтан, все еще не дал ответа, насчет ее проблем. И когда Рам появился из-за полога, она как никогда хотела, чтобы их застали. Застали и поженили, поэтому вскочив с мягкой софы кинулась ему на плечи. Наконец позволяя слезе упасть на дорогой шервани господина Дубея. Деви повисла на его шее, хватаясь дрожащими пальцами за вышитую ткань, царапая щеку о инкрустацию. Прильнув всем телом, ощущала теплые ладони на талии, что проникли под алую мантию. Приподняв рыдающую девушку, Рам лишь усилил объятья, нашептывая неразборчивые извинения. Прижимая сильнее на каждом вздохе, силясь слиться воедино и никому не отдать. Утопить ее в своем теле и сохранить на всю жизнь.       — Приходи сегодня в храм, — вкрадчивый шепот настаивал у самого уха Деви, — притворись, что снова хочешь выехать на коне, я буду ждать, к полуночи.       Поцелуй, скользнул от виска к скуле. Опуская Деви на пол, и нехотя отстраняясь от объятий, Рам перехватил ее лицо ладонями. Длинными пальцами он стирал соленые потоки. Перстень каждый раз опалял кожу металлическим холодом, заставляя приходить в себя. Деви тянулась сама, ныряла в каждое прикосновение, не противилась и не перечила. Если она когда то хотела стать махарани — то только с таким махараджем.       Несдержанный порыв, острая необходимость и страсть, вили из Деви веревки. Она притянула Рама, с остервенением впиваясь в губы, несомненно получая настолько же злой ответ. Сейчас было все, обида от его знания, но молчания. Утерянная вера в справедливость жизни. Рам и его игры, что все эти пять лет не давали ей покоя, перерастая в их общую тайну и маленькую смерть. Она ненавидела, но настолько же была влюблена. Ведома своим желанием. Почему их не застали раньше? В пекло все это, скормить всех Асурам! Руки скользят на его затылок, путаясь в волосах, а легкие загнаны от потери кислорода. Рам целует глубоко и мокро, не давая улизнуть. Мнет бедра бесстыдно, задирая юбку сари. По спине скользит вторая рука, вдавливая грудные клетки друг в друга. Грех всегда сладок. И нет другой женщины, ради которой он пошел бы против всего рода и воли богини.       Деви разрывает поцелуй, отталкивая Дубея. Ногтями упираясь в плечи. Создает дистанцию, отбирая у Рама последнюю крупицу терпения. Облизывает раскрасневшиеся и опухшие губы. Зуб на зуб не попадает от эмоциональной встряски, но она берет себя в руки. Стойко скрывая такую непозволительную личину. Глаза обводят каждую черту лица мужчины. Перед ним, снова драгоценная госпожа Шарма. Которая отвечает:       — Я сама решу, куда и к кому я прихожу, — с ужасающе дерзким выражением, она придвигается к Раму, провоцируя новый порыв. — или ты забыл, с кем говоришь? Господин Дубей.       Темная мать сделала выбор — отдав на растерзание, свой самый драгоценный цветок. Юная и пылающая душа, приняла участь лишь из одних рук.       Рам Дубей, посягнул против веры богов — того, было не избежать.       Ведь женщина, что подарила ему свободу от боли, обещана другому, его руками. Он вырежет дар внутри, и любого, за этот последний вечер. На то, воля Махакали. Игра началась.