Плен

— Сатору, тебе бы перестать смотреть фильмы как только появляется свободное время. Потренировался бы. — Гето вальяжно развалился на кровати своего одногруппника. Он частенько забегал в его комнату после нудных занятий, здесь парень чувствовал себя спокойно. Да, свою комната нравилась ему не меньше, но все же здесь ощущалось что-то родное. — Может быть, ты прав. Но если я прямо сейчас не посмотрю фильм, ты сам будешь виноват в том, что мой мозг взорвется. Почему Яга-сенсей настолько скучный? Его лекции просто мрак. Каждый раз застрелиться хочется. — Сатору ныл, перебирая свою уже приличную коллекцию кассет, которые он с трудом и трепетом собирал уже пару лет. — Сам же небось хочешь посмотреть со мной фильм. — он улыбнулся ехидно-ехидно. — Ты неугомонный. — хмыкнув ответил ему Гето, театрально складывая руки на груди. Конечно же хотелось посмотреть очередной идиотский фильм, который Сатору с большей долей вероятности знает наизусть. Он всегда выбирает то, что уже неоднократно смотрел, каждый раз ненароком раскрывая концовку. Но сегодня у Гето нет настроения от слова совсем. А все из-за Яги-сана, который вновь решил возомнить себя самым главным и не допустил парней до миссии. Он решил, что первогодки во главе с Сёко должны больше тренироваться, хотя парни готовились к этой миссии продолжительное время. Глупый сенсей. — Ты тренируешься настолько много, что я успел забыть как выглядит твое лицо, а оно если быть честным стало похоже на использованную губку. — с неким саркастичным отвращением сказал Сатору, строя непонятно-чудовищную гримасу. Гето хотелось врезать ему. — Нам срочно нужно развеяться. То заведение с аркадными играми давно манит меня, ну, что скажешь? — в его глазах мелькали искорки неподдельного интереса. — Ну же. В кой-то веке у нас появился выходной. Возможно и вправду нужно развеяться, чтобы снять накопившийся стресс и вдоволь наиграться в не так давно открывшемся заведении. Годжо успел прожужжать все уши о том, как же круто в этом месте. Он буквально мониторил отзывы в интернете, все сильней восхищаясь местом и томно вздыхая из-за плотного расписания. — Думаю нам действительно стоит сходить туда. — немного подумав ответил Гето, приподнимаясь с кровати. — Я уделаю тебя в каждой игре, смотри не расплачься. — самодовольная ухмылка появилась на лице парня. — С нетерпением жду. — со смешком ответил счастливый Годжо. — Жаль что плакать сегодня будешь именно ты. — вот это нахальная морда. В конечном итоге как и ожидалось, Гето уделал его в каждой игре. Сколько бы раз они не начинали заново, итог был единым. Годжо закипал, начинал истерить как маленький ребенок, увидевший в магазине давно желанную игрушку, которую родитель покупать не собирался, и с криком повторял. — Еще раз! — вопил держа в руках пластмассовый автомат, благодаря которому надо было расстреливать монстров, красовавшихся на достаточно большом мониторе. — Мы уже четыре раза сыграли, не пора ли тебе остановиться? — Гето с трудом мог сдержать глупый смешок, дабы еще сильней не разозлить и без того опечаленного одногруппника. — Нет, давай еще раз! — топал ногой парень, пытаясь вразумить совершенно озадаченного Гето.— Я же знаю, что могу тебя победить. Ну давай же. — Эй, Сатору. — мягко произнес парень, забирая из рук друга оружие. — Пойдем уже. — иногда Сатору действительно напоминал маленького ребенка. Быть может так оно и было. Им всем приходилось прятаться за масками серьезных и взрослых личностей, которым неведом страх, боль и разочарование. Всегда нужно казаться безэмоциональной куклой, которой чужды любые проявления чувст. Но иногда случалось так, что маска начинала трескаться по швам, из-за того, что внутреннее я хотело вырваться наружу, заявиться о себе, сказать «Да, я тоже тут, я тоже живое!». Они всего-лишь подростки. — Гето, пожалуйста. — он смотрел взглядом побитого щенка, заставляя внутри Сугуру все сжиматься из-за боли. Хотелось укрыть его от этого мира, позволить быть счастливым, но они выбрали свой путь и дороги назад уже нет. — Последний раз. — все же сдался парень, передавая автомат обратно. Он знал, что для Годжо это действительно важно, видел по глазам, как тот жаждет выиграть. Сатору старался изо всех сил, хотя признаться честно играть он не умел совершенно. Он почти не попадал в монстров, но нещадно жал на курок, в надежде что попадет в цель если будет тратить обойму за обоймой. Гето вновь выигрывал, его счет превосходил на пару баллов, из-за чего на лице Сатору красовалось неподдельное разочарование. Сугуру решил поддаться, дать одногруппнику хоть раз победить. Он больше не старался попадать, лишь принимал удары монстров, постепенно лишающие жизней. На мониторе Гето красовалось лишь одно сердечко, совсем быстро иссякающее. Ему было плевать на этот проигрыш, благодаря нему он наконец-то смог увидеть искреннюю улыбку Годжо, тянувшуюся на пол лица. Он был похож на Чеширского кота, довольный и весьма удовлетворенный собственной победой. — Я же сказал, что смогу выиграть. — нахально произнес Сатору, вставляя оружие в специальное отверстие автомата. Его искренний смех разносился по полупустому заведению, заставляя внутри Гето что-то болезненно сжиматься. Ему нравилось видеть Годжо таким. Таким простым и радостным, таким по-детски наивным и до жути счастливым. У них в жизни мало чего-то действительно хорошего. Каждый день может стать последним. Шаманы привыкли не привязываться к людям и жить одним днём. Так проще. Гето жил так, не думал ни о ком, просто желал достичь верха, отучиться и помогать людям. Быть может когда-нибудь уйти из шаманства и стать совершенно обычным человеком, завести семью, дурацкого лысого кота, которого в дальнейшем можно будет одевать в различные цветастые свитера и купить квартиру где-нибудь на окраине Токио, и жить. Просто жить и не задумываться о миллионах проклятий, которые окружают людей. Но все это невозможно. Лишь глупые мечты бестолкового подростка. — Эй, Сугуру. — послышался голос одногруппника. — Ты чего застыл, все хорошо? — Годжо выглядел обеспокоенным. —Извини, я просто задумался. — парень почесал затылок, натягивая на лицо привычную легкую улыбку. — Пора возвращаться, думаю Яга-сан будет действительно зол. — Опять этот старикан. — презрительно произнес Сатору, пиная от раздражения воздух. — Может быть насыпем ему гвоздей в штаны? Будет смешно смотреть на то, как он мечется из стороны в сторону. — выдал глупое предложение мальчишка, двигаясь к выходу. — Как ты вообще собираешься насыпать ему гвоздей в штаны, идиот. — который раз вечер Сугуру закатывает глаза, стараясь не зацикливаться на беспощадно пожирающих мыслях. — Живей, Сатору, мы опаздываем. На улице начало темнеть, улочки Токио окрасились привычными тусклыми фонарями, цветастыми огоньками небольших забегаловок и палаток с различными вкусностями. Парни шли молча, удивительно, но прохожих почти не было, лишь парочка пьяных мужчин, направляющихся из кабаков домой. Каждый из мальчишек думал о своем. Им редко доводилось наслаждаться компанией друг друга в таком ключе. Обычно приходилось долго и муторно выяснять отношения, бросаясь гнусными словечками и невнятными речами о том, как же они терпеть друг друга не могут. На самом деле все это конечно же было ложью. Ни один из них, не представлял собственной жизни без другого. Рука Гето потянулась в карман форменных брюк, в котором лежала всеми забытая пачка сигарет, её ему когда-то дала Сёко. Там же лежала и совсем дешевая зажигалка, которую подростки купили не так давно, из-за придурка Сатору, вырвавшего нитку на рукаве, из-за чего шов постепенно начал расходиться. Парень курил не в первый раз, наверное было бы глупо предполагать, что мальчишки не баловались этим время от времени. Дружба с Сёко все же давала знать о себе. — Ты же бросил. — сказал Годжо, увидев знакомую пачку в руках друга. — Иногда можно. — ответил ему Сугуру, прикуривая.— Сатору, как думаешь, каким будет наше будущее? — тихо спросил вдыхая едкий дым в легкие. — Кто же знает. Я никогда не задумывался об этом. Проще плыть по течению. Не вижу смысл строить какие-то планы на будущее, не зная смогу ли я выжить завтра. — он был серьезен как-никогда. Вновь повисла тишина, такая до боли под ребрами раздражающая и противная. Были слышны лишь приглушенные шумы улицы, тихая музыка, доносившаяся из открытой двери, ведущей в очередной бар, и ветер, тревожно набирающий обороты. — Сатору, никогда не оставляй меня. — горько-горько прошептал Гето, смотря на человека рядом. — Я и не собирался. — с едва заметной улыбкой ответил ему Сатору, продолжая свой путь. — Мы же сильнейшие. — даже не видя его лица, Гето осознал, что он улыбается так легко и нежно, как может только великий Годжо Сатору. — Спасибо, Сатору. — сказал парень, выкидывая окурок и приминая его ногой. — Пошли быстрей. Скоро отбой. — побежал вперед, заставляя одноклассника прибавить темп. — Это не честно! — возразил Сатору, мчась следом за другом с веселым хохотом. *** Как и ожидалось, вернувшись, им пришлось выслушать целую лекцию о том, что каждый ученик Токийского столичного магического техникума должен возвращаться в общежитие строго до отбоя, чего кстати говоря парни так и не сделали. Они опоздали всего на жалких пару минут, но войдя в здание тут же наткнулись на сердитого Ягу-сенсея. — Я надеюсь вы все поняли. — строго произносит преподаватель, приспуская излюбленные солнцезащитные очки на переносицу. — Больше не повторится. — сказал Гето, скрещивая за спиной пальцы. Он понимает, что еще как повторится. Плевали они с Годжо на правила. После того, как Яга наконец отпустил их, парни пошли в сторону своих комнат, расположенных в левом крыле здания. Они жили прямо рядом с первокурсниками, которые уже приличное количество времени мирно сопели в своих кроватях. Конечно же, они безумно вымотались за день. Проклятие попалось на удивление паршивым. Мало того, что оно умело неплохо скрывать собственную ауру, так еще и обладало удивительной скоростью и прыткостью( об этом кстати говоря рассказал Яга-сенсей, в перерывах между своим криком). Хайбаре знатно так влетело, парнишка чуть руки не лишился, благо с ними поехала Йери, которая ловко разобралась с этой проблемой, благодаря своей проклятой технике. Парни шли тихо-тихо, дабы никого не разбудить. Не очень уж хотелось выслушивать все накопившиеся претензии Нанами, который и без того особо симпатии к старшим не питал. — Спокойной ночи, Сатору. — сказал Гето, наконец-то встав напротив своей двери. Не хотелось оставаться одному. Совершенно. Хотелось подольше побыть рядом с Годжо. Хотелось укрыться от мира в его объятиях и позабыть обо всем на этом свете. Но в реальности он никогда не скажет о своих желаниях. Слишком уж они позорные и до жути непристойные. Годжо для Гето, что-то большее чем просто друг. На друзей не пялятся неотрывно по несколько минут, друзей не хочется касаться как только выпадет удачная возможность. Друзей не хочется поцеловать. А Гето очень сильно хочет поцеловать Сатору. Гето довольно-таки недавно наконец понял что влюбился. Как придурок, как сопливая пятиклассница, пишущая поэмы о своей безответной любви. Влюбился сильно и по-настоящему. Причем осознал он это совершенно глупым образом. Всего-то подловил себя на мысли о том, что просыпаясь с утра, первое о чем он думает - это Годжо Сатору. О его чудесно улыбке, о этих бескрайних голубых глазах, внутри которых скрываются тайны мироздания, о том, что ему хочется его обнять. Сильно-сильно. Он ловил себя на мысли о том, что смотрит на Сатору слишком долго, настолько, что изредка Сёко бьет его кулачком по плечу со словами «сейчас дыру прожжешь». Но он не мог отвести взгляд. Хотелось наслаждаться своим одногруппником всегда, везде. А черт с ним. Жизнь одна, вдруг уже завтра Гето умрет на миссии так и не открыв свое сердце? Умирать с таким грузом на душе глупо, а еще глупее держать в тайне то, о чем можешь сказать в любую секунду. Ведь всего один диалог, одна фраза способна изменить все, что происходит между ними. Это так глупо. Глупо. Глупо. Глупо. — Сатору. — произносит Гето, открывая дверь в свою комнату и ступая на порог. — Ты мне нравишься. — шепотом, тихо-тихо, говорит он, не оборачиваясь, прежде чем окончательно зайти в комнату, закрыв за собой дверь. Сказал. Сказал то, о чем никогда не хотел говорить. Так просто и так неожиданно даже для самого себя. Внутри стало вдруг тепло, безмерно, сердце билось быстро-быстро, казалось еще немного и оно точно окажется прямиком у ног Сугуру, вырвавшись из грудной клетки. В комнате тихо и эта тишина непроизвольно начинает пугать. Лишь приглушенный стук в дверь нарушает воцарившуюся идиллию. За дверью очевидно стоит Годжо, из-за чего Гето начинает немного потряхивать. А вдруг они подерутся? Вдруг Годжо его возненавидит? А вдруг.. плевать. Гето аккуратно подходит к двери, дергая ее за ручку, пропуская парня внутрь, и о боже господи наконец-то включая в комнате свет. — Это правда? — нетерпеливо спрашивает Сатору, выжидающе смотря на друга. —Да. Да, Сатору. Ты нравишься мне. — он смотрел ему прямиком в глаза, стараясь не отводить взгляд, хотя нутро так и кричало «Отвернись». Хотелось вопить от досады, не хотелось видеть реакцию. Он ожидал всего. Ненависти, криков, того, что в конечном итоге Годжо быстро выйдет из помещения, громко хлопнув дверью, но все это быстро вылетело из его головы, когда Сатору резко сократил дистанцию между ними, впиваясь в его губы. И в этот момент время остановилось, весь мир буквально перевернулся с ноги на ногу раз так двадцать, заставляя все внутри трепетать от неожиданно-резкого тепла, разливающегося по всему телу. Губы у Сатору мягкие, совсем немного отдающие чем-то сладким-сладким, напоминающим клубничные моти, которые парень так обожает есть после тренировок. Он нежно сминает губы Сугуру, нервно хватаясь руками за его немного запачканный пиджак. Ощущение, что все это - сон, и Гето должен с минуты на минуту проснуться от назойливого звука ненавистного будильника, но этого не происходит, сколько бы времени не проходило. Они и вправду здесь, в комнате Сугуру, целуются рядом с его кроватью, позабыв обо всем на свете. Целуются настолько по-ребячески плохо, что любой, увидевший это человек, смог бы засмеяться от таких тщетных попыток выдать что-то действительно стоящее. Никто из них никогда не целовался, только у себя в мечтах, скорее всего друг с другом, не произнося этого вслух. Приятно, до одури хорошо. Гето мог мы вечность стоять так, прижимая к себе Сатору близко-близко, но недостаток кислорода рушит воцарившуюся идиллию, напоминая о себе. Сугуру отстраняется, все так же не выпуская из объятий своего то ли друга, то ли любовника. Лишь смотрит на него, с нескрываемым восхищением. — Ты тоже нравишься мне, Сугуру. — нарушает тишину Годжо, выдавая тихую фразу, показавшуюся в пустой комнате до безумия громкой. Гето понял что попал в плен из которого ему не хочется выбираться.