Жил да был монах

Монах жил в своей старой хижине. Хижина стояла высоко в горах и каждый раз он просыпался неспешно. Торопиться он не любил. На ключе он приводил себя в порядок. На дне ключа всегда были нужные для него камни, которые он ел. Приходя обратно домой он молился своему алимаху-покровителю. Им был Шут. На этом его обязанности заканчивались. Дальше он был волен делать что ему вздумается. Убирать дом или рисовать мелом на камнях знаки. Он был свободен здесь и одинок в комфорте. Одинок он был годы, а может и сотни лет, ведь маленькие деревушки, по началу стоящие в десятках километров от горы разрослись настолько, чтобы стоять уже у её подножья. С того момента к нему начали приходить гости. Гости незваные, но в основном приятные. Встречал в своей лачуге он многих. Будь то скалолазов, какую-нибудь семью выбравшуюся на отдых, разного рода путников и даже желающих попасть ему в ученики. Удивлялся он последним, ведь чему может научить с детства изолированный от всех монах? Мудростей он не знал. Заклинаний тоже. Он лишь любил Шута, а в молитвах к нему не было никаких премудростей. Поэтому ему нечему было учить пришедших. Любил он разных путников из далёких земель. Были они разного рода и вида. Кто-то походил на насекомое, кто-то тёк как масло, а у кого-то не было лица, зато были шикарные крылья. У кого-то была очень мягкая кожа и нежные глаза. Кто-то ходил с туманом вместо головы. Рассказы у них были не менее интересные. Любил каждый своего алимаха. Кто Беса, кто Цепь, а кто Перо. Молились они тоже по-разному. А кто-то не молился вовсе. С монахом делились разного рода подарками. Часто простыми безделушками, но больше всего из этого ему нравились книги. До чего же монах любил книги. Каждая из них была особенной. Какая-то дивно пахла, у другой кололся переплет, у третьей страницы были мягкими, подобно шёлку. Он их бережно хранил для тех, кто читал. Гостей он любил, но больше всего любил тех, кто читал ему его книги. Когда гость брал книгу в руки монах снова будто становился ребенком, который любит сказки. Он садился перед читающим и внимал каждому слову приложив палец ко рту. На самом деле монахом он себя скорее считал, чем им являлся на самом деле. Ведь нёс он божью службу и жил далеко от всех. Это всё что он знал о роли монаха. И это ему нравилось, не смотря на то, что он так привык к гостям, приходившим после разрастания деревень, что скучал, если никто не приходил к нему больше месяца. Он бы вернулся и покинул своё жилище навсегда, но не любил жизнь в деревне. Там было много выбора. Выбирать он жуть как не любил. Особенно, если выбирать нужно было быстро и обязательно. Поэтому он и убежал ещё будучи совсем мальцом. В его лачуге. На его горе. Не за чем было спешить или выбирать. Нужно было только собирать съедобные камни и держать помещение в порядке. Поэтому жил он спокойно. И спокойно прожил долгие сотни лет, наполненные одинаковыми, но счастливыми, как он считал дни. А может и живёт до сих пор.