По дороге в Тампере

От Санкт-Петербурга до Тампере оставалось ехать порядка нескольких часов. Юхо уже пересек финскую границу и двигался в густом облаке тумана, настолько плотном, что даже скорость было трудно определить. При такой видимости он, конечно, здорово рисковал. Иной водитель и не заметит мотоцикл, хоть весь увешайся светоотражателями. «Но я ведь экстремал, черт возьми», — подумал Юхо. Глаза побаливали от напряжения. Он устал, его сильно клонило в сон. Но главное, он опаздывал на встречу с группой, и это тревожило больше всего. Чтобы не заснуть за рулем, Юхо принялся обдумывать план действий на вечер. Ему нужна была бутылка пива, минимум пять минут спокойствия и горячая ванна, а потом уже он мог идти сворачивать горы. Может, позвонить? Юхо счел это здравой мыслью. Еще неплохо было бы подремать, но в дороге это было просто невозможно. Мозг ворочался вяло, колючий ветер развевал волосы и забирался под куртку, въедливый скрип тормозов и резкий визг шин заставляли каждый раз неприятно вздрагивать. По левой стороне шоссе мелькали длинные ряды сосен, темных и голых. Юхо свернул на правую полосу и пристроился за громадным фургоном в широкую ленту черного дыма. Лучше уж немного подышать выхлопными газами, чем быть размазанным по обочине. Мотоцикл сильно повело в сторону. Юхо подскочил, чуть не улетев в кювет, но схватился за руль и в последний момент сумел выровнять его. В глазах на несколько мгновений потемнело, от накатившей слабости выступил холодный пот. Как будто со стороны он видел, как изо всех сил давит на газ, пытаясь повернуть мотоцикл на проселочную дорогу, слышит протяжный рев двигателя, в ушах свистит ветер, на стекло шлема падают косые полосы мелких капель… В следующую секунду он въехал колесом в колею, по инерции проехал еще несколько метров и затормозил. Юхо слез с седла и схватился за голову, прислонившись к своему железному коню. Руки ходили ходуном. Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось выпрямиться. Голова гудела, перед глазами плыли разноцветные круги. Его начала бить мелкая дрожь. — Jumalauta… Такого приступа с ним не случалось уже очень давно. От размышлений о состоянии своего здоровья его отвлек порыв ветра с дождем, быстро промочивший куртку. Качаясь на негнущихся ногах, Юхо стал шарить по карманам в поисках сигареты. Чертыхнувшись, выронил ее на мокрую траву и махнул рукой. Ехать, когда у него в любой момент могла закружиться голова, не имело никакого смысла. Ему давно уже пора держать в багажнике тонометр, подумал Юхо, сунув в рот другую сигарету. Несмотря на внезапную слабость, сознание оставалось ясным. Натянув капюшон, давно потерявший первозданный желтый цвет, Юхо залез в седло и выехал на обочину, спрятавшись от ветра за хлипким, изрядно обветшавшим щитом с надписью «НЕ КУРИТЬ!». Дождь усилился, видимость упала до нескольких метров. На дорогу впереди опустилась непроницаемая чернота. Подняв воротник, чтобы защититься от холодных капель, заливавших лицо, Юхо вытянул руку, пытаясь поймать попутку. Как назло, трасса была почти пустой. Мимо него проносились редкие легковушки и автобусы, обдавая потоком брызг из-под колес, но не останавливался никто. Если бы у него не было мотоцикла, все было бы гораздо проще… Новая волна головокружения накатила на него, застилая глаза темной пеленой. Пытаясь проморгаться, Юхо услышал басовитый гудок и скрип тормозов, затем рядом с ним остановилось что-то очень большое. — Что, сынок, заглох? — как из-под воды донесся голос с сильным эстонским акцентом. — Давай, забирайся. Юхо закивал, пытаясь хоть немного прийти в себя. Затуманенное зрение уловило большой фургон и расплывчатое лицо водителя, с любопытством глядящего на него из окна. — Садись, — повторил тот, открывая дверцу, затянутую с внутренней стороны синей пленкой. — Отбуксирую тебя в Лахти. — Сейчас, сейчас, подождите секунду… — пробормотал Юхо, открывая багажник под сиденьем. Привязав мотоцикл, он кое-как забрался в кабину, захлопнул дверь и пробормотал: — Jumalauta… Спасибо. Я вам заплачу… Машина тронулась с места, пару раз дернулась и, набирая скорость, двинулась по трассе в направлении Лахти, прорезая туман светом фар. Юхо пригрелся, свернувшись на сиденье калачиком, вытянул ноги и прикрыл глаза. — Ладно тебе, — отмахнулся водитель. — Денег-то нет, наверно? — Негусто, — попытался улыбнуться Юхо. Язык не слушался, словно одеревенел. — Откуда ты такой с… не знаю, свалился? На тебя смотреть страшно, бледный как покойник. — Здоровье скверное, — признался Юхо, виновато шмыгнув носом. — Всю ночь не спал, дорога… Из Петербурга еду, родители у меня там. — Русский что ли? — спросил водитель, вглядываясь в его лицо. — Мать русская, — зевнул он в ответ, закрывая глаза и начиная проваливаться в глубокую черную яму, из которой не хотелось выныривать. — Поехал домой, в Тампере, и у меня на трассе так голова закружилась, что я… сам не помню, как… в общем, повезло, что смог выехать на обочину. — Бывает, парень, бывает, садись, погреешься… Не бойся, ничего с тебя брать не буду. Юхо что-то вяло пробормотал, засыпая. Даже если его сейчас везут, чтобы продать в рабство, ему было все равно. Он не чувствовал, сколько прошло времени, пока не заснул так крепко, насколько это вообще возможно. Все, спать… Спать и не видеть никаких снов. В ушах стоял шум дороги, приглушенно гудел мотор, пол мягко ехал вперед, а перед закрытыми глазами мелькали черные мушки. Юхо проснулся от того, что его трясли за плечо. Фургон стоял на парковке, за окном уже темнело, дождь прекратился. — Вставай, приехали. Юхо вместе с водителем выбрался из машины, размял затекшую шею и побрел к своему мотоциклу. — Хорошо привязал, — с уважением сказал водитель, отцепляя трос. — Я всю дорогу думал, что на боку твой байк везу. Вот это, я понимаю, мотоцикл. Юхо снял капюшон, пригладил мокрые волосы, потер горящие щеки. Прохлада вечернего воздуха немного привела его в чувство, хотя голова еще болела. Надо было как-то отблагодарить своего спасителя. Ничего подходящего в голову не приходило, поэтому Юхо протянул ему сигарету, но тот отказался. — Не надо мне ничего, говорю же. Лучше скажи, как тебя зовут. — Юхо. — И, помолчав, добавил: — Кауппинен. — Отто, — представился водитель. Напоследок они пожали друг другу руки и разошлись, каждый к своему транспорту. У Юхо не осталось ни малейших сомнений, что на первое прослушивание в той фолк-группе он точно опоздает. Взяв кофе в автомате, он достал телефон и набрал Йонне, ее лидеру, попросив перенести на завтра. *** В следующий раз в Лахти он оказался уже с группой, как раз недалеко от той самой стоянки. Втроём с Калле и Хиттавайненом они представляли весьма приметную компанию. — А, твой мотоклуб? — раздался голос прямо за их спинами. Юхо обернулся. Этого невысокого коренастого мужчину лет пятидесяти он явно уже где-то видел, только никак не мог вспомнить где. Калле окинул незнакомца взглядом и подозрительно протянул: — Какой еще клуб? Я если катаюсь, то только зимой на лыжах. Он повернулся к Юхо и подмигнул: по выражению его лица было видно, какого мнения он о людях подобного типа. Но Юхо уже поднял глаза на незнакомца и радостно улыбнулся. — Отто! — получив утвердительный кивок, Юхо хлопнул его по плечу и прибавил со смешком: — Только мы не мотоклуб, тут в основном все пешеходы. — Кто ж вас разберет, — добродушно фыркнул Отто. — Все такие серьезные, в коже, с волосами, только харлеев не хватает. — Jumalauta, я ведь вам тогда даже спасибо толком не сказал, — покопавшись по карманам, Юхо выудил оттуда несколько измятых банкнот. — Как раз на бензин должно хватить… Всучив деньги сопротивляющемуся Отто, он пошагал прочь. Калле и Хиттавайнен смотрели ему вслед с недоумением.