Мелкий шрифт

Последние недели декабря обещали выдаться прибыльными. По крайней мере, прежде декабрь тебя ни разу не подводил. Но, увы, в этом году всё изменилось. У твоей скромной лавки со сладостями теперь почти никто не задерживался — виной всему был этот отвратительный субъект, Вилли Вонка, и его невообразимый шоколад. Юноша в старомодной шляпе перебаламутил весь город, перевернул всё вверх дном (порой в буквальном смысле), и теперь обычным продавцам не на что было надеяться. Ты, как и остальные жители, стала невольной свидетельницей противостояния мистера Вонки и трёх шоколатье, негласных королей Галери Гурме. И, наряду с остальными, радовалась победе приезжего новичка — но вовсе не потому, что болела за него, а потому, что уповала на прекращение вашей конкуренции (о которой сам Вонка едва ли подозревал). Пусть завсегдатаи Гурме обивают порог его магазина, зато главная городская площадь наконец-то освободится от его представлений, песен и плясок, которые, признаться, тебе надоели уже по самую макушку! И к маленьким ларькам со всевозможными лакомствами — включая твой — снова потянутся покупатели. Но надежды рухнули. Вонка оказался поистине неугомонным юношей, чья кипучая энергия не позволяла ему ограничиваться магазином в лучшей галерее города. Как будто этого мало! Нет, он опять сунулся на улицу, и ни снегопад, ни весьма ощутимый мороз не стали для него помехой. С сияющим лицом Вонка выделывал сумасшедшие коленца вокруг фонтана, его помощники всячески поддерживали этот беспредел, завлекая в танец прохожих, ну а ты наблюдала за этой картиной, даром что не скрежеща зубами. — Только взгляни на мистера Вонку! — зашептала Сара, торговавшая за соседним прилавком. — Эти кучеряшечки! Этот носик! Эти ресниченьки! Лично ты считала, что Сара, вероятнее всего, поскользнулась по пути на работу и сильно ударилась головой. В физиономии этого Вонки не было ничего, о чём стоило бы говорить с таким восторженным придыханием. — Он взглянул на нас! Т/И, он идёт к нам! — едва ли не пропищала она, краснея. Ты закатила глаза. В конце концов, Сара торговала газетами, так что ей-то Вонка ничуть не мешал. И потому она могла без малейшей неприязни наблюдать за тем, как он, кружась и пританцовывая, устремился в вашу сторону. В то время как ты встретила этого кучерявого шоколадного гения губами, сжатыми в тонкую полосочку, и хмурым взглядом исподлобья. Приблизившись к вам, он приподнял цилиндр, отвешивая галантный поклон. Изящество, сквозившее в каждом его движении, ничуть тебя не впечатлило. — Чем обязаны, господин Вонка? — пропела Сара. Но он смотрел на тебя. — Мне показалось, что леди загрустила. «А никто не смеет грустить, когда выступает великолепный Вилли Вонка, ну разумеется», — с досадой подумала ты. — Т/И сегодня с утра не в настроении, — поддакнула ему Сара. Однако ты в этом спектакле участвовать не собиралась и с завидным упорством отмалчивалась. Вонке ведь надо продолжать шоу, так что, если потерпеть немного, он наверняка отцепится и примется опять развлекать публику. Вместо этого он улыбнулся тебе ещё шире, будто полагал, что твои губы отзеркалят его лучезарную улыбку. К твоему ужасу, уголки рта дрогнули и сами собой поползли вверх, помимо твоей воли. Сбитая с толку этим неожиданным предательством, ты пропустила момент, когда Вонка с видом заправского фокусника выудил из кармана небольшую плитку в красочной обёртке и протянул тебе на раскрытой ладони. — В таком случае — угощайтесь, прошу, леди Т/И! Этот шоколад — идеальное средство, чтобы разогнать тоску. Ты всё ещё молчала. Крупные хлопья снега, плавно кружась, оседали на ресницах Вонки (ты бы даже не взглянула на них, если бы не дурацкие комплименты Сары!), на его шляпе, на предложенной тебе плитке и на его пальцах — сразу же тая при соприкосновении с кожей. «Такая тёплая?..» — откуда-то пронеслась странная неуместная мысль. Разозлившись на саму себя, ты выпалила: — Никакая я вам не леди. И шоколад ваш пробовать не собираюсь. — Но… Кажется, твой отказ его огорошил. Сложив брови домиком, Вонка так потерянно взглянул на тебя, что сердце пропустило удар. Однако не успела ты и рта раскрыть, как шоколатье сам воспрял духом, вновь засияв как начищенный медяк. — Вы вообще ни разу не пробовали мой шоколад? В таком случае вы, должно быть, единственная девушка во всём городе, которой только предстоит открыть для себя это ни с чем не сравнимое удовольствие! — Зарубите себе на носу, — ты покосилась на кончик его носа, слегка покрасневший на холоде, — мне ваш шоколад совершенно не нужен. И с чего вы взяли, что он мне понравится? Настолько самонадеянны? — Вовсе нет, — слегка смутился Вонка. — Но в том, что я делаю — уверен. Ведь главное — … — Вполне вероятно, что я стала бы как раз тем человеком, который на дух не переносит ваши вычурные сладости, — фыркнула ты, перебивая его. — Так что на вашем месте я бы не рисковала и перестала подсовывать мне их. Сара сделала тебе страшные глаза, возмущаясь тому, как грубо ты разговариваешь с предметом её воздыханий. Это лишь подстегнуло тебя. — Можете оставить этот дурацкий шоколад себе, я и без него прекрасно обхожусь. *** Стоило предвидеть, что твой выпад Вонка воспримет как личный вызов. Теперь он куда чаще околачивался на площади, пытаясь снискать твоё расположение. Зачем оно ему — оставалось загадкой. Ты выросла в бедной семье, родители умерли рано, оставив тебе в наследство лишь крошечную каморку, и какое дело перспективному шоколатье до какой-то там замухрышки, коих в городе сотни, если не тысячи, понять было невозможно. — Он добряк, — увещевала тебя Сара. — Не переносит вида обездоленных и тоскующих. — Если бы ответ крылся в этом, Вонке пришлось бы податься в благотворители, — неизменно возражала ты. — У нас в каждом доме полным-полно обездоленных и тоскующих, на окраинах уж так точно. Нет, скорее причина заключалась в том, что ты задела его профессиональную гордость. По крайней мере, других рабочих гипотез у тебя не имелось. Ну а что? Каждый, кто пробовал шоколад этого выскочки, едва ли не растекался лужей по мостовой, слагая оды таланту Вонки. В восторге оставались и взрослые, и дети, и старики. А тут какая-то упрямица отказалась признавать его творения гениальными! Конечно, твоё мнение не имело никакого веса в обществе и не могло подмочить репутацию Вонки. Однако сам он, видимо, принял слишком близко к сердцу твой отказ. — Этот шоколад я создал специально для вас… Теперь твои рабочие дни нередко начинались именно этой фразой. Вонка неутомимо придумывал новые и новые вариации шоколада, в деталях описывая удивительные компоненты, звучавшие скорее как набор ингредиентов для сказочного зелья. А ты исправно кривилась, ворочая нос. Убеждала себя, что Вонке рано или поздно надоест — и даже его неистощимый оптимизм исчерпается. — Я ничего у вас не приму, повторяю вновь и вновь! Шоколатье всякий раз грустно улыбался в ответ, словно несчастный отвергнутый щенок, чьи хозяева оставили его за порогом. Ты всякий раз надеялась, что уж этот-то отказ точно переполнит чашу терпения Вонки. Но дни шли, приближалось Рождество, а юноша продолжал штурмовать тебя. — Я никогда не подозревала, что у тебя настолько чёрствое сердце, — ворчала Сара. — Любая другая девушка на твоём месте… — Молю, перестань! — огрызалась ты. — Ещё нравоучений мне не хватало. Опрометчиво было поступать так с Сарой. Ведь именно она оказалась той, кто сдал тебя с потрохами. Об этом по наивности проболтался сам Вонка, когда в очередной морозный день бросился навстречу, стоило тебе показаться за прилавком. — Я сущий олух! — выпалил он, лучась от радости. — Я никак не мог понять, чем заслужил вашу немилость, но замечательная мисс Сара раскрыла мне глаза! Замечательной мисс Саре повезло, что она запаздывала — и поэтому избежала участи попасть под твой испепеляющий взгляд. — Как же я сам не смекнул… — продолжал меж тем Вонка, просительно протягивая к тебе руки. — Балбес! — Так о чём речь? — неохотно процедила ты. Зная Сару, она могла наплести ему что угодно. Например, нафантазировать, что ты втайне влюблена в него, но страшишься собственных чувств. Ох, лишь бы она не ляпнула подобную глупость! — Мисс Сара объяснила, что я отбиваю у вас клиентов… Клянусь, я не догадывался об этом! Это ужасная оплошность с моей стороны! Опешив, ты не сразу подобрала слова для ответа. Вот уж не подумала бы, что Сара окажется достаточно проницательной для верного вывода… Пока ты мучительно соображала, как выйти из неприятного положения, Вонка с нетипичной для него скованностью приблизился. — Прошу принять мои извинения, прекрасная леди Т/И! И позвольте заверить, что я нашёл идеальный способ всё исправить. Он робко и вместе с тем лукаво подмигнул тебе. Сердце почему-то ёкнуло, и момент для язвительной реплики был упущен. — Мы станем партнёрами! И будем вместе разрабатывать сладости для ваших посетителей. Я с ранних лет сосредоточился лишь на шоколаде, но никогда не поздно раздвинуть границы и устремиться к новым горизонтам. Уверен, вы станете счастливы, когда дело вашей жизни заиграет новыми красками! Его последняя фраза заставила тебя очнуться. С губ слетел ехидный смешок. — Дело моей жизни? Вы что, полагаете, что мне нравится прозябать на улице, продавая сладости? В таком случае, мистер Вонка, вы и в самом деле сущий олух. *** У тебя имелись все поводы торжествовать. После жёсткой отповеди Вонка наконец-то оставил тебя в покое, и возможность торговать без оглядки на надоедливого конкурента вернулась. Перед Рождеством и полосатые леденцы, и покрытые сахарной пудрой сухофрукты, и «позолоченные» орехи пользовались неизменным спросом. А к Саре на праздники приехали родственники, поэтому она решила устроить себе небольшой отпуск, и никакого нытья о твоём безжалостном поведении с «бедняжечкой Вилли» ты больше не выслушивала. Благодать! Отчего же, вопреки всему перечисленному, твоё настроение болталось на нуле, объяснить ты не могла. В канун Рождества ты распродала всё, что имелось на прилавке, но брела домой совершенно не радостная. То ли разгадка крылась в том, что встречать праздник тебе было не с кем, то ли истинная причина пока ускользала от тебя, заставляя мрачнеть ещё сильнее от неясного чувства. — Так вот какая у вас мечта… Звонкий мягкий голос заставил тебя застыть истуканом на пороге. Как Вонка попал в твою квартиру?! — Не припомню, чтобы я приглашала вас, — проговорила ты скорее изумлённо, чем возмущённо. — Ну… Мне не составило труда проникнуть сюда, — он застенчиво улыбнулся. — Уж после того, как я сумел пробраться в тайник трёх шоколатье, остальные задачи щёлкаю, как орешки. — Вопрос не только в том, как, но и в том, зачем, — заметила ты, уже начиная раздражаться. Вонка, судя по всему, не находил ничего предосудительного в своём поступке, и за одно это хотелось нахлобучить его цилиндр до самого носа. Чтобы не видеть умильного взгляда из-под полуопущенных ресниц. — Простите мне эту шалость, — взмолился он. — Вы ясно дали понять, что не желаете иметь со мной ничего общего, но… В канун Рождества ведь принято ждать чудес. — Чуда не произойдёт, я не поменяю своё мнение, — поспешно заявила ты, не испытывая никакой уверенности в сказанном. — Я и не прошу, — тут же уверил он, хотя уголки его губ печально опустились. — Я не за этим пришёл. Ты тяжело вздохнула. В твоей крошечной каморке было сумрачно и неуютно, никаким духом Рождества здесь и не пахло. Вонке явно полагалось отмечать праздник где-то в другом месте: с ним ассоциировались яркие краски, фейерверки, волшебство, но никак не серость и уныние. Чем дольше он здесь находился, тем острее ты ощущала болезненный спазм где-то в области сердца. — Говорите, что вам нужно, и выметайтесь поскорее, — буркнула ты и, устыдившись чрезмерной резкости, добавила: — Пожалуйста. — Я лишь хотел понять, о чём вы мечтаете. Раз продавать сладости — не ваше призвание, то должно же быть что-то другое, что вас вдохновляет! — Пребывание в этом клоповнике явно не даст вам ответа, — ты закатила глаза. — А вот и нет! С заговорщическим видом он вытащил из-за спины вещь, о которой ты уже давно позабыла. Этот самодельный цирк-шапито размером с ладонь ты смастерила ещё ребёнком, и он уже давно пылился на верхней полке шкафа, не привлекая к себе внимания. Разумеется, ты собиралась фыркнуть и высмеять Вонку за то, что он явно напридумывал себе какую-то чушь на основе одной никому не нужной безделушки. Но в горле встал ком, и ты не смогла проронить ни слова. — Так вот какая у вас мечта? — негромко повторил Вонка. — Это не моя мечта, а мечта наивной маленькой девочки, — ответила ты ещё тише. — Однажды мне посчастливилось побывать на цирковом представлении, родители наскребли на билет… Но когда услышали, что я загорелась идеей стать гимнасткой, запретили под страхом смерти. Кочевая жизнь, бедность постоянный риск и травмы — вот каким они обрисовали моё будущее. Перечить им я не смела, так что… — Но разве вы счастливы? — Вонка обхватил твою ладонь и заглянул прямо в глаза. — Зато из перечисленных родителями невзгод мне выпала только бедность, — скривилась ты, уходя от прямого ответа. — Грех жаловаться. Он покачал головой. — Начать всё заново никогда не поздно. Но я вижу, что вам необходимо немного смелости и безрассудства. К счастью, моя портативная шоколадная фабрика всегда со мной, и я уже подобрал идеальный вариант. Ты устала сердиться на Вонку за его упрямую уверенность в том, что он сумеет найти к тебе подход. В конце концов, сейчас ты сама сплоховала: никто не тянул за язык, можно было и не делиться воспоминаниями из детства. Поэтому теперь ты с некоторой долей обречённости наблюдала за тем, как Вонка раскрывает чемоданчик со всевозможными ингредиентами и извлекает оттуда маленькую плитку причудливой формы. — Я добавил брызги морского бриза, — взволнованно прошептал он. — Потому что он свободно мчится туда, куда пожелает. Ещё — искру молнии, потому что она заряжает дерзостью от макушки до пят. И ещё… немного корицы. — А она как связана со смелостью и безрассудством? — неподдельно удивилась ты, наблюдая за завораживающим зрелищем и растеряв весь свой скептичный настрой. — Никак. Просто она вам нравится. Я заметил, что вы всегда носите с собой термос с чаем, чтобы согреться — и от него исходит этот приятный пряный аромат, который ни с чем не спутать. Во взгляде Вонки отразилась щемящая нежность, и ты вдруг поняла, что не можешь даже вдохнуть. Голова закружилась, ноги сделались ватными. А ведь ты пока даже ни кусочка шоколада не откусила! Нет, если попробуешь — эффект может оказаться совершенно непредсказуемым. Поэтому ты яростно замотала головой, отводя ладонь Вонки. Отчего-то он не огорчился очередному отказу. Напротив, его лицо вдруг прояснилось, и он заговорил, охваченный озарением: — Я наконец-то уловил суть… Вы утверждали, что я должен опасаться, как бы вы не стали единственным человеком, которому не придётся по вкусу мой шоколад… Но правда в том, что всё наоборот. Это вы боитесь, безумно боитесь, что мой шоколад вам понравится. И вам придётся признать, что не настолько уж я плох. «Вздор, с чего вы взяли?!» — должна была возмутиться ты. А вместо этого пролепетала лишь: — Как вы догадались?.. Вместо ответа Вонка шагнул ближе и, отломив кусочек, с величайшей аккуратностью вложил его в твои приоткрытые губы. Ты надкусила шоколадку. Вилли, замерев, глядел на тебя, ожидая реакции, как будто решалось дело жизни и смерти. А ты ощутила, как рот наполняется невероятно вкусным лакомством, тающим на языке, как по телу разлетаются искорки, как сердце начинает стучать так громко, что, кажется, вот-вот пробьёт грудную клетку. Шоколад был восхитительным. Не похожим ни на какой другой. И тебя действительно охватило чувство, что ты способна горы свернуть. Но ты знала, что дело не только и не столько в шоколаде. Он лишь помог тебе признать правду. — Так как вы догадались? — повторила ты, заливаясь краской. И тогда щёки Вилли тоже вспыхнули ярким румянцем. — Просто с некоторых пор я научился читать то, что написано мелким шрифтом.