В воскресенье, 31 декабря, цветы впервые упали на землю, но так и не раскрылись. Распуститься успели только девять красных роз, десятый бутон остался закрытым навсегда, словно оставляя запятую во всей этой истории.
***
Горчица, что льется с только что купленного хот-дога, стекает по женским губам и Софа пытается языком остановить соус, не позволяя тому скатываться по лицу дальше. Вытирает большим пальцем уголки губ, а после продолжает поедание деликатеса. Дни с любимым человеком кажутся куда проще, ведь такие незначительные вещи, как немецкое блюдо в руках, пение птиц на фоне и приближение нового года, заставляют душу радоваться и наполняться новой гаммой чувств. Софья поворачивается к парню, что насупившись сидел в телефоне и тянет к нему руку, устроив ладонь на мужском предплечье. – Ты чего такой серьезный? Случилось что? – интересуется девушка, заглядывая в родные глаза, а после протягивает выпечку парню, предлагая укусить. Смотрит, как озлобленные мужские глаза поднимаются на девушку, и поджимает губы, аккуратно притянув ладонь обратно. – Я думаю.. нам нужно расстаться, – не отрываясь от телефона, произносит парень, а после встаёт со скамейки, подбирая рюкзак и смотрит на девушку, что в совершенном недопонимание хлопает глазами. Ещё вчера всё было так хорошо, ребята кормили птиц на озере, наслаждаясь теплой компанией друг друга. Рисовали узоры пальцем на небе, соединяли звёзды и говорили-говорили-говорили друг другу о том, как сильно любят. Сейчас перед Софой стоит другой человек, точно не её родной Ваня Кислов. Перед ней стоит чёрствый и холодный киса, что словно яд пускает, а не говорит о завершении их пути. – Нет..я не хочу.. Мы не будем расставаться! У нас же столько планов, столько всего, Вань.. Я же люблю тебя.. Давай всё обсудим, я всё изменю, что тебе не нравится. Я не хочу расставаться, я не хочу терять тебя.. Что не так? – подрывается с места девушка, роняя на скамейку еду и хватает парня за рукав куртки, нахмурившись. Сама не заметив того, слезы начинают стекать по щекам, но Софа лишь плечом вытирает глаза, а после вновь переводит внимание на Кису. – Я устал от тебя, Соня. Я больше ничего к тебе не чувствую, только жалость. – отрезает парень, скидывая женские руки с себя и разворачивается, намереваясь уйти. Но всё же разворачивается, останавливаясь перед девушкой на расстоянии метра, – Только не нужно за мной бегать, ты ничего уже не вернёшь. Я люблю другого человека. И запомни, пожалуйста, раз и навсегда. Я - Киса. Тебе бы умыться, выглядишь хуево. Соня слушает это всё, но молчит. В груди надрывается что-то, словно ножом режут последние нити жизни. Девушка хлопает глазами, вытирая потекшую тушь запястьем. Она видит его отдаляющийся силуэт, пропадающий под вьюгой и чувствует, как к глазам подступает новый поток слез. И в груди ноет странное чувство: вроде хочется подбежать к нему, схватить за руку, прижаться и сказать: "не уходи!", но в тоже время, она парализована, конечности её не слушаются. Она не двигается, а лишь стоит, раскинув руки, и смотрит на то, как он пропадает из её жизни, он уходит. Надолго. Навсегда?Навечно
***
Ваня метится на кухне, сжигаемый изнутри этим злосчастным чувством под названием «стыд», «отрицание» и «гнев». Нет, не то чтобы он жалел о содеянном. Он давно хотел бросить девушку, считая, что та стала грузом на его плечах. Каждодневный вынос мозга, вспышки ревности и постоянные ссоры. Кто вынесет такое? А Ритка, вот, вроде не такая. Вроде Ване взаимностью отвечает, да и не ссориться с ним, не спорит. Не девушка, а мечта. Красивая, с формами, характер лёгкий. Что ещё для супруги надо? Ваня лицо водой холодной обдает. Чего это он сейчас кипятится из-за девушки, что точно не последняя в его жизни? Чем она отличается от других? Разве что тем, что хуже остальных. Парень протирает лицо кухонным полотенцем и кидает его в умывальник, а после подбирает телефон по пути, покидая кухню. Снова тусовка намечается. Для Кислова это уже как обычный формат вечера. Как раз ещё и свободен, вот удача. Парень ставит лайк на сообщения, обозначая этим жестом то, что он там будет. Хотя не будь этого лайка, все бы и так знали, что парень появится там. Кислов собирает рюкзак с собой, обязательно закинув туда средства контрацепции и довольный покидает квартиру, уже осознавая то, каким жарким у него будет вечер. Наверняка, там будет Генка, что подгонит Ване пару грамм и время станет ещё длиннее, интереснее и ярче. Парень заходит в огромный коттедж, оглядываясь. Впервые тусовка проходит у них в этом здании, что удивляет кудрявого, но парень лишь щурит нос, направляясь в глубь здания. Первым же делом летит к барной стойке, заливая в себя всё что можно и нельзя. – А Соня где? Она позже подойдёт? – интересуется Хенк, что давно облюбовал девушку Кислова с ног до головы, пуская слюни. В ней выглядело всё настолько идеальным, желанным, а главное недоступным. А как оно может быть доступным, когда это девушка самого Вани Кислова? Скорее, достать самую дорогую картину с музея Мунка легче, нежели поиметь что-то на Софью. Ваня словно выписал на ней, выбил как на памятнике, слова о том, что это его собственность. – Честно? До пизды, – отмахивается Кислов, выпивая новый самодельный коктейль, что обжигает слизистую. Парень жмурится, а после с характерным звуком ставит рюмку на стол и хищным взглядом проходит по девушкам, что танцевали посреди зала. Хлопает в ладоши, как коварный искуситель и языком проводит по губам, – Лан, крысёныш, полетел я к дамам Парень по-хозяйски подходит со спины к Рите, укладывая руки на её груди и проходит ладонями по талии, прижимая ту за бедра к себе. Носом зарывается в волосы, целуя ту за мочку уха. Чувствует, как девушка задницей проходит по мужским бёдрам, и незамедлительно поворачивает ту к себе, убрав пряди волос за её уши. Рассматривает, всю такую красивую, сексуальную и горячую девушку, а после запустив ладонь в волосы, притягивает к себе, заключив в поцелуе. Требовательном, быстром, сокрушительном. Вкус алкоголя растворяется на губах и Ваня слизывает стоны, что исходят из женского рта. Подбирает её за бедра, унося в укромную комнатку, а после усаживает ту на кровать, опрокинув ту на спину. Вновь принимается к губам пухлым, обкусывая те, а руки уже нахально шляются под платьем, приподнимая то. Ваня губами спускается по шее, вырисовывая языком узоры, а пальцами отодвигает ткань трусов, незамедлительно входя. Слушает чужие стоны, наслаждаясь и улавливая каждый звук, и хочет уже стянуть с девушки платье, как дверь открывается. Ваня хочет рыкнуть, поворачиваясь, а там его уже оттаскивают от девушки и Ваня лишь может вырываться, озлобленно брови сведя. – Соня таблеток наглоталась, Кис, – разносится по комнате и Ваня замирает, хлопая глазами. Комната сжимается до ужасной тошноты и парень метится глазами по комнате, забираясь пальцами в волосы. Воздух кончается, паника с головой окутывает и парень издает истерический смешок. Он отталкивает людей, что столпились в проходе и бежит, так быстро, что есть силы. Он бежит по пустой серой улице, оглядываясь на бегу, под его ногами уже не асфальт, а дорога. По обеим сторонам дороги много людей. Все они стоят, склонив друг к другу лица, и о чем-то тихо говорят. Кто-то из них в это время смотрит в небо, где виднеется узкий треугольник. Только Ваня этого всего не увидит. Ему нет дела и до того о чем говорят эти люди, и до того, что до глупого узкого треугольника. Он летит к девушке, что всегда его ждала до утра. Что забирала пьяного и нежно целовала перед сном. Что так часто говорила о том, как любит. Что грела руки, хотя сама замерзала от холода. Что слышала и искала выходы. Что понимала и искала оправдания. Что любила, а не использовала. Только так жаль, что он начал это понимать, когда её жизнь может прямо сейчас остановится в этой вселенной. И тогда он опять будет слоняться вокруг в одиночестве, и будет приходить в себя долго-долго. Он вспомнит всё что с ним случилось, когда она нежно согревала его сердце. Он снова будет решать вопросы и влюбляться, искать людей. Но теперь всё это будет уже совсем по-другому. Всё больше и больше предметов в его мире будут отличаться от того, что существовало прежде. А потом всё станет совершенно другим. Он забегает в подъезд, врываясь в квартиру, дверь которой, никогда не была закрыта. Забегает на кухню, а там на кресле сидит его Соня, что спрятала своё лицо в коленях. Она поднимает на него глаза, что ели ели отдавали признаками жизни. Её улыбка пьяная настолько, что парень даже начинает задумываться, пил ли он вообще сегодня. Она хочет встать к нему, потрогать. Это правда он или иллюзия? Но она падает на пол, обессиленно закрыв глаза. Кислов, что до этого лишь непонимающе хлопал глазами в проходе, подбегает к ней, укладывая тело к себе на руки и смотрит в её глаза. Держит её руку, прося о том, чтобы она раскрыла веки вновь. Но девушка лишь улыбается глупо, снимая резиночку с волос и вкладывает парню в ладонь, чувствуя, как по щеке скатывается слеза. Она последний раз открывает глаза, вытирая стекающую слезу на щеке парня, а после жмется ближе. Но парень чувствует, как тело постепенно слабеет, каменея. Он наклоняется к ней, соприкоснувшись лбами, а после поджимает губы, зажмурив глаза. – Софья Константиновна.. – шепчет парень, а после целует ту напоследок в губы, чуствуя, как сердце разрывается на сто и один осколок, – я тебя так люблю.***
Третий день прошел со дня смерти Сони. Исследование специалистов подтвердило, что смерть возникла от передозировки медикаментами. Какими? Никто не разглашал. Они лишь вынесли свой вердикт, поставленный после вскрытия и Ванино сердце разбилось во второй раз. Первый раз был, когда девушка заплакала от его едких слов. Тогда он раз и навсегда пообещал себе, что никогда не сделает ей больно. Кислов приезжает на кладбище, отказавшись от проводов около подъезда. Ему это не надо. Ноги каменеют все больше, когда парень приближается к ряду на котором захоронена его девушка. Бывшая девушка. Ком в горле появляется сразу же, как он видит на камне нарисованный портрет девушки. Такая молодая..счастливая..и красивая. Безумно красивая. Улыбка сияет, хоть и нет солнца. Её глаза заменяют алмазы, а щёки даже на чёрно-белом варианте горят румянцем. Ваня рукой проводит по фотографии, поджав губы. У нее были прекрасные глаза, тонкие белые руки и ясный лоб с правильными прямыми линиями. Такие встречаются редко. Ваня не помнит таких, как она. Кажется, таких и нет. Он смотрит на фото, не в силах оторвать от него взгляд. Разум затуманивается, парень садится на поваленное дерево недалеко от надгробия. Начинается дождь, медленно переходящий в ливень. Кажется, что эти камни качаются и шипят, смеются, он смеётся тихо, зло и глухо, слушая чьи-то голоса. Его сердце полно любви к ней. Эта девушка была его всем. Она была вся - лучшее, настоящее, нечто, ради чего он вообще жил, чем стоило жить. Его вера в жизнь. Вокруг стоят обычные могилы простых людей, где хоронят прах, видит море, дома, серый песок и чахлые цветы. Вот только она действительно была самой лучшей из всех. Она спасла его от скуки, от боли, во всех отношениях вырвав из пустоты. Она заставила его жить, а ведь он совершенно не представлял, что такое жизнь, кроме мутного существования. А она взяла и сделала его цельным. Словно взяла за руку, и повела по жизни. И вот наконец, он встретил ту самую любовь. Лучшую из лучших. Она, как оказалось, единственная. Всего этого достойную. Самая-самая. Настоящая. Неповторимая. Его Софья Константиновна.