Ночные кошмары Кавеха

Нельзя сказать точно, когда это всё началось, когда Кавех чуть ли не каждую ночь стал приходить в комнату к Аль-Хайтаму, получить успокоительные поглаживания по голове, но это и не сильно важно. Сейчас, Кавех уже не стесняется приходить ночью в комнату соседа, не стесняется осуждения в чужих глазах, не стесняется своей слабости перед этим чёртовым кошмаром. Аль-Хайтам больше не боится сделать Кавеху только хуже своими действиями, да и он бы никогда не сделал хуже. Ни за что. Любое действие мужчины всегда бы повлияло на архитектора только в положительную сторону. Неважно, что сделает секретарь, но он никогда не сделает хуже, но в слух это, Кавех, конечно, никогда не скажет, по крайней мере самому Хайтаму. Первая ночь, когда Кави всё же набрался смелости и переступил порог чужой комнаты, прошла довольно таки неловко, но очень даже эффективно. Блондин неловко постучал в соседнюю комнату, и не дожидаясь ответа, зашел внутрь. Аль-Хайтам повернулся набок, протерев сонные глаза, тот непонимающе посмотрел на соседа, дожидаясь объяснений, что тот тут забыл в такое время. Архитектор ничего не ответил, он лишь молча подошел ближе к чужой кровати, одними глазами спрашивая разрешение лечь рядом. Лунный свет, что еле проникал в комнату сквозь задвинутые шторы, осветил белоснежное лицо, выдавая до ужаса печальные глаза, наполненные слезами. Аль-Хайтам от такого аж проснулся, он одним движением откинул одеяло, давая немое разрешение лечь рядом. И Кавех лёг. В комнате царила тишина, никто не собирался начинать разговор. Архитектор всё также печально и подавлено смотрел в белоснежную простынь, пока его сосед хмуро всматривался в его лицо. Рубиновые глаза были опухавшие и до жути красные, лицо бледное, неестественно бледное, плечи чуть подрагивали, выдавая Кавеха с потрахами. Кошмар, определенно кошмар. Со стороны секретаря послышался глубокий, отчаянный выдох. Секундой позже старший почувствовал, на своей голове прикосновение чужой руки, что мягко, еле касаясь прошлась по всей длине волос, остановившись где-то на макушке. Рубиновые глаза переместили свой взор с простыни на чужое лицо, в такой мрачной темноте, пытаясь найти бирюзововые глаза соседа. Получалось не очень хорошо, голова болела от слёз, глаза предательски слипались и ужасно болели, но увидеть выражение лица секретаря очень хотелось. Вторая рука пепельноволосого подцепила краешек одеяла, получше укрывая тело блондина. Пальцы второй руки вновь прошлись по всей голове, заставляя расслабиться и невольно закрыть глаза от приятных ощущений. В полной тишине послышалось такое же тихое, еле разбираемое: «спи, утром поговорим», что тут же заставило забыться и провалиться в сон. Но они не поговорили. Утром Кавех проснулся один, на столе он нашел бумажку, где сообщалось, что Аль-Хайтама срочно вызвали в Академию. Во втрой раз они тоже не поговорили, и в третий, и в четвертый… Никогда. Никогда они не говорили на тему ночных кошмаров Кавеха. Во время очередной ссоры никто и никогда не упоминал ночные слабости одного и неловкие действия другого. Почему? Да они и сами не знают. Говорить об этом, вероятнее всего, неловко? Страшно? Ответа на данный вопрос нет. Для обоих парней такие ночи являются чем-то до жути личным и неприличным. Об этом не хочется разговаривать за завтраком, не хочется спрашивать советов у Тигнари и Сайно, вообще не хочется даже думать об этом. Просто хочется забыть, перелистать, как неловкую страничку книги. Но они думают об этом. Каждый из них думает об этом за завтраком, думает спросить совета у Тигнари и Сайно, хочет думать о каждой прошедшей ночи. Эта бесконечная борьба внутри, не позволяющая перелистнуть данный момент из памяти, но и заставляющая каждый раз жутко краснеть в собственных мыслях, вспоминая. Данная ночь не стала исключением. На часах было где-то около 02:47, когда дверь в комнату открылась, и еле слышные шаги разлетелись по ней. Кавех стоит посреди комнаты, дожидаясь приглашения, а может и злобного выговора, кто знает, может Аль-Хайтаму уже порядком надоела эта глупая привычка блондина, и сейчас он просто вышвырнет его из своей комнаты, не желая больше помогать. Но этого не случается. Аль-Хайтам принимает сидячее положение, глядя на Кавеха, что продолжает неловко стоять, перекачивать с одной ноги на другую. Блондин укутан в собственное одеяло, голова его опущена, а глаза вновь до жути красные и наполнены слезами. — Опять кошмар? — Спрашивает очень глупый вопрос секретарь, потирая глаза. В ответ получает лишь небольшой кивок головы. — Иди сюда. Рукой он откидывает край одеяла, легко постукивая пальцами по свободному краю кровати. И Кавех идёт. Откидывая своё одеяло в сторону, мужчина быстро забирается на чужую кровать, ложится совсем близко к чужому телу, утыкаясь носом в накаченную грудь. С каждым разом расстояние между их телами всё уменьшалось и уменьшалось. Сейчас, блондину уже не так уж и стыдно прижиматься совсем близко к чужой груди. Да и пепельноволосый не против. В очередной раз Кавеха укрывают, посильнее заматывая в одеяло, что бы точно не замёрз! Лёгкое прикосновение к блондинистым волосам, и такие нежные объятия, что полностью заставляют расслабиться, почувствовать себя в безопасности и забыть всё плохое, что мужчина видел пару минут назад в кошмаре. Длинные пальцы пропускают сквозь себя золотистые от света луны пряди, пока вторая рука обнимает лежавшего рядом за талию, немного поглаживая спину сквозь тонкую ткань футболки. Самовольно зарываясь носом в эти самые пряди, чувствуется лёгкий запах ромашки. Приятно. Бледные длинные пальцы вытирают слёзы, немного массируют, глаза, что бы было не так больно. Приятные чувства от еле ощущаемых прикосновений на голове и спине заставляют таять, даже хотеть большего, но нельзя. Пока ещё рано переходить черту, Кавех не знает, почему Аль-Хайтам вообще успокаивает его чуть ли не каждую ночь. В чём причина? Любовь? Жалость? Насмешка? Страшно думать об этом, страшно узнать правду. Тонкие руки смыкаются на чужой шее, образуя круг. Носом блондин утыкается куда-то в область шеи, втягивая приятный аромат. От Хайтама пахнет кофе и книгами, неудивительно. Хоть ароматы и банальные, и, возможно, уже давно приевшиеся, чувствовать их от секретаря всегда было очень приятно. От них не тошнило, они не не слишком сладкие, не слишком резкие, в самый раз. Так они и засыпают каждый раз, уткнувшись носами друг в дружку, втягивая приятный аромат. Это была самая обычная ночь, ничего нового, всё старое, всё как обычно, тихо и уютно. И это утро тоже могло быть самым обычным, если бы не Кавех… — Можно… можно я сегодня посплю у тебя? — Последние слова были произнесены так тихо, что если бы блондин с самого начала не говорил с нормальной громкостью, его бы вряд ли услышали. — Сразу у тебя, а не пол ночи.. — Добавил мужчина, сверля взглядом свой кофе. Ох, если бы Кавех знал, как он сейчас выглядит. Блондинистые волосы были растрепанны, что обычно не свойственно архитектору, по крайней мере, не ночью (и то, что он проснулся минут 10 назад, совершенно не является причиной!). Рубиновые глаза всё ещё были немного красные от слёз, а щеки покрылись румянцем, что на бледной коже был очень хорошо виден. Очень милая картина. Аль-Хайтам ополоснул свою кружку и направился в сторону выхода с кухни, по пути вновь легонько прикасаясь к чужим волосам. — Конечно. — Единственное, что отвечает мужчина, покидая кухню. В коридоре слышится звук открывающей двери, — Я ушёл, отдыхай. — Слышится перед тем, как дверь вновь закрывается. — Конечно… — Повторяет Кавех, довольно улыбаясь. — Конечно. Вот уже солнце давно село за горизонт, во всей квартире погас свет, а Кавех лежит рядом с Аль-Хайтамом, вновь вдыхая приятный, и такой родной аромат. — Знаешь, — Начинает Кавех, аккуратно вырисовывая неизвестные узоры на шее соседа, — Думаю, ты мне нравишься. — Становится стыдно, лицо невольно ещё сильнее утыкается в чужую шею. Гробовая тишина. Аль-Хайтам молчит, тем самым заставляя Кавеха нервничать и сожалеть о сказанном. Да, как он и думал, всё не будет так, как в его радужных местах, вот она — суровая реальность. Больно. — Может быть, ты уже хоть что-нибудь ответишь? — Спустя пару минут всё же решается спросить блондин. — Спи. Утром поговорим. — Единственное, что архитектор получает в ответ. Опять эта фраза, опять эта ложь. Кавех уже тысячу раз пожалел о своей просьбе, о своих словах, о своих чувствах… Хочется убежать прямо сейчас, скрыться где-нибудь и сидеть плакать, долго и громко, что бы наконец-то выпустить все эмоции. Но он лежит, продолжает лежать, не в силах что-либо сделать. Удивительно, но на утро они и правду говорят на тему чувств Кавеха. И заводит эту тему сам Хайтам. Разговор получается долгим, но спокойным. Без ссор, как это обычно у них бывает, без криков, без летающей посуды. Спокойный разговор двух людей! О Архонты, такое бывает? Излишняя откровенность заставляет краснеть, очень сильно краснеть. Кавех уже не в силах выдержать такое, всё лицо горит, а вот Аль-Хайтаму, видимо, румянец вообще не известен, ведь он сидит с невозмутимым лицом, что совсем не поменяло свой цвет. Разговор, как таково, ни к чему и не привел. Они не стали парой, не перестали общаться, Кавеха не выгнали с дома, чтож, ну уж лучше, чем ничего. Секретарь сказал, что подумает над словами блондина и своими чувствами, но сколько же придется ждать его ответа — не известно. Нет, ответ Кавех получает уже на следующую ночь. Очередной кошмар, очередной поход в чужую комнату. Всё те же действия, ничего нового, ничего лишнего. — Знаешь, — Аль-Хайтам говорит тихо, в самую макушку рядом лежащего, немного дотрагиваясь губами до светлых прядей. — Я подумал над твоими словами, и над своими чувствами тоже. Кавех задирает голову, с интересом глядя в бирюзовые глаза, пытаясь найти ответ во взгляде. Хайтам на такое лишь усмехается. Наклоняя голову вниз, он оставляет лёгкий поцелуй на лбу, затем на носике, щеке… Кавех смотрит удивленно, глупо хлопая глазами. Это всё правда? Не может быть. Он не верит. Но когда теплые губы касаются его собственных, всё тут же становится ясным. Это не сон. Секретарь целует осторожно, еле касаясь чужих губ, рукой поглаживая раскрасневшуюся щеку. От такого Кавех готов и задохнуться. Он сильнее обвивает шею соседа своими руками, прижимая ближе к себе, начиная отвечать на поцелуй. Лёгкий, ненавязчивый, такой сладкий и приятный поцелуй дарит кучу ощущений, круживших голову. Они отстраняются друг от друга, пристально глядя в глаза на против. Такие довольные и такие счастливые. Кавех довольно улыбается, прижимаясь ещё ближе. Хайтам же вновь поглаживает любимые блондинистые волосы, также довольно улыбаясь. — Думаю, ты мне тоже нравишься. Спи, завтра поговорим. И они засыпают в объятиях друг друга, и теперь так будет каждую ночь. Кавех больше не будет страдать от кошмаров, ведь рядом с Хайтамом они его не достанут, никогда и ни за что.