Айсберг

22.07.17 -Такая прекрасная. Прям «Лоли». Знаешь, я такой ублюдок, — ОН стер помаду с моей щеки большим пальцем, посмеиваясь. — Молодой, — Я посмеялась. Получилось с небольшой хрипотцой из-за давления, которое оказывал на меня блондин. Мы стояли очень близко друг другу. Одна ЕГО рука покоилась на моей щеке, вторая, словно придерживая меня, была на спине. — Если ты не перестанешь употреблять, то еще и мертвый, — ОН слабо улыбнулся, но потом, будто осознавая, повел брови. Между ними образовалась небольшая складка. Смешная ямочка заставила меня усмехнуться. Из-за этого ЕГО брови поползли вверх. — Ты чего смеешься? — ОН погладил мою бледную щеку. Всегда их не любила. Большие и пухлые. Глеб обожал их целовать, прижимать к СВОИМ, тереться, как котенок об ногу хозяина, просящий еды. — Ты похож на котенка, — Мои губы оставались в нежной улыбке. ЕГО лицо смягчилось. Прижал ближе к СЕБЕ. Положил подбородок на мою голову. — Мне жаль, маленькая. Но тебе придется когда-нибудь бросить. Мне не нравится, что вместо милых щечек я вижу скулы. Есть ты совсем перестала, — ОН тяжело выдохнул и отвел взгляд. — Прости, но не могу. По крайней мере в ближайшее время, — Я сомкнула губы в ниточку, смотря в ЕГО глаза цвета Мелиссы, — Я только начала любить себя. — Не вижу любви. Лишь ненависть. Тяжело видеть как моя, и без того маленькая, «Лоли» превращается в скелет. Я виноват, что согласился тогда. -Ничего не поделаешь, Глеб.