~Три дня назад~
Деревня у лесной опушки расцвела торговыми палатками, яствами и фонарями. Приятная музыка льётся со всех сторон. Это люди отмечают удачное завершение сделки между королевой Благого двора и старейшиной Ягой. Больше никаких посягательств на их души и созревающий урожай. Королева даровала свою защиту. - Мне стоило бы возвести вам пару поклонов. Вы потрудились на славу, старейшина, - Сёко расслабленно выпускает изо рта табачный дым. - Не думаю, что на этом всё закончилось. Хотя ты права. Это большой шаг для нашего мирного будущего. А если мы наладим ещё и торговлю с фейри, тогда для тебя станут доступны редкие травы. Тебя, как лекаря, эта идея должна приводить в восторг. - Может быть, может быть, - её влажные губы, плотно обхватывающие сигару, растягиваются в лёгкой улыбке. Никаких посторонних звуков, никаких лиц, но Яга чётко ощущает - наблюдают. Он оборачивается раз, другой - мерцающий свет огней, тени деревьев. - Сугуру! Сугуру скорее! Пока ты плетёшься, раскупят все яблоки в карамели! - отдалённо доносится взволнованный зов неугомонного мальчишки - Годжо. - Сатору, ты единственный в деревне, в кого влезает два килограмма. Нам некуда спешить. Чужое присутствие не покидает Масамичи весь праздник, но он не подаёт вида. Его люди не должны быть встревожены в такой день. Кусты за торговыми палатками издают тихий шелест. Сгорбленный, маленький, старый эльф нетерпеливо притирается к ноге хозяина. Они одного вида, но совершенно разного статуса. - Господин Кендзяку, этот человек именно тот, что вам нужен? Он выглядит суровым, - голос горбатого эльфа противно хрипит. - Это потому, что в своей юности он был одним из лучших охотников на наши головы. Нет лучшего времени для переговоров с ним, чем сегодня.***
- Что ты такое? - Яга ступает на порог собственного дома, когда решает заговорить. Из темноты раздаётся смешок и наконец на свет выходит мужская фигура. У него характерные заостренные уши, дерзкая ухмылка и огромный шрам на лбу. Масамичи уже имел возможность видеть его несколько лет назад подле Неблагого короля эльфов. - Мне доставляет удовольствие знать, что ты не так прост, староста, - лицо Кендзяку расплывается в коварной улыбке, - Моё имя Кендзяку или всего лишь фейри, который жаждет небольшой выгоды. - Выгоды? Кажется с вашей королевой мы всё обсудили. Никаких прорех в договоре. Если только ты не шпион тёмных фейри. Кен беспечно махнул рукой, показывая, что это не суть важно. - Знаю, знаю о вашей сделки. Однако я пришёл, чтобы предложить вам свою. Яга скрестил руки на груди и вздёрнул подбородок. Это уже было интересно. - Ещё одна сделка? Не много ли на себя берёшь? - Ну, ну, не горячитесь вы так, старейшина. Сделка мелкая, но выгодная, - он медленно продвигался к сути. - Выкладывай. - Сразу бы так. Упрямство здесь не к чему. Я хочу использовать людей из твоей деревни для эксперимента. Ваш вид мне интересен, - начал издалека Кендзяку. Яга заметно напрягся, а улыбка на лице фейри стала шире. Она превратилась в настоящий грубый оскал. - Я лишь задам им пару вопросов, возможно мы немного прогуляемся по интересным мест, а взамен вы получите самый плодородный урожай. Его можно будет продать в городе на рынке. Счастье вашим и нашим. - Нет. - К чему так категорично? Стоит хотя бы обдумать моё предложение, - его глаза недовольно сузились, хотя оскал всё ещё украшал тонкие губы. - Я уже принял решение. Повторюсь - нет. Я в ответе за каждого человека на своей территории. Условий Мэй Мэй мне было более чем достаточно. Она не даст нашему урожаю пропасть, - Яга ещё раз внимательно пробежался взглядом по чужой фигуре, - К тому же, с этого момента она охраняет нас от посягательств неблагого двора, к которому ты, очевидно, принадлежишь. Кендзяку раздражённо закатывает глаза. Масамичи слишком упрямый. - Какой самоуверенный человек. Не страшишься дерзить мне один на один, - ещё не скрытая угроза, но уже намёк. - Не страшусь. Тронешь меня и захлебнёшься в крови. Прямо как те фейри, чьи уши и крылья красуются моими трофеями. - Что ж, будь по твоему, - загадочный фейри спешно ступил назад, во тьму, - за свой отказ будь готов нести последствия, - это стало последним, что донёс до старосты удаляющийся голос.***
Горбатый, старый фейри сморщился, учуяв чужой аромат кожи. Его не смогла скрыть зелень. Приятный, женский. Он ещё помнил, какой манящий аромат исходит от эльфиек. Ни одна из человеческих женщин, по его мнению, так заманчиво не пахнет. - Господин, кажется у нас незваный гость. - Неужели? - Кендзяку издал издевательский смешок. Его взгляд устремился в сторону кустарников, где мелькнула тёмно-фиолетовая макушка. - Я часто вижу эту маленькую, любопытную фейри у границ деревни. Может она следит за нами? Было бы логично, учитывая, что вы в плохих отношениях с королём Неблагих фейри. - Ошибаешься. Она лишь незрелая крыска, которая мне пригодиться, - на этот раз его лицо исказила злобная улыбка. Утахимэ ещё не могла себе представить кровавую расплату, которая её ожидает.***
На улице только забрезжил рассвет, а Утахихэ уже ловко просачивается сквозь тернистые деревья. Фейри ночью бодрствуют, в отличие от людей. Она только что слышала странный шум со стороны плодородного поля. Могли ли люди столь рано приняться за работу? Ответ не заставил себя долго ждать. Иори увидела мужчину, такого же фейри, что и она. Он уже был ей слабо знаком. Кендзяку стоял с жуткой улыбкой над гниющим урожаем. Наблюдал, как его жадно пожирают облезлые, осквернённые животные. Они сами являлись мертвечиной родом из Леса сгинувших душ. То, что псы не успевали доесть, погибало. Они оставляли под своими лапами след из черноты и скверны. Утахимэ затошнило. К мерзкому зрелищу прибавился характерный запах разложения. Она подступила слишком близко, поэтому пришлось спешно зажать нос рукой. - Кто к нам пожаловал, - Кендзяку довольно протянул предложения, смакуя, - Маленькая, глупая фейри. Что ж, проходи. Боюсь, что мои питомцы ещё недостаточно сыты. По щелчку пальцев в сторону Иори стремительно бросилось пару животных. Ей хватило пару быстрых взмахов крыльями, чтобы забраться на толстые ветви. Псы оказались резвыми. И ей пришлось карабкаться выше в страхе за собственную жизнь. Смерть от заражения всегда медленная и мучительная. Сердце забилось бешено, а помощи ждать неоткуда. - Тебя мама в детстве не учила, что подсматривать нехорошо? - Это вышло случайно. Извините! Уберите их, пожалуйста! - она не узнала собственный дрожащий голос. - Ох, как мы завопили. Тише, тише. Я отгоню их, но с одним условием. Ты никому и никогда не расскажешь о том, что здесь видела, - Кендзяку сузил глаза, - Я узнал тебя. Ты внучка генерала Гакугандзи, что служил при дворе Благой королевы в свои лучшие годы. Что ж, я легко найду тебя, если попробуешь открыть свой хорошенький ротик. - Я поняла вас. Я никому не расскажу. Обещаю! - Иори крепко обняла ствол шершавого дерева. Живот скрутило от страха и зловония. Хотелось лишь одного - бежать. Этот тёмный фейри и его питомцы внушали лишь дикий ужас. - Молодец. Умная девочка. Животные прижали уши с запёкшейся кровью и следами гнили. Отступили к полю под пристальным взглядом хозяина. Только тогда Утахимэ было позволено унестись оттуда прочь. Под аффектом Иори не могла здраво мыслить. Она не могла подумать о том, что план Кендзяку был не только коварен, но и невероятно прост. В последующие дни Утахимэ не приближалась близко к деревне. Паника брала над ней верх. Перед глазами поднимался жуткий силуэт, а уши наполнял надрывный лай. Однако это не уберегло от людского гнева. И через три дня её выволокли к толпе, чтобы придать мести. Кендзяку был более чем доволен. Он наблюдал за развернувшейся кровавой картиной издалека. Это именно он тем самым утром оставил предположение Масамичи. Сказал, что некий пакостник, виновный в гибели урожая, часто ошивается вокруг их деревни. Стоит лишь хорошо поискать. - Это вы хорошо придумали, господин, - горбач не удержался от похвалы в сторону злобного нрава хозяина. - Лучше заткнись, а то пойдёшь на корм моим питомцам.~Сейчас~
Иори приходит в сознание когда за окном уже вновь опускаются сумерки. Впервые за несколько дней она оказалась освобождена от кошмаров. Никаких снов, лишь блаженный отдых. С первого этажа раздаются знакомые голоса и редкий смех. Они становятся причиной лёгкой головной боли. Раны дают о себе знать - ноют, кожу тянет. Однако, могло быть и хуже. Похоже, что о ней позаботились: свежая перевязка, обработанная антисептическим отваром, кожа. Утахимэ испускает протяжный вздох и заставляет себя подняться с мягкой, нагретой постели. Белые простыни в блёклых пятнах крови. Она позаботится об этом как - нибудь потом. Внимание вновь приковывает разговор с нижнего этажа. В этот раз ей удаётся разобрать каждое слово. - Хм, думаю, что она сможет рассказать более подробно, когда очнётся. Я лишь скромный наблюдатель, - во фразе проскальзывает самодовольный тон. Годжо? Кажется так его звали в толпе. Что он здесь забыл? Воспоминания накатывают бурным штормом, заставляя вскочить на ноги. Иори в спешке набрасывает на себя одежду, которая первая попалась под руку. Она вылетает в коридор на твёрдых ногах от аффекта, словно и не ранена. Утахимэ проносится по витиеватой лестнице, замирая в центре гостиной. Её сразу настигают несколько пар любопытных глаз. Однокрылые сёстры и Сатору расположились в гостиной так, словно это впорядке вещей. Сёстры были привычно облачены в одинаковые одежды, словно близняшки - Маки и Май. - Ты уверена, что тебе сейчас можно так носиться? - привычно строгий голос Маки возвращает её в реальность. Она, не дожидаясь ответа, приближается, подхватывая Утахимэ под руку. Иори переминается с ноги на ногу, бросив Маки беглый благодарный взгляд. Слабость всё же напоминает о себе. - Надо же, хорошо тебя потрепали. А я говорила, что этим, рано или поздно, всё закончится, - Май вальяжно растягивается на кресле, закинув ногу на ногу. Утахимэ сверлит её раздражённым взглядом, который быстро переводит на Годжо. Он главный объект её злости. - И кстати, мы решили немного поболтать с твоим новым другом, - сразу же отчитывается Май, - Он оказался весьма забавным. Кажется, что ей доставляет удовольствие плеваться насмешками и “ядом”. Май всегда нравилось выводить Утахимэ на эмоции. - Какого чёрта ты всё ещё здесь? - Утахимэ повышает тон. - Я тоже рад тебя видеть в добром здравии, - изучающий взгляд Сатору прошёлся по израненному телу Иори, - Относительно здравии, - он тут же пытается сменить тему, - Твои подруги предлагают мне испробовать ваших фруктов. Слышал, что у вас они куда слаще и сочнее, чем с нашего рынка. Жаль, что вы выпечкой не балуетесь. Сатору тараторит так оживлённо, словно ребёнок. - Тебе нельзя здесь находиться! - И почему же? Помнится мне, что многие люди сюда по доброй воле приходят, дабы вам служить. Чем я хуже, если просто решил проводить злобную, милую эльфийку, вроде тебя, до дома? - Годжо разводит руками и ухмыляется, выставляя себя героем. Утахимэ резко дёргает рукой и в два шага пересекает расстояние между ними. Страсти накаляются, а конфликт выходит на новый уровень. Всё, хватит! Она натерпелась достаточно. - Хочешь мнить себя героем, человек? Будь ты таковым, то остановил бы толпу ещё с самого начала! Эти слова бьют Годжо прямо по гордости. Словно ситуация, в которой они оба оказались, невероятно проста, чтобы винить его в бездействии? Нет! - Следи за языком, Утахимэ! - его громкий голос отскочил от стен, заставив Май вздрогнуть. - Это мне стоит следить за языком? Да если бы все знали, что винов… - она вовремя заставила себя затормозить, ощущая, как сжались внутренние органы, - Да, я не стану следить за словами! И что ты мне сделаешь? Поднимешь руку, как это сделали твои сородичи? Сатору вскакивает на ноги, сокращая расстояние между ними, нагло вторгаясь в личное пространство. В небесных глазах залегла тень. Иори ощутила его неровное дыхание на влажных губах. Она невольно приоткрыла рот, на шумном вдохе впуская в себя больше, словно смакуя. - Я… Годжо застыл, видя, как от него отшатнулась Утахимэ прямо в объятия Маки. В её глазах застыл леденящий ужас, словно в ожидании удара. Ответная злость Сатору всколыхнула память и панику. Паника породила дрожь в теле Иори. - Не приближайся. Н - не смей. - Утахимэ, прости, я… - Я не хочу тебя видеть. - Утахимэ… В её голове, словно мантра повторяются слова матери: "Утахимэ, милая, запомни: либо ты накладываешь чары на человека, либо сама становишься жертвой. И никогда, слышишь? Никогда об этом не забывай." - Пошёл прочь! - в пылу эмоций она закричала так, что Годжо делает шаг назад, - И не смей ко мне больше приближаться! Голос в голове тоже затих. Неужели она медленно начинает сходить с ума? Сатору поднимает растерянный взгляд на Маки, которая быстро кивает в сторону двери. Пора заканчивать. Ему больше не стоит здесь оставаться. Годжо в последний раз наблюдает за Утахимэ, словно не хочет уходить. На его лице отражается множество разных эмоций, но он физически ощущает тяжёлый взгляд Маки, и подчиняется. Иори обнимает себя руками, опуская глаза в пол. Она не смотрит, лишь слушает, как быстро удаляются их шаги и хлопает входная дверь. На несколько минут гостиную поглощает тишина. - Утахимэ, может расскажешь, что всё таки произошло? Это люди так покалечили тебя, верно? А ещё, это же тот самый мальчишка, за которым ты наблюдала всё своё детство? Май осталась с ней. Она любопытная и не любит ждать, но старается задавать вопросы аккуратно. Её тон даже приобрёл пару нот сочувствия. Возможно фальшивых, чтобы получить желаемое. В отсутствии сестры она вольна делать всё, что вздумается. Иори медленно кивает. Ей требуется ещё несколько долгих минут, чтобы начать рассказ. Она нарочно избегает красочные детали и сложившуюся ситуацию с Кендзяку. Хотя она не смеет отрицать, что пазл в её голове начинает складываться. Однако у неё отсутствует предположение, чем же она так сильно могла ему насолить. Утахимэ с уверенностью может сказать лишь об одном - к людям у неё просыпается ненависть и животный страх. - Они перешли границу дозволенного. И это учитывая, что контракт был подписан всего пару дней назад. Утахимэ, мы должны сообщить обо всём госпоже Мэй Мэй, - произносит Май, как самая преданная из приближённых слуг королевы Благого двора. Продолжение следует...