Наш последний танец

      Жестокая война. Люди в ужасе. Небо потеряло свой яркий и счастливый цвет радости, теперь оно такое же темное, как и души двух людей на пустом поле разрушенного мира. Разрушенного ими мира, их общего мира. Мира— откуда все началось. С каждым часом в округе было тише, да тише. Это был конец, конец всему. Кто победил, а кто проиграл— не понятно. В этой битве проиграли все.       Из-за чего это началось и что двигало ими? Почему все обернулось так? Кто в этом виноват и чья сторона была верной? Правление богов, архонтов, архангелов ушло в прошлое. Но будет ли без них будущее? Никто не думал даже о том, что будет после смерти прошлого. Было ли это прошлое ужасным и будет ли будущее хорошим? Вдруг это конец и дальше будет только пустошь... Вся земля прогнила и тела на ней тоже. Бездыханные тела людей, богов. Еще подающие признаки живого растения и удручающая темнота в округе спутывала все в один большой клубок. Клубок ниток, который закручен запутанно и нет высокой гарантии, что когда ты его будешь расспутывать, он не завяжется в огромную петлю, которую придется отрезать. А может эта петля происходит прямо сейчас?       Что вообще происходит? Кто где находится? Кто из них сейчас жив и как долго? Везде ли прошел конец или только вокруг пустоши, может, даже сейчас кто-то умер от чьих-то рук? Многие даже не знают, а за что они борятся... Кто-то отчаян концом, кто-то старается защитить себя, а кто-то сидит очень высоко, в горах, почти под облаками, и даже не подозревает, что происходит внизу. А может все эти крики ужасов, страха, страха смерти, ломающегося оружия достали и туда? Может их слышат даже на небе, но боятся их, поэтому и не спускаются? Может они боятся, что эти звуки станут громче, ближе, все ближе... Пока не доберутся до них? До кого они уже добрали? На кого-то уже могли обьявить охоту?       Это ли сейчас важно? Нет. Не думаю. Не важно. Забудь про это. Забудь про все. Здесь важна только я... И ты. Больше никто и ничего. Не смотри назад, не смотри по сторонам, не смотри вперёд. Здесь только я и ничего более. Смотри только на меня, думай только обо мне и не смотри ни на что другое. Только я. Я и не более.       Две фигуры под луной.       Стоя, молча под дождем       Не говори ни слова,       Не говори, не говори!       Забудь слова, забудь меня,       Забудь слова все про меня.       Стоят они так долго, молчат, но говорят. Им не нужны слова, им не нужны звуки, они и так понимают друг друга. Они понимают, что оба не правы, что оба совершили ошибки, что они... Слишком разные, они поздно поняли, что этот мир — не тот, что нужен. Но можно ли уже об этом обсуждать сейчас, когда от мира осталось ничего? Нет, нельзя, уже поздно. Тут нельзя сказать "лучше поздно— чем никогда", так как слишком поздно.       —И довольна ли вы результатом, принцесса бездны? - прервав вакуум вокруг двух особ спросил Дайнслейф, в голосе которого были чувства. Много чувств. Все они разные, абсолютно, но при этом одинаковые. Печаль, разочарование, предательство... Радость конца и радость встречи.       —Я довольна, но не этим миром. Я не довольна тем, во что я его превратила. Не довольна... Мне не нравится это. Я хотела свободы людям, что бы они имели равноправие в силах, что бы глаз бога получили или все, или никто. Я хотела убрать высокомерие богов. Но я забыла... Я ведь тоже бог. Мое поведение тоже высокомерно. Дайнслейф... - на глазах девушки были слезы, но так же была и улыбка, которая максимально пыталась превратиться в печаль, отчаяние. Обращение девушки не предвращало ничего, просто ответ на вопрос, вроде ничего большего, верно? — Дайнслейф, я прошу, прикончи последнего бога. Последнюю высокомерную сволочь. Последнюю и первую проблему этого мира. Последнюю... Твою проблему.       Эти слова... Они отчаяно говорили про проблему мира, про проблему в себе, в просьбе покончить с жизнью, в просьбе дать закончить все это. Это явно не та проблема, проблема не в том, это не проблема. Это ошибка, да, это большая ошибка... Очень большая... Не простительная. Тебя не простит никто, кроме меня.       —Последний бог. Последняя проблема и весь этот ужас будет решен. Ты так думаешь? - сократив смысл слов принцессы и подметив основное из ее слов глаза юноши отчаянно смотрели на опущенное лицо собеседника.       —Да. Все кончится. Нужно было уничтожить всех богов, я— последний бог. Так уничтожь меня и закончи мою цель. Закончи нашу цель, то ради чего ты принял мое проклятие, то ради чего ты следовал за мной, когда я убегала. — ее глаза смотрели не на него, не на землю. Они смотрели на руки, которые были в крови. Это кровь богов. Но.. Почему же она последний бог? Ведь... Кровь ее брата на ее руках все еще живая, верно?       —Ты самовольно осталась здесь, хотя у тебя был шанс продолжить свое существование в других измерениях. У тебя был шанс убрать его с этого пути. Был шанс не дать пройти тоже, что и ты. Не дать услышать весь этот обман и весь тот ужас, который пережила ты. Ты заставила его все это почувствовать. Зачем же? Ты хотела, что бы он понял тебя? Тогда почему ты его... - не успел было житель мертвого мира договорить, как на него резко напали с мечом. Золотая вырезка, это он ее сделал на нем. В вложил в нее душу, но он не думал, что эта душа пройдет через его плечо в попытках вернуться к нему.       —Заткнись! Делай, что я тебе говорю! Это... Мой последний приказ, мой покорный слуга.- резко вытащив меч, девушка опешила назад, словно этот меч был для нее слишком тяжелый, словно она не могла его удержать. Хотя... Возможно это так и есть, она не могла его держать, ей душевно тяжело его поднимать, она не хочет этого делать. Дав рывок, Люмин снова и снова нападала. Ее движения были резкие, неуверенные и ленивые. Это ей не свойственно, как одному из лучших мечников, которого видел Дайнслейф. Он ее не атаковал, только отстранял удары. Видимо Люмин слишком серьезна была настроена на свою смерть. Ее движения... Она ускорилась, стала бить увереннее, она будто зарядилась силой и забыла все свои слова.       Она была готова уже снести чужую голову, ее замах хорошо целился для последнего удара. Ей не хотели причинить вред, но, все же... Чувство самозащиты не контролируется. Дайнслейф сам не успел понять, что подставил меч прямо в сторону девушки. Звон пробудил сознание. Она выкинула свое оружие, она не собиралась ничего с ним сделать. Это был лишь манёвр. Очередная манипуляция... Девушка,что была в полете легко упала на меч, ее руки уже были свободны, меч проткнул ее полностью, так что продвинувшись вдоль него до конца, она слабо обняла Дайнслейфа. С ее глаз шли слезы, на губах была легкая улыбка, а руки слабо держались об него. Она целилась точно, что бы уничтожить свое последнее сердце, которое было приготовлено только для одного человека. Которое она держала живым только для него. Которое билось до конца специально для него.       Дайнслейф был в ужасе. Он покорился приказу, которому не хотел. Он убил последнего бога. Девушка с окровавленными руками держалась рукой за его волосы, а другой за плечо. Она окрашивала его светлые волосы в красный цвет. Она будто пыталась отметить то, что это Дайнслейф убил богов и их кровь принадлежит ему. Вокруг ничего нет. Земля мертва, люди мертвы, здания мертвы, ничем уже не спастись. Дыхание Люмин резко прекратилось, но через мгновение она продолжила дышать. Ее глаза слезились сами по себе, будь она в лучшем состоянии— она бы истерила в весь голос, но ее глаза были пусты. Он держал ее как можно сильнее, но не двигался, даже не вынимал меч, он будто наделся, что время остановится, что она перестанет истекать кровью. Он замер и лишь смотрел на это пустое лицо, окровавленное.       —Хороший... Слуга... - еле как проговорила девушка тихим голосом, почти скатываясь в ноги слуге. Она словно хотела сказать что-то еще, но ее горло уже заполнилось кровью. Она пыталась ее выплюнуть, но сил не хватало. —Это был.. Последний танец- еле разборчивые слова прошли скровь булькание крови дали девушке последний выдох.       —Госпоже не велено падать в ноги слуге... - слезно проговорил юноша, осторожно сползая на колени вместе с чужим телом. Теперь этот меч будет навечно принадлежать только ей. Он крепко держал ее, не давая ей упасть замертво на землю. Он не хотел бросать на нее это тело. Он не хотел, что бы последняя встреча кончилась там, где началась. Это не тот конец, что они хотели. Они хотели счастья всем, но только сейчас подумали о том, что его может и не быть. Не может быть счастья у других, да даже у них не будет его. А может и не было? — Я выполнил последний долг перед этим миром, а мое проклятье так и не снято. Видимо, мне придется теперь с каждым днем переживать все больше боли от скверны. Я страдал каждый день от боли по всему телу,в голове, в сердце, что и так не дышало. Оно распространялось везде. Но теперь боль будет даже не от прокляться. Хотя наша встреча тоже было моим проклятием. Судьба сыграла со мноц злую шутку. Добрых снов, моя принцесса.