Пророчество для проклятого Короля

      - Ну, как-то так.              - Да, трудный выдался вечер… Хорошо, что вы вовремя оказались на месте. И как Годжо узнал об этой заварухе? Если бы он не предупредил всех, как бы всё могло обернуться… А кстати, как он отделался от Тюремного царства? Я слышала, что если врата раскрыть, то какой бы ты силой не обладал, тебя всё равно затянет внутрь.              - Механизм Тюремного царства немного сложнее, чем ты вообразила, но не суть. Сатору выручил тот молчаливый парнишка, Инумаки Тоге, кажется. Его проклятая речь - сильная штука. Одним словом духов отбросил, даже этого ублюдка, собравшего весь вшивый сброд. А ещё властителем себя считает.              - Ты о ком?              - Ах, бывший маг – Кэндзяку. Подлый, расчётливый, заноза в заднице. Знает, кем пользоваться нужно и как. Захватил тело Гето, получив доступ к его технике контролирования проклятий, и устроил праздничный шабаш. Упор, видимо, был не только на силу, но и на моральную дезориентацию Сатору. Сама знаешь, они с Сугуру были хорошими друзьями. Это почти сработало.              - Не представляю, что он почувствовал, когда увидел его… особенно после того, как сам его… фуф… А что потом было?              - А потом все герои вечеринки разбежались, так как упустили момент с заточением. Одному, правда, уйти не удалось, наш шестиглазик его по стенке размазал. Видела бы ты его в гневе. Ммм, такой опасный. Не хотела бы я с ним связываться в таком состоянии. Кэндзяку запечатали в его же Тюремное царство с помощью отряда Зенин и доставили в Токийскую школу. Дальше ты в курсе. Допрос. План с уничтожением всех немагов. Скукотища.              - А что с Юджи в итоге?              - Его так и не нашли. И вряд ли найдут. Старейшины приняли решение о приведении казни Итадори в немедленное исполнение после его обнаружения в связи с предательством стороны магов. Бедолагу обвинили до кучи в соучастии в нападении на Сибую, краже проклятых предметов особого уровня, подчинении воле Двуликого и освобождении того от оков. Уверена, пацан просто сбежал. И правильно сделал. Он же не дурак и понимает, что тот мерзкий старикашка только и видит во снах, как поскорее его убить. А тут такой повод.              - Ты ведь и сама знаешь Юджи. Он бы не стал сбегать от ответственности и тем более участвовать в этом всём. Не думаю, что он пропал по своей воле. Надеюсь, с ним всё в порядке.              - Полагаю, что к его исчезновению мог приложить руку сенсей, так горячо любящий своего маленького ученика. Не зря же он настолько спокойно отреагировал на решение совета о казни, но так страстно защищал всех приближённых к Итадори, якобы они к пропаже мальчика не имеют отношение. Словно знал, что ему ничего не угрожает, кроме старикашки. Возрождение Короля проклятий остаётся неоспоримым фактом, но что-то мне подсказывает, тут всё намного сложнее, а наш малыш-Итадори не такой уж и невинный сосуд. Слишком много здесь странных совпадений. Но это лишь моё мнение, за которое мне не платят…                     *** 12 часов назад              Маги до последнего были настроены скептически к предупреждению сильнейшего о нападении проклятий, пока над торговым центром Токио и всем близлежащим районом около восьми вечера не опустилась завеса.              Огромное количество празднующих Хэллоуин оказалось запертым внутри странной полусферы. Сначала всё было спокойно, разукрашенные жители не видели в невидимом барьере опасности. Было смешно и забавно смотреть на дорогу, но не иметь возможности идти по ней, так как какое-то стекло не позволяло пройти. Фокус или массовый гипноз, не иначе.       Все смеялись и фотографировались друг с другом. Каждый оценивал костюм и грим рядом стоящего или искал себе подобного персонажа, чтобы отбить кулачок. Жители думали, что барьер - это часть шествия или скорого представления, поэтому панику не наводили, пока не появился первый настоящий пострадавший. Из-за костюма зомби, окружающие не сразу поняли, что человек истекает кровью не понарошку. Однако когда он упал замертво, поднялась шумиха, и под неизвестно откуда донёсшийся голос «Пока не объявится Сатору Годжо, вы будете умирать один за другим» полилась алая река.              Кто-то выпустил полчище проклятых существ различных рангов, которые без капли жалости избавлялись от каждого человеческого отродья. Конечно, не всем, но многим повезло спастись с помощью быстро подоспевших магов. Благодаря заранее распределённым позициям и группам обладатели техник оперативно сориентировались на местности и придумали план.              ***              Пока партизанские отряды боролись с духами и всячески старались спасти людей в самом эпицентре сражения, а Годжо предотвращал своё запечатывание, Мэй Мэй с её братом и Юджи спокойно изучали станцию метро на другом конце барьера.       Задачей команды, в отличие от остальных, было найти и уничтожить заклинателя второй завесы, которая, как оказалось, блокировала возможность всех магов попасть на пятый уровень любой из станции. Конечно же, дело оказалось не самым простым, ведь источником блокиратора мог быть как живой объект, как и любой предмет. Дама с косой решила разделиться. Она вместе с Уи Уи взяла на себя всё выше земли, а Юджи отправила исследовать подземку.              Розоволосый без тени сомнения ринулся по лестницам вниз, исследуя все платформы на наличие чего-либо подозрительного. На удивление везде было пусто и слишком тихо. Ни людей, ни проклятий, ни крови, ни странных предметов. Словно на этом участке всё давным-давно вымерло. Спускаясь всё глубже, мальчик начал думать, что идёт совершенно неверной дорогой и следовало бы вернуться назад, чтобы помочь Мэй Мэй с поисками сверху или хотя бы сменить станцию.       На одном из уровней Итадори наконец-то ощутил проклятую энергию и бросился к источнику. Недалеко от ступенек стоял странный лохматый мужчина и устало смотрел куда-то сквозь стены. Услышав приближающиеся шаги, он обратил внимание на мага и еле заметно улыбнулся.              - Юджи Итадори, я так полагаю, - протянуло существо. - Какая удача, что именно я встретил тебя первым.              - Ты меня знаешь? - мальчик не стал близко подходить к растрёпанному незнакомцу. Доверия тот не внушал совсем.              - Конечно, знаю. У тебя ведь много имён. Юджи. Сосуд Сукуны. Убийца моих братьев, - мужчина явно был враждебно настроен, судя по чернеющему взгляду. - Видишь ли, не по своей воле я обрёл тело. Меня сделали частью команды, хотя я этого и не просил. Нам дали задание, ну или как они считают - план: поймать тебя живым. Только вот незадача, поймать всегда сложнее, чем убить. Особенно, если желание убить приоритетнее поимки, - прорычал Чосо и сомкнул перед собой ладони.              Над розоволосой головой пролетело кровавое копьё, разрушившее часть колонны за спиной юноши. Жижа, из которой состояла стрела, оказалась управляемая хозяином, поэтому не растеклась по поверхности, а по команде обладателя возвратилась назад, дав пощёчину магу, при этом поцарапав кожу.              «Это кровь? Он управляет долбаной кровью?» - опешил маг, удирая со всех ног от новой мощной атаки существа за первую попавшуюся преграду. «Чёрт, какой же он сильный. Главное, не угодить под удар, башку сразу располовинит, а лечиться я так и не научился. Сейчас бы монаха сюда, он быстро бы заморозил этого кроволея».              Сукуна наслаждался начавшимся шоу и не вмешивался в сражение. Всё шло именно так, как ему было нужно. Эти оборванцы уже наверняка выкрали пальцы из хранилища и ищут пацана, чтобы накормить его ими, пока он тут танцует с этим бесполезным проклятым чревом.       Бестолковые создания однозначно озадачились вопросом: как заставить пацана сожрать части дьявола, если, по их мнению, он добровольно этого делать не станет? Конечно, вырубить его и затолкать в глотку насильно. В таком решении духов Рёмен не сомневался. Если у них вообще выйдет это сделать. Пацан стал значительно сильнее, теперь это будет непросто.       Несмотря на свою веру в навыки сосуда Король контролировал то, что происходит, потому что слабак напротив недвусмысленно дал понять о намерении убить Итадори. А такой расклад уже точно не устраивал проклятие.              Юджи бегал от опоры к опоре в попытках спрятаться от смертоносных атак Чосо. Подойти ближе к существу не удавалось, так как скорость кровавых копий была слишком высокой. Срочно нужен был план, стоило что-то предпринять, пока взъерошенный мужчина не уничтожил все возможные защитные сооружения в подземке.       Почему бы просто не убежать по лестнице вверх и не сразиться с монстром на улице? Казалось бы, что может быть проще и разумнее. Там больше пространства для манёвров, больше воздуха. Только вот логика такова, что розоволосый не слабак и не трус, а ради собственной шкуры подвергать опасности мирных граждан, и так находящихся сейчас не в лучших условиях, не стал бы даже на волосок от смерти. Вот как в этот момент, например.              Глубоко дыша и шустро соображая, как можно приблизиться к врагу без урона собственному телу, Итадори машинально сложил руки в печать Сукуны и ощутил лёгкое жжение окольцовывающих его браслетов. На свой страх и риск, подгодав момент секундного промедления противника, он выпрыгнул из укрытия и, крикнув «Рассечение!», нанёс мощный режущий удар по проклятию, выплеснув в технику всю свою ярость.       Невидимые разрезы молниеносно устремились к кровавому мастеру, разрубая колонны и потолок с лёгкостью рвущих мясо оленя когтей взбешённого тигра.              От неожиданного выпада мальчишки Чосо, уворачиваясь от верной смерти, на мгновение растерялся, что позволило розоволосому быстро оказаться перед ним. Юджи вступил в рукопашный бой, вкладывая в свои удары столько мощи, сколько мог. Мужчина оказался непростым соперником, уровень его навыков боя совсем не уступал юнцу. Всё усложнялось тем, что маг просто сильно бил, вкладывая в удар проклятую энергию, а Чосо использовал при нападении своё искусство, создавая из собственной крови клинок или броню.              Юджи сразу понял, что отходить от проклятия категорически нельзя, иначе тот снова начнёт использовать дальние атаки, что существенно усложнило бы бой. Шаг за шагом, удар за ударом каждый из них становился лишь злее и сосредоточеннее. Концентрация внимания достигала своих вершин, не давая возможности расслабиться мышцам.              Прошло как минимум полчаса с того момента, как началась схватка не на жизнь, а на смерть. Никто не хотел уступать ни по выносливости, ни по навыкам. Однако опыт и возможности тела говорили сами за себя. Костяшки мальчика давно стёрлись, лицо, полоснутое наискось лезвием крови, истекало рубиновым железом, а внутренности сильно болели от их полировки кулаками и ногами, в то время как существу было абсолютно безразлично на подобные мелочи, ведь телесная броня защищала владельца от любого урона юноши.              Всё же Чосо после внезапного применения мальчишкой чужой техники, да не чьей-то, а самого Двуликого, стал намного осмотрительнее в поведении врага и собственных действиях, ведь тот в любую секунду мог выкинуть что-то запредельное вновь.       К чёрной вспышке мужчина за время драки уже привык, сопляк не переставал удивлять ни набором стратегий, ни своими умениями, ни мастерством боя. Соперником он был славным, теперь не удивительно, что Эсо и Кечизу не справились с малолетним чертёнышем. Только забываться не стоило, с кем воюет сейчас старший братик и почему. Было необходимо поскорее разобраться с дурным ребёнком, пока тот не додумался повторить опыт с нашинковкой проклятия на соломку для салата.              Отразив неслабую серию подсечек, Чосо в прыжке нанёс мощный удар ногой, отбросив мага на несколько метров. Этого было достаточно, чтобы вновь сомкнуть ладони и запустить в пацана усиленную атаку взрывной сферы. Итадори смог избежать прямого попадания, но не смог предугадать возможную трансформацию крови за спиной в уплотнённые капли.       Притянутые взъерошенным существом багровые шарики сильно ранили розоволосого в голову, отчего тот тут же потерял сознание из-за задетого нерва, не сумев уклониться от стены из игл крови. Юджи упал замертво на каменный пол лицом вниз, передав контроль Сукуне.              Восседающий на троне дьявол погрузил раненного малыша в свои владения, заботливо укладывая его на королевский шёлк. Ходящие желваки Рёмена отражали на татуированном лице всё недовольство сложившейся ситуацией. Злила собственная выбранная стратегия, где сосуду пришлось вынести эту поганую драку, якобы иначе было нельзя, чтобы не спугнуть глупых духов при реализации ими умопомрачительной идеи угощения мальца восковыми конфетами. В любом случае дело уже сделано, оставалось дождаться лишь тех самых сластей.              Чосо презрительно смерил взглядом поверженного соперника, однако близко подходить не поспешил. В голове не укладывалось, как пацану удалось использовать силу Короля проклятий, не отдавая тому контроль. Существо было далеко не глупым и наблюдательным, поэтому во время боя заметило, что мальчишка тратил лишь то количество проклятой энергии, что имелось у него в запасе. Это было крошками по сравнению с могущественным Сукуной. Значит, тот не помогал сосуду. Версия про одалживание силы в распоряжение щенка так же не казалась здравой. И всё же малец умудрился воспользоваться рассечением. Причём вряд ли ненамеренно или без ведома истинного пользователя.              Проклятие подошло к безжизненному телу. Не шевелится. Стоит ли доверять тому, что видят глаза? Иначе никак. Сгенерировав в ладони клинок крови, Чосо опустился на корточки около Юджи и приподнял розовую голову за волосы. Лезвие упёрлось в горло мальчишки, готовясь вот-вот оборвать его жизнь.       Пробубнив себе под нос что-то о мести за братьев и не особом желании убивать юнца, мужчина резко дёрнул рукой с предвкушением вида багровых брызг, но глазам так и не удалось узреть живописную картину вскрытой глотки. Что-то не дало двинуть клинком. Чосо, нахмурившись, попытался убрать от шеи орудие, но и это стало затруднительным, словно нечто удерживало лезвие. Понимая суть происходящего, проклятие с ужасом отпрянуло от мага и аккуратно взглянуло на лицо. Ничего. Перед мужчиной лежал тот же самый ребёнок.              Начался глубокий мысленный процесс. Пацан не так прост, как кажется. Его охраняет Двуликий, сейчас это стало очевидно. Возможно, причины были не так важны, однако сама реальность беспокоила. Был ли сейчас смысл пытаться убить или хотя бы трогать юнца при таких обстоятельствах? Рук лишаться однозначно не хотелось, а жизни тем более. Месть местью, но гавкать на прославившегося своей жестокостью Короля проклятий было каким-то мазохистским развлечением. Не стоило оно того.       От навязчивых мух в голове отвлёк грубый голос.              - Ты что это с ним делаешь? - вулканоголовый дух стоял недалеко от руин одной из колонн, вертя в руке странный свиток.              - Зачем мне отвечать на вопрос, ответ которого тебе известен?              - Мы чётко обозначили, что пацан нужен живым. Тебе известно, мы намерены выпустить Сукуну, чтобы вернуть власть проклятий в мире. Это и в твоих интересах, болван безмозглый, - прорычал Джого, подходя к телу.              - Ты совершишь ошибку, если отдашь ему пальцы, - спокойно ответил взъерошенный мужчина. - Здесь кое-что не так. Итадори использовал одну из техник Двуликого, не отдавая тому контроль, а когда я попытался его убить, он не позволил мне это сделать. Он защищает свой сосуд. Даже ты должен понимать, что это может означать.              - Ты меня за дурака держишь или время тянешь? Этот паршивец не мог использовать силу Сукуны. А то что тебе не позволено убить его, - Джого указал пальцем на Юджи, - доказывает лишь удовлетворение Сукуны телом пацана в качестве вместилища.              - Ты не видел то, что видел я. Что если Двуликий и мальчишка сотрудничают? Тогда…              - Тогда из-за смерти братьев ты потерял свои мозги, если они у тебя вообще были. Скажи, раз ты такой умный, если они заодно, почему Сукуна не помог магу в драке с тобой? Почему он допустил поражение Итадори, который теперь валяется у нас в ногах, истекая кровью?              - Потому что я не достоин его появления передо мной в бою, - меланхолично, но уверенно протянул Чосо.              - Нет, потому что ты несёшь чушь и пытаешься мне помешать, - всплеснул руками Джого. - Если ты не собираешься его убивать, в чём тебе воспрепятствую уже я, или тем более помогать мне, уйди отсюда. Этому мальцу и так не жить, когда Король вернётся.              - Я тебя предупредил. Удачи тебе с переманиванием его на свою сторону. А я не хочу умирать сегодня, - устало выдавил из себя Чосо, уходя вверх по лестнице.              Вулканоголовое проклятие осмотрелось по сторонам и оттащило тело мага к уцелевшей стене. Усадив податливую тушку, Джого развернул тканевый свиток, в котором покоилось шесть проклятых предметов. Он аккуратно приподнял молодое лицо и хотел уже надавить на подбородок, чтобы раскрыть рот, но по коже неожиданно рассыпались чёрные линии, а алые глаза устремились на духа.              - Не стоит этого делать, - прорычал Сукуна, не стерпев прикосновений ничтожества.              Джого моментально отлетел от Короля на несколько шагов, шокировано, но смиренно преклонив колено.       Рёмен грациозно поднялся с пола и сунул одну из рук в карманы брюк. Он остановил кровь, сочащуюся из глубокой раны на лице, подлечил все трещины костей и кровоподтёки на коже, легонько стряхнул пыль с одежды и зачесал волосы назад, представляя, как скоро сможет трогать Юджи вне этого тела. Дьявол кинул взгляд на терпеливо ожидающего внимания духа, в ладонях которого покоилась причина его появления.              - Я так полагаю, это ты принёс мне, - сказал Рёмен, медленно подойдя к вулканоголовому.              - Да, великий Сукуна, - сразу же ответил Джого, протягивая Королю ткань с пальцами.              - Значит, вы хотите, чтобы я за вас разрешил проблемы, придуманные вами же, - беззаботно промурчал Двуликий, глотая первую часть себя же под расширяющийся глаз духа. - Действительно гадкий вкус. И как сопляк их ест? Лишь бы в рот что-то засунуть этому вечно голодному недоразумению. О чём я? А, ну да. Разве вы сами не в состоянии создать эпоху проклятий?              - Вы истинный Король, великий Сукуна, разве мы вправе лишать вас законного трона? - страшась беззаботного поведения дьявола, ровно ответил дух.              - Скажи, сколько сейчас время? - игнорируя реплику собеседника, Рёмен поглотил следующий палец ртом на ладони.              От непредсказуемой натуры напротив у одноглазого сводило загривок. Повезло, что Джого был тем ещё эстетом, поэтому, несмотря на смешки своих товарищей, всегда носил под накидкой карманные часы. Выудив из закромов блестящий циферблат, он смело озвучил «Десять сорок три».              - Сегодня твой день, проклятый дух. Тебе повезло, что мне уже пора идти, иначе я бы убил тебя за хвалебную ложь. Будь у тебя чуть больше смелости или настойчивости, ты бы и сам создал мир, где правят тебе подобные. Выполнять за вас ваши прихоти я не намерен. Ты ошибся, когда посчитал, что я стану вашим личным ручным псом, слушающим команды. В любом случае, ты был мне полезен в эти пять минут. Поэтому если когда-нибудь с тобой столкнусь вновь, дам шанс сразиться со мной. Позабавишь меня - сделаю своим приближённым. А теперь исчезни.              Озадаченный таким поворотом событий Джого даже со всей своей эмоциональностью не смог найти подходящий ответ, поэтому молча, не разгибаясь от поклона до конца, скрылся за дверью эвакуационного выхода, пока Король не передумал и не лишил его жизни.              Вышедший из тени Урауме лишь коротко кивнул господину, после чего перенёс их обоих на одну из улиц под барьером. Кварталы были заполонены жуткими тварями и трупами. От серого асфальта не осталось и следа. Теперь район можно было именовать Красным.       Получив одобрение, слуга расчертил ладонями воздух, отчего вся пролитая кровь куда-то испарилась, оставив на земле лишь въевшиеся бордовые пятна.              Как только беловолосый хотел погрузиться в тень, с одной из перекрёстных улиц вылетело тело мага, мощно врезавшись в стену. Рёмен узнал в фигуре друга малыша, поэтому чисто ради интереса двинулся к поломанному подростку.              - Отлично выглядишь, блохастый, - съязвил Двуликий, подходя к еле дышащему Мегуми. - Да ты вот-вот умрёшь, ну надо же, как жаль.              - Что ты сделал с Юджи, урод? - ощущая резко возросшую проклятую энергию у дьявола, заволновался за друга Фушигуро.              - Как ты разговариваешь с Королём, ничтожество? – под скрежет зубов от неистовой боли при наступлении на свежие раны вспыхнул Урауме. Сукуна остановил его поднятой ладонью.              - Он мне не король, - собирая последние вздохи, прохрипел парень, выпуская изо рта свежую струйку крови.              - Можешь считать как угодно, мне всё равно, - ухмыльнулся дьявол, присаживаясь на уровень глаз пострадавшего, вжимая его голову за волосы сильнее в кирпич. - С мальчишкой всё в порядке, он просто устал. Я бы оставил тебя прямо так, чтобы ты истёк до последней капли кровью, или чтобы тебя сожрало вон то проклятие, - он указал пальцем за спину, где к ним стремительно приближалось огромное свирепое существо, - но пацан расстроится из-за твоей скорой кончины, когда очнётся. Не хотелось бы его расстраивать. Как считаешь?              Сукуна применил обратную технику на мага, излечивая раны до состояния несмертельных, пока Урауме в одно движение покромсал духа ледяным дождём.              - Бывай, Фушигуро. Ещё встретимся.              - Стой, куда ты уходишь? В каком смысле встретимся? - занервничал юноша, пытаясь подняться на сломанную ногу. – Что с Юджи?              - Спросишь у своего слепого учителя, он объяснит, - кинул Рёмен, скрываясь во тьме вместе со своим слугой, оставляя юного мага в догадках наедине с собой.              Душный город сменился на холодную кромешную тьму, пахнущую хвоей и сыростью. В воздухе витала аура смерти и боли, такая приятная чёрному сердцу.              Юджи очнулся как раз в тот момент, когда Сукуна вдыхал полной грудью аромат свободы и тишины. Зловещая пустота обнимала фантомными прикосновениями к коже, оставляя влажные следы от поцелуев взбалмошных потоков воздуха. Хоть мальчик и смотрел сквозь призму взгляда Двуликого, ему всё же казалось, что они оба ослепли, ведь вокруг было настолько мрачно, что даже силуэт неба без единой звёздной пылинки не был различим.              Только что возвращённое в реальность сознание услужливо подкинуло последнее смутное воспоминание о болезненном проигрыше в схватке на станции метро. Судя по акустике нынешнего места, Сукуна находится явно не там.              Изменение в собственном теле не осталось незамеченным. Каждая клеточка организма словно пропиталась ядом. Проклятая энергия густой скверной пульсировала в венах, заполняя собой неподъёмную ауру Короля. Очевидно, что пока сосуд пребывал в отключке, кто-то накачал его новой дозой мыльных угощений. Ясно, скоро Двуликий сможет отделиться от мага.              Итадори даже не думал о том, чтобы вернуть тело себе. Ему было слишком комфортно от того, что за его безопасность сейчас отвечал Король. Отчего-то именно в этот момент юный маг не желал поскорее вернуться на место происшествия в Сибую. Интерес о происходящем подло доминировал над долгом. Да и к чему нужны лишние телодвижения, если Сукуна уже что-то затеял? Проще и дешевле самому себе же будет не мешать ему.       В молодой голове и мысли не возникало о том, что проклятие могло предать его, убить всех вокруг, включая друзей. Мальчишка был уверен в своём возлюбленном. Вера в святую чистоту дьявола была абсолютно согласована и с сердцем, и с трезвостью. Визы собраны у всех чувств для единой подписи адекватности «Подтверждено». Он не посмел бы лгать, не после всего того, что между ними произошло.       Двуликий скрестил пальцы. Безвольные ладони зажили собственной жизнью, создавая причудливые символы. Вокруг один за другим начали вспыхивать факелы. Огонь осветил пространство мягким подрагивающим светом.              Сукуна окинул взглядом обстановку. Каменная площадка кое-где заросла мхом, с краю около потерянной тропы виднелся полуразрушенный глубокий бассейн с узорчатыми выступами. Чуть дальше меж высоких деревьев проглядывались очертания большого здания, похожего на руины храма. На камнях осыпались знаки, кое-где проступали засохшие тёмные пятна с подтёками. Всю территорию окружала чаща больше похожая на барьер из растительности. Здесь прятался свой микромир, состоящий из некой заброшенной святыни, в середине которой находился до жути спокойный Урауме.       Кровоточащий алтарь возрождения. Раньше на этом месте существовал храм Святой жертвы. Чуть больше тысячи лет назад место было почитаемым людьми. Каждый месяц здесь приносили в жертву Богу смерти душу младенца, чистоту невинной девы и мясо молодой козы. Люди верили, что своими подношениями они задабривают владыку тьмы и отмаливают грехи. Никакого Бога и в помине не было, все дары отходили проклятым духам, совершающим здесь свои магические ритуалы. Дорогу к алтарю забыли несколько сотен лет назад, когда подносителей растерзало одно из голодных проклятий. Сейчас «святая» земля пустует, хотя здесь и сосредоточена сила мироздания. В этом месте стыкуются границы жизни и смерти, физического и духовного. Поэтому лучше энергохранилища для задуманного ритуала в мире магов найти нельзя было.              - Всё готово, господин.              - Приступай.              Беловолосый слуга встал напротив бассейна и, расставив руки в стороны, принялся очерчивать печати. Руны на камнях засветились, пространство над ямой надломилось, а из трещины полился мощный поток густой тёплой крови. Он хлестал без остановки, безумно быстро заполняя багровой жидкостью руины, пока объём не достиг поломанных бортов.              Последняя капля упала во вместилище. Монахоподобное существо дунуло на ладонь, закрывая разрыв мира. Содержимое купальни плавно покачивалось волнами от края к краю, маня своей глубиной красного.       Итадори заворожённо смотрел на происходящее, впитывая каждое движение и шевеление глазами Сукуны. Мастерство и умения существа напротив каждый раз вызывали в маге уважение и восхищение. Мальчик отчего-то был уверен, что это лишь малая часть способностей монаха. Даже если Годжо-сенсей знал обо всех подобных манипуляциях и магических церемониях, Урауме мог им научить.              Слуга без доли эмоции на холодном лице поднял перед собой ладонь и, произнеся заклятие сокрытия, развеял пелену иллюзии. Один из мизинцев деформировался в уже знакомый предмет. Аккуратно проткнутый ногтем сгиб между фалангой и основанием был проморожен насквозь до кости. Тихий звук раскалывающего льда сменился на вид иссохшего когтистого пальца, покоящегося в руке монаха. Беловолосый встряхнул повреждённой конечностью, где в момент отросла родная часть.              - Чувствую твою растерянность, сопляк. Можешь спросить, - еле заметно улыбнулся Сукуна, принимая из рук слуги последнюю свою часть.              - Это… было круто! - будь сейчас владельцем тела Юджи, медовые глаза загорелись бы подобно детским, впервые увидевшим фокусы в цирке. - Так монах всё время использовал твою силу?              - Нет, Урауме только хранитель. Ещё до моей смерти я передал ему один из пальцев, в который вложил часть души для своего возрождения через тысячу лет. Если бы ты не съел мою часть раньше, в День весеннего равноденствия на мир обрушилась бы тень моего жестокого правления.              - Так ты собираешь свою силу, чтобы поработить Японию? А я стал для тебя невольным помощником?              - Ты глупый ребёнок. Мне не нужна Япония, мне нужен ты, - рыкнул Рёмен, скрипя зубами. - Поэтому ты съешь последний палец, и я покину твоё тело, чтобы оказаться рядом. Твой сон был ложным, я не могу воссоздать себе оболочку из чистой энергии. Существует лишь два способа обретения собственной плоти. Первый: уничтожить душу сосуда и занять его тело. Второй: создать новый пустой резервуар. Как видишь, я собираюсь сделать новое вместилище, куда я смогу переместиться без вреда для тебя.              - Но ведь нужны все твои пальцы…              - Они уже собраны, а ты последняя часть. Частица моей души попала в твоё тело ещё до твоего рождения. Она настолько укоренилась в тебе, что даже я её не сразу распознал. Ты всегда был моим и только для меня, мальчишка. Отныне так будет всегда.              Сукуна передал контроль Юджи. Мальчик ошеломительно смотрел то на предмет в своей ладони, то на Урауме. В голове не укладывалось множество обстоятельств. Вопросы бесновались в черепной коробке, не утруждая юношу цельно воспринять слова дьявола. Губы смыкались и размыкались в попытке пропустить хоть какой-то звук из горла, но актёрское мастерство великого исполнителя Итадори Юджи в роли рыбы запрещало это делать. Лицо становилось всё тупее, брови стягивались к переносице.              Очевидно, что как только маг проглотит эту когтистую хреновину, Сукуна покинет его и станет самостоятельным существом. И, ясное дело, об этом тут же узнают все маги, а значит, при первой же возможности бывший сосуд разделят минимум на две совершенно неравные части. Перспектива на светлое будущее - огонь. Какая вообще разница, сдерживать Двуликого или освободить его, если итогом будет смерть? А с учётом того, что проклятие для подростка стало смыслом жизни, терять возможность просто быть рядом со своим ворчливым существом не было желания.              Юноша хотел свободы для избранника. Он не хотел хаоса и разрухи, не хотел смертей и океанов крови, которые тот принесёт, как только вырвется на свободу, но разве влюблённому чистому сердцу прикажешь закрыться и сидеть помалкивать, жертвуя собственными чувствами к сущему злу? Ох, Юджи было проще попросить Рёмена убить его и сделать из него самое злобное проклятие во вселенной, лишь бы остаться около дьявола, но без капли жалости к тем, кого когда-то защищал.              Противно было от собственной слабости и гнусных мыслей, но разве верность Двуликого не заслужила взаимной заботы и почитания? И пусть маг не был лучшей партией самовлюблённому садисту, зато тот был лучшим для ребёнка.              - Есть ли способ сделать из меня такое же проклятие, как вы? - задымлённые глаза впивались в Урауме, но сознание прислушивалось к внутреннему голосу.              - Есть, но мы не станем этого делать, - оглушил властный голос из глубин нутра под самым ухом.              - Я хочу быть с тобой, но я не хочу знать, как ты уничтожаешь беззащитных людей. Обещай, что сделаешь из меня такого же монстра, как ты сам, - с поникшей головой осознанно выдал мальчик, заставляя усомниться в своей трезвости самого Короля. Беловолосый также не был готов к столь странному запросу от подростка. Неужели тот настолько предан господину, что готов пожертвовать собственной человеческой сущностью в обмен на место рядом с великим? Он явно не ведает о цене такого выбора.              - Ты не о том просишь, засранец. Я не стану обещать того, что не желаю исполнять. Ты не чудовище и никогда им не станешь. Не проси меня о столь неразумной ерунде. Ты намного больше значишь, чем просто демоническая сущность. Не беспокойся, твои ненаглядные черви, о которых ты так любезно печёшься, не пострадают от моих рук.              Мальчик кивнул, полностью отдавая свою жизнь в распоряжение Сукуны. Непривычно мягкий голос беловолосого развеял поселившуюся в глазах смуту.              - Как только ты поглотишь последнюю часть, станет немного некомфортно. Возможно, тебе будет больно, возможно, ты увидишь галлюцинации. Не заостряй на этом внимание. Господин не навредит тебе, поэтому не сопротивляйся его действиям.              - Даже если он причинит мне нестерпимую боль, я готов к ней. Мне всё равно.       Существо протянуло магу аккуратно сложенную ткань.              - Прежде чем проглотить палец, переоденься.              Без лишних вопросов Юджи развернул одеяние. Это была самая обыкновенная чёрная юката с красными вставками на подоле и воротнике. Материал оказался очень приятным на ощупь, лёгким и скользящим.       Всё бы ничего, но юноша понятия не имел, как носить подобные предметы гардероба.              - Ха? - нервно хихикнул Итадори, крутя в руках длинную тряпку. - Монах, не мог бы ты мне помочь?              Слуга понимающе вздохнул и приказал мальчику раздеться до белья. Тот выполнил все указания своего внезапного стилиста, поэтому уже через минуту стоял босиком на холодных камнях, завёрнутый в традиционную одежду. Беловолосый подвёл юношу с краю бассейна.              Густая, всё ещё тёплая кровь внушала непривычное умиротворение и спокойствие. Плотность рубинового напоминала гранатовый сок. Было жутковато предполагать, откуда проклятие достало такой колоссальный объём жидкости, и Юджи предпочёл не задумываться о том, о чём его не просили. Все его познавательные процессы оканчивались обычно распадом окружающего мира. Мало ли Урауме был величайшим проклятым кровобароном, и эти несчастные двадцать тысяч литров отборного красного для него являлись каплей в море. Этот парень умел удивлять.              Отлипнув от покачивающегося поверхностного натяжения, мальчик ещё раз взглянул на монаха и проглотил предмет.              Кожа вспыхнула спичкой. Сердце ударило по ушам. Собственные кости захотелось сломать от распирающего со всех сторон чувства мощи. Отравляющая чернота поползла по венам, оставляя между рёбер синие раны. Удушающий всплеск агонии вырвался из самого чрева тихим дрожащим писком. В глазах привычные стёкла сменились на плывущий калейдоскоп с кругами, который смешал всю картину в однородную кашицу из цветастых пятен. Если бы не закалка, желудок вывернулся бы наизнанку, решив, что хозяин надумал выпилиться с помощью первоклассной дозы головокружительного.              - Не сопротивляйся ему.              Толчок двумя руками в детскую грудь, и всплеск багровой глади нарушил тишину.              Крепкое тело медленно пошло ко дну. Солоноватый привкус морской пучины отвлёк от раскрошившейся о скалы головы. Боль начала медленно уходить вместе с мыслями о потерянном любимом. В груди не стучало остановившееся сердце, а сжатые добела кулаки саднило от содранных костяшек. Пустое холодное дно никогда его не встретит. Он будет бесконечно тонуть в этом омуте, так напоминающем его когда-то алые глаза. Собственная беспомощность укоризненно разъедала остатки плоти, щепетильно обгладывая косточки до матового блеска.       Если бы не эти камни, он попал бы в ад. Если бы его кровь не окрасила синюю пучину в красный, он бы выбрался из кипящей бездны, чтобы наказать себя снова. За утраченную жизнь того, кому так отчаянно желал её сохранить.       Пустота внутри, пустота снаружи. Медовые глаза под веками стали затухать подобно еле тлеющему угольку в дождь.              Мышцы потеряли напряжение, густая субстанция облизала всю кожу. Пальцы нащупали нечто тёплое, даже горячее по меркам солёной воды. Яркий вкус железа осел на языке, даря юному самоубийце сомнение в том, что он уже мёртв.              Острый укол прямо в мозг привёл в чувства забывающегося подростка. Юджи с ужасом понял, что не проживает свой треклятый сон снова, а по-настоящему тонет живой и целый в ёбаном океане крови.       Плыть не получалось, воздух резко вышел с последними пузырьками из лёгких. Сукуна не откликался в сознании, что беспокоило сейчас сильнее всего. Сложенная печать не давала результата, сила проклятия утекла вместе с последней мыслью об алых глазах. Бесконечная пустота и невесомость эхом разлетались по упругой оболочке того самого юнца, что когда-то считался сосудом дьявола.              Чужая крепкая хватка до конца деформировала сознание. Это прикосновение отпечатало на теле неизгладимое чувство насыщения и спокойствия.              Огромное обнажённое существо со всей своей величественностью и статностью вышло по массивным ступеням из кровавой купели, нежно держа на своих руках подростка.       Рубиновые капли стекали по обоим телам, оставляя липкие дорожки за собой, с волос падали красные бусины, превратившие шелковистые локоны в колкие пакли. Запах железа наполнял лёгкие, щекоча своим приторным вкусом ноздри.              Пока проклятие вдыхало новым телом аромат свободы и лесной сырости, довольствуясь полным погружением в своё я, Юджи с неподдельным восхищением щенячьих глаз смотрел на возродившегося любимого. Он был прекраснее, чем его описывал сенсей, прекраснее, чем нарисованный образ во сне. Точёные черты раздвоенного лица, мощное телосложение и невероятная тяжёлая аура, в которой хотелось захлебнуться, заставляли обливаться упоением молодую душу. Четыре широкие руки защищали от любой угрозы этого недружелюбного мира. На них было уютно и спокойно, как в утренней постели.              Две пары полыхающих раскалённой лавой глаз лукаво опустились на крошечное создание, пристально изучающее каждый миллиметр татуированной кожи. Хищная улыбка растянулась поверх сурового облика.              - Что-то не так, сопляк? Я тебе не нравлюсь? - бархатное мурчание заполонило слуховые каналы мага, плавно сведя того с ума окончательно.              - Ты великолепен. Я даже представить себе не мог, что ты настолько бесподобный, - выпалил загипнотизированный Итадори, не контролируя сказанное. Медовые радужки на фоне окровавленных щёк сверкали ещё ярче прежнего. Рёмен снова убедился в истинной любви маленького человека, что польстило чёрному сердцу, обдав его кипятком из одержимости.              - Мне по душе твоя откровенность, мальчишка, - оскалился Двуликий и поддел подбородок мага свободной рукой, проведя большим пальцем по нижней губе.              - Господин Сукуна, я рад вас приветствовать. С возвращением, - почтенно поклонился Урауме, протягивая Королю накидку.              - Сколько у нас осталось времени, Урауме? - аккуратно опуская мальчика на землю и принимая из рук слуги чёрно-золотую юкату, строго спросил Рёмен.              - Стоит поторопиться, господин. Я понял, что с ней вы разберётесь, но нельзя исключать то, что это может занять некоторое время.              - Тогда приступим сейчас же.              - Вы знаете правило. Чтобы начать, необходимо его абсолютное искреннее согласие.              - О чём вы говорите? - непонимающе вмешался в разговор Юджи, когда оба существа перевели свой взгляд на юнца.              Двуликий вплотную встал напротив мальчика и сурово взглянул в бездонные глаза, сочащиеся преданностью и восхищением. Переливающийся мёд больше был похож на солнце, от которого можно было получить ожоги и ослепнуть, если долго смотреть без защиты.              - Скажи мне, сопляк, готов ли ты связать свои жизнь, смерть, существование и вечность, бесконечность, увядание, правление и возрождение, путь, изгнание, боль и удовольствие со мной? Желаешь ли ты быть рядом даже после разрушения всех миров? Сможешь ли ты оставить всё и всех ради меня одного, что бы ни случилось, каким бы я ни стал, где бы ни оказался? Пожертвуешь ли ты собой, чтобы спасти меня? Будешь ли жить ради меня? Выберешь ли ты меня из миллиона тебе подобных с последующей их гибелью? Подаришь ли ты мне свою душу? Скуёшь себя нерушимой цепью верности? Подумай хорошо, отвечай честно, без единого сомнения. Если солжёшь хотя бы одним чувством или словом, расплатишься слишком мучительно и жестоко совсем не от моей руки.              Сукуна был серьёзен как никогда. Розоволосый в какой-то степени удивился заданным вопросам, хотя и не ощутил от них тревоги. Ему даже думать не нужно было, ведь ответом на всё было исключительное «да». Подросток не испытывал никогда и ни к кому даже близко похожего на то, что вызывало в нём проклятие. Любовь это или одержимость - не имело значения.              Родителей не выбирают, так говорят люди. А мальчик не выбирал Двуликого, ведь за него это сделало сердце. Это не было чем-то ванильным или острым, чувства к Королю были стабильны, равномерны, скорее похожи на то, что можно было есть бесконечно, например, соль. Ты можешь поменять бесчисленное количество блюд, их вариаций и видов, начиная от обыкновенной гречки в деревянной тарелке, заканчивая мраморной говядиной на алмазном подносе, но все они будут абсолютно несъедобны без соли.              Конечно, парнишке не хотелось бы расставаться со своими друзьями, со школой, с учителем и всем, что может быть вообще в этом мире, но ради безжалостного монстра он был готов на всё что угодно.              Этот выбор сделан не эмоциями и не слепым желанием повиноваться существу, не ради счастья или восполнения нехватающей части себя, нет. Этот выбор был самым осознанным за всю короткую жизнь Итадори. Он может прожить вполне себе без Двуликого, может быть самодостаточным, может сам себя развлечь, быть в хорошем расположении духа, но для чего это нужно, если оба хотят просто быть рядом? Нет преград и ограничений для неудовлетворения желания двух взрослых особ в создании прочного союза. А если и есть, то разве не плевать?              - Да, - без единого сомнения твёрдо отвечает розоволосый, получая в ответ одобрительный взгляд.              - Я в тебе не сомневался, Юджи, - шепчет в самые губы Сукуна, притягивая человека ближе к себе, чтобы забрать свой первый настоящий поцелуй.              Вышло немного грубо и жадно, но это совсем не испортило впечатление. Властные руки крепко удерживали мага, пока тот терял под ногами опору из-за снесённой подчистую крыши. В жизни проклятие оказалось намного больше парнишки, отчего из-за разницы в росте шея очень неприятно заломилась назад. Да и пусть, сейчас главное - эти до безумия вкусные губы.              Сладость действа разбавил уже полюбившийся приторный вкус железа. Острая боль пронзила грудь, кровь хлынула изо рта. Розоволосый открыл пьяные глаза и уставился на хищно скалящееся существо, держащее в одной из четырёх рук бьющееся сердце бывшего сосуда.              - Оно моё.              - Сукуна…              Ноги подкосились, колени ударились о землю. И без того пропитанная насквозь кровью юката стала наполняться новой порцией багровой жидкости, стремительно текущей из дыры в груди. Ему не страшно, он обещал. Если его дьявол хочет сердце, пусть забирает.              Смерть не наступала, тело впервые непроизвольно поддерживало проклятой энергией более менее стабильный поток содержимого вен без лишних потерь.              Маг поднял через силу замыленный взгляд. Рёмен без единой эмоции на лице пронзил своё новоиспечённое тело и достал из него стучащий орган. Он повернулся к Урауме, который из рукавов своих одеяний выудил странный старинный кинжал.              - Поторопись.              Читая какое-то древнее заклятие на грубом языке, монах глубоко разрезал свои ладони лезвием, обильно поливая кровью оба сердца.              Поднялся ветер, свечи неестественно вспыхнули и затряслись. Повеяло холодом и смрадом. Вой загробного мира голодным волком облетел территорию святыни, не выходя на обжигающий свет огня.              - Она здесь. Что бы ни произошло, не смей прекращать обряд.              Беловолосый, продолжая проговаривать страшные фразы и слова, перехватил оба сердца в свои руки. В нескольких метрах от троицы из песка, ветра и тьмы появилось некое шестикрылое существо, напоминающее женщину без глаз. Её одежды, как и она сама, были чёрные и длинные. Вместо лица - череп, обтянутый бледной дряблой кожей. Глазницы пустые, в руках весы и причудливой формы клинок. Она была явно в гневе, судя по чёрной дымке, витающей вокруг неё.              - Как ты посмел нарушить условия связывания?!              - Матерь Астрата, какая честь, - протянул Король, закрывая собой мага и слугу. - Сама Бессмертная сущность явилась ко мне. Чем удостоился твоего визита, старая сводница?              - Тебе известны правила, проклятый Король. Ты не имеешь право проводить этот обряд с ним, он не чистокровное проклятие и не дух. Ты не имеешь право проводить ритуал без моего одобрения. Ты не имеешь право привлекать к связыванию постороннего, - злобный хрип, исходящий от сущности, вселял неподдельный ужас, но Юджи было совершенно не до этого. Скоро вся кровь вытечет из его раны, и он умрёт. Руки Урауме также сильно кровоточили, роняя на землю крупные капли рубинового. Если Сукуне понадобится помощь, её никто не сможет оказать.              - Мне безразличны твои правила. Ты их установила, я их не принимаю. Мальчишка - человек лишь частично, в нём есть и часть проклятия, а мой слуга добровольный свидетель. Ты этого не запрещала. Твоё одобрение мне не нужно, как и твои весы. Оставь это для других, здесь ты не нужна.              - Я не стану терпеть твоё высокомерное отношение к Бессмертной сущности и непочитание незыблемых правил мироздания. Ты ответишь за своё преступление против магических уз. Я, Шестая Бессмертная сущность, Матерь Астрата, покровительница проклятий и духов, созидательница нерушимых уз и проклятых цепей, приговариваю человеческое существо, мага, Итадори Юджи, мастера проклятий, слугу зла, Урауме и Двуликого призрака, обретшего своё тело, истинного Короля проклятий, Бога тьмы и разрушений, Сукуну к смерти за нарушение всеми тремя правил проведения магического проклятого Обряда связывания душ, - громко и властно огласила приговор женщина и, расправив чёрные массивные крылья, напала на Рёмена.              Завязалось сражение двух неведомой силы существ. Скорость ударов и атак была настолько высокой, что Юджи просто физически не успевал следить хотя бы за перемещением враждующих тел. Проклятая энергия собственной души всё ещё поддерживала жизнедеятельность организма, но было ясно, что это ненадолго. Ребёнок впервые сумел применить лечащую технику хотя бы для приостановления потери крови, поэтому вот-вот потеряет контроль над собой и погибнет, не дождавшись объяснения любимого.       Монах, не останавливаясь ни на секунду, начитывал проклятые заклятия, всё больше отдавая своей крови двум сердцам на ладонях. Силы также были на исходе, этот ритуал забирал слишком много энергии, но ради господина и его избранника слуга терпел и жертвовал собой, чтобы окупить все страдания двух неразлучников.              Чёрная женщина и разыгравшееся проклятие вышли на новый уровень битвы. Увечья не получалось нанести никому, разве что Сукуне приходилось подставляться под удар во избежание попадания клинка смерти в пацана или слугу.       Разрезы не действовали на шестикрылую сущность, прямые удары не достигали лица. Хотя Король и смог остановить кровотечение из собственной груди, поддержание стабильности телесной оболочки требовало усиленной концентрации.              Целью было не убить старую ведьму, а лишь протянуть время, пока Урауме завершит обряд и вставит новое сердце мальчишке. Убить Бессмертную сущность нельзя, даже запечатать. Двуликий был неплохо осведомлён об этих тварях, обитающих вне временных и пространственных рамок.              Раньше, ещё до времён магии и проклятий, в самом начале пути человеческой цивилизации стали появляться так называемые божественные проводники. Обыкновенные маги, не знающие о мире магов, выдающие свои способности за божественный дар. Простаки, желающие упростить себе жизнь, несметными полчищами возносили жрецов и чтецов до уровня господ.       И поначалу этого было достаточно, но со временем жадные по своей сути гнилые души обладателей техник стали хотеть большего: больше власти, больше богатств, больше прожитых лет жизни.              Совершая над собой сатанинские обряды, они продавали души дьяволу в обмен на свои прихоти. Но так вышло, что законы ада и магии совсем не схожи между собой. Огненные подземелья не желали обменивать ничего не стоящие души на столь дорогие дары, поэтому предложили избранным жрецам понимание устройства магии для обучения ей всего людского рода, достойного пользования техниками тьмы.              Люди открыли в себе таланты к видению того, что скрыто от обывательских глаз. Многовековые исследования проклятой энергии и техник привели к тому, что имеет современный мир.              Однако с тех самых времён, опьянённые своими прихотями маги, выудили способ обретения могущества вне рамок и правил мироустройства.       Особо поломанные алчные личности обрели то, чего они так желали, заплатив самой вселенной высокую цену. У существ не осталось души, не осталось жизни. Взамен на бессмертие и власть сущности стали слугами миров без возможности своего освобождения от должности. Проклятые техники при людской жизни стали проклятым могуществом, а возможность управления людьми и борьба со злом переросли в подчинение воле проклятий.              На сегодняшний день лишь двенадцать магов согласились на свой личный вечный ад. И сейчас с Королём проклятий сражалась одна из проклявших себя жриц. Женщина, что когда-то владела талантом расщепления душ проклятий, а теперь вынуждена вечно связывать духов, желающих подарить друг другу свою верность.              Клинок наотмашь рассёк воздух, полоснув острым лезвием шею Двуликого. Чёткости в размыленном зрении Юджи хватило, чтобы увидеть глубокое ранение любимого. Кровь с новой силой полилась изо рта юноши под шёпот Урауме, готового терять сознание от обессиливания.       Итадори на последнем издыхании, шатаясь, поднялся с земли и, вытянув руку в сторону наступающей на Сукуну сущности, выдавил из себя «Оставь его». Поток разрушительной энергии вырвался из хрупкого человеческого тела, сметая шестикрылую женщину прочь. Розоволосый утратил лечащую силу. Дыра в груди засочилась сильнее прежнего. Глаза закатились, вышел последний выдох. Прежде чем тело соприкоснулось с землёй, Рёмен подхватил на руки мага, тратя на того большую часть своей обратной техники в надежде, что это поможет.              Ошеломлённое увиденной картиной существо, метнулось к Урауме, но проклятие перехватило чёрную женщину в полёте, сдавив ей горло. Алые глаза потемнели, веселье улетучилось моментально. Истинная всеразрушающая аура объяла Бога смерти.              - Если хоть волос моего слуги упадёт по твоей вине, я отрежу твои руки. Но если сегодня погибнет мальчишка независимо от твоего участия, я спущу свою ярость на тебя целиком. Твоё ничтожное существование покажется раем блаженным по сравнению с тем, что я устрою для тебя здесь и сейчас. Даже твоя проданная душонка взвоет от мучений, доставляемых этой пустой оболочке.              Закованная в ошейник из пальцев Бессмертная сущность ощутила давно утраченную надежду на свою боль. Ласково обхватившись костлявыми ладонями за предплечье Двуликого, Матерь Астрата развеяла свой клинок в нереальной материи и тихо нашептала врагу:              - Я впервые вижу, чтобы человеческое отродье, маг, пожертвовало собой со всей чистотой своего сердца ради проклятия. Твой избранник доказал мне истинность своей верности тебе, Король проклятий. Ты, должно быть, сломал этого несчастного, если его светлая душа болит за твою безжалостную и гнилую. Я позволю тебе завершить обряд и развею свой приговор смерти, если ты окажешь мне ответную услугу.              - И чего же ты хочешь, старая сводница? - прорычал Рёмен, сильнее сжимая пальцы на тонкой шее.              - Ты освободишь меня от моей должности и позволишь покинуть этот мир.              - Не я твой палач, не я надевал на тебя оковы вечной жизни.              - Но ты обладаешь проклятым огнём, способным расплавить мои кандалы. Огненной техникой обладают лишь два существа во всех мирах: ты и маленький маг, даже не ведающий о своей природе. Проклятые духи не способны на управление такой силой, оттого никогда её не получают. Согласен ли ты на моё предложение?              - Соглашусь, если станешь личным советником пацана, когда твои оковы будут сняты. Ему не помешает верный прислужник, знающий о мире магии больше самих магов.              - Сойдёмся на этом. Учти, этот ребёнок принесёт ещё много сюрпризов. В нём есть частица силы Бессмертной сущности, он совсем не обыкновенное создание. Подумай над этим, Король проклятий, - прохрипела Матерь Астрата, вызывая смятение у Двуликого. - Вот-вот наступит полночь, ты должен произнести последние слова.              Сукуна отпустил Бессмертную сущность и подошёл к Урауме. Тот одними губами шептал последние слова заклятия. Кровь впиталась в органы. Король перехватил в свои руки оба сердца и усадил слугу на землю, насытив его крупицей своей энергии.       Алый взгляд прошёлся по маленькому юному тельцу подростка на массивных руках. Хищная, но довольная улыбка сама собой расплылась на мрачном лице.              - Необратимо скованы.              Под ладонями засаднило и зашипело от выжженных на мягких тканях символов нерушимого союза душ.       Сукуна поместил сердце мальчика в свою грудь, чувствуя, как оно шустро забилось, наполняя теплом каждую клеточку тела. Своё он вложил в рану Юджи, наблюдая моментальные изменения в мальчишке. Красные татуировки, идентичные Королевским, расползлись по коже юноши, кости срослись, сознание вернулось. Рёмен ощутил потерянность мага, а тот впервые почувствовал, как проклятие наслаждается теплом светлого комочка на своих руках. Теперь они оба всецело принадлежали друг другу. И больше никто между ними не посмеет встать. Даже если рухнет вся вселенная или исчезнет космос, эти двое останутся вместе.              Итадори, увидев перед собой живого Сукуну, кинулся ему на шею, крепко прижимая к себе, восполняя ту бездонную яму внутри себя, что успела разрастись за время отсутствия любимого рядом. Запах уже родного тела успокоил бушующую страсть ребёнка.       Полный чувственности и радости поцелуй улёгся на чужие пухлые губы. Никто не хотел отпускать второго, собственничество разрасталось со скоростью ползущей по хлебу плесени. Обмена сердцами было мало, хотелось поглотить друг друга или стать одним целым, укрывшись от всех в картонной коробке под столом.              Однако Королевское слово следовало надлежащим образом исполнять. Расцепившись с розоволосым, Двуликий расплавил проклятые оковы вечного долга под растворение приговора Шестой Бессмертной сущности. Чёрные одеяния женщины спали вместе с дряблой иссохшей кожей. Перед связанными предстала молодая женщина в богатом бордовом платье, глаза которой покрывала тёмная вуаль. Вместо волос появилось оперение, чёрные крылья сложились в массивное хаори.       Она учтиво поклонилась своему освободителю, а после тому, кому обещала прислуживать.              - Теперь она твой личный магический советник, - представил непонимающему мальчику женщину Король. - Обсудим всё немного позже. Нас уже наверняка вычислили бездари-маги. Урауме, ты готов?              - Да, господин Сукуна, - из-за спины появился восстановившийся слуга.              Открыв теневой портал, беловолосый переместил всю четвёрку в свой персональный мир до дня, когда старые луны выстроятся в ряд, предоставив возможность Королю проклятий подчинить себе одну из закрытых мировых линий. Всего-то оставалось подождать четыре дня.                     ***              Яркое солнце огладило молодое лицо своими лучами. Золотые глаза распахнулись и впитали в себя струящийся свет. Тело совершенно не желало выбираться из такой уютной просторной постели, но кто он такой, чтобы позволять себе нежиться на белоснежных простынях до самого обеда?        Опустив ноги на прохладный пол, он ощутил крепкую чужую руку, обвивщую его живот. На оголённом плече отпечатался невесомый поцелуй. Шею защекотало размеренным дыханием, отчего мягкая улыбка озарила этот мир.              - Давай полежим ещё немного, не убегай – бархатный хрип в самое ухо вызвал мурашки вдоль позвоночника.              - У нас с тобой много дел сегодня, нужно успеть всё закончить до праздника, - Юджи повернулся к своему единственному, проведя большим пальцем по его щеке.              - Один час ничего не изменит, - продолжал настаивать Сукуна, всё дальше затаскивая на постель Итадори.              В дверь тихо постучали, а после нарушили уединение двоих.              - Доброе утро, господин Сукуна, Всевышний, - поклонился Урауме, подходя к кровати. - Светлейший, у ворот подданные просят вашей аудиенции.              - Нет, ну ты слышал? Сколько можно? Прекрати надо мной издеваться, монах! Три года ты достаёшь меня этими своими словечками. Сейчас же прекрати! Юджи, я Юджи!              - Как вам будет угодно, Всевышний, - поклонился Урауме.              - Я тебе отомщу, монах. Знай это, - проскрипел зубами Итадори, борясь с крепкой хваткой любимого. - Что хотят прихожане?              - Они пришли пригласить вас на смотрины нового памятника в вашу честь, Светлейший.              - Нха-нха, - прохныкал мальчик, - весь мир сегодня против меня. Я же просил их не боготворить меня. Почему они не могут восхвалять только своего короля?              - Потому что вы их Бог, мой покровитель.              Пока Юджи окончательно не вскипел, Двуликий отпустил слугу с указанием отправить горожан домой в связи с занятостью Всевышнего. Беловолосый снова поклонился и при уходе из королевских покоев глазами едко улыбнулся бывшему магу, что не осталось незамеченным.              - Он улыбается! Он смеётся надо мной! А ну стой, монах! Урауме! Сукуна, скажи ему, чтобы перестал издеваться надо мной! Тебя он слушает.              - Сопляк, не вмешивай меня в ваши детские игры, разбирайся с ним сам, - оскалилось проклятие, окончательно подминая под себя хрупкое тело.              - Я даже не знаю, кто из вас двоих хуже, - закатил глаза Юджи, делая вид, что надулся.              - Конечно же, я, - влажные поцелуи в шею и ключицы расслабили напряжённый организм. Доза эндорфина растеклась по венам, заставляя юное дарование снова улыбнуться. - Тебе пора бы привыкнуть к тому, что стал божеством для него и для всех в этом мире. Тебе полагается особое отношение даже таких приближённых, как Урауме.              - Во-первых, я не божество, а Бог, - мальчик поднял указательный палец вверх, самодовольно умничая, пока Сукуна это позволял. - А во-вторых, почему из нас двоих я Бог, а не ты? Стоило сделать меня тогда уж принцем или обычным наложником, - хихикнул парнишка, обхватывая шею Рёмена руками.              - Я Король, потому что всегда им был. Я выполняю муторные управленческие обязанности, решаю государственные дела, строю мир, в котором действуют нужные нам правила. Я жестокий, но справедливый правитель. Подданные боятся меня и уважают. Для них я тёмный владыка. Моя персона далеко не всем по душе, наверняка кому-то однажды взбрело бы в голову придумать план, как вывести меня из равновесия. Самое простое, что можно сделать - это причинить вред тому, кто мне дорог. А самое дорогое, что у меня есть, это ты. Прятать тебя от солнца за печатями и замками было бы неправильно. Ты не мой раб, я не желал тебе участи заключённого. Поэтому я решил сделать из тебя того, кого не захочется ранить ни при каких обстоятельствах. Ты стал светлым Богом этих земель. Богом радости, процветания, гармонии и жизни. Ты единственный во вселенной Бог, позволяющий обычным существам вот так просто беседовать с тобой и смеяться. Ты без страха гуляешь с ними по улицам, без страха принимаешь подарки, дискуссируешь и выслушиваешь пожелания. Твоя доброта лечит их сердца, ты даёшь им советы, стараешься помочь. Они могут пожаловаться тебе на своего Короля, на меня, понимая, что за это они не получат наказание, несмотря на то, что я сплю с тобой в одной постели. Ты для них не просто Бог, ты для них целый мир, без которого их жизнь ничего здесь не значит. Мы с тобой являемся великолепным балансом физического и духовного, светлого и тёмного. Разве этих причин не достаточно для того, чтобы ты наконец-то понял, что иная роль тебе совершенно не подходит, мой покровитель?              Король шептал последние слова на ухо так горячо, что кожа, не выдержав внутреннего разбушевавшегося жара, заалела на щеках. Крестец и низ живота потянуло от нарастающего возбуждения. Чужие руки слишком дразняще плавали по телу под струящимся кремовым щёлком. Этот дьявол умел заговаривать зубы и менять настроение мальчика в нужное упоённое русло. Особенно ему хорошо удавалось отвлечь мальчишку от чего угодно обыкновенным массажем или чем-то более интимным.              - Праздник совсем скоро. Надеюсь, ничего плохого не случится, - теряясь в ощущениях, пробурчал златоглазый, раздвигая под проклятием ноги, чтобы тот прижался ещё ближе.              - Тебе снова что-то снилось? - не отрывая губ от обнажённых бёдер, проурчал Двуликий, рыская наглыми пальцами вдоль подтянутого тела.              - Ннхееет, - шумно выдохнул бывший маг, принимая в себя Сукуну. Ненавязчивый аромат лавандового масла наконец-то достиг носа, что сделало забвение во властных руках Короля ещё более приятным.              - В таком случае тебе сейчас не стоит ни о чём беспокоиться, кроме меня, малыш, - качнув тазом вперёд, Двуликий окончательно погрузил Юджи в эйфорию из собственного восхищения им.                     И пока связанные души увлекались сотворением гармонии и дофамина, многоликий старичок, сидя под краснеющим осенним клёном, улыбался их выбранному пути любви. Случайности не случайны, как и данное им пророчество для проклятого Короля о мальчике, что своей силой заставил того преклонить колено. И как же грело отсутствующую Четвёртую душу старика найденное в лице Двуликого призрака счастье своего ненаглядного внука, ставшего для проклятия не просто смыслом жизни, а Богом.