Перемены — это не всегда к худшему

Получив весточку от Иссохшего, Рэй пришла в восторг от предстоящей встречи со старыми друзьями. Астарион знал, как тяжело она пережила расставание их небольшого отряда: Рэй никогда не говорила ему об этом, но по вечерам, когда они вдвоем сидели у костра или ужинали в шумной таверне, ее лицо бывало тронуто легкой печалью. Конечно, Астарион быстро рассеивал эту грусть шутками и флиртом, который всегда действовал на Рэй безотказно. Поначалу он даже ревновал, — неужели его ей недостаточно? — однако вскоре понял, что тоска Рэй касается скорее былых событий, нежели конкретных людей. Ей нравилось ощущать себя частью большого дружного общества, потому что в детстве она была лишена подобного. В то время как Астариону было достаточно ее одной. Он вообще не слишком хотел посещать это внезапное мероприятие по воссоединению с друзьями: прошло всего шесть месяцев, что у них могло измениться? Разве что Гейл завел больше кошек, Шэдоухарт прикончила парочку последователей Шар, а Хальсин пережил очередные увлекательные приключения в лесу. И Астарион, обычно с радостью слушающий истории подобного рода, даже не был уверен, что в этот раз ему действительно хочется об этом знать. Причудливые пристрастия Хальсина вызывали у него недоумение. Что касается всех остальных, то насчет них Астарион испытывал еще меньше энтузиазма. И все же согласился сопровождать Рэй на встречу, потому что знал, насколько для нее это важно. Учитывая все, что она делала для него в последнее время, это было меньшее, чем он мог ей отплатить. После победы над Верховным мозгом жизнь Астариона все так же полнилась приключениями. Рэй просто не могла усидеть на одном месте: то стащит что-то у важного лица, и им придется улепетывать из поселения, то залезет в очередные проклятые руины, пробудив древних духов. Не сказать, чтобы Астариону это не нравилось, — он был не из тех, кто мечтает поселиться в тихом домике в деревне и вести оседлый образ жизни, — но порой ему хотелось, чтобы Рэй была осторожнее. Хотя бы чуточку. Вот и сейчас, пока она сновала по празднично украшенному лагерю, разговаривая с друзьями, Астарион украдкой приглядывал за ней: мало ли что учудит? Учитывая ее склонность к клептомании, она вполне могла «позаимствовать» что-нибудь у друзей на память. В былые дни их совместного путешествия Рэй постоянно умудрялась стаскивать у спутников что-нибудь, так что все здесь были прекрасно осведомлены о ее недуге и старались следить за своими карманами. Впрочем, они также знали, что это бесполезно: Рэй все равно украдет, если сильно захочет. Конечно, потом она все вернет, потому что для нее куда интереснее сам процесс кражи, а не возможность заработка на продаже чужого добра. Однако она имела также склонность забывать о таких мелочах, как и их владельцы, поэтому пропажа нередко могла обнаружиться в самый последний момент. Так Гейл когда-то лишился магических перстней и заметил это лишь во время битвы, а у Лаэ'зель то и дело пропадал точильный камень, несмотря на то, что она не раз обещала оторвать Рэй руки, если та сделает это вновь. Рэй с улыбкой делала, а потом со смехом улепетывала от разъяренной Лаэ'зель, в ярости крушащей все на своем пути. Лагерь потом приходилось восстанавливать. А уж сколько раз Рэй крала у Астариона его любимый кинжал, он уже и со счету сбился. — Астарион! — звонкий голос Рэй отвлек его от приятных воспоминаний. — Смотри, что подарил мне Хальсин! Она сунула ему под нос маленькую фигурку уточки, вырезанную из дерева. — Как мило, — Астарион постарался выдавить улыбку. Получилось так себе. Не замечая кислой реакции, Рэй вручила ему безделушку. — Убери в мою сумку, ладно? А то меня Карлах ждет, она хотела рассказать мне что-то важное! Я думаю, — Рэй заговорщически понизила голос, — это касается Уилла. Ты заметил, как они друг на друга смотрят? Спорим, что за это время между ними что-то произошло?! — Милая, тут не о чем спорить, это было понятно с самого начала их знакомства, — скучающим тоном протянул Астарион. — Между ними всегда летали искры. — Зануда, — беззлобно бросила Рэй, удаляясь. Астарион скептически осмотрел деревянную утку. И что с этим делать? Птичка оказалась чуть меньше ладони Рэй, и пусть она была искусно выточена из цельного бруска, да вдобавок еще и подкрашена темной краской, чтобы выделить перья и детали, эта безделица не имела никакой ценности. Абсолютно бесполезная вещь, которая к тому же будет занимать много места. Засовывая утку в сумку Рэй, Астарион подумал, что через несколько дней обязательно попробует от нее избавится. А то не ровен час, когда сумка Рэй опять отяжелеет настолько, что ему придется помогать тащить ее барахло. Общаться ни с кем не хотелось, поэтому Астарион направился к щедро накрытому столу, собираясь тщательно изучить бутылки с вином. В нем еще оставалась надежда, что тут его не будет ждать разочарование. Его сомнения рассеялись, стоило только оказаться рядом со столом. Казалось, здесь было все, начиная со сладких красных яблок и заканчивая несколькими видами колбас. Астарион приметил даже маленькие булочки с малиновой начинкой, которые так любила Рэй. Да уж, таланты Иссохшего воистину непостижимы! Пусть Астарион больше склонялся к мысли, что он успешно делегировал полномочия кому-нибудь менее важному. У бога, повелевающего смертью, наверняка же есть подчиненные? Астарион так увлекся разглядыванием этикеток на бутылках — несколько вин были почти его ровесниками! — и потому не сразу заметил, что у стола он больше не один. Почувствовав тяжелый сверлящий взгляд, который мог принадлежать только Гейлу, Астарион понял, что от разговора ему не отвертеться. — Рад тебя видеть! — с деланной доброжелательностью процедил он. Отношения с Гейлом у них не заладились с самого начала путешествия. Астарион видел, с каким обожанием он смотрит на Рэй: наверное, потому, что и сам порой смотрел на нее так же. Астариону всегда льстило, что из них двоих Рэй выбрала именно его, однако со временем слишком настойчивое внимание Гейла к их отношениям стало раздражать. Отчасти в этом была повинна сама Рэй, которая часто брала Гейла на вылазки, объясняя это тем, что им необходима магическая поддержка. Его помощь и вправду была полезна, хотя Астарион каждый раз едва сдерживался, когда ловил на себе осуждающие взгляды Гейла. Казалось, тот был недоволен одним только его присутствием, и Астарион быстро начал этим пользоваться. Если Гейла так уж раздражает его существование, то он позаботится о том, чтобы довести это состояние до высшей точки. — Смотрю, ты ничуть не изменился, — ответил Гейл. Астарион ядовито улыбнулся, оценив издевку. Что ж, он и сам прекрасно знал, как надавить на больное. — Да, пока нам с Рэй еще не удалось найти для меня способ снова ходить под солнцем, так что я гораздо чаще наслаждаюсь ночным ветерком, чем рассветными лучами. И, как оказалось, в этом есть свои преимущества: никаких нравоучений, например! Большинство благочестивых горожан спят по ночам и не лезут с непрошенными советами. Что нам только на руку, ведь людей во сне грабить проще. Астариону очень хотелось добавить что-то вроде «а еще нежная кожа Рэй прекрасно смотрится в лунном свете», но он решил приберечь столь замечательную фразу напоследок. Этот вечер только начался, и ради Рэй не стоило омрачать его ссорой. По крайней мере, прямо сейчас. Гейл недовольно цокнул языком. — Я все же надеялся, что ты поможешь Рэй избавиться от ее пагубных пристрастий. Самым пагубным пристрастием Рэй Астарион считал себя самого, однако и сейчас промолчал. Гейл вновь коснулся темы, по поводу которой между ними уже не раз разгорался жаркий спор: он всегда мечтал «перевоспитать Рэй», в то время как Астарион не считал клептоманию слишком уж большой проблемой. Все-таки эта причуда была частью ее личности, и Астарион уважал Рэй достаточно, чтобы не пытаться изменить саму ее суть, пока она сама того не захочет. — Договорились, в следующий раз обязательно спросим у тебя разрешения, прежде чем кого-нибудь ограбить. Или убить, — последнее Астарион добавил с особенно ехидной ухмылкой, пристально наблюдая за реакцией Гейла. От таких обещаний Гейла перекосило, но он быстро взял себя в руки. — Извини, пожалуй, я действительно лезу не в свое дело. Астарион пожал плечами и вернулся к изучению вина, показывая, что разговор окончен. Несмотря на это, Гейл не спешил уходить. — Знаешь, вообще я хотел попросить тебя об одном: приглядывай за ней. Рэй слишком долго пробыла одна и порой действительно не знает меры. Ей нужен тот, кто сможет отговорить ее от особенно безрассудных затей. Или вытащит ее из беды. Астарион терпеть не мог нотации и еще больше ненавидел, когда ему сообщали очевидные вещи. Можно было саркастическим тоном ответить Гейлу что-нибудь вроде «ну вот, а я уж думал оставить Рэй в руках стражников, когда она попадется снова», но эта шутка казалась слишком жестока даже для того, чтобы просто произносить ее вслух. Тем более, что сама Рэй маячила неподалеку: она с энтузиазмом тискала Тару, от чего трессим была не в восторге, судя по яростно мельтешащему хвосту. Чего доброго, еще услышит его слова и обидится — Астарион потом замучается объяснять, что это была лишь шутка, призванная взбесить Гейла. — Мне очень лестно, что ты так плохо обо мне думаешь, но поверь: меньше всего я желаю, чтобы с Рэй что-нибудь случилось. — Астарион все же решил, что проявит свое остроумие в следующий раз. — Я сделаю все, что в моих силах. — Хорошо. Надеюсь вам хватит ума больше не грабить больших шишек вроде того графа Роуда. И не взрывать тюрьмы. — А вот тут, — Астарион шутливо поклонился, — ничего не могу обещать! Как пойдет. Гейл хотел что-то ответить, но тут раздалось громкое шипение Тары. Они одновременно обернулись и увидели, как трессим вздыбила шерсть, а Рэй стоит перед ней, приложив к губам тыльную сторону руки. На лице Рэй застыло обиженное выражение, и Астарион почувствовал, как в воздухе разлился невесомый аромат крови. Гейл поспешил к ним, чтобы уладить конфликт, в то время как Астарион остался у стола. Он не волновался за Рэй: от кошачьей царапины еще никто не умирал, хотя вот запах ее крови слегка выбил Астариона из равновесия. Он поспешил поскорее отхлебнуть выбранного вина, чтобы отвлечься. Кажется, прошло всего несколько минут, а Астарион выпил не больше двух бокалов, однако этого оказалось достаточно, чтобы ослабить бдительность и упустить Рэй из виду. В какой-то момент Астарион осознал, что ее нигде нет. Подождав для уверенности еще немного, он незаметно покинул праздничную поляну Он нашел Рэй чуть поодаль от лагеря. Место было хорошо знакомо обоим, и Астарион непременно нашел бы его даже с закрытыми глазами, пусть сейчас в этом и не было нужды. Слабый запах крови, выступившей на месте царапины, выветривался быстро, но обостренные инстинкты еще позволяли Астариону его улавливать. Рэй замерла у края того самого холма, на котором Астарион когда-то наслаждался солнечными лучами на утро после первой ночи, которую они провели вместе. Подумать только, даже года не прошло с тех пор, а такое ощущение, будто это было вечность назад! Даже двести лет в плену у Касадора не изменили Астариона так сильно, как эти месяцы. Он приблизился бесшумно — на такое способны только вампиры, крадущиеся к своей жертве под покровом ночи, — обнял ее со спины, укладывая ладони на талию. К его удивлению, Рэй не вздрогнула: знала, что он последует за ней. — Солнышко, почему ты здесь? Мне казалось, ты очень хотела повидаться с нашими друзьями! Астарион бесцеремонно уткнулся носом в рыжую взъерошенную макушку и с наслаждением втянул запах персиковых духов, которые Рэй добыла специально для этого случая. — Почему-то для меня ты так не наряжаешься, — с легкой обидой заметил он. — Ревнуешь? — поинтересовалась Рэй, не оглядываясь на него. Астарион задумался. Пожалуй, он действительно ревновал, но лишь чуточку: все же глупо сомневаться в чувствах Рэй, когда последние шесть месяцев она буквально посвятила себя ему одному. Пока им так и не удалось найти способа, который позволил бы Астариону вновь разгуливать под солнцем без опаски превратиться в горку пепла, однако энтузиазм Рэй до сих пор не иссяк, и Астарион был ей за это благодарен. Сам он, по правде говоря, начал уже сомневаться в том, что когда-нибудь вновь сможет принимать солнечные ванны. Он легонько подул Рэй в макушку, и она, возмущенно охнув, развернулась. Именно то, на что он рассчитывал. Астарион заключил ее в плен своих рук, и Рэй внезапно порывисто уткнулась ему в грудь, пряча лицо. Его догадка подтвердилась: что-то произошло, пока он отвлекся на изучение содержимого бутылок. Он слишком хорошо знал Рэй, чтобы думать, будто бы она так расстроилась из-за царапины, оставленной Тарой. Мысленно проклиная свою невнимательность, Астарион нежно погладил Рэй по спине. — Скажи, это Гейл виноват? Он тебя чем-то обидел? Или Хальсин опять вел себя как-то не так? Одно твое слово, и я... Астарион осекся, почувствовав, как Рэй стиснула дублет на его груди. Он был растерян. Обычно Рэй сохраняла самое хорошее расположение духа даже в безвыходных ситуациях, и видеть ее такой подавленной ему доводилось редко. Она была настолько неисправимой оптимисткой, что Астарион даже никогда не заставал ее в слезах. Нет, она могла, конечно, устроить женскую истерику, если это было нужно для дела, — Астарион несколько раз наслаждался подобным зрелищем, когда она использовала его, чтобы одурачить окружающих, — однако это всегда была лишь игра. — Ты можешь рассказать мне все, — шепнул он. — Или я могу побыть с тобой в тишине, если ты этого хочешь. Рэй продолжала молчать, уткнувшись ему в грудь, и он бездумно зарылся пальцами в рыжие волосы. Попытался понять, как будет лучше себя вести в такой ситуации. Это было... непривычно. Чаще всего это она успокаивала Астариона, когда ему было плохо, и он всегда принимал это как должное. Никогда не думал, что она сама может нуждаться в поддержке. Ведь если отбросить всю мнимую колкость Рэй, весь ее задор и хитринку, то что останется? Одинокая тощая девчонка, выросшая на улицах Врат Балдура. Та, кто всегда бросается помогать другим, хотя у самой в жизни ничего нет. Если так подумать, то она столь маленькая и хрупкая, что коснешься неаккуратно — сломается. — Мы можем уйти, если ты больше не хочешь оставаться здесь, — предложил Астарион, накручивая завиток рыжего локона на палец. Рэй наконец отстранилась, посмотрела на него. В ее глазах вновь читалась та самая знакомая тоска, грусть с легкой примесью обиды. Она упрямо покачала головой. — Не нужно. Я сейчас соберусь, и мы вернемся к остальным. — Я ведь вижу, что с тобой что-то произошло! — возмутился Астарион. — Зачем ты заставляешь себя подавлять эмоции? Это не приведет ни к чему хорошему, они будут лишь накапливаться внутри, пока однажды не взорвутся, расколов тебя на мелкие кусочки. И тогда будет гораздо больнее, чем сейчас. Астарион знал, о чем говорил. Он хорошо помнил тот момент, когда его руки обагрились кровью Касадора. О, в первые мгновения он был счастлив от одной мысли о том, что самая смелая мечта воплотилась в жизнь, его холодное сердце трепетало! А когда эйфория прошла, осталась лишь пустота. Пустота и непонимание того, что делать дальше. Месть Касадору была смыслом его жизни, лишившись которого, он потерял всякие ориентиры, куда ему двигаться дальше. В тот момент Рэй помогла ему, вытянув из бездны самокопания. В этот раз он хотел отплатить ей тем же. Впервые за двести лет ему искренне хотелось кому-то помогать, ничего не требуя взамен. А Рэй колебалась. Ее выдавали едва заметные морщинки над веснушчатой переносицей, бегающий взгляд и судорожно сжимающиеся пальцы. — Расскажи мне, —попросил Астарион. — Ты сама учила меня, что проблему можно решить, лишь произнеся ее в слух. — Ладно, — вздохнула Рэй, опуская глаза. — Я просто... просто все так изменились за то время, что мы не виделись. Астарион вопросительно приподнял брови, ожидая пояснения. Помявшись, Рэй неуверенно продолжила: — Все стали такими... другими. Я вроде их знаю, но в то же время теперь уже и нет. Нас связывали не просто приключения, благодаря личинкам мы могли даже читать мысли друг друга! Ежедневно сражались плечом к плечу, а в результате теперь это будто бы ничего не значит… Каждый идет своей дорогой, и если сейчас мы еще можем встретиться и поболтать, то что случится через несколько лет? Вдруг я уже совсем перестану их понимать? На ее лице горело столь искреннее волнение, что Астарион едва смог сдержать улыбку. Так вот что ее беспокоило! А он-то уже успел решить, что встреча со старыми друзьями пошла не по плану. Ему и в голову не могло прийти, что за кажущимся легкомыслием Рэй прячутся такие мысли. — Все вокруг меняются, это нормально, —мягко начал он. — Ты сама научила меня не бояться перемен. Вспомни, каким я был в начале нашего путешествия: затравленно озирался, ожидая, что за каждым кустом прячутся слуги Касадора. Готов был расплачиваться своим телом, лишь бы получить защиту и покровительство. Сравни это с тем, каким я стал сейчас. Каким я стал благодаря тебе. Разве это плохо? — Нет, — признала Рэй. — Ты стал свободным. От одного этого слова Астарион ощутил приятные мурашки по всему телу. Свободным! Как же потрясающе это звучало. Первые месяцы ему было неимоверно трудно свыкнуться с тем, что теперь его мнение что-то значит. Выбирать самому было сложно, будь то новый дублет или же задание, за которое они с Рэй могли получить достойную плату. Порой ему даже приходилось решать за других. Как в тот раз, когда он дожидался Рэй в таверне и заказал ей рыбный суп. Вернувшись, она съела его без нареканий, хотя потратила на обед гораздо больше времени, чем обычно. Тогда Рэй ничего ему не сказала, и лишь гораздо позже все же призналась, насколько она терпеть не может рыбный суп, да и саму рыбу в принципе. Эта еда слишком напоминала Рэй о детстве, когда ей приходилась питаться объедками в порту. Свобода все еще была для Астариона чем-то новым, хотя он привыкал к ней все больше и больше. Рэй почти не ограничивала его, и единственное в чем у них до сих пор оставались разногласия — это убийства. Астарион все еще не видел в них ничего плохого, — тем более, если они совершались ради высшего блага! — а Рэй хмурилась каждый раз, когда он пытался донести до нее эту мысль. — Ты — это совсем другое! Ведь после всего, через что мы прошли, наши отношения стали крепче, — возразила Рэй. — А насчет остальных мне кажется, что мы все больше отдаляемся друг от друга. Она ковырнула носком сапога камушек, пытаясь выместить на нем свое волнение, и от неаккуратного движения тот полетел вниз с холма. — Рэй, — Астарион понизил голос, чтобы привлечь ее внимание. — Каждый из нас меняется, независимо от того, присутствуют рядом друзья или нет. Это не хорошо и не плохо, это просто есть, и тебе остается лишь с этим смириться. Личинки мозгоедов свели нас вместе, однако время, когда это было нужно, прошло, и теперь каждый идет своей дорогой. Или ты ожидала, что мы до скончания веков будем дружно странствовать по миру и спасать невинных? От одной мысли о том, что ему вновь придется влезать в чужие проблемы, Астариона пробирал нервный смех. Отныне он будет спасать только себя или Рэй. И еще, возможно, кого-то из тех, кто будет им полезен или заплатит кругленькую сумму. Но больше никакой благотворительности! О нет, это точно не про него. Когда ему была нужна помощь, его никто не спас, кроме Рэй, так почему он должен заботиться обо всех подряд? — Наверное, ты все же прав... Время геройств прошло, да и я никогда не была для этого подходящим кандидатом. — Ну-ну, дорогая, что ж тебя так бросает из крайности в крайность? — он погладил ее по щеке, и Рэй прижалась к его ладони. — Ты уже спасла мир однажды! Без тебя мы бы уже давно попрощались со своими прекрасными телами, став иллитидами. — Пожалуй, ты бы и в теле иллитида был так же невыносим! — Рэй чуть улыбнулась. Астарион перевел дух: если она стала шутить, значит, проблема миновала. Он не был уверен, что смог искоренить ее страх потерять связь с остальными — для этого требовалось гораздо больше, чем один разговор. По крайней мере, сейчас Рэй хотя бы перестала чувствовать себя никому не нужной неудачницей. И Астарион собирался доказать, что она всегда будет нужна ему. — Невыносим? Мне казалось, я тебе нравлюсь! — он скользнул ниже, игриво пробежав пальцами по ее талии. — Невыносимо прекрасен, разумеется! — усмехнувшись, исправилась она. — Раз так... Может, ты хочешь увидеть это прекрасное тело во всей красе? Одной рукой Астарион аккуратно надавил Рэй между лопаток, чуть подталкивая к себе, а другой убрал волосы с ее лица. — Нас могут услышать! — Рэй колебалась. По тому, что она не оттолкнула его сразу, он понял: переубедить ее будет легко. Прошло уже столько месяцев, а Рэй все так же оставалась от него без ума. Это было приятно. Астарион привык быть желанным, пусть с Рэй все и ощущалось иначе. Он не знал, можно ли называть любовью чувства, связывающие их, но одно ему было известно точно: за ней он был готов последовать куда угодно. — Ой, да брось, чего они о нас не знают? — напомнил он. — Думаешь, они уже забыли, как под моими руками ты поешь, словно музыкальный инструмент? Или что ты настолько испорчена, что получаешь наслаждение даже в те моменты, когда я тебя кусаю? Просишь о большем, в то время как я… — Перестань, — оборвала его стремительно краснеющая Рэй, однако Астарион и не подумал остановиться. Только не в тот момент, когда она смотрела на него таким взглядом, чуть прикусив губу. Пальцами он уже забрался под высокий воротник-стойку, укутывающий ее шею, и огладил неровные края ранок от укусов. Астарион хорошо знал, насколько чувствительной является тонкая кожа, которой только-только начали затягиваться отметины его клыков, и участившееся дыхание Рэй подсказало ему, что он движется в правильном направлении. Кончиками пальцев он чувствовал, как ускоряется ее пульс, а живая кровь разгоняется внутри. Астарион хорошо знал, как склонить ее к единственно верному решению. — Если ты пожелаешь, я закончу, — прошептал он, склонившись над ее ухом и ненавязчиво щекоча кончик губами. — Ты с самого начала все продумал, да? — Не без этого, — не стал отрицать он. Рэй глубоко вздохнула. — Хорошо, только быстро... не хочу, чтобы все поняли, что мы пропали. Астарион не стал сообщать ей, что все уже наверняка заметили их исчезновение. Вместо этого прижал Рэй ближе, сминая ягодицы. — Как пожелаешь, солнышко, — он ухмыльнулся, облизнув губы. — Как пожелаешь. Только если потом попросишь о продолжении, то это уже не моя вина. — И одежду... не испорти, — насупившись, предупредила Рэй. Эта просьба настолько позабавила Астариона, что он не сдержал смешка. — Мы же ее все равно украли, и она на один раз. Или ты планируешь такая нарядная странствовать по деревням? Нет, я тебя не осуждаю, конечно, мне тоже часто хочется выглядеть неотразимо! Как бы это сказать... Знаешь, такой образ привлекает много внимания. И ладно еще моего, — не буду скрывать, в этом камзоле ты выглядишь столь неотразимо, что мне захотелось снять его с тебя еще в тот момент, когда ты его надела, — но и для стражи он будет запоминающимся ориентиром. С учетом твоих антисоциальных норм, боюсь, так мы далеко не уйдем — поймают. — И ты снова вытащишь меня из тюрьмы, — Рэй пожала плечами, выдыхая ему в губы. — Ведь так? — А как иначе? Рэй первая накрыла его губы поцелуем. Прикосновения к горячему телу вновь снесли Астариону голову. Жажда крови, разыгравшаяся еще в тот момент, когда Тара поцарапала Рэй, туманила разум, и он понимал, что ему срочно нужно ее утолить. Нехотя оторвавшись от губ Рэй, Астарион принялся целовать ее пальцы на пораненной руке. Как бы невзначай лизнул сухую корку, которой уже затянулась царапина, и Рэй охнула. Мягко высвободив руку, она устроила его ладони на застежках своего камзола. Астарион в который раз засмотрелся на то, как изысканно смотрится ее тело, завернутое в бледно-синий бархат, вышитый серебристой нитью. Пожалуй, такую красоту действительно не хотелось портить. Быть может, у Рэй еще будет шанс надеть его куда-нибудь? Стараясь действовать как можно осторожнее, он попытался отомкнуть застежки, однако те как назло не поддавались. Ловкие пальцы Астариона, с легкостью вскрывающие самые сложные замки, не могли справиться с ними. Рэй с лукавой улыбкой следила за его тщетными попытками, не вмешиваясь. — Что, совсем уже пальцы одеревенели? Неужели старость наступила… — с притворным сочувствием поинтересовалась она. Астарион выругался, и она разразилась еще более громким смехом. — Проклятье, Рэй! Хватит издеваться, — в конце концов возмутился он. — Еще немного, и я потеряю терпение! Тогда тебе точно придется искать новый наряд, если после такого ты все еще захочешь вернуться на вечеринку. Пряча усмешку, Рэй без особого труда расстегнула верхнюю часть камзола, а затем с торжествующей улыбкой перевела взгляд на Астариона: — И после такого не смей упрекать меня в том, что я плоха во взломе замков… Астарион не дал ей договорить, развернул к себе спиной и подтолкнул к стволу дерева, заставляя облокотиться на него. Левую руку засунул под камзол, оттягивая ворот просторной рубашки и проникая под одежду, а правой потянул бархатный воротник вниз, оголяя плечи и спину. Коснулся губами выступающих позвонков чуть пониже шеи, и Рэй издала судорожный вздох. — Ты позволишь? — тихо спросил Астарион, с трудом оторвавшись от манящей горячей кожи. — Знаешь, аппетит вдруг разгулялся после всего этого празднования... Иссохший, конечно, выбрал для нас отменное вино, однако с твоим вкусом ничто не может сравниться. — Удивительно, что ты еще спрашиваешь разрешения, — Рэй хихикнула. — Разумеется, я же воспитанный вампир, а не какой-то там проходимец! — насмешливо фыркнул Астарион. — Что ж, раз возражений не было, я расценю это как согласие. Он погрузил клыки в ее плоть над левой лопаткой, чуть пониже от выступающего шейного позвонка. Пусть кровеносных сосудов здесь было не так много, Астариона куда больше заводило само место укуса, демонстрирующее его полную власть над ней. Тем более, что на вкус Рэй как всегда была великолепна. Обжигающая и сладкая — с тех пор, как Астарион впервые ее отведал, ему на ум вновь и вновь приходила мысль, что если бы солнечный свет можно было попробовать, то по вкусу он был бы таким же. Рэй тяжело дышала под руками Астариона и прижималась к его напряженным бедрам, чуть ерзая от нетерпения. В этот раз ему действительно было нужна была всего пара капель для того, чтобы насытиться, поэтому вскоре он оторвался от шеи Рэй, и одним рывком стянул с нее штаны. От резкого движения под ноги покатилась пуговица, и они с Рэй проводили ее долгим взглядом. — Ну я же просила! — возмутилась Рэй. — А с виду и не скажешь, что ты потолстела! — Астарион провел вниз по худой талии и скользнул Рэй между ног. — Я не... Закончить она не смогла, и было сложно сказать, послужило тому причиной негодование из-за испорченной одежды или действия Астариона. Он залюбовался выражением удовольствия на ее лице и левой рукой надавил Рэй на ключицы, заставляя прижаться к нему ближе. Подумать только, меньше года назад они занимались сексом на этом же самом месте, но при совершенно иных обстоятельствах: Астарион делал это ради того, чтобы привязать к себе глупую девчонку, а Рэй... что ж, он до сих пор не знал, почему она на это согласилась. Они никогда не говорили друг другу, что любят друг друга. По крайней мере, всерьез. Астарион не любил эти слова, потому что слишком часто повторял их в своей прошлой жизни, когда заманивал жертв для Касадора. Ему претило использование того же выражения относительно Рэй, ведь с ней все было иначе. Рэй стонала от его поцелуев, извивалась под его телом, принадлежала ему. Не бросила его после победы над Верховным мозгом и путешествовала с Астарионом, чтобы найти для него спасение от солнечных лучей. Разве мог он мечтать о подобном, когда пытался соблазнить ее почти полгода назад? Рэй позволила ему вновь обрести самого себя, и это был самый большой дар, который он когда-либо получал за свою жизнь. — И что мне теперь делать со штанами? — Рэй обреченно осмотрела оторванную пуговицу. — Честно говоря, я без понятия, как ее пришивать. Хорошо еще, хоть остальные на месте. — Я сделаю, — отозвался Астарион, отряхивая свой дублет. Он не смотрел на Рэй, но по воцарившемуся молчанию легко угадал ее реакцию. Поднял взгляд, чтобы подтвердить свои подозрения. — А что такого? Как ты уже могла понять, у меня есть очень разные таланты! — он расплылся в самодовольной улыбке. — И я не прочь вновь тебе их продемонстрировать. Рэй зарделась, и Астарион, все еще не оставляя надежды на продолжение, попытался поймать ее за подбородок для поцелуя. Однако она легко увернулась и мотнула головой. — Нет уж! Пошли давай, нас наверняка заждались. Астарион вздохнул. Напомнил себе о том, что такие мероприятия редкость, и у них с Рэй еще будет полно времени, чтобы насладиться друг другом. — Кстати, — уже во время пути обратно Рэй задорно обернулась к нему, — Гейл приглашает нас прочитать лекцию в его университете. — О, милая, так это прекрасно! Думаю, наша лекция запомнится студентам надолго, ведь мы можем научить их разным интересным вещам! — он многозначительно подмигнул ей. — Наш умник такого им точно не рассказывает. — Ты его недооцениваешь! — рассмеялась Рэй. — Он ведь спал с богиней, ты забыл? — Ох, ну да, как же я мог, — Астарион театрально хлопнул себя по лбу. — Но знаешь, что? Скажу по секрету, мою любовницу тоже можно сравнить с богиней. Рэй удивленно вскинула брови, растерявшись от таких слов. Забавно, как порой обычный комплимент выбивал ее из равновесия гораздо быстрее, чем вся та интимная чепуха, которую он так любил шептать ей на ухо. Сколько же комплиментов она получала в своей жизни, раз до сих пор не умела на них реагировать! Что ж, Астарион собирался говорить их чаще, чтобы она привыкала. Хотя порой ему было очень трудно удержаться от сарказма, особенно когда у Рэй было такое растерянное выражение лица. — Вот только если у Гейла богиня магии, то мне досталась богиня неприятностей, — не преминул напомнить Астарион. Заработав негодующий взгляд, он со смехом зашагал к лагерю, получив несколько тычков в спину. Маленький кулак Рэй причинял вреда не больше, чем комариный укус. В один момент он развернулся, легко поймал ее за запястье и впился в губы требовательным поцелуем. — Если не перестанешь, то мы снова вернемся на ту поляну, — хитро предупредил он. — Я за вас, конечно, очень рад, — вдруг раздался знакомый голос из-за его спины, — но Иссохший собирается какую-то речь произносить, так что лучше бы вы поспешили. Все ждут только вас. Обернувшись, Астарион увидел Уилла, с извиняющейся улыбкой скрестившего руки на груди. Рэй судорожно забилась в его объятиях, и он наконец отпустил ее. Стараясь не встречаться с Уиллом взглядом, она поспешила вперед. Астарион с Уиллом направились следом.