Возвращённый призраком

Принц открыл глаза, сел и оглянулся, пытаясь понять, почему его постель была такой удивительно жёсткой и холодной. Вместо покрывал взгляд принца обнаружил белый нефрит кушетки. Но ведь пару дней назад он вернулся во дворец, навестить родителей, а потому засыпал в тёплой и мягкой кровати. Сам принц оказался одет в простые, но приятные коже, незнакомые белые одежды. Куда бы Се Лянь ни бросил взгляд, всё сталкивался с холодными огоньками, которые освещали странного вида храм. Стены, сделанные из белого нефрита, как и кушетка, выглядели тяжёлыми и давили своим окружением. Никаких фресок и гобеленов, свитков и мебели. В комнате были только неясной природы бело-голубые огни и кушетка, стоящая в центре храма, как алтарь. Се Ляню стало неуютно, он нахмурился и тихо позвал: — Фэн Синь? Му Цин? Никто не отозвался. Принц не удивился, только сильнее нахмурился. Он поднялся с кушетки и почувствовал непривычное давление на своей шее. Но на ней Се Лянь не обнаружил ничего, кроме повязанных бинтов, а потому, решив подумать об этом позже, огляделся ещё раз. В этот раз взгляд его уловил бледные иероглифы, потерявшие цвет от времени, на неизвестном ему языке, и неприметную дверь, до которой едва доходил слабый свет огней. Не видя других решений, принц прошагал к выходу и, обернувшись и в последний раз оглядев храм, толкнул тяжёлую дверь. Нефрит показался ему льдом, но поддался. Глаза ослепил яркий солнечный свет. Когда слепота прошла, Се Лянь понял, что находился на высоком холме, с которого ничего, кроме леса, не было видно. Небо было чистое, солнце высоко висело над головой. — Есть ли здесь кто-нибудь? — вертя головой, вопросил принц настороженно. Вокруг не было ни души. Пока Се Лянь обходил храм, он заметил, что тело его было полным сил в то же время тяжёлым, будто его сковало несколько невидимых кандалов. Недоумение принца росло с каждой секундой пребывания в этом странном месте. Вероятно, его похитили. Но почему оставили одного в таком странном месте? И надолго? Придя к такой мысли, Се Лянь поспешил спуститься с холма и попробовать найти дорогу до столицы. В конце концов, не могли же его увезти достаточно далеко? Пока Се Лянь пробирался через густой лес, его белые одежды испачкались и в нескольких местах порвались, что делало его вид как принца неподобающим, но это было не самое страшное, хотя и бесспорно неприятное. Спустя несколько часов Се Лянь вышел на неширокую тропу и, почувствовав, что голоден, присел на удачно подвернувшийся камень, намереваясь перекусить. Вот только он не учёл, что еды у него с собой не было. Ровно так же, как и любых других вещей. Рукава халата оказались пусты. Се Лянь сложил руки на груди и задумчиво склонил голову. Солнце приближалось к горизонту. Начинало холодать. К своему удивлению, принц не почувствовал явного дискомфорта от опустившейся на лес вечерней прохлады. Он долго сидел в своей задумчивости, пока откуда-то из глубины леса не послышались тихие голоса. Постепенно отдельные звуки складывались в слова на непонятном языке и приобретали эмоции, в основном возбуждённого веселья или предвкушения. Почувствовав неладное, Се Лянь поднялся со своего камня и вовремя спрятался за дерево. По прошествии пары минут на основную тропу вышла небольшая процессия в расписных масках и ярких одеждах. Все выглядели по-разному и в то же время одинаково: и женщины, и мужчины. Всего было человек двадцать. И все они говорили на неизвестном принцу языке, который показался ему грубым и чем-то даже похожим на лай собак. Пусть люди и говорили на странном языке, их настроение можно было определить как положительное, они явно шли на какой-то фестиваль. Се Лянь обрадовался. Он подождал, пока процессия пройдёт немного вперёд, и двинулся следом за ней, надеясь выйти хотя бы к какой-нибудь деревне, которая была бы ему знакома.

***

Наступила глубокая ночь, когда вдалеке наконец показались огни большого города. Дорога показалась Се Ляню вечностью, зато к концу путешествия он начал хоть сколько-нибудь понимать язык процессии, за которой следовал. Луна острым месяцем низко висела на небе, когда Се Лянь наконец шагнул за ворота неизвестного ему города, пылающего красным светом. Перед ним распахнулся удивительный мир. Это была длинная улица. Длинная настолько, что не видно было конца. По обеим её сторонам расположились лавки с удивительной на вид едой, забитые настолько, что плечи посетителей приникали друг к другу. На улице было много людей, и у всех на лицах были маски, одна другой причудливее: какая-то более человечная, какая-то — более чудовищная. Помимо людского гула ото всюду слышались песни и музыка разных народностей, а воздух сотрясал медленный бой барабанов, перекрываемый нестихающим звуком духовых инструментов. Но самым удивительным были фонари, развешанные по всей улице: на каждой лавке и каждом столбе, некоторые люди даже носили их с собой. Всё было залито красным светом. Се Лянь рассматривал один из таких фонарей, когда до него донёсся женский крик: — Помогите! Насилуют! Голова принца повернулась в сторону девушки, которую окружило несколько широких мужчин. Тело среагировало быстрее, чем принц успел об этом подумать. Не прошло и нескольких секунд, как он оказался возле женщины, закрывая её собой, а все мужчины повалились на пыльную дорогу. Маски на их лицах слегка сдвинулись, но ничего не открыли. Се Лянь обернулся к женщине, стоящей за его плечом. — Вы в порядке, милая девушка? Его встретила улыбающаяся маска женского лица. Черты её были аккуратными, а макияж был выполнен со вкусом, однако от бесчисленных потёртостей, явно от долгой носки, маску едва ли можно было назвать красивой. Девушка прильнула к его боку и, обхватив за локоть своими костлявыми руками, игриво протянула: — Ах, ты зовёшь меня милой девушкой! Мой спаситель, не хочешь провести весёлую ночь в качестве благодарности? Тут Се Лянь наконец заметил, что одежды на женщине были до неприличного откровенны и почти ничего не скрывали, а макияж, виднеющийся в отверстиях маски, был вызывающе ярким. Принца едва не передёрнуло от отвращения, но он вежливо улыбнулся и, вытянув руку из цепких пальцев с длинными цветными ногтями, произнёс: — Милая девушка, давайте поговорим без рукоприкладства. Но слова не возымели над женщиной никакого эффекта, потому что она, случайно или намеренно сильнее распахнув свои одежды, вновь схватилась за локоть принца. В голове у того мгновенно пронеслись строки из «Дао дэ цзин», а губы скривились. — Ты мне понравился, — тем временем ворковала женщина, водя цветным ногтем по груди юноши. — Я подарю тебе ночь наслаждений, ну, что думаешь? Се Лянь вновь выпутался из её хватки, отступил на шаг и, постаравшись улыбнуться, отрицательно качнул головой. Женщина всплеснула руками, отчего лёгкая ткань её одежд неприлично взметнулась, будто совсем ничего не весила. — Даже с оплатой отказываешься брать? — выплюнула она оскорблённо. — Ты вообще мужчина? Се Лянь, глядя в сторону, ответил: — Да. — Тогда докажи мне это! Раздался треск ткани, и к сапогам Се Ляня упала неаккуратная старая маска. Он поднял взгляд к лицу женщины и замер, пронизанный внезапным холодом. Макияж под маской в самом деле был ярким и вызывающим, а пудра лежала таким толстым слоем, что высыпалась из глубоких морщин. Но ужасным было другое: это была не женщина вовсе. Или, по крайней мере, точно не человек. На Се Ляня смотрели красные глаза с чёрными белками, а зубы во рту женщины, запачканные красной помадой, были похожи на небольшие, но острые наконечники копий. — Ну что ты смотришь на меня, как на?!.. Но Се Лянь её уже не слышал. Он оглянулся по сторонам и наконец заметил, что торговцы лавок были полупрозрачными призраками или безобразными полулюдьми, полуживотными, а среди блюд и угощений были человеческие части тел. По земле, между «людских» ног, среди которых теперь виднелись и копыта, ползали разной формы мелкие демоны. На крики начала собираться толпа, однако Се Лянь, больше не в силах вынести происходящее, понёсся оттуда как можно дальше, не замечая, куда именно он бежит. Перед глазами его мелькали бесчисленные маски, всё горело красным, где-то до сих пор звучали барабаны и какие-то духовые инструменты, однако теперь это совсем не было похоже на интересный фестиваль. Се Лянь бежал долго. За время своего бега он несколько раз спотыкался о безобразных существ и, от страха не разбирая, что говорит, выкрикивал извинения. Демоны, если и обращали на него внимание, были слишком медленными, чтобы догнать. За недолгое время, показавшееся Се Ляню вечностью, он пронёсся через несколько небольших улиц, скрывшись с главной, и оказался возле берега озера, где никого не было. К этому моменту его сердце готово было выпрыгнуть из груди, а лёгкие горели от сбитого дыхания. Принц настороженно огляделся и, убедившись, что вокруг не было ни одного демона или человека, чей облик не вызвал бы теперь доверия, опустился на корточки на краю берега. Водная гладь была тёмной и спокойной, на ней отражался далёкий красный свет фонарей. Се Лянь впервые не знал, что ему делать. Он смотрел на бескрайнее озеро и, обхватив себя руками, слабо покачивался. Он оказался в городе демонов. Без оружия, еды и воды. Как он мог выжить в таком ужасном месте? (Из его головы уже вылетело, как несколько минут назад он смог раскидать нескольких больших демонов). Отдышавшись, Се Лянь прикрыл глаза и прекратил покачиваться, обратившись к своим встревоженным мыслям. Что он мог сделать? Как ему вернуться к своим родителям, друзьям и наставникам? Как ему теперь выжить? Раньше принц никогда не задавался такими вопросами, а теперь они навалились на него все сразу. Внезапно позади раздались шаги и взволнованный мужской голос: — Ваше Высочество! Шаги были торопливыми, а потому принц резко обернулся и едва не свалился в воду, но удержался и тут же поднялся на ноги. Хотя, возможно, вода была не таким уж и плохим способ сбежать. Однако Се Лянь замер на месте, не в силах сдвинуться или хотя бы закрыться руками, не говоря уже о том, чтобы броситься бежать. К нему быстро приближался высокий силуэт в красных одеждах.